Восьмой медальон. Том 3 (черновик)

На этот раз господину Бертгарду не пришлось долго ждать: едва он остановился у порога, послышался скрежет отпираемого засова. В дверном проёме показалось сморщенное лицо какого-то старика.

— Господин... — пролепетал он.

Градоначальник отстранил перепуганного хозяина дома и вошёл внутрь. Взору его открылась картина беспросветной нищеты: всё вокруг — грязное, пыльное, засаленное и изгаженное; в воздухе — отвратительный смрад; стены — в трещинах, постель — в каких-то тёмных пятнах...

Усевшись на единственный стул, господин Бертгард с презрением посмотрел на старика:

— Вы отвратительны!

— Госпо...

— Так и есть! Вместо того, чтобы трудиться, сидите в этой вонючей норе и высовываете нос на улицу лишь для того, чтобы посмотреть, не случилось ли чего-нибудь любопытного! Верно? На что вы живёте, позвольте узнать? Должно быть, якшаетесь с отребьем, вынюхиваете, не пришёл ли какой-нибудь богач к вашим соседям. Не отпирайтесь! Уж я-то повидал немало негодяев, подобных вам!

— Это неправда! — захныкал старик.

— "Неправда"? — вмешался в разговор Энгерранд. — Тогда почему, едва мы появились у соседнего дома, лицо ваше появилось в окошке?

— Какое вам дело до того, кто пришёл в лавку к мессеру Этельреду? — подхватил градоначальник. — Отвечайте!

— Но ведь мессера Этельреда убили...

— Откуда вы это знаете?

Старик оживился:

— Сам видел!

— И как всё случилось?

— Дней пять назад проснулся я утром — и вдруг слышу страшный шум, крики и завывания какие-то нечеловеческие. Перепугался до смерти — думал, опять в Везерхарде нечисть появилась. Демон ночи, который королевского камергера загрыз, — не иначе! Потом только смекнул, старый дурень, что на улице-то давно рассвело, подбежал к окну — а кругом ни души. Обидно, конечно, но я уселся и стал ждать. Смотрю, через полчаса двое каких-то мужчин к лавке мессера Этельреда подходят, подозрительные: в плащи кутаются, лиц не разглядеть...

— Дурень! — проворчал господин Бертгард, догадавшись, что хозяин дома говорит о них с Энгеррандом.

— А то! — ухмыльнулся старик. — И, значит, заходят они в лавку — осторожно так, будто бандиты какие...

— Раньше вы их видели? — спросил Энгерранд.

— Одного — ни разу, а вот второй часто здесь бывал... Шнырял, вынюхивал что-то...

Не вытерпев, градоначальник ударил кулаком по столу:

— Болван!

Старик подпрыгнул от неожиданности.

— Господин?.. — выпучил он глаза.

— Это был...

Энгерранд предостерегающе поднял руку. Господин Бертгард сдержал слова, готовые уже сорваться с языка, и лишь проворчал:

— Продолжайте.

— Да-да, господин!.. — радостно закивал старик. — Значит, заходят они внутрь. Жду я десять минут, четверть часа — а их всё нет. И вдруг из-за угла выворачивает добрая дюжина каких-то... ох, даже не знаю, как сказать-то!.. Ну не наёмники это — какие же убийцы вырядятся в такую одежду, что за милю увидишь? Может, думаю, люди какого-нибудь богача? Есть же в квартале Знати такие негодяи, для которых закон — пустой звук. Держат у себя настоящих головорезов, отправляют их чинить безобразия и глотки резать своим врагам...

— Постойте! — сказал Энгерранд. — Выходит, за четверть часа никто, кроме этих странных людей, на улице не появлялся?

— Никто.

— И не покидал свой дом?

— Нет, — покачал головой старик, а затем продолжил: — И вот, значит, двигаются они осторожно, бесшумно, заходят в лавку мессера Этельреда... Опять крики, шум, а потом — испуганные вопли. Выбегают эти мерзавцы, словно за ними гонится кто — и прочь от дома! Остановились только на самом краю улицы, посовещались о чём-то — и всё... Исчезли...

