Глаза открылись, когда солнце, давно взошедшее над горизонтом, наполнило комнату светом и теплом. Резко засосало в животе, что не удивительно. Первый раз за четыре дня я нормально поел только вчера вечером. Натянув вчерашнюю одежду, ибо разбирать сундуки не было не сил ни желания, я отправился в поход на кухню. Подстегиваемое голодом обоняние почти сразу уловило аппетитные ароматы, доносящиеся из-за двери в конце коридора, от которых рот наполнился вязкой слюной.

— Что готовим, девоньки? — поинтересовался я, распахнув дверь. В просторном помещении кухонного блока суетились сразу три служанки, две совсем молоденьких девушки, копошащихся над парящими кастрюльками, и одна бабища под центнер весом, ловко орудующая огромным половником над большим котлом.

Ближайшая кухарка повернулась на голос, испуганно охнув, едва не выронив тарелку с нарезанными овощами, тут же склоняясь в почтительном поклоне.

— Пироги с капустой и тушеное мясо, ваше благородие, — испуганно пробормотала она.

-М-м, звучит аппетитно, — я втянул носом витающие по кухне ароматы, — а там что? — Я указал на котелок. Не знаю как на счет мяса, а запах наваристого борща я почувствовал еще в коридоре.

— Это для прислуги, ваше благородие. Овощная похлебка.... — пробасила повариха.

— Красавица, найди, будь добра, Федора, — обратился я к ближней служанке. Пусть распорядиться накрыть стол. И наложите мне в миску побольше похлебки и пару кусков хлеба, лучше ржаного.

Судя по округлившимся от удивления глазам, мои кулинарные пристрастия произвели на них самое неизгладимое впечатление.

Вернувшись в комнату, я решил пока устроить ревизию сундуков. Ходить в пропитавшейся за четыре дня пылью одежде было не комфортно. От раскладывания гардероба меня оторвал Федор, появившийся буквально спустя четверть часа после моего визита на кухню.

— Стол накрыт, ваше благородие, — сообщил он, покосившись на небрежно сваленные в кучу наряды.

— Иду...

Оставив извлеченные из сундука вещи лежать на кровати, успев сменить только рубаху, я отправился в столовую.

Борщ, а это был именно он, и мое обоняние меня не подвело, был на диву хорош. Не знаю как на счет "овощного", но я даже вполне приличный кусок мяса в миске обнаружил. Сто лет не ел домашнего борща. Самому мне как-то лень с его готовкой заморачиваться было. Почти человеком себя почувствовал. Покинув кулинарный храм, я вернулся свои кулуары, твердо решив довести начатую ревизию до конца. "Конец" наступил глубоким вечером, когда я уже буквально валился с ног от усталости.

Вот зачем мне в этой дыре четыре десятка рубах, два десятка брюк и десяток сюртуков, три из которых явно парадные. Еще бы смокинг положили. Тут в радиусе трех десятков километров из всей цивилизации только наше родовое поместье да три или четыре деревеньки.

— Не желает ли барин отужинать? — поинтересовался возникший в дверях слуга.

— Еще как желает, — оказывается, процесс раскладывания упакованного в сундуки барахла, а потом — распихивания опустевших сундуков по углам, потребовал кучу сил и энергии. Так что перекус сейчас будут совсем не лишним.

Так, вроде обустроился, констатировал я, с удовлетворением оглядывая ставшую просторнее комнату. Сундуки в два этажа громоздились возле шкафа, в котором лежала аккуратно разложенная одежда. Теперь и над планами можно подумать.

Главный вопрос — зачем вообще все это? Как в старой комедии — упал, очнулся, гипс... Вернее — умер, проснулся, новое тело... А дальше что? "ТАМ" с планами на жизнь у меня было кристально ясно. Еще в детском доме решил делать карьеру врача и обеспечить себе достойную жизнь, что вполне получилось. Дальше "для феншуя" должна была быть свадьба, для семейной жизни я вполне дозрел, почти достигнув возраста Христа. Даже кандидатки были на место второй половинки, только я еще до конца не определился с выбором. Ну, а дальше как у всех. Семья, дети, работа и ровная спокойная жизнь до самой пенсии. Правда, не сложилось.

