Слепой охотник

Как будто в этом фойе собрались только упыри, и он идёт, опустив глаза, с трудом заставляя себя не вздрагивать. И только рад, что мать без паники ведёт его, зная, что с ним произошло, и дожидаясь, когда приступ автописьма пройдёт...

Когда муть перед глазами рассеялась, а пальцы расслабились, он заметил знакомое лицо.

У ближайшей к ним колонны под руку с двумя кавалерами стояла Ирина. Один из них — тот самый "змей", пышущий энергией. И сейчас он был явно недоволен, что с другой стороны девушка держалась ещё и за руку второго — невысокого темноволосого крепыша, который смотрел на всех насупленно, поблёскивая небольшими тёмными глазами из-под сдвинутых бровей.

Все трое помалкивали, будто выжидая кого-то ещё или успев перессориться. Даже друг на друга не смотрели.

Ирина не выглядела счастливой с двумя кавалерами. Больше смирившейся, как будто собиралась идти в театр одна, а тут — вдруг навязались, — и Женя чутьём чуял: будь возможность, она бы немедленно сбежала от обоих. И внезапно он усмехнулся. Как же он сразу понял, что это Ирина? Девушка была в длинном чёрном платье из лёгкой ткани, неожиданно сильно декольтированном. Волосы собрала странными пучками в единое нечто, что выглядело довольно привлекательным. Длинные серьги, тонкий браслет на кисти, цепочка на шее... Хм. Это ей он вынес вердикт — простушка?

— Какая интересная девушка, — прошептала мать.

— Моя знакомая, — перехватив её взгляд на Ирину, неожиданно для себя ответил он. — Вас познакомить?

— Хочешь позлить их? — улыбнулась мать.

— Угадала.

— Давай.

Иногда мать дышала с ним в унисон — предлагая какие-нибудь игры, которые можно было сыграть лишь на публике. И сейчас он с невольной надменностью вёл её напрямик к Ирине, которая нечаянно заметила сначала яркую женщину, идущую под руку с невысоким молодым человеком, несколько незаметным, и лишь затем узнала Женю. Тот легко считал с её лица это постепенное узнавание.

Её кавалеры не сразу поняли, что пара направляется к ним. Но, когда поняли, как-то подобрались и вытянулись. Особенно насторожился Змей, узнавший Женю.

Остановившись, Женя кивнул, приветствуя всех сразу. Как знакомый обеих групп, он приступил к церемонии знакомства.

— Добрый вечер. Мама, позволь представить тебе Ирину. Мы учились вместе, правда, на разных курсах.

— Очень рада, — удивлённо сказала девушка, почти незаметно приседая.

— Надежда Владимировна. Я тоже рада нашему знакомству, — улыбнулась мать и окинула вопрошающим взглядом молодых мужчин.

"Змей" коротко склонил голову:

— Ярослав.

— Красимир, — представился и второй.

Через несколько минут Ирина и мать поменялись местами. Мать очутилась между двумя молодыми людьми и, опытная светская интриганка, краткими вопросами заставила их увлечённо беседовать с нею и между собой. А Женя предложил руку растерянной Ирине и отвёл её чуть в сторону. Теперь две группы видели друг друга, и Женя мог не опасаться, что до начала балета у него уведут девушку. На своих каблуках она оказалась почти вровень с ним, что ему даже понравилось.

— Я думала, вы пара, — удивлённо сказала Ирина.

— Принимаю как комплимент матери, — довольно отозвался он. И резко повернул голову, спустя секунду чувствуя, как судорожно крючит пальцы.

Кажется, Ирина что-то заметила. Впрочем, сухощавого мужчину в сером костюме, который прошёл мимо них бестактно близко, задев рукав пиджака, из-за чего Женя и обернулся, и который как-то искательно заглянул в глаза Жени, не заметить было нельзя. Он прошёл дальше, а Женя всё никак не мог расслабить мышцы лица и то и дело потряхивал кистью, пытаясь сбросить напряг. И только когда Ирина встала перед ним, что-то настойчиво и тревожно спрашивая — издалека, словно стояла где-то за двумя дверями, а виднелась теперь мутно, ускользающе, Женя негромко выговорил:

— Подожди... Сейчас буду... в норме.

