Призраки Уэли И Козни Императора

Сложность игры заключается в том, что перед прыжком на первую катапульту, воину всячески мешают двое других воинов с завязанными глазами, размахивающими руками перед катапультой. При этом, если не попасть в центр пружинящего устройства, то тело пытающегося проделать подобный трюк, неминуемо отбросит немного в сторону от следующей катапульты, прямо на кинжалы, где несчастный скончается, истекая кровью от страшных ран.

Игра — 3. Жареное мясо

Выкапывается длинная яма, глубиной, чтобы попавший в нее человек не мог из нее выбраться. По центру ямы, через всю ее длину, подвешивается широкое бревно на четырех столбах, чтобы по нему можно было свободно передвигаться. Яма наполнялась раскаленными углями, что, стоя на бревне, человек ощущает полноту жара, исходящего из ее глубины.

Два воина, в руках которых по огромной дубине, взбираются на бревно, которое при этом энергично раскачивают из стороны в сторону воины, находящиеся возле ямы, нарушая устойчивость под ногами участников поединка.

Соперники, размахивая дубинами, наносят друг другу удары и пытаются сбросить друг друга с неустойчивой опоры. Конечно, проигравший падал в яму, зачастую ухватившись за соперника, увлекая его за собой, и заживо сгорал (или сгорали) в наполненной раскаленными углями яме. Соревнование продолжалось до тех пор, пока из всей толпы желающих не останется один единственный победитель".

Виолетта решила пропустить все перечисленные игры и посмотрела в конец летописи и прочитала заключение.

"Иногда бывало и такое, что воин, одержавший победу во всех поединках, из обычного рядового солдата становился правой рукой императора и главным военачальником, при этом даже смещался опытный воевода, становясь правой рукой новоявленного военачальника".

Виолетта с небрежением отбросила эти документы, не имея никакого желания не только читать их, но прикасаться к ним.

Дальше все молча перебирали другие свитки и фрески с этого стеллажа. Вскоре вообще потеряв интерес к этой теме, поскольку все и так было ясно, незаметно разошлись к другим стеллажам. Теперь каждый самостоятельно бродил по сокровищнице, и просто удовлетворял свои интересы к культуре ацтеков и их предшественников.

Еще через некоторое время их пригласили объединиться в общую компанию. Джим пытался увильнуть от приглашения, но ему сообщили, что мадам Энни сейчас покидает их и отправляется по своим делам. Джим с облегчением вздохнул, и повиновался.

Когда мадам Энни, попрощавшись, покинула храм воинов, шесть магов в компании сеньора Диего де Ланда, продолжили беседу.

Глава 3. Рассказ индейца

Первым делом наши герои-призраки отправились в Теночтитлан, чтобы пройти по пути императора Ауитсотля (Истолаута) после его смерти, в сопровождении его свиты и шамана Шина.

У сеньора Диего де Ланда имелся свой конь, и поэтому они отправились каждый на своей лошади.

Прибыв на место, перед призраками встал Великий Храм в виде пирамиды, фасад которого был обращён на запад. Невооруженным глазом можно было заметить, насколько храм был разрушен и, тем не менее, для призраков он предстал в своем первоначальном виде. Просто то, что было разрушенным и уничтоженным, стояло на месте в виде полупрозрачных стен, как и все в мире призраков.

Весь храм занимал огромную площадь, на которой могли бы разместиться не одна сотня обычных домов. Все здание имело форму пирамиды с усеченной вершиной, на которой помещались башенки с идолами. Широкая двойная лестница в 114 ступеней вела на самую вершину пирамиды, где на площадке стояли два храма поменьше. Это были храмы двух самых почитаемых ацтеками богов: Уицилопочтли — бога солнца и войны, и Тлалока — бога дождя, воды и плодородия.

Над храмом Уицилопочтли высились два идола громадных размеров. Один из них олицетворял бога войны с широким лицом и свирепыми глазами; в одной руке которого был лук, а в другой — связка стрел, а тело его было опутано змеями. Рядом с ним стоял второй идол в виде беса, оруженосец бога войны, державший короткое копье, и богато украшенный щит. Идолы, покрытые золотом и обильно украшенные драгоценными камнями и жемчугом. На шее главного идола висело несколько человеческих масок, символизирующие разноликость, а также сердца из золота и серебра. Перед ним стояло кадило с "копалем" (ладаном).

Над самой вершиной храма Тлалока была еще одна капелла, украшенная чудной резьбой, на которой был идол получеловек — полуящерица, наполовину закрытый. Спрятанная часть идола свидетельствовала о том, что она изображает землю, мать всех семян и растений, а само божество — бог плодородия. Здесь же хранился огромный барабан, затянутый кожей змеи необычных размеров. Звук этого инструмента можно услышать в любой точке города Теночтитлан. Здесь же можно обнаружить большие и малые трубы, различные жертвенные ножи из камня.

