Призраки Уэли И Козни Императора

Во время похорон Анна временами забывалась и представляла, как она разгадает тайну нового бытия Томаса и что они скоро будут снова вместе. Она была больше, чем уверена, что если Томас общался с призраком Джима Робинзона, то и они с Уэли найдут способ быть вместе, чтобы поддерживать друг друга. Что муж не бросит их и будет надежной защитой. Ведь ради этого он пошел на этот поступок. И от этих мыслей ей становилось чудно, и невольно на лице возникала улыбка, вместо страданий и причитаний.

Естественно, присутствующие на погребении, родственники, соседи или друзья, замечали эти слабые усмешки вместо слез. Они могли принять Анну за безумную, или просто спятившую от горя вдову. Замечая эти усмешки, они округляли и отводили глаза, не выказывая этим свое удивление, но откладывали себе этот факт на тайную полочку, где-то в черепной коробочке носившую на своих плечах, чтобы после можно было обсудить при первом же удобном случае этот непристойный поступок.

Дух Томаса Уэли, в тот момент, когда на кладбище гроб с его телом опускали в яму, а люди потихоньку ретировались прочь от могилы, обратил внимание на трех призраков, находившихся в нескольких метрах перед ним. Конечно! В них он узнал свою дочь Виолетту и двоих сыновей, Робинса и Питера.

Глава 7. Снова вместе

Дух Томаса переполнило радостью и ликованием. Смешно прозвучит, но вот где в горе можно найти радость. Он посмотрел на Анну, будто бы говоря:

— Ты видишь? Они здесь!

Но, посмотрев на свои руки, или, точнее, на то, что сам только и видел, понял свою оплошность перед собой. И, тем не менее, он с радостью приблизился к своим детям и хотел обнять их и расцеловать. Его прежнее состояние все никак не могло уложиться в его голове. Томас чуть не проскочил сквозь Питера. Но остановился и с улыбкой посмотрел на своих детей и сказал:

— Как я рад видеть вас, мои дорогие. Я пока такой неуклюжий, никак не могу привыкнуть к своему новому состоянию. Надеюсь, вы мне поможете справиться с этим. Сейчас я побуду еще с мамой, а после, когда дома все лягут спать, мы соберемся в моем кабинете и поговорим обо всем.

Робинс и Питер опустили головы, смотрели куда-то под ноги и в сторону. Виолетта нахмурилась, посмотрела на отца и с недоумением сказала:

— Это невозможно, тот умалишенный Джим Робинзон нас в дом не пускает и строит различные уловки, дабы обнаружить нас или просто делает преграды, перед которыми мы бессильны.

— Но я не понимаю, разве это возможно? — с недоумением спросил Томас.

Но Робинс иронично заметил:

— В этом мире, где ты оказался, все возможно. Тебе просто первое время тяжело будет с этим свыкнуться.

— Да смотри, чтобы ты сам попал сегодня домой. А то если что, то просим в гости. Мы живем в старой деревянной часовне на другом конце кладбища. Там многие нашли приют, кто не смог по тем или иным причинам остаться в доме, где проживал до смерти или вообще его не имел, — предложил Питер и указал в сторону матери, давая понять, что она собирается уже уходить.

Томас оглянулся и ответил на то, что услышал:

— Ребятки мои! Не переживайте. Я явился сюда именно для того, чтобы разобраться со всем этим. И никому не дам вас в обиду. Я уже виделся с этим джентльменом и говорил с ним. Думаю, что он напуган моим поведением и все решится самым лучшим образом. Так что не переживайте, скоро вы будете дома, я вам это обещаю.

Томас повернулся для того, чтобы покинуть кладбище в направлении удаляющейся Анны, после оглянулся, помахал всем рукой, улыбнулся и заскользил вдоль оградок, крестов, и надгробий, догонять своих женщин.

