Последователи Глубины

Бойвелю Крутсу неслыханно повезло, он родился в семье весьма крупного инженера с ткацкой фабрики Шляка и мог позволить себе не бегать к морю, как сгорающий от жажды пустынный караванщик. Хитроумный отец устроил ему питающую ванну прямо в доме. Правда из-за трудностей с трубопроводной системой и осадкой фундамента конструкцию пришлось приподнять над землёй на добрый десяток футов. Устроенные родителем удобства сделали Крутса жутким домоседом. Не желая выходить во внешний мир и слышать в свой адрес дежурные упрёки, он постепенно превратился в добровольного затворника. И хотя местные жители относились к ундам со сдержанной терпимостью, это не мешало им высказывать в их адрес весьма крепкие ругательства. А иногда они опускались до банальных угроз расправой, виня морских уродцев во всех смертных грехах. Приёмный родитель Крутса пытался успокоить сына, но тот и слушать ничего не хотел. Его страх оказался сильнее любых уговоров. Даже близким друзьям было не под силу заставить унда начать доверять людям.

— Знаешь, мы сегодня практически взяли адмиралтейство штурмом, — с гордостью произнесла Ульга.

— Правда? — поразился Крутс.

Дорченский только усмехнулся:

— Ага, держи карман шире. Они даже не вышли на мансарду. Просто выставили нас на бульвар, и все!

— Стало быть, опять провал, — заметно расстроился унд.

— Просто мы избрали неэффективный способ, — отмахнулась Ульга.

Её уверенности можно было только позавидовать. Протерев монокль и покосившись на плескавшегося в стеклянной ванне Крутса, Дорченский, понизив голос, осторожно поинтересовался:

— Слушай, подруга, а что насчет нашего разговора? Ты же сказала, что у тебя есть план. Это правда?

— Стала бы я врать, — отмахнулась Ульга. — И поверьте, в скором времени нам предстоит довольно длительное, но весьма увлекательное путешествие.

— Что?! Куда? — Крутс едва не выпрыгнул из своего стеклянного куба.

— Спроси лучше, чего она задумала? — хмыкнул Дорченский, заранее не одобряя неведомый план.

— Не понимаю, зачем и куда вы собрались?! — продолжал бухтеть Крутс. — Лично я не намерен ввязываться ни в какие авантюры!

— Мальчики, мальчики, ну хватит! — попыталась успокоить их Ульга. — Давайте договоримся: сначала вы послушаете меня, а отказываться начнете потом.

Ян слишком хорошо знал свою подругу, чтобы продолжать бесполезные споры. Все равно она добьётся своего. Любым способом, и неважно, сколько времени на это потребуется. Поэтому проще дать ей слово, выслушать очередную безумную идею и осторожно откланяться, сославшись на внезапно возникшие дела. Крутс же просто пожал плечами и позволил девушке продолжать — все одно она и не собиралась слушать его предостережения.

— Я решила больше не бороться с системой изнутри. Хватит, надоело! Что толку стучаться в закрытую дверь, если тебе не собираются открыть и давать возможность говорить. Лично я умываю руки.

— Что? И это все?!

— Ты это серьёзно?! — Крутс едва не выпрыгнул из ванной.

— Да она блефует, — отмахнулся Дорченский. — А как же твой план? По глазам же вижу, что ты задумала нечто грандиозное!

Девушка только равнодушно зевнула.

— Неужели честно решила прекратить? — продолжал не верить унд.

Загадочно улыбнувшись, Ульга быстро кивнула и внесла некое уточнение:

— Правда все. Только одно последнее дело! Всего одно!

Не став дослушивать, Дорченский всплеснул руками и попытался заткнуть уши. А унд только фыркнул и мгновенно ушёл под воду.

— Ну ребята! Бросьте вы! Я же серьёзно. Нашему приятелю Рови-Бови нужна помощь! Это не шутки, ему угрожает реальная опасность. Смертельная опасность!

В комнате наступила тишина. Изобретатель нахмурился, заметно побледнел и, рассеяно сняв монокль, начал судорожно искать платок, чтобы его протереть. Крутс же вынырнув из своего убежища, положил голову на лапы и испуганно зашмыгал носом.

— Слушай, да ведь мы его даже никогда не видели. Кто он вообще такой? Просто приятель, который рассказывает нам о Шептуне? Как им плохо и как они нуждаются в нас, — первым опомнился изобретатель.

— Да что ты такое говоришь! — возмутилась Ульга. — Какая разница, кто он такой. Он в опасности, и это главное. Да у нас просто нет выхода! Мы обязаны ему помочь, — уже шёпотом закончила девушка.

* * *

Море умеет не только щедро одаривать, но и отнимает самое ценное. У одних оно забирает жизнь, других лишает крова и пищи, а тем, кому не повезло больше других, лишает душевного спокойствия. И причиной тому знаменитая на все побережье Мразева болезнь, что поджидает неопытных глубинщиков в опасных расщелинах и извилистых туннелях Подземья. Конечно, первые стадии её проявления не столь опасны, но это лишь верхушка айсберга. Если человек самоуверенно противостоит болезни больше десяти-пятнадцати минут, Глубина уже не отпускает. Она полностью высасывает из него всю память, вводя подводника в состояния полусна, когда человек уже не может контролировать свою жизнь, потому что лишается даже самых примитивных мыслей. Она может многое: влиять на разум и душевный покой, проклинать иллюзиями и поселять в голове тысячи беспокойных голосов. От нее нет спасения в море, да и на поверхности она не оставит обреченного в покое.

Медленно шаркая ногами, люди-планктоны хаотично слонялись по коридорам 'Приюта тишины'. Их стеклянные глаза смотрели куда-то вдаль, не замечая стен и иных препятствий. Доктора поговаривали, что их пациенты видят только мрачную линию горизонта в момент надвигающейся бури. Но в эту гипотезу верил немногие, ведь никто из жителей больницы без разрешения медперсонала не был в состоянии произнести ни слова. А даже если те и позволяли им разомкнуть уста, наружу вырывался лишь усталый стон и странное гиканье наподобие того, что издают дельфины.

Однако были среди пациентов приюта и те, кто находился в полном либо частичном сознании. Но даже они имели незримую связь с Глубиной. Только в отличие от поражённых болезнью подводников, здесь содержались и те, для кого болезнь имела вымышленный характер. Они добровольно скрывались здесь от проявлений морского недуга, считая, что толстые стены могут остановить ужасных монстров, которые преследуют их попятам. Но страх, порождающий кошмарных призраков подводного мира, был сильнее каменных преград. Может быть, именно по этой причине бывшие глубинщики, находясь в застенках приюта, не могли сомкнуть глаз. Они мычали, рыдали и бились в конвульсиях, не в силах избавиться от преследования. Болезнь шла за ними по пятам.

— Я в последний раз заявляю, что не разделяю этой безумной идеи, — прошептал унд, пытаясь как можно ниже пригнуть голову, чтобы укрыться за широким куском жимолости.

— Поздно, — цыкнула на него Ульга. — Тем более что мой план идеален. — И, повернув голову, обратилась уже к изобретателю: — Ты приготовил свою странную штуковину?

— Это Прихват, а не штуковина, — попытался возмутиться Ян, но в итоге сделал это почти без звука.

— Вот и не трепись языком, а лучше хорошенько прихвати эти прутья, — напомнила девушка.

Стараясь не покидать ночную тень, изобретатель подполз к задним воротам, втиснул между толстых прутьев металлический цилиндр с множеством шестерёнок, крохотных циферблатов и тумблеров и заставил странную штуковину заработать. Изобретение выдало паровую струю и мощные 'пальцы' начали медленно расходиться в стороны. Тишину нарушил резкий скрежет, скрип, и прутья спасовали перед хитроумным механизмом.

— А нельзя было тише? — возмутилась Ульга.

— Ну извините, я ведь не волшебник, машущий тощей веточкой, — пробурчал изобретатель.

Территория приюта охранялась из рук вон плохо. Все равно страх гнал любознательных горожан прочь. Такое заведение лучше обойти стороной, чем стать жертвой собственного любопытства. Так что, следили в основном за тем, что происходит внутри, а не снаружи.

— Неужели нельзя было найти кого-нибудь другого? — продолжил высказывать свои недовольства Крутс. — Вон в прибрежных трактирах, куда ни плюнь, одни проводники.

Ульга обернулась и наградила унда ледяным взглядом:

— Хватит причитать. Я не собираюсь доверять всяким шарлатанам. Этот человек — наш единственный шанс. И точка. Понятно?

— Да понятно, понятно! Ты лучше скажи, как нам теперь пробраться внутрь? Лично у меня больше фокусов в рукавах нет, — прервал их перешёптывание Ян.

Впереди высились каменные стены северного корпуса. Гладкие, округлые, никаких выступов или металлических труб слива. Только решетчатые окна, да и те достаточно высоко. Не добраться никаким возможным способом.

— Слушай, а какая именно палата нам нужна? — унд растерянно уставился на абсолютно одинаковый ряд бесконечных окон.

— Думаю, вон та, крайняя, — девушка указала на последнее в третьем, самом верхнем ряду окно.

— Ты уверена? — изобретатель был на грани истерики. Он-то считал, что у них существует вполне продуманный план. По крайне мере, Ульга полностью убедила в этом его и унда.

Ульга быстро запустила руку в свою висящую на боку сумку, извлекла из неё толстый блокнот и, приблизив масленый фонарь, принялась быстро листать страницы.

— А раньше этого сделать нельзя было? — устало выдохнул Крутс.

— Конечно можно, — ответила Ульга. — Только тут ведь особо ничего не написано. Я вам все-таки не служащая тайного консульства, чтобы знать такие подробности.

Изобретателя начало нервно потряхивать.

— И как теперь нам быть? Как попасть внутрь? Ты же не предлагаешь нам гадать на кофейной гуще?

— На гуще? — девушка улыбнулась и, подобрав крохотный камушек, недвусмысленно добавила: — Вовсе нет, у меня есть идея получше.

Звон разбитого стекла раздался как гром среди ясного неба. Окончательно нарушив тишину, он заставил дремавшей до этой минуты приют наполниться сотней различных звуков. Сначала изнутри послышались тревожные возгласы, затем грохот и нарастающий топот сапог. А вскоре от центрального входа донёсся грозный собачий лай.

— Отпугивающую мазь Клинсмана все нанесли? — уточнила Ульга.

— Да.

— Конечно.

— А что? — уточнили в один голос ее друзья.

— Тогда точно не покусают! Все, бежим! — резко скомандовала предводительница.

Когда охрана высыпала из здания и принялась осматривать территорию, трое гостей уже пробрались внутрь. Очутившись в полной темноте, они выстроились в цепочку и принялись осторожно двигаться по длинной кишке коридора.

— Особо не шумите, здесь ещё остались дежурные. В основном, конечно, это обычные старушенции, но, как мне кажется, и среди них попадаются достаточно бойкие личности, — предупредила Ульга.

— Бедные мученики! И зачем я только тебя послушал, — взмолился Дорченский.

— Хватит причитать! — цыкнул унд. — Все равно уже поздно поворачивать назад.

Они медленно дошли до конца коридора, где располагались комнаты для бесед и операционные для очищения души. Широкая лестница, ведущая на второй этаж, встретила гостей мраморными статуями двух морских альбатросов, которые в знак предупреждения раскинули свои широкие крылья.

— Нам туда, — уверенно заявила Ульга.

— Может, все-таки одумаешься? — в очередной раз предложил изобретатель.

Девушка обернулась, положила руку ему на плечо:

— А не пошёл бы ты во впадину Дыхла.

— Да что ты взъелась? — не понял Дорченский.

— Потому что надо действовать, а не трястись от страха. Тем более когда осталось проделать какую-то сотню или две шагов.

— Ладно, идём, — смирившись со своей незавидной участью, согласился изобретатель.

— А что там наверху? — вмешался в разговор Крутс.

Ульга подняла фонарь повыше и заговорщицки произнесла:

— Там проживают те, у кого море отняло не только разум, но и поселила внутри морского демона!

Лунный свет осторожно пробивался сквозь решетчатое окно, оставляя на ледяном полуяркий след ночного светила. А дальше три шага — и кромешная темнота.

Ульга остановилась, прислушалась. Казалось бы, ни единого постороннего звука, только случайные крики охраны, доносящиеся снаружи. Но предводительница не торопилась погружаться в пустоту коридора.

— Чего мы ждем? — первым не выдержал Ян и слегка повысил голос.

Ответом ему был покачивающийся перед носом кулак. И буквально через секунду Дорченский понял причину промедления. Из тьмы вырвался протяжный храп. А затем ещё целая рулада сонных звуков.

— Кто это? — вздрогнул Крутс.

— Всего лишь небольшая проблема, — шепнула в ответ Ульга и протянула ему шоко-бой. — Твой выход, приятель.

Тяжело вздохнув, унд закрепил оружие на ремне и подошёл к стене — ему не нужно было дополнительного освещения. Кровь подводного родителя сполна наградила его способностями видеть в полной темноте. Квакнув, Крутс посмотрел на свою ладонь, которая стала быстро покрываться мелкими вкраплениями. Рука прикоснулась к стене, затем вторая. Распластавшись по отвесной поверхности, унд не спеша пополз к потолку, а затем в самую пучину мрака.

— Чего ты затеяла? — заволновался Ян.

— Ты мне лучше скажи, твой шоко-бой точно сработает? — Ульга присела на корточки и затаила дыхание.

Дорченский задумчиво почесал затылок, совершенно позабыв о том, что происходит вокруг.

— Ну, наверное, да... дуга даст напряжение, проводник сконцентрирует удар на конце вилки. В общем, все испытания проходили довольно удачно, так что, думаю, промаха не будет.

— А что касаемо человека? — уточнила Ульга.

— Что значит человека? — не понял изобретатель.

— Ну как она человека жахнет? Сильно или не очень?

— В целом это, конечно, не электрический скат, но если... Постой, ты это о чем? Вы что же собрались?..

— Тише, — погрозила пальцем девушка. — Смотри.

Пока они спорили, унд успел проползти по потолку вдоль узких палатных дверей и замер над широким столом, где мирно похрапывала довольно тучная женщина, облачённая в белый врачебный халат и крохотную шапочку. Ночное светило, видимо, тоже решило понаблюдать за происходящим: белое око выглянуло из-за лоскутных облаков и озарило второй этаж.

— Кто это?

— Стражница, — откликнулась Ульга и вновь цыкнула на изобретателя.

Унд завис прямо над мирно посапывающей женщиной и, отцепив шоко-бой, стал медленно вращать ручку зарядного устройства. Индикатор заряда начал медленно наполнять шкалу. Внезапно в тишине раздался неприятный скрип, заставивший стражницу заворочаться, а затем резко встрепенуться и... Все планы заговорщиков поплыли к подводным гиенам! Вскочив со своего места, гигантша расставила в стороны непропорционально длинные руки и протяжно зарычала, будто дворовый пёс.

— Неведомые мученики, да что же это за чудовище! — всполошился изобретатель, хотя прекрасно знал, что на службе в приюте имеются Подопытные. Кто-то считал это выдумкой, кто-то преувеличением, но факт оставался фактом — слухи относительно экспериментов с людьми были правдой.

Стражница и впрямь выглядела довольно устрашающе: острые черты лица, неимоверно длинный крючковатый нос, пакли седых волос, выбивающиеся из-под шапочки, и, конечно же, нуклеиры — затемнённые круглые очки, нечто среднее между рабочими гуглами и сварочной маской. Видимо, яркий свет был противопоказан этим жертвам мутации.