4

Ничего особенного в незнакомом мужчине Ирина не уловила. Не извинившись за толчок, он быстро прошёл мимо них, только раз, как-то просительно выгибая бровь, словно собираясь что-то спросить, взглянул на Женю. И ушёл. Ничего примечательного во внешности. Обычный серый костюм. Лицо без единой яркой приметы.

Ладонь Ирины, покоившаяся на руке Жени, вдруг стала свободной. Девушка от неожиданности проследила, как Женя вытягивает свою руку вдоль тела. Увидела вздутые вены на тыльной стороне его ладони и сжатые горстью пальцы. Увидела побледневшее лицо, пустые глаза... Бросила суматошный взгляд на ребят и снова посмотрела на парня. В первые же мгновения испугалась, как бы не упал, взялась за его руки — холодные из-за отхлынувшей крови. Испугалась ещё больше.

— Женя, что с тобой? Ты меня слышишь? Женя...

И внезапно всё поняла. А потом связала приступ автописьма и заглянувшего в глаза художника незнакомца. Похолодела от жутковатого открытия... Но приступ произошёл так неожиданно, что она растерялась. И теперь нервничала, что нельзя подойти к ребятам и напрямую сказать, что произошло...

Как ни странно, пока Женя приходил в себя, к ней подошёл Красимир.

— Человек в сером костюме, — быстро сказала она. — Пошёл к лестнице.

— А с ним что... — кивнув на Женю, чьи застывшие глаза слишком явно были отрешёнными, удивлённо начал было Красимир — он всегда был немного тугодум. Но дёрнул носом, будто учуял, чей путь перешёл, и глаза полыхнули жёлтым.

— Потом, всё потом. Иди за ним, быстро!

Красимир, стараясь, чтобы его резкий побег от Ирины не выглядел слишком странным, поспешил за незнакомцем. Правда, на лестнице уже не стал притворяться, а просто побежал вниз.

Острый взгляд Ярослава. Он с удовольствием болтал с матерью Жени, но Ирина быстро испортила ему настроение, схватившись за руки художника. Правда, затем он проследил за быстро умчавшимся Красимиром и понял, что произошло нечто.

— Извини... — тяжело сказал Женя.

Она заглянула в его глаза и поняла, что он пришёл в себя.

— Извини, — повторил он. — С момента как я вошёл в театр, это уже второй.

Она не поверила.

— Как второй?!

— Я предупреждал, что они вокруг меня роятся. Не поверила? — Он опустил глаза и, сморщившись, раздражённо буркнул: — И очки дома оставил.

— Подожди, — быстро сказала Ирина и, слегка изогнувшись, сняла с пояска маленькую сумочку. Щёлкнула замком и порылась в ней. Женя смотрел безучастно, но брови поднял, когда девушка протянула ему маленький блокнотик и ручку. — Рисуй.

— Прямо сейчас? Обоих?

— Да. Блокнот маленький — не помешает?

— Ручка у меня самого есть...

Теперь замолчала и его мать, с тревогой наблюдая, как сын вынимает ручку из бокового пиджачного кармана и что-то быстро пишет в блокноте. Ярослав ей не мешал, потому что тоже притих, насторожившись, посматривал то на Женю, то на лестницу, выжидая появления Красимира.

... Женя заканчивал портрет второго, когда на лестнице, поднимаясь медленно, самодовольно и светясь чувством глубокого удовлетворения, появился Красимир. Ухмылялся так, что Ирина только и сумела определить его состояние примитивным сравнением — обожравшийся сметаны котяра.

Когда между нею и Ярославом проходила группа людей, закрывая от матери Жени, Ирина воспользовалась ситуацией и, глядя на приближающегося Красимира, повела бровью: "Иди к Ярославу!" Что тот, глубоко вздыхая, чтобы успокоиться и подавить видимый личный триумф, и сделал.

Первый звонок.

До начала балета оставались считаные минуты.