На пороге дома призраку Томаса Уэли пришла в голову мысль о том, что если этот тип сотворит тоже, что проделывал с его детьми, тогда трудно будет ему найти метод общения с женой. Но к большой радости, ничего не произошло. Он беспрепятственно проник в дом, повертелся по коридорам, спокойно заходил во все комнаты и нигде не встретил на своем пути ни одной преграды.

Томас с облегчением вздохнул. Проникая в свой кабинет, он думал о том, как позвать детей домой, боясь покинуть дом, не зная еще, что может сделать этот Джим Робинзон. Уэли необходимо было встретиться с этим Робинзоном, и обсудить с ним эти вопросы. Усаживаясь в кресло с курительными принадлежностями, Томас, не задумываясь, открыл подлокотник, достал из него трубку, и, не спеша, набил в нее табак. Прикуривая от зажженной спички, он понемногу стал понимать, что проделывает то, что по всем законам не может делать в своем теперешнем состоянии. Для того чтобы не выронить трубку, Томас плавно притормозил свои мысли, дабы не испугать самого себя своим осознанием происходящего. Он просто начал внушать самому себе, что это нормально, все именно так и должно быть, перебивая эти мысли другими, накрывая их как волной, поверх тех, все равно проскальзывавших мыслей из-под формирующихся новых мыслей. Томас накрывал их теми, что на первый план ставил мысли более важные. Мысли, которые отвлекут от тех незначительных мыслей, что помешают выполнить какое-то физическое действие, связанное с манипулированием предметами. Поверх всех этих мыслей, он понял, что вывел для себя первую неопровержимую и доказанную самому себе теорему, и мысленно назвал ее "Первая теорема Уэли". Самодовольный, Томас Уэли потягивал трубку, понимая, что это не приносит ему того удовольствия, которое он получал при жизни, и тем не менее, это было чертовски приятно. Приятно осознавать, что он нашел способ общаться с Анной посредством передачи информации при помощи, например, пера и бумаги, да и мало ли еще каких способов можно отыскать.

Его радость перебила мысль о том, как найти этого Джима Робинзона? Томас попробовал просто позвать его:

— Джим! Вы где? Я могу с вами перекинутся несколькими словечками?

Томас немного помолчал, прислушиваясь к звукам в доме, и, не обнаружив ничего, что должно было привлечь его внимание, продолжил кричать:

— Ну, что же вы? Составьте мне компанию. Вы жили в моем доме более тридцати лет, так извольте раскурить со мной трубочку, другую.

В это время призрак Джим Робинзон затаился в небольшом зеркале, служившем для подстрижки усов, и тихо наблюдал за происходящим. Он видел, как Томас Уэли курил трубку и выпускал реальный дым. От этого Джим был в ужасе. За время его пребывания в этом мире, он не встречал ни единого призрака, который умел бы проделывать такие штуки, тем более на третий день после своей смерти. Да он и сам впервые чудом еле удерживал руку Томаса, мешая ему выпить яд.

— Что-то будет неладное, — рассуждал Джим.

После напряженного дня Анна лежала на широкой кровати. Ее мысли плавно проваливались в глубину сна, который далеким голосом Томаса кричал, вызывая Джима Робинзона, приглашая его раскурить трубочку табака. Этот голос звучал в полусне — в полуреальности. Внимание Анны привлек запах дыма раскуренной трубки. Также блуждая в полудреме, она пыталась разобраться в запахе, решая для себя, по какую сторону сна или реальности находится этот запах? Резко вскинув голову и выйдя из сна, Анна попыталась сконцентрировать мысли, навеянные ей в полусне. Она осторожно начала прислушиваться к дому, к шорохам, к запахам, и явно ощутила присутствие запаха раскуренного табака. Ощущая, как невольно ее виски, кончики бровей и уши поднялись вместе с кожей головы к темечку, будто бы волосы поднялись и шевелятся, как змеи. Нет, это не был страх или ужас о призраках и мертвецах, блуждающий с цепями по дому. Это было не реальное ощущение присутствия того, кого не должно было быть, но ужасно хотелось.