Ниже Великого Храма обосновался большой рынок теночтитланцев, а еще ниже находились дома знати. Некоторые из них были такими большими, что почти везде при них были сады — как наземные, так и висячие. В садах имелись фруктовые деревья, участки для пряных трав и бассейны с экзотическими рыбками. Но самым удивительным местом был дворец правителя. При нём находился арсенал, ткацкая мастерская, где женщины ткали материи специально для правителя, и мастерские, в которых трудились гончары, мастера по металлу, ювелиры и другие ремесленники. Имелся также вольер, где содержались призраки всех мыслимых видов птиц со всех концов империи. Дворцовые парки были самыми удивительными и великолепными. Правитель Теночтитлана и его знать жили в центре города, вблизи ритуальных сооружений. Остальное же население жило по окраинам города группами, которые назывались Кальпулли и состояли из тех, кто выполнял один вид работ и их родственников.

— Ну, что ж! В Великом Храме нам делать нечего, поэтому отправимся прямо во дворец, где жил император, — предложил Маг Мастер.

— Удачная мысль, — поддержал сеньор Диего. — Во дворце обитает призрак одного из рабов интересующего вас императора. Он умер накануне смерти своего хозяина и был свидетелем некоторых событий.

— Замечательно! — ответил Маг Мастер. — Тогда вперед.

И все отправились во дворец императора, где на пороге их встретил призрак пожилого индейца, по всей видимости, тот самый, о котором говорил сеньор Диего. Он добродушно приветствовал гостей и, взглянув на Маг Мастера, расцвел в улыбке.

— О великий маг Маттцо Колони! — воскликнул индеец. — Я узнал вас! Вы сын правителя города Койоакан, Тцотцоматцина. После того как мой бывший хозяин убил вашего отца, вы унаследовали трон правителя Койоакан. — Он, упав на колени, стал кланяться Маг Мастеру.

— Ну, что вы! — возразил Маг Мастер, и поднял индейца, удерживая его под локоть. — Мы уже давно живем не в эпоху рабства.

Индеец растерялся, и поспешно стал приглашать своих гостей в императорский дворец. Они прошли за ним в центральный зал, где и расположились прямо на коврах, лежащих на полу. Маг Мастер представил ему своих спутников. Тот поклонился каждому и представился сам.

— Мое имя Алалии. Что привело вас в эти края? — поинтересовался индеец у Маг Мастера.

— Все, что касается императора после его смерти, которому вы служили верой и правдой, — без утайки ответил Маг Мастер.

Индеец Алалии пригласил гостей на ковер в центре зала, после задумался и ответил:

— Император Ауитсотль был очень болен в то время, когда меня самого настиг недуг и мое существование в мире живых стало невозможным. После того, как я покинул свое тело, мне пришлось прятаться, потому что этот дворец населяло множество призраков, готовых идти за своим хозяином и после его смерти. Но я не был настолько предан как они, и предпочел остаться в тени и быть незамеченным. В этом самом зале, в окружении шаманов, лежал император и никто из призраков войти сюда не решался. Тогда я решил, что это самое укромное место от лишних глаз. Окна здесь были закрыты от солнечного света, а свое укрытие я нашел вон в том кувшине. — Индеец указал пальцем на глиняный, расписанный индейским орнаментом кувшин, стоящий в углу. — У меня была удобная позиция, и из этой точки я мог наблюдать за всем происходящим.

В тот день шаман Шина сидел по правую руку от императора, сгорбившись и покуривая длинную, глиняную трубку. Войдя в состояние наркотического дурмана, он имел свойство в действительности видеть духов и общаться с ними. Так было и в этот раз. Шаман Шина сидел и ждал.

И вот император умер...

Призрак его отделился от тела, и призвал к вниманию шамана. "Я знаю, что ты ждешь меня".

Шаман и жестом предложил изложить свое требование. "Да, мой господин! Это так! Моя задача выслушать и исполнить последнюю волю моего повелителя. А также мне предстоит проводить тебя в последнюю дорогу, потому что император не может оставаться в том месте, где жил или где умер. Император должен идти в другой мир и искать себе новое тело, чтобы прийти к нам вновь, но уже в другом облике. Теперь я слушаю твое последнее желание".

И император ему ответил: "Да. Ты прав, мой верный советчик и помощник. Теперь я хочу, чтобы всех моих рабов принесли мне в жертву и добавили к ним десять красавиц из нашего племени. Я хочу отправиться в путь не один. Мне необходимы верные спутники и те, кто даст мне наслаждение, которого мне так не хватало при жизни, из-за вечных войн и походов". И тогда призрак Ауитсотля замолчал.

Шаман, как верный шакал, не унимался. "Что-то еще хочет мой господин, чтобы я исполнил?"

Император ответил ему: "Да! Кое-что еще. Но для этого нам придется посетить мою сокровищницу".

Шаман Шина, не задавая лишних вопросов, встал и направился, в сопровождении новоиспеченного призрака, в сокровищницу императора Ауитсотля, где они провели немало времени.