И тут, похоже, не складывается. Рано радовался второму шансу на жизнь. Подарочек оказался с сюрпризом. С таки реноме впору сразу идти топиться. Экспрессивный и весьма своеобразный образ жизни моего протеже благополучно угробил любые перспективы карьеры. Закономерный результат в виде ссылки в дальнее поместье — еще наименьшее зло. Я, благодаря вывертам юного повесы, уже года два персона нон грата в приличном обществе. Да еще и конфликт поколений между старшим Корнеевым и отроком после сумасбродной выходки последнего, достиг апогея, — сокрушался я, анализируя ситуацию. — Юный аристократ, конечно, хорош. Проще говоря — придурок. Начудил, а мне расхлебывать. Так что мой, неожиданно свалившийся как снег на голову, аристократический статус — по большому счету, пустой звук.

Вобщем-то праведный гнев старшего барона, вызванный дикостью поступка слетевшего с катушек отпрыска, подвергнутого остракизму, в ближайшее время ставил жирный крест на возможности разобраться со здешними реалиями. Вначале была надежда почерпнуть информацию из второго комплекта воспоминаний, но и тут мой протеже умудрился устроить каверзу. То, что он знал, мне и даром не надо, а то, что надо... Я вообще не смог отыскать в воспоминаниях хоть что-то нужное. А ценность местных аборигенов как источника информации как-то сомнительна. Вот что я вам скажу, выбираться из этой дыры следует любыми путями. Тут какой-то эволюционный тупик. Мужики с деревянными плугами, травницы лесами бродят. И полный информационный вакуум.

Только после короткого, полного гневной экспрессии монолога, случившегося в кабинете городского дома, было бы глупо лелеять надежды скорого вызволения.

Я очередной раз прокрутил в голове намеченные дела. Все хорошо, только после каждого пункта пришлось добавить по паре наречий "когда" и "если". Когда вернусь в столицу... Когда соберу информацию... Если договорюсь со старшим Корнеевым... И так далее.

А пока мне доступен только примитивный ликбез. Еще бы литературой разжиться, желательно медицинской направленности под редакцией местных Асклепиев и Гиппократов. Не с деревенскими же мужиками политесы устраивать и научные диспуты проводить.

Кстати, о Достоевском. Вроде бы я во время своей экскурсии натыкался на какое-то подобие библиотеки. Ну да, любой, даже самый захудалый аристократический дом без домашней библиотеки — дикий моветон. Была-была, помню. Как раз в противоположном от кухни конце коридора на первом этаже.

Ну, как библиотека, крошечный читальный зал с единственным книжным шкафчиком и креслом, со стоящим рядом маленьким журнальным столиком. Прошелся по корешкам аккуратно расставленных изданий, иногда доставая очередное творение, перелистывая несколько страниц и возвращая назад. Сплошная беллетристика, не сдержал я разочарованный вздох. Причем женской направленности. И здесь мир не обошелся без своей Шарлоты Бронте с ее бестселлером о Джейн Эйр.

Из всего собрания однотипных сочинений внимание привлекла одна единственная книга, лежащая особняком на третьей полке. Я бы и внимания на нее не обратил, если бы не потрепанная обложка, говорящая о частом использовании.

Интересно, чем тут народ зачитывается...