Анна решила посетить кабинет мужа. Она в белом длинном ночном пеньюаре встала с постели и влезла в белые теплые тапочки своими уже далеко не привлекательными ногами. Сняла со стены еле мерцающий газовый рожок и двинулась по коридору, тихо ступая по предательски скрипучим полам, взяв направление в кабинет мужа.

Анна застыла возле двери, и четко услышала, будто Томас Уэли с насмешкой призывал своего противника к беседе. Без смущения и страха она отворила дверь. Перед ней встала странная картина, которая заставит любого нормального человека усомниться в своем здравом рассудке. Сидение кресла примято, в воздухе застыла трубка, а после выдох и клубы сизого дыма вылетели из ниоткуда и повисли над креслом, плавно растекаясь в туман. Она не видела курильщика, но поняла, что это был он, и с сомнением, но с надеждой в голосе спросила:

— Томас, это ты?

Томас, сидя в кресле с трубкой в руке, застыл, осознавая, как повести себя в такой ситуации? Ему показалось, что Анна воспринимает создавшуюся ситуацию вполне прилично, не выказывая страх, и отчасти говорит даже с радостью и трепетом. Тогда, недолго думая, он решил пойти на контакт.

— Да, милая! Как бы я хотел, чтобы ты меня еще и слышала.

— Да-да! Я прекрасно тебя слышу. О Томас!

Анна села перед креслом на колени и расплакалась, прикрыв щеки руками, глядя в пустое кресло и наблюдая боковым зрением за трубкой, в которой периодически накалялся жар.

В этот момент Томас сообразил, что с помощью Анны он может вернуть детей домой.

— Аннушка, милая! Это так прекрасно, что ты меня слышишь.

— О, а как я этому рада!

— Милая! Сегодня на кладбище я видел наших троих детей. Они поведали мне, что призрак Джима Робинзона прогнал их из дома и ставит какие-то преграды, чтобы они не могли проникнуть сюда.

— Как это возможно? Ведь это их дом. Почему он так поступает? И где они теперь? Я думала они ... — возмутилась Анна.

— Их необходимо вернуть, но боюсь, что если я покину дом, то так же не смогу вернуться обратно. Поэтому, завтра утром ты сходишь на кладбище, где меня похоронили, на другом его конце стоит старая, заброшенная часовня. Войдешь туда и тихо скажешь, что они могут вернуться домой. Только я думаю, что тебе стоит назвать их имена, а то у нас может оказаться слишком много гостей. Ты сможешь это сделать?

— Конечно, милый! Я сделаю все, как ты скажешь, — ответила Анна с сияющими, как звезды, глазами.

— Теперь я попрошу тебя идти ложиться спать. Потому что у нас есть неприятельские уши, во всех стенах этого дома. Пока я в своем положении новичок, и еще многих вещей не понимаю, думаю, что необходимо быть осторожными, пока мы не вернем детей в их родительский дом. А дальше ... — Томас помолчал несколько секунд и продолжил, заканчивая мысль: — А дальше, наши ребята помогут мне во всем разобраться, потому как я думаю, что у них все-таки больше опыта в этом смысле.

Анна согласно кивнула и осмотрела кабинет, будто бы искала виновника всех их бед.

Они расстались. Анна счастливая оттого, что ее муж будет постоянно рядом, да еще и дети.

— Ну и что, если они призраки. Пускай будет хотя бы так, — рассуждала Анна, лежа в мягкой постели.

Томас всю ночь сидел в кабинете, то покуривая трубку, то рассматривая обложки книг, то изучая закопченный потолок. Ему казалось странным, что уже несколько суток напролет после своей смерти он ни разу не захотел спать. Еще он ожидал, что Джим Робинзон все-таки появится и даст ему возможность выяснить многие моменты, которые беспокоили Томаса Уэли.