Карандаш Жени застыл. Художник тоже замер, а потом вяло сделал странное движение, будто собираясь отдать блокнот Ирине, но сомневаясь, правильно ли он делает, отдавая. Потом дёрнул блокнот к себе и, не глядя, перелистнул страничку. По отсутствующим глазам Ирина сообразила, что он собирается делать — исправлять судьбу человека, запечатлённого им умирающим. Думала недолго: отобрала у него ручку, снова щёлкнула замочком сумочки-косметички и всунула в ладонь Жени маленький карандаш, предварительно сняв с него колпачок.

— Крест, Женя! Косой крест!

Его бессмысленные глаза и упорное желание перевернуть листочек заставили её действовать самостоятельно. Она снова взяла художника под руку, шагнула ближе, тесно прижавшись к нему. Его кисть, пальцы которой судорожно держали карандаш, Ирина обхватила крепко. Он не вырывался. И она сделала то, что надо, придерживая блокнот на весу: ведя вяло сопротивляющейся кистью, жёстко перечеркнула отчаянно вопящее с первого листочка лицо. А потом — такое же со второго.

Даже рассмотреть не успела, что зачёркивает. А теперь и разглядывать нечего. Крест оказался основательным: толстые чёрные линии уничтожили черты напрочь. Впрочем... При таком крике лица обычно не узнать...

Зато Женя пришёл в себя быстро. Заморгал, возвращая нормальное зрение, взглянул на блокнот.

— Ловко, — прошептал он, не отпуская её руку из зажима. — Чем это ты?

— Косметический карандаш для век, — буркнула она.

— Хорошая вещь.

— Вот как это происходит, — уже задумчиво сказала Ирина, осторожно пытаясь выдернуть руку из его захвата. — Твоя мама... Надежда Владимировна знает?

— Знает. — Женя нехотя расслабил руку, позволяя Ирине высвободиться. — Второй звонок. Нам пора.

Кажется под "нам" он имел в виду себя и мать?

Но не уходил, крутя в руках косметический карандаш и размышляя... Ирина терпеливо ждала. Вот он вскинул на неё глаза, приподнял бровь и усмехнулся.

— Что будет... если на запястье поставить косой крест? Запястье рабочей руки?

— Не знаю, — даже удивилась она.

— Говоришь — только чёрный? — Он отогнул манжету пиджака, потом — рубахи. Тщательно вывел косой крест на месте, где обычно проверяют пульс. — Вот и проверим, что будет. Спасибо, — протянул он ей карандаш. — Ирина, вот моя визитка. Здесь номер телефона. Позвони вечером. А пока... Сударыня, разрешите проводить вас...

Он повёл её к матери и ребятам, мягко ограждая свою даму от шагающих навстречу или мимо. Церемония передачи дамы в распоряжение её спутников прошла благополучно. Вскоре, взяв мать под руку, Женя ушёл к своим местам в ложе.

Парни окружили Ирину, снова давая ей возможность уцепиться за их руки, и повели на балкон третьего яруса. Она обрадовалась этому, потому что и обозлилась на Женю: ишь — позвони!.. И в то же время встревожилась и была слишком ошеломлена...

— Что произошло? — шепнул Ярослав. — Я что-то не понял, что это было?

— Давайте сядем, а потом я расскажу.

Под последние беспорядочные звуки настраиваемых инструментов в оркестровой яме Ирина быстро и чётко выложила, кое в чём повторяясь — имея в виду Красимира, который ещё о Жене не знал:

— Женя — художник. Владеет автописьмом. То есть иногда пишет портреты людей, не замечая того. Причём рисует людей, которые должны вскоре умереть. А ещё... Потом он пишет их здоровыми, и тогда они не умирают. Но в последнее время он сталкивается с тем, что к нему умирающие идут сами, после чего он остаётся совсем без сил. Он называет их упырями, но, по-моему, он не знает, что это такое на самом деле.

— Подожди, — зашептал ошарашенный Красимир. — Он тогда стоял с тобой... Это он... Я правильно понял?