Переведя дух, старик возобновил рассказ, однако ничего нового слушатели не узнали: сперва появились стражники — и в который раз стены лавки задрожали от жутких воплей, затем всё окончательно стихло — до тех пор, пока на улице не появился сам Верховный жрец в сопровождении своих людей.

— С ним был кто-нибудь ещё, кроме слуг? — спросил градоначальник. — Какой-нибудь молодой человек?

Старик почесал подбородок и отрицательно покачал головой.

— Странно, — пробормотал господин Бертгард. — Кто же, в таком случае, указывал ему путь?

— Не знаю.

— А сами вы не заглядывали в дом мессера Этельреда?

— Ох! — вздрогнул старик. — Да неужто я после таких ужасов...

Градоначальник оборвал его на полуслове:

— Хорошо, я верю вам! Но кто-нибудь ведь должен был побороть страх и проверить, что же всё-таки случилось, правильно? В конце концов, демон меня побери, многие здешние жители прибегали к услугам мессера Этельреда!

— Нет-нет, господин!..

— Что такое? Станете отрицать, будто покупали лекарства в лавке? Или на этой улице никто никогда не хворает?

Хозяин дома опустил голову.

— Всё ясно, — процедил сквозь зубы градоначальник. — Вы знали, что на самом деле мессер Этельред промышлял магией, поэтому не выказали никакого удивления, когда у лавки появился — подумать только! — сам мессер Ансберт. Знаете, что я сделаю, если вы солжёте мне ещё раз? Должны знать — не раз ведь бегали на площадь Искупления, чтобы полюбоваться, как истязают магов, верно? Поэтому, если не желаете сами превратиться в жертву правосудия, хорошенько подумайте, прежде чем отвечать на следующий вопрос...

Старик рухнул на колени и в молитвенном жесте прижал ладони к груди. Лицо его сморщилось, точно сушёное яблоко, губы задрожали, по щекам обильным потоком заструились слёзы.

— Скажите, — безжалостно продолжил градоначальник. — вам знакомы соседи мессера Этельреда?

— Что-что?..

— Кто живёт по соседству с магом, болван?! Видели вы их когда-нибудь?

— Ах, вот что... Конечно, видел! Как же иначе-то?.. Вот в том доме, — старик указал направо, — вот уж лет двадцать живёт госпожа Матильда, вдова метра Эльвена Эльтрана. Славный был человек, только глупый... И сын в отца пошёл... Такому здоровенному детине дело бы какое найти, а он только и знает, что у реки до самой ночи торчит... Дурья башка! Этак и не женится никогда!

Старик несколько раз цокнул языком и продолжил:

— Ну а в доме, куда вы, господин, стучаться изволили, что-то странное творится. Жил там когда-то пьяница один, да только сразу после гибели нашего доброго государя куда-то сгинул. Может, напился и с моста упал, а может, кто ему брюхо распорол — не знаю. Да и неважно это. Главное-то в другом! И недели не прошло, как прежний хозяин исчез, а уже новый появился! Представляете? Жуткий такой старик...

— Так-так! — торжествующе улыбнулся градоначальник.

— Слово даю, не знаю я, откуда он взялся! Попытался разговор завести, так этот негодяй только ухмыльнулся в ответ — до того недобро, что у меня аж колени подогнулись! На улице почти не появляется. Только несколько раз уходил куда-то. Но у меня-то голова на плечах есть. Подговорил мальчишек, чтобы проследили за ним. И что оказалось? В храме молится, представляете! — Слова эти были сказаны с таким видом, словно сосед мессера Этельреда совершил какое-нибудь страшное злодеяние. — С месяц назад к нему какой-то молодой человек явился. С виду — настоящий придворный! Только глазки бегают, точно у грабителя или наёмника. И знаете... — Старик вытаращил глаза и, сглотнув слюну, прошептал: — Зайти-то он зашёл, а вот вышел ли обратно, не знаю...

— О чём вы?

— Ну... я-то до самых сумерек у окна проторчал, но не увидел, чтобы он дом-то покинул...

— Глупости!