Кхм... Книга оказалось совсем не книгой. Под обложкой, напоминающей фактурой дерматин, скрывался чей-то дневник. О чем свидетельствовали ровные строчки рукописного текста, выведенного практически каллиграфическим подчерком. Такой бывает или у профессиональных оформителей, либо у людей, по каким-то причинам начавшим изучать письмо в достаточно зрелом для усидчивости возрасте. Не смотря на обилие вензелей, текст читался легко. Но и только. Толи мозги к вечеру устали, толи тема уж больно специфическая. Вроде и слова все знакомые, но смысл мемуаров до меня никак не доходил. Да и не мемуары это были. Скорее конспект с коллажем зарисовок и множеством сносок-примечаний на полях.

Я бы может и вернул находку на место, если бы не специфика излагаемого материала. Моя тема, медицинская. И описание симптомов хорошо известных заболеваний, хоть и корявое, но вполне узнаваемое. А главное результаты, местами похожие на фантастику. Чего только стоит "перелом кости обученный целитель способен заживить за один-два сеанса". Сеанса чего?!! Либо это вымысел, что сомнительно, учитывая остальной монументально и систематически изложенный материал, либо здешняя медицина на порядок опередила в своем развитие не только этот мир, но и оставила далеко позади все достижения современной земной медицины. Последние сомнения пошатнулись, после того как почитал комментарии на полях: " Не подходит... Противоречивые результаты... Подтвердить на большем числе больных..."

Там еще много чего интересного было, но пытаться читать при тусклом свете свечки оказалась еще та задачка. Решил продолжить утром.

— Федор Гордеич, ты случаем не догадываешься, чье это? — поинтересовался я у мажордома, сторожившего меня в коридоре на случай появления у барина каких желаний.

— Так, матушки вашей покойной, — лишь мельком взглянув на обложку, ответил тот. — Вон же ее инициалы в уголке.

Ну да! Мог бы и сам догадаться. Я все ломаю голову, что за аббревиатура такая на обложке "Е.К", запамятовал, что по мужу матушка Екатериной Корнеевой стала. И подчерк-то женский, как не крути... А матушка юного барона, как мне только что подсказали дремлющие на задворках сознания воспоминания, была дипломированным целителем. Ой, как интересно-то.

Так интересно, что извилины морским узлом скручивает. Представьте себе, в самом авторитетном медицинском журнале "The Lancet" опубликуют доказательство эффективности лечения рака мозга настойкой ромашки. Поверишь или нет, дело десятое, но, как минимум, задумаешься. Вот и я задумался. Особенно над истекающими из текста выводами. Раз пять перечитал, пока сложилась картинка.

Юная баронесса подошла к вопросу весьма основательно. Несколько десятков подробно описанных случаев лечения с разбором полетов, причем некоторые "полеты" оканчивались для пациентов, весьма плачевно, и довольно содержательные выводы. Уснуть удалось с большим трудом. "Зацепили" меня записи по-взрослому.

Проснувшись с первыми лучами солнца, я сразу вернулся к перечитыванию попавшего мне в руки источника информации. Как бы невероятно звучало все вышеизложенное, при всей моей насквозь рациональной сущности врача с почти пятнадцатилетним стажем в традиционной медицине, отмахнуться от факта наличия загадочных целительских техник не мог при всем желании.

Я стоял перед зеркалом, освещаемый со спины лучами только-только взошедшего над горизонтом солнца, и который раз тщательно изучал свое лицо. Судя по воспоминаниям, характер у моего протеже был далеко не рафинированный. Не редко очередной "загул" оканчивался пьяной дракой иногда им же и спровоцированной. А в процессе махания перчатками доставалось и самому провокатору...в лицо... сапогами... За это я мог поручиться. Вот только ни искривленного носа, ни былых шрамов, ни асимметрии лица, оказавшегося, кстати, вполне симпатичным, я не наблюдал. Успехи челюстно-лицевой хирургии? Не смешите мои тапочки. Нет тут такой и близко. А результат на лице есть.

Тут меня "торкнуло" очередное воспоминание из очень далекого детства, еще при жизни баронессы. Гиперактивный ребенок, вплотную занятый познанием окружающего