Мне было жутко интересно. Я, знаете ли, с детства был любопытен, и тогда не смог удержаться, — оправдался индеец, — ну вот я потихоньку и последовал за ними, прячась за предметами и колоннами, опасаясь при этом быть замеченным другими призраками. Ну, так вот... — продолжил рассказчик. — Призрак императора указывал на предметы, которые хотел бы забрать с собой. Шаман позвал слуг, и вторично указывая на то, на что указывал призрак, и те складывали все в плетеную корзину, в которой заранее были уложены листья пальмы.

Это были изумрудные камни с тонкой гравировкой на них, различные золотые украшения, предметы оружейного характера. Было выбрано множество фресок и пергаментов из оленей кожи, древних манускриптов. Все то, что было необходимо, по мнению Ауитсотля, для приличной жизни в мире духов.

Когда слуги наполнили корзины всем этим скарбом и покинули сокровищницу, призрак императора остался в одиночестве, а шаман Шина оправился отдать последние распоряжения, по последней воле покойного императора.

Я снова затаился и ждал, что будет дальше. И вот ночью, когда город мирно спал, шаман и призрак императора отправились в рейд, чтобы усопший мог выбрать для себя жен. Разумеется, мне снова не сиделось на месте, я тайком последовал за ними. Подходя к очередному дому, шаман оставался на улице, а заинтересованный проникал в жилище индейцев и выбирал женщин. И когда находилась подходящая партия, шаман отмечал двор разноцветным флажком у входа в хижину. А каждый индеец в городе знал, что хозяева, отмеченные таким флажком, удостоились чести быть в красных рядах на церемонии погребения и должны прибыть в самых лучших нарядах.

В ту ночь я не вернулся во дворец, решив заранее занять удобную позицию для наблюдения. — Индеец задумался, что-то припоминая, потом, спохватившись, продолжил: — Когда утром началась церемония, шаман стоял в голове усопшего и следил за происходящим. Но никто не подозревал, что рядом с шаманом стоял призрак самого императора и следил за происходящим. — Индеец Алалии снова тяжело вздохнул. — Началось жертвоприношение. Несчастных вели к каменным барабанам и укладывали на него спиной. Держа жертву за руки и за ноги, ему вырывали сердце после глубокого надреза. В тот же миг из него вылетал призрак, который оборачивался в изумлении на свое тело. После чего призрак уже принесенного в жертву раба присоединялся к свите призрака императора. И так, через два часа, перед огнем стояло двести рабов призраков, во главе со своим повелителем.

В то время, когда шла церемония жертвоприношения рабов, индейцы-ремесленники толкли, разбивали и терли в порошок камни. С одной стороны, убывали ценные вещи, а с другой — снова возникали, но в призрачном образе, те же вещи, переданные из мира живых в мир мертвых. Рабы-призраки, которые успели прийти в себя после смерти, собирали ценности и относили их к ногам хозяина. То же происходило и с письменами; манускриптами, пергаментами и фресками. Они, попадая в огонь, вспыхивали, и после того, как сгорали до степени, когда уже ничего не возможно было из них извлечь, выскакивали из огня обратно. И их также собирали и относили к ногам своего повелителя. С золотыми и серебряными украшениями дела обстояли похуже. Они плавились и стекали на землю. И появлялись в другом мире только после того, как хорошо смешивались с золой так, что нельзя было отделить металл от полуобгоревших тел жертв.

Тогда настала очередь будущих жен призрака императора. Шаман Шина прошел вдоль избранных цветными флажками семей и вывел женщин или дочерей из каждой из них и подвел к жертвенным каменным барабанам. Девушек было не десять, а намного больше и шаман раздал приготовленные для каждой из них по кубку с виноградным нектаром.

Но в этой ситуации шаман прибег к хитрости. Первая из них заключалась в том, что флажки были помечены, на которых красные ленточки преобладали. Таким образом, избранные были помечены ими. Вторая хитрость была такая же, каждая женщина держала цветной флажок в руке, и с соответствием нужного знака, он давал помеченный, только ему известной меткой, кубок с отравленным нектаром. Я думаю, все это было сделано для того, чтобы создать видимость несчастного случая. Нектар наливался из двух кувшинов, и случайно в одном кувшине оказалась отрава.

Девушки, ничего не подозревающие, должны были выпить нектар в честь памяти великого императора, что считалось почетным у народа ацтеков.

И вот треть девушек и женщин, качаясь, падали на землю, и их души заметались по участку возле костра, не понимая, что произошло. И когда, в конце концов, они обнаруживали себя мертвыми в окружении не только людей, но призраков рабов императора, которых только что принесли в жертву, призраки рабов жестами приглашали уже призраков женщин, присоединиться к императору. Те, понимая свое положение, покорно присоединились к группе полупрозрачных духов.

Все это время я продолжал прятаться в зарослях, до тех пор, пока ко всем новоявленным призракам не присоединились остальные обитатели дворца. Когда все призраки собрались вместе, их было где-то триста душ. Собрав весь свой скарб, они пошли по дороге на запад. Преследуя загадочную цель, которую наметил для себя Тлатоани Ауитсотль, видимо, держа свои мысли при себе, а я вернулся в этот дворец и теперь считаюсь самым старым обитателем этого дома. — Индеец вздохнул и пожал плечами, давая понять, что закончил свой рассказ.