— Клянусь, господин! И когда стемнело, никто огней не зажёг...

— И что это означает? — раздражённо перебил его господин Бертгард.

— Так ведь... — замялся старик, — ну... он же...

Энгерранд со вздохом произнёс:

— Ничего удивительного в вашем рассказе нет. Старик вместе с гостем могли попросту напиться допьяна и уснуть, а поутру молодой человек покинул дом, пока вы ещё спали.

— Ох, а ведь верно!

— Припомните лучше, в день накануне гибели мессера Этельреда к его соседям никто не приходил?

— Как же, приходили! — радостно закивал старик. — Тот, подозрительный, о котором я уже рассказывал. И спутник его тоже!

— И всё?

— Да.

— А сам мессер Этельред уходил куда-нибудь?

— Нет, — после некоторого раздумья ответил старик. — Я-то в тот день ещё до рассвета проснулся, поэтому точно могу сказать: заперся он в своей лавке и носа оттуда не высовывал.

Энгерранд недоверчиво покачал головой:

— Заперся? А зачем? Неужели не хотел принимать посетителей?

— Не знаю я! — жалобно простонал старик. — Ясное дело, что странно всё это — ну так его ведь и убили на следующий день!

Градоначальник и Энгерранд посмотрели друг на друга. Господин Бертгард чуть заметно пожал плечами, признав тем самым, что не знает, о чём бы ещё спросить свидетеля.

Почесав затылок, молодой человек сказал:

— После смерти мессера Этельреда вы хоть раз видели его соседа — того, который кажется вам странным?

— Ни разу!

— Люди Верховного жреца пытались с ним поговорить?

— Да. Чуть дверь не выломали!

— И он не открыл им?

— Нет. Так и ушли ни с чем.

— А сколько времени они пробыли в лавке мессера Этельреда?

— Вчера вечером ушли наконец. Вверх дном всё перевернули, всё вынесли — до последней скляночки! У меня аж слёзы брызнули из глаз от такого-то зрелища! Столько добра пропало... Ох, простите! — спохватился старик.

— Мы вас понимаем, — улыбнулся молодой человек. — А откуда люди мессера Ансберта взяли ключ?

— "Ключ"?!

— Да. Дверь ведь заперта на ключ. Или вы этого не заметили?

Последний вопрос был обращён скорее к господину Бертгарду, нежели к свидетелю. Мужчина хлопнул себя по голове:

— Проклятье! Вы, как всегда, правы, метр Энгерранд! Дверь ведь должны были заколотить досками...

— ...и наложить заклинание, чтобы никто не сумел проникнуть внутрь даже с помощью запретной магии.

— Да что же творится, демон меня побери! — сжал кулаки градоначальник. — Неужели люди мессера Ансберта сошли с ума?

В это мгновение на улице послышался какой-то шум. Энгерранд бросился к окну и увидел, что у лавки мага столпилось с полдюжины слуг из дома Верховного жреца. В руках они держали длинные доски, на которых чем-то жёлтым были выведены слова на непонятном наречии.

Стражники господина Бертгарда тем временем окружили двоих священнослужителей. Один из них был совсем молод, словно лишь весной покинул стены университета, держался неуверенно и, казалось, готов был вот-вот спрятаться за спину своего товарища. А вот второй жрец посматривал на людей градоначальника с неприятной усмешкой и цедил что-то сквозь зубы.

Выбежав на улицу, Энгерранд и господин Бертгард услышали, как жрец говорит:

— Я пришёл сюда по приказу мессера Ансберта. Кто помешает мне, жестоко пожалеет.

Градоначальник растолкал стражников и, сложив руки на груди, встал против священнослужителя. Тот слегка наклонил голову и сказал:

— Ваши люди мешают нам.

— Неужели? — усмехнулся господин Бертгард.

— Нам велено совершить ритуал, чтобы никогда больше ни один человек не попал под крышу дома, хозяин которого заключил сделку с тёмными силами.

— За то время, что вас не было, десятки людей, должно быть, уже побывали там.

— Вы заблуждаетесь, — ответил священнослужитель. — Я запер дверь.

