Добытчик

Наверное, надо было продолжить разговор. Но полученная информация начисто выбила меня из колеи, так что никаких умных мыслей и вопросов в голову не лезло. Товарищи по несчастью тоже молчали, сидя на полу и думая каждый о своем. Тем временем роботов в помещении уже набилось с пару десятков. Они, разбившись по парам, деловито клали спящие тела на носилки и выносили их из помещения прочь.

"Ну нет, сам под нож не лягу", — оформилась, наконец, итоговая мысль. Я переглянулся с Витьком, показав глазами на ближайшего вооруженного робота. Если они попытаются еще раз уколоть инъектором или связать, то бросаюсь на него и стараюсь выхватить "пистолет". Витек поможет. А там...лучше пусть убьют, чем самому идти на заклание. Аэртон, вот же гад...это он называет "вытащил в жизнь"?

— Поднимайтесь, пошли, — сказал через какое-то время разговорчивый робот— аскет. Приказано перевести вас в изолятор, поживете там некоторое время. И не дергайтесь, это же в ваших интересах. Я начеку. Или лучше дать оглушающий разряд и нести?

Изолятором служила комнатушка размером с единственную комнату мой питерской берлоги. До нее мы добирались по белым, ярко освещенным коридорам минут пятнадцать, сопровождаемые конвоем аскетов. Народу в однотипных, обшитых белыми панелями коридорах, с дверьми по сторонам было негусто — мы по пути повстречали лишь парочку роботов и одного спешившего куда-то человека в синем то ли комбинезоне, то ли плотной пижаме, вроде тех, что выдают работникам в "чистых зонах" некоторых производств. Располагалась наша камера, вместе с двумя такими же как она, в тупичке небольшого отсека, открывшегося нашим взорам за отдельной массивной овальной металлической дверью и представляла собой невысокое пустое помещение со светло-зелеными стенами. Выходившая в коридор сторона которого была на три четверти прозрачной. Небольшая закрытая кабинка, оказавшаяся крохотным санблоком, приютилась в углу камеры. Мебели никакой. Только знакомый теплый, чуть мягкий пол, такие же упругие стены, обшитые эластичным материалом, похожим на пластик, овальная гладкая металлическая дверь выхода, без всяких замков и ручек с внутренней стороны. Чем-то все это смахивало на вмурованный в стену аквариум.

Напоследок аскеты бросили нам в камеру четыре коробки с едой, вроде тех, что выдавали на завтрак и удалились, оставив нашу компанию в полном одиночестве за закрытой дверью. Наверное с минуту мы все молча сидели на полу, думая каждый о своем и потихоньку приходя в себя.

— Ну что парни, — первой прервала молчание темноволосая. Невысокая, зеленоглазая, черты лица тонкие, грудь маленькая но обозначена под пижамой ясно. Руки красивые, с длинными аристократическими пальцами, ноги длинные, но не от ушей. Ладная девчонка — все в ней сложено в правильную пропорцию и радует взгляд. Русский язык по-прежнему давался ей с трудом, хотя фразы она строила грамотно, просто говорить с непривычки было трудновато. — Вообще-то девушки первыми инициативу не проявляют, но учитывая обстоятельства... Может познакомимся? — Улыбнулась она.

Я попытался улыбнуться ей в ответ и что-то сказать, но не смог. Потому что улыбка вдруг сама собой разъехалась до ушей, и я начал смеяться. А точнее ржать аки конь. Сдерживаемое с утра нервное напряжение, будь оно не ладно... У кого-то оно выплескивается через слезы, резкие движения, крик. А у меня вот так — через смех. Впрочем, я был не один — дурной пример заразителен. Рядом со мной засмеялся Витек, а затем наше начинание подхватили и девушки. Через несколько секунд веселились мы уже вчетвером, глядя друг на друга и смеясь до слез.

— Поз...хаха..познакомимся, смертнички и смертницы, — захлебывался Витек. — Последнее свидание, хрен его...

— Вместе веселее, — хихикала блондинка. — Кто там первый на операцию? Мальчики, давайте мы после вас...

— Дамам принято уступать.

Успокоиться нам удалось только через пару минут. Впрочем, отсмеявшись, мы все почувствовали облегчение. Я уж так точно.

— Короче, будем знакомы, девушки — подавив последний хохоток, серьезно сказал я. — Хватит ржать. Меня зовут Леха, и я (пришлось подавить напрашивающееся каноническое слово "алкоголик")... был аспирант в институте. Вот этого вот худого типа зовут Витек или Витя, он программист, — подобный, резко фамильярный тон мне почему-то казался здесь и сейчас единственно уместным. — Мы из России, планета Земля. Умерли и очнулись здесь. А вы?

— Меня зовут Юннис, — сказала темноволосая. — Планета Тея, народная конфедерация Илинрит. Пулеметчица батальона "цверг". Погибла в бою, оказалась здесь.

Наши взгляды скрестились на блондинке. Высокая, синеглазая. Тоже стройная, но сложена поосновательнее, чем Юннис, этакая кровь с молоком. Пшеничного цвета волосы распущены до плеч. Представляться она не спешила, пристально уставившись на девушку и поджав губы. Надо сказать, взгляд ее был очень далек от дружелюбия, скорее уж из серии "убью на месте".

— Я Элис, — ледяным тоном произнесла, наконец, она. — Я тоже из Теи. Снайпер добровольческого полка демократической олигархии Илинрит, ты, цверюга недобитая!

— То-то я чую что-то знакомое, — сузила глаза темноволосая. — А тут у нас, оказывается, ДОИшная гадюка сидит. За Рейтольские денежки шахтеров в концлагерях расстреливала?

— Хана тебе! — Коротко бросила блондинка и кинулась на темноволосую. Подскочила к Юннис и постаралась схватить ее за шею, но та выскользнула и сильным ударом заехала блондинке кулаком в челюсть. Впрочем, Элис это не остановило. Пользуясь преимуществом в массе, она повисла у противницы на плечах и опрокинула ее на пол, переведя бой в партер.

— Охренели девки! Витек разнимаем!

Следующие несколько минут оказались наполнены пыхтением, возней, приглушенным матом и глухими ударами.

— Руки я сказала убери! Не смей меня лапать! — Орала мне в лицо блондинка, пока я удерживал ее на полу. Рядом из рук Витька рвалась Юннис.

— Все, все, убрал, — сказал я, потихоньку отстраняясь. — Только не надо снова на людей бросаться, не будь дурой. Тут недобитых уже нет, Элис. Все мы уже добитые. Ваши разборки из прошлого нам до лампочки, давай решать насущные проблемы.

— Да это же цверга, она...

— Уймись, блин! Сядьте по углам, охолонитесь малехо. Мозги включи! Нас тут резать на органы собрались, а вы разборки устраиваете.

Доводы рассудка все же возымели действие на девушек и они, сверкая друг на друга злобными взглядами, все же расползлись по углам по разным сторонам.

— Что у вас там произошло, из-за чего сыр-бор? Гражданская война? — Нарочито спокойным голосом спросил я. — Только давайте быстро и по делу. Регламент три минуты каждой. Нам еще надо свои дела обсудить, и мне есть что рассказать всей честной компании.

Мои догадки оказались близки к истине. На некой планете Тея, что в системе звезды Альгоф, где бы это ни было, жило себе поживало немаленькое государство "демократическая олигархия Илинрит" или сокращенно ДОИ с советом олигархов во главе. Уже само это название ассоциировалось у меня с чем-то нехорошим, что до добра не доведет. Так и вышло... ДОИ занимала большую часть материка с равнинной северной частью и гористым югом. Вот только почти все полезные ископаемые, включая нефть, уголь и металлы были на юге, а промышленность и аграрный сектор сосредоточились на севере. Все бы ничего, но только потом то ли экономический кризис грянул, то ли просто чья-то жадность достигла астрономических высот, но промышленники и фермеры севера и шахтеры юга переругались насмерть. Юннис утверждала, что олигархи севера снизили закупочные цены на сырье ниже себестоимости, одновременно подняв цену на хлеб, обрекая южан на голод и нищету. Элис считала ровно наоборот — монополисты южане задрали цены, оставив их промышленность без сырья, решив, что выгоднее сбывать все по высокой цене за океан неким государствам Анков.

Дальше все было как обычно — взаимные обвинения, народные протесты и декларация независимости народной конфедерации Илинрит на юге. А затем "ограниченная операция против сепаратистов" от северян. Дальше можно не продолжать...страна в хлам, тотальная война на несколько лет, всеобщие зверства и разрушения. Анки довольны до безобразия, — и север и юг отрывают от себя последнее, лишь бы купить у них за океаном оружие и технику. Хорошо хоть до атомного оружия тот мир немного не дотянул...

В момент гибели девушек можно было уверенно сказать, что южане проиграли. Юннис погибла, прикрывая со своим пулеметом и парой десятков оставшихся от батальона бойцов эвакуацию оставшегося гражданского населения из какого-то шахтерского городка, перед вхождением в него частей северян. Наверное, поэтому Аэртон и записал ее в спасатели. О зверствах северян наслышаны были все и люди при приближении противника бежали в горы. Остатки армии южан, засевшие там, вроде еще не капитулировали, но оставалось им недолго, почти все районы юга кроме высокогорья были потеряны, снабжение и управление армией практически развалилось. Дрались оставшиеся цверги по словам Юннис потому что "выхода все равно не было". По ее словам, держались в последнем бою они хорошо и доишники умылись кровью на окраине городка как следует, но что поделаешь — долбанная артиллерия рулит. Особенно если у врага она есть, а у тебя ее нет.

Рассказ Элис об обстоятельствах своей гибели неожиданно подтвердил правоту Юннис. Не без смущения блондинка призналась, что хотя она и была младшим офицером у северян, но погибла отнюдь не в бою. Девушка происходила из богатого рода промышленников, но, похоже, отличалась, мягко говоря, "самовольным" нравом, из тех про кого на Руси иногда говорят "беспокойным нет покоя". Поэтому ближе к концу войны, вдрызг поссорившись из-за чего-то с женихом за неделю до свадьбы, а так же со своей родней, не нашла ничего лучше, чем записаться на курсы снайперов, куда пусть и с неохотой, но принимали женщин. Закончила их с отличием, но в регулярную армию ее все равно брать не хотели, папа вставлял палки в колеса... Тогда она из принципа присоединилась к добровольческому полку где и провоевала пару недель, ничем особенно не отличившись. А потом случилась "досадное происшествие". Их часть стояла в "освобожденной" от сепаратистов— южан деревне и проходя поздним вечерком по какой-то надобности у ее околицы, Элис нарвалась на, как она дипломатично выразилась, "оказывающих неподобающие действия в отношении местных женщин" пьяных солдат ее полка. Естественно, она потребовала прекратить немедленно безобразия, а когда ее послали далеко и надолго, то схватилась за кобуру и начала махать стволом. Характер у нее взрывной, слово за слово...

Впрочем, по ее словам, это было редкое исключение из правил, а так-то северяне народ цивилизованный и добрый. Не то что вечно пьяные грязные звери из шахтерских батальонов, которые во время своего единственного относительно успешного наступления на север не щадили ни стариков ни младенцев. Просто добровольцы...ну они так называются. А так-то это наемники с самого социального дна севера, воюют за деньги, не чета благородной и пушистой регулярной армии северян.

Примерно так звучал рассказ девушек, если отжать из него весь неконструктив и взаимные оскорбления. На самом деле все выглядело гораздо колоритнее. Девушки, хотя и не дрались больше, но вовсю перебивали друг дружку, вставляли язвительные комментарии и грозились оторвать друг дружке разные части тела. Это если мягко сказать. Впрочем, рассказ Элис о своей гибели, кажется слегка утихомирил Юннис, да и сама северянка пришла в себя. Так что мой рассказ о гибели и словах неведомого Аэртона девушки слушали молча. Уже хлеб...