Так протекла ночь. Утром, с первыми лучами солнца, Анна собралась и, ничего не говоря Коринн, отправилась на кладбище. Подойдя к часовне, она стала осматриваться по сторонам, во избежание непредвиденных свидетелей. Убедившись в том, что за ней никто не наблюдает, Анна вошла в часовню и сделала все в точности, как повелел ей Томас.

— Виолетта! Питер! Робинс! — Тихо позвала она, и немного прислушавшись, продолжила: — Если вы меня слышите, то я должна вам сказать, что сегодня ночью я говорила с вашим отцом, и он сказал, чтобы вы возвращались домой и что все в порядке.

Проговорив, она застыла, в ожидании какого-нибудь знака. Секунду спустя, она услышала шепот возле самого уха:

— А папа уверен, что мы попадем в дом?

— Конечно, милые, именно по этой причине он и не покидает дом, охраняя его изнутри, — ответила Анна, пытаясь разобраться, чей же голос она слышала. И тут же другой голос так же тихо ответил:

— Хорошо, мамочка, мы попробуем. А теперь иди, пока тебя не заметил кто-то из посторонних.

Анна вернулась домой еще до того, как проснулась Коринн. Она поторопилась в кабинет мужа рассказать ему о своем утреннем визите в часовню. Окликнув его, Анна услышала в ответ:

— Все прекрасно, милая! Они уже здесь. Теперь мы все будем вместе. А пока ступай и займись домашними делами. А то я думаю, что своим поведением мы напугаем Коринн. Ей пока рано знать обо всем без моральной подготовки.

Анна согласилась и повернулась к двери, но призрак Томаса окликнул и сделал ей маленькое приятное и довольно сложное замечание:

— Милая! А радость с лица тебе все-таки прийдется стереть и надеть маску печали. Что подумает Коринн и остальные окружающие? Конечно, что ты сошла с ума или так рада, что избавилась от мужа!!!

Анна улыбнулась и тут же состроила печальную гримасу сквозь натянутые губы до ушей.

Глава 8. Познания о мире призраков

Для призраков, собравшихся в кабинете Томаса Уэли, казалось, места должно было быть маловато, но к всеобщему удивлению, все расположились довольно-таки удобно и уютно. Покинувшее этот мир семейство собралось вместе.

Внимательно рассматривая своих детей, Томас с улыбкой, и взглядом, говорящим все без лишних слов, выразил полную радость их появления в родном доме. В этот момент не хотелось думать о причинах такого собрания при таких обстоятельствах. Конечно, хотелось, чтобы это происходило при жизни, за семейным столом, в окружении всех членов семьи.

Призрак Томаса устроился в кресле за рабочим столом и от волнения, переполнявшего его душу, а ведь душа — это единственная оболочка призрака и, не осознавая своих действий, по привычке начал передвигать предметы на столе. Выравнивая и устанавливая их на свои места в таком порядке, что они образовывали безупречный вид и полный визуальный комфорт. Призраки детей внимательно следили за его манипуляциями, и после затянувшейся паузы Виолетта заговорила:

— Это невозможно. Мы находимся в этом мире уже не первый год, и никто из нас пока еще не способен проделывать такие вещи как ты, папа. Мы встречали призраков с более столетним пребыванием в этом мире. Но и им не под силу двигать предметы с такой легкостью. И это после нескольких дней пребывания в новом состоянии. Поразительно!

— Да уж тем более курить трубку, не просто держа ее в руках и изображать курильщика, но прикуривать и тем более заставлять дым выполнять положенную ему функцию, — продолжил Робинс.

Тут же его поддержал Питер:

— Невероятно! Теперь я понимаю, почему Джим Робинзон решил прятаться. Я уверен, что он и теперь где-то рядом, и наблюдает за нами.

Томас, пораженный этими удивлениями, в недоумении задал вопрос, который вызвал у всех веселые эмоции:

— А что необычного в моих действиях?

Все заулыбались и Виолетта, как самая старшая и самая опытная по сроку пребывания в мире духов, ответила вопросом на вопрос: