"Ключ". Глава 1 - 6

— Стало быть, согласен, раз уж не ушел, — начал Коля Ходок, — парень ты вроде не глупый, поэтому популярно объяснять не стоит. Работать будешь на меня, остальное тебе знать не нужно. Мы крышуем бизнес одного уважаемого человека и каждый имеет свою долю. Работенка в основном не пыльная и желающих нашлось бы много, но её нужно заслужить. Догадываешься как?

— Кого? — просипел внезапно перехватившим горлом Веник. "Вот оно, началось" — подумал он.

— Да говнюка одного. Засранец, каких поискать. Сам удивляюсь, почему земля до сих пор носит? — не глядя, протянул назад руку Ходок, в которую мужик со шрамом вложил тонкую пластиковую папочку. — Вот, полюбуйся.

На фотографиях был изображен сухой старик, с волевым лицом, но каким-то помятым что ли. Глубокие морщины сплошь избороздили лицо, а белые как снег редкие волосы напоминали паклю. Выделялись лишь глаза, на фото, сделанном крупным планом, их было хорошо видно. Жесткие, цепкие, они буравили Веню как стальные клинки. — "И, правда, зажился дедуля" — подумал Александров. Напряжение, царившее в душе немного отпустило и он почувствовал себя раскованнее — никаких задушенных в колыбели младенцев не предвиделось. Этот, сам кого хочешь сожрёт и не подавиться.

— Операцию готовили давно и тщательно. Объект живет в коттеджном поселке. Там у него не хилый такой бревенчатый домик в старорусском стиле. Вокруг лес, соседей рядом почти нет, только в сотне метров на восток недостроенный трех этажный кирпичный замок, владелец которого откинул копыта, а наследники поделить не могут, вот и стоит неприкаянный. Вот здесь, — доставая из папочки довольно профессионально набросанную карандашом карту, сказал Ходок. — В одной из его башен и была выбрана огневая позиция, намечен основной и резервный путь подхода, разработали и пару маршрутов отхода. Был изучен распорядок дня цели. В принципе всё готово. Стрелять должен был Митрич, но теперь нажимать на курок будешь ты. Он, кстати, пойдет с тобой, покажет всё на местности и подстрахует, если что. Плохо времени у тебя на подготовку почти нет.

— А...,— начал, было, Веник, его для начала интересовал другой вопрос — оплаты.

— Понимаю, так не делается, но сроки уже поджимают, — подняв руку ладонью вперед, перебил его Николай Стародуб. — Операцию будем проводить сегодня. Как стемнеет, выйдете на позицию, и утром снимешь цель. У этого хмыря фича такая, он по стариковски много не спит и в шестом часу прямо в халате выходит курить трубку на балкон, в аккурат под прицел с выбранной точки. Митрич проверял, прострел кое-где закрывали ветки деревьев, но мы под видом электриков их убрали, типа мешают линии и может коротнуть, так что здесь всё чисто. Теперь охрана. Двое в доме, трое во дворе, плюс те, что сторожат посёлок. Про последних можешь вообще забыть, пока чухнут, раскачаются, вы уже уйдете вот таким макаром, — провел черту на карте ногтем указательного пальца Стародуб. — Здесь вас будет ждать Меченный, — кивок в сторону седого со шрамом. — Это в крации. Так, пройдемся ещё раз, но с деталями. Если что не понятно — спрашивай, потом поздно будет. И не ссы, мы за тобой давно наблюдаем, предложение делаем не от балды, и там не оставим. Одноразовых исполнителей найти можно на любом рынке по три рубля штучка, пять рублей кучка. А ты товар штучный. Не пальцем деланный. У тебя медалей больше чем у меня, такими людьми не разбрасываются. Вопросы?

— Есть. Сколько?

— Чего сколько? А, ты за хрусты беспокоишься? А сколько хочешь?

— Одиннадцать тысяч пятьсот пятьдесят два евро, — тут же ответил Вениамин и понял, что сморозил глупость. Именно такая сумма была необходима на реабилитационный курс для Маришки.

— О как.... Это ты поскромничал, я бы ещё пару центов добавил, для круглого счёта, — заржал Стародуб. — Идет. Вот, здесь шесть кусков, — достал Ходок из внутреннего кармана пиджака плотную пачку банкнот и положил на стол, — остальное после операции.

Веник уставился на небрежно брошенное состояние и не мог оторвать глаз. Так много он не видел никогда. Подумать только, перед ним лежала половина из решения его проблемы. Как просто.... А уже через сутки, он сможет устроить жену в лучшую клинику, где стены белее белого и воздух такой стерильный, что убивает микробов ещё на подлёте, а доктора умные и вежливые. Маришке приставят сиделку, и ей больше не придётся терпеть до последнего и всё же ходить под себя.... А через несколько месяцев она оттуда выйдет.... Сама....

— Ау-у-у, где витаешь? — вернул Веника к действительности Николай, — я говорю, ты внимательно слушаешь, иначе прочищу уши шомполом, — на полном серьёзе добавил Ходок таким будничным тоном, что Веник понял — именно это и сделает, вон тем самым стальным ёршиком, что лежит под рукой у Митрича. — Итак, пройдемся по плану ещё раз....

* * *

— Можно? — спросил Николай Стародуб, постучавшись в тяжелую из мореного дуба входную дверь номера, где приходил в себя после перелета Сева.

— Заходи, Коля, я в кабинете — глухо раздалось из глубин апартаментов. — Ты, вроде говорил, что Вику привез? И где она? Самое время показать насколько без меня скучала, — бодро вышагивал Сева, заложив руки за спину, по настоящему, ручной работы иранскому ковру. Такие ткутся в течение целого поколения. Девушка, выходя замуж, начинает коротать тягучие как патока вечера, добавляя по миллиметрам к узору, а заканчивает, нянча на руках собственных внуков. Консультанта подобные вещи уже перестали интересовать, хотя в свое время он отдал не малую часть жизни изучению все различных орнаментов, арабской вязи и прочей письменности. Крупным специалистом не стал, но при желании мог предположить по своеобразному рисунку, в какой части страны был изготовлен ковер. Кабинет был не большим. Свет из окна во всю стену падал на пару кресел, между ними в центре комнаты стоял круглый красного дерева столик, вдоль стен книжные полки под потолок, а в углу массивный британский сейф Bisley. У Консультанта был такой пунктик — отказывался жить в месте, где отсутствует надежный хранитель секретов. В целом, комната напоминала скорее место, где деловой человек в случае крайней нужды сможет принять посетителя, подписать пару бумаг, в конце концов, просто посидеть в спокойной обстановке, настраиваясь на работу.

— В сауне она, Всеволод Сергеевич. Хмурый с кралей своей прямо здесь живет, вот Вика с ней кости и греет. Позвать?

— Позже. У тебя дело ко мне было, — плюхнулся в коричневое кожаное кресло, закинул ногу на ногу и принялся покачивать ей Всеволод. Вид у него был довольный и умиротворенный, а глаза словно искрились изнутри. Обычно не различимого цвета, толи серого, толи зеленого, сейчас они смотрели на мир стальным оттенком. "Готов", — подумал Стародуб, — "вот теперь можно начинать, нормально я подгадал". Он хорошо знал, что может означать такое состояние шефа. Однажды, в самом начале знакомства, Николай заподозрил Консультанта в употреблении наркотиков и даже добыл образец его крови для анализа. Правда пытался сделать это с присущей ему прямотой, по сценарию наезда подвыпившей молодежи типа "дядя, закурить не найдется?". Шпана должна была расквасить нос Всеволоду и быстро свалить, а Консультант под сопровождением Ходока отправиться в больницу, где сцедить с организма пару кубиков можно не вызывая подозрения. В результате в больницу они попали. Вот только вести туда пришлось незадачливых хулиганов. Консультант решил проявить несвойственное милосердие, и доставил в травм пункт переломанных гопников. А ещё на него нашел очередной философский приступ, и всю дорогу он учил пацанчиков морали, применяя в качестве аргументов пассатижи и жгут из аптечки. Гипотеза с наркотиками не подтвердилась, зато Стародуб быстро вычислил, что только в таком, странном состоянии Консультант принимает серьезные решения и, главное, никогда не ошибается. Никогда.

— Вот, Всеволод Сергеевич посмотрите, — Николай протянул через столик увесистую картонную папку с надписью "досье" на обложке, — пристроить хочу человека.

Консультант развязал бантик, открыл папку, и на него по-волчьи уставилось худощавое остроносое лицо Вениамина Александрова заросшее недельной щетиной. Дальше пошла биография, показатели физической выносливости, результаты сдачи нормативов, тестов на психологическое соответствие требованиям к охраннику, эмоциональную возбудимость, стрессовую устойчивость и многое другое. Досье составляли явно профессионалы, и подошли к этому делу очень серьёзно. Не иначе, Стародуб привлек кого-то со стороны. Материала получилось много, но Коля Ходок не спешил оставить шефа в одиночестве разбираться с бумагами. Стародуб замер в кресле и, казалось, не дыша, с легким холодком мистического ужаса, наблюдал Консультанта за работой. На это стоило посмотреть. Всеволод ничего не анализировал, не помечал карандашом моменты, к которым следует вернуться и вникнуть более внимательно, не задавал вопросов, просто читал. Вот только делал это с такой же скоростью, с какой обыкновенный человек, посмотрев на номер страницы, перелистывает на следующую. Затем Консультант аккуратно завязал тесемки, положил папку на стол и с отсутствующим видом подошел к окну. Завел разговор о погоде, биржевых новостях, политике и спорте, а в этот момент его мозг подобно мощному компьютеру последнего поколения обрабатывал информацию. Вдруг он резко оборвал фразу и без всякого перехода сказал, — Если информация полная и достоверная, то с высокой долей вероятности ты можешь доверять этому человеку. Мне нужно с ним встретиться самому. Сейчас я договорюсь с клиникой Маневеского и сразу после разговора мы отправим туда его жену. Дашь машину и водителя. Это хороший крючок и мы на него посадим Александрова.

— Не вопрос, Всеволод Сергеевич, не вопрос. Сделаем, — выдал Стародуб, прикидывая, успеет ли Веник определить больную в клинику, и выйти в срок на позицию. По всему выходило, что времени впритык. Весь тщательно разработанный план по устранению трещал по швам. И во всём была виновата спешка. Стародуб не любил так работать, но выхода не оставалось.

— Ты чем-то встревожен, — не особо вникая, спросил Всеволод. Мысли его витали далеко отсюда, там, куда невозможно добраться воплоти — в собственном прошлом.

— Ничего серьезного, просто я намечал общие командные стрельбы и Веник нужен мне здесь, — ответил Николай, делая вид, что внимательно изучает корешки книг на полках. Он даже встал с кресла и провел по одной из них пальцем.