И он с улыбкой показал градоначальнику связку ключей.

— Откуда вы их взяли? — прохрипел господин Бертгард.

Улыбка жреца стала ещё шире.

— Нашёл в доме. Они лежали на полу.

— Ложь!

— Вы ставите под сомнение слова служителя культа Семибожья? — вскинул брови жрец. От улыбки не осталось и следа — теперь губы его сложись в высокомерную усмешку. — Что ж, я расскажу об этом мессеру Ансберту.

— Рассказывайте! — фыркнул градоначальник.

— Но сперва позвольте нам побывать в лавке и осмотреть её, — вмешался в разговор Энгерранд.

— Нет, — даже не взглянул в его сторону жрец.

— Почему?

— В обиталище мага имеет право заходить лишь служитель культа Семибожья.

— Однако вы должны знать, что на господина Бертгарда напали какие-то злодеи! Мы непременно должны ещё раз исследовать лавку! Вдруг удастся что-нибудь выяснить?

— Я не осмелюсь нарушить закон...

— ...который однажды уже нарушили?! — вне себя от ярости закричал градоначальник.

Энгерранд склонился к его уху и прошептал:

— Прошу вас, успокойтесь. Всё равно мы ничего не найдём — об этом уже позаботились...

— Хорошо, — тихо ответил господин Бертгард. — Тогда, значит, нам нечего больше здесь делать?

— Отчего же? Мы ведь так и не узнали, что за странный старик...

Внезапно Энгерранд указал за спину градоначальника и закричал что было сил:

— Держите его!

Какой-то человек, появившийся мгновение назад из-за угла, замер в растерянности, постоял несколько секунд, а затем кинулся бежать. Стражники помчались следом, грохоча сапогами.

— Не поймают, — с сожалением покачал головой Энгерранд.

Беглец оступился и упал...

Как ни упирался пленник — а это оказался молодой человек громадного роста, лет двадцати пяти на вид, — как ни старался вырваться, как ни бранился, стражники приволокли его и бросили к ногам господина Бертгарда. Тот посмотрел на Энгерранда, ожидая, чтобы молодой человек объяснил случившееся, однако внезапно дверь дома, в котором, как узнали наши герои благодаря разговору с одним из соседей мессера Этельреда, жила "вдова метра Эльвена Эльтрана" отворилась, и на улицу выбежала какая-то женщина. Бросившись к градоначальнику, она закричала:

— Ах, да что же такое творится-то! — а затем обрушила на головы всех присутствующих поток слов, в котором смешались и обвинения в глупости и трусости, и ругательства, и угрозы, и упрёки в том, что "городским властям только бы и делать, что честных людей изводить, зато негодяи всех мастей среди бела дня бесчинствуют".

Градоначальник грозно хмурил брови, однако женщина и не собиралась умолкать. Больше того, упав на колени, она обняла пойманного стражниками молодого человека и, проливая слёзы, погрозила господину Бертгарду кулаком.

Это переполнило чашу терпения мужчины.

— Послушайте! — гаркнул он так, что даже Энгерранд невольно вздрогнул. — Вы ведь госпожа Матильда, верно? Замолчите сию же секунду, или окажетесь в тюрьме вместе с этим негодяем!

— О чём вы говорите?..

— Свяжите её!

Стражники двинулись к женщине. Госпожа Матильда смертельно побледнела и быстро проговорила:

— О боги! Простите меня, господин. Поймите, этот негодник — моё единственное дитя... Что ты опять натворил? Извести меня хочешь? Говорила я тебе...

И она отвесила молодому человеку затрещину.

— За преступление, которое совершил ваш сын, — произнёс Энгерранд, — ему полагается кое-что пострашнее простой оплеухи. Здесь даже палочными ударами не обойдёшься.

— Что?.. — прошептала женщина.

— Вы знали, чем он занимается?

— В лавке работает... Бывает, выпьет иногда, побуянит немного... Разок-другой родители жаловались, будто к дочерям их лапищи тянул...

— За это нужно бы выписать штраф, — заметил господин Бертгард.