— Мы что, получается в космосе? — удивленно спросила Юннис, когда я закончил говорить. — На корабле, который перемещается между планетами и звездами?

— Выходит так, — подтвердил я. — Причем Аэртон, который нас сюда затащил, тоже корабль. Вернее корабельный компьютер.

— Компьютер? — В этот раз переспросила Элис. — Это как?

— Машина для расчетов, а так же хранения, обработки и управления информацией, — ответил блондинке Витя. — Может он и не компьютер, — продолжил парень. — Судя по Лехиному рассказу Аэртон уверенно прошел бы тест Тьюринга. Возможно это полноценный интеллект, причем мы не знаем искусственный он или нет и тип его носителя.

— Да, неважно, на самом деле, — покачал головой я. — Меня больше заботит непонятный сорбент, который оказался не пойми чем. И наши дары от Аэртона, которые реально работают. Препараты этих аскетов на нас не подействовали и слава Богу, а то нас бы уже порезали на части. Мы свободно общаемся на одном языке. То есть два так называемых "апостольских" дара работают. Остаются еще четыре: добытчик, лекарь, защитник и провидец. Возможно, это наш ключ к спасению.

— Интересно, а если я пивка хряпну, то уже не опьянею? — Невпопад спросил Витя. — Типа алкоголь — яд, а яды на нас не действуют. Обидно будет, если так.

— Для цвергуни это стало бы полной катастрофой, — не удержалась от шпильки Элис.

— Заткнись, стерва северная.

— Девушки, хватит уже! Лучше поработайте мозгами, блин, — я рубанул воздух рукой. — Вам говорил голос что-нибудь перед тем как закинуть сюда? Вы чувствуете в себе нечто...этакое? Я вот, например, добытчик, только непонятно добытчик чего именно и каким образом. А вы можете вылечить, защитить или провидеть? Говорите не стесняйтесь...

Тишина. Все сосредоточенно думают.

— Ни у кого никаких мыслей? Хорошо, давайте так. Возьмем тайм аут на некоторое время, ну хоть на пару часов. Подумаем еще. После обеда соберем совет. Только условимся все переговоры вести на русском. Возможно нас записывают, так мы хоть сохраним секретность...наверное, — закончил свою мысль я.

В камере все равно делать нечего. Часов у нас не было. Вообще ничего не было кроме зеленых пижам на голое тело. Так что сколько часов мы предавались размышлениям я не знал. Время от времени вспыхивали короткие разговорчики ни о чем. Витя ни с того ни с сего рассказал о том, как он ездил с пацанами на рыбалку и поймал здоровенную щуку. В ответ на это Элис вспомнила, что у ее семьи в загородном имении есть пруд с карпами и золотыми рыбками в центре парка. Ее воспоминание Юннис прокомментировала коротким монологом о зажравшихся буржуях и голодающем народе юга, а я, чтобы сбить маленько революционный пафос, рассказал анекдот о единственно правильном ответе на вопрос "надо ли класть сливочное масло в тарталетки с черной икрой". На это мне Элис заявила, что я такое же "быдло" как и цверга, а масло к икре по правилам хорошего тона класть надо. Но как-то это уже с улыбкой прозвучало, почти как комплимент. Трудно хранить обиды друг на друга, когда все до такой степени в одной лодке как мы. Так что вскоре между нами завязалась дискуссия на гастрономические темы, в ходе которой были съедены принесенные аскетами обеды. Тот же набор пюре, что и на завтрак никому не понравился, но чувство голода притупил.

— Нет, Леха, если разбираться с дарами, то надо начинать с тебя, — решительно сказал Витя, допив бутылочку с водой из контейнера. — Ты добытчик, это мы знаем точно. Попробуй добыть нам что-нибудь в конце-концов.