— Тогда позови своего бойца и через пятнадцать минут сообщи Вике, что я приехал — рассеянно отправил Стародуба Консультант. Очень четко, как будто это происходит здесь и сейчас перед его глазами проносились картинки почти десятилетней давности. Вот он уже в вечерних сумерках робко подходит к большой стеклянной двери краеведческого исторического музея и, в ожидании момента закрытия, когда по домам начнут расходиться работники, присаживается на бетонные ступени, подложив под себя спортивный рюкзак. Ему нужен какой-нибудь грамотный ученый, кому можно показать фотоснимки найденной в тайге штуковины. Всеволоду очень хочется верить, что значение вытравленных на ней символов никак не связано с потусторонним миром, или ещё хуже — с дьяволом. Севина бабушка при жизни была очень набожной, постоянно говорила о грехах, заповедях и пугала озорного внука "рогатым". А теперь перед глазами проноситься следующая картина, как юный Сева обращается к вышедшему из музея благообразному старику, с длинными седыми волосами до плеч и в квадратных очках, судя по виду самому умному в этом городе человеку и при свете фонарного столба, показывая фотоснимки, пытается путано объяснить, что ему нужно. Сбивается, начинает сначала, а в итоге оказывается, что этот старик — вахтер в гардеробе музея и ни чего не знает. Зато указывает на едва заметную в сгустившейся темноте удаляющуюся спину и говорит, что возможно, ему поможет тот человек. Следующая картина, молодой коротко стриженый здоровяк, с доброй веселой улыбкой прищурившись, внимательно разглядывает фотоснимки. Вертит под разными углами, пытаясь поймать от уличного фонаря побольше света. И говорит, судя по тому, что смог разглядеть ничего похожего он раньше не видел, попросил забрать снимки домой и пообещал обязательно вернуть, когда изучит. Они договорились встретиться через неделю. Спустя оговоренный срок, Севу ждало разочарование. Молодой ученый не смог разгадать тайну, но посоветовал не отчаиваться. Оказывается, довольно часто совершаются находки сходу, объяснить которые не удается. В течение последующих четырех лет они часто встречались, ученому удалось заинтересовать Севу древней письменностью, и они искали ответ вместе. "Потом.... А что было потом?" — думал Консультант, стоя перед окном кабинета и рассматривая проплывающие в вышине облака. — "Когда пропала тяга узнать и понять? А разве это важно?"

Плавный поток образов прервал раздающийся за дверью, мягкий, стелящийся по мраморным ступеням шаг и Консультант повернулся спиной к весеннему небу за стеклом, а заодно и своим мыслям. Как всегда, после манипуляций с загадочным предметом его чувства обострились до предела. Через минуту на Всеволода почти не мигающими глазами уставилось уже знакомое по фотографиям лицо Вени Александрова. Он был насторожен, сжат как пружина и ничего для себя хорошего от разговора не ждал. "Интересно, чего ему наплел Коля? Так не пойдет, слишком зажат" — подумал Консультант. Он поприветствовал Вениамина, жестом указал на кресло, заговорил о себе и, глядя прямо в глаза вошедшего, мысленно потянулся к нему, представляя, как руками развязывает тугой запутанный узел где-то в области груди Веника. Раньше, в состоянии самадхи Сева всегда чувствовал настроение собеседника и даже мог предугадывать его слова, но в этот раз всё было на много острее. Изучая санскрит, Всеволод нашел близкое описание собственных ощущений, наступающих после общения с мистическим предметом, и для себя решил впредь это так и называть — самадхи. Поймав какой-то сумасшедший кураж, с безумным блеском во взгляде он постарался сделать то, о чем экзальтированные особы поминутно падая в обморок, шепотом рассказывают друг другу об очередном шарлатане гуру. И у него получилось. С удивлением осознавая, что человек, присевший на краешек кресла, стал похож на кусок пластилина, он принялся лепить преданного лично ему, готового на всё бойца, вслух говоря о каких-то ничего не значащих вещах. Полностью ломать личность Венику он не стал, но крепко вбил в область позвоночника металлический штырь верности, именно так во внутреннем взоре Консультанту представлялся сам процесс. Затем добавил Александрову чувства обязанности за выздоровление жены лично Всеволоду и отстранённо подумал о том, что не мешало бы теперь всех Колиных бойцов подвергнуть такой процедуре. Никакой усталости за этим не последовало, но Збруев не обольщался. Он точно знал, что после двадцати четырех часов очень активной работы наступал мучительный откат, и в течение двух последующих дней он будет медленно приходить в себя.

— Ну и что теперь с тобой делать? — Консультант пощелкал пальцами перед стеклянным лицом Веника, но тот никак не отреагировал. — Как там, в книгах написано? Постой, постой.... Ага! Я досчитаю в обратном порядке от пяти до одного, и на счет "раз" ты придешь в себя, и не будешь помнить последние десять минут. Бред какой.... Но почему бы не попробовать.... Пять, четыре, три, два, раз....