— Да, он пишет именно упырей. Тот человек в сером костюме. Он специально заглянул в глаза Жени, чтобы тот увидел его. Автописьмо начинается сразу после заглядывания ему в глаза. Пока ты бегал за упырём, Женя нарисовал его. Фу, гадость... — брезгливо сморщилась она. И посмотрела сначала на Ярослава, затем на Красимира. — Что делаем? Мы мечемся по всему городу, с трудом отыскивая упырей, а они сами идут к Жене. Он сказал, что раньше ходил на здешний Арбат, в уголок художников, а потом бросил, потому что они к нему постоянно приходили чуть не толпами.

Парни смотрели на сцену, но явно не видели её.

— Чудо, что они до сих пор его не сожрали, — медленно проговорил Ярослав, уставившись в точку перед собой.

— Два чуда уже сидят со мной, — без капли насмешки сказала Ирина. — Поэтому я не удивляюсь. Меня волнует лишь одно: говорить ему? Нет?

— Меня волнует другое, — после сосредоточенного молчания отозвался Красимир. — Получается, он давал им жить и дальше?

— Красимир, это факт, который уже стал прошлым, — терпеливо сказал Ирина. — А мне нужно знать, что делать дальше. А первый шаг — это объяснение, что происходит.

— Спроси у своей бабули, — проворчал Ярослав. — Она его привела — она и скажет... Ирина, а почему... Почему они его ищут? Ты сказала (он говорил), что он перестал ходить на Арбат, потому что они шли к нему толпами. А он уверен, что к нему?

— Они выстраивались в очередь, чтобы только он писал их, — рассеянно сказала Ирина. Женя этого не говорил, но то, что она увидела въяве, давало возможность предполагать, что так оно и было.

Первый акт балетного действа они смотрели на сцену, совершенно не интересуясь происходящим на ней. Каждый думал о странном художнике и о том, почему упыри ищут его. Ирина, искоса поглядывая на спутников, видела их обострившиеся лица и мрачно думала, что Ярослав прав: надо бы спросить у бабули, что заставило её привести Женю к ней. А ещё её очень заинтересовало предположение Жени, что автописьмо не сработает, если на запястье он поставит тот же косой крест, что и на рисунке. Точней, не предположение. А его чисто практическое воплощение. Подойдут ли к нему упыри? Сработает ли крест при их появлении? Замкнёт ли автописьмо? Будет ли новый приступ?

Она вздохнула. Столько вопросов — и ни одного ответа.

— Ирина... — услышала она шёпот. — Покажи блокнот.

Она вынула блокнот и передала его Ярославу. Красимир осторожно перегнулся через неё, чтобы разглядеть в полутьме портрет, подсвеченный мобильником Ярослава.

— Тут их два. На второй странице тоже есть, — с недоумением сказал Ярослав. — Откуда?

— Первого он встретил при входе в театр, — объяснила Ирина.

— Не может быть! — категорично сказал Красимир. — Двое за несколько минут?!

— Тихо, ты! — шикнул на него Ярослав. — Слушайте... Если его до сих пор не сожрали, значит, он очень сильный?

— Не знаю, — покачала головой Ирина. — Честно — не знаю. Он пришёл утром — был в тёмных очках. А когда упырь заглянул ему в глаза, Женя пожалел, что тёмные очки оставил дома. Но, если он до сих пор жив... Наверное, да. Сильный.

Она вспомнила жёсткое движение его руки, стиснувшей её ладонь в самый настоящий капкан, когда он не захотел, чтобы она сразу её убрала. И решила, что она должна погадать лично на него, чтобы понять, с кем они столкнулись. Но ребятам о результатах гадания говорить не будет. Да и вообще о гадании...

"Ну, бабуля!.. — рассердилась она чуть позже, сообразив и увязав все события. — Она знала, что мы встретим Женю в театре! И узнаем, что его упыри — те, за кем мы охотимся! Отсюда и три билета? "Развейтесь"! — мысленно передразнила она бабулю, со вздохом вспоминая её ехидную ухмылочку при вручении билетов. — Развеялись, да ещё как... И почему она не послала меня в театр одну? — неожиданно для себя закончила Ирина размышления. — Познакомилась бы я с матерью Жени, порасспрашивала бы её... Это я сейчас что делаю? — поразилась она. — Думаю о том, чтобы ближе познакомиться с Женей?! Когда вокруг столько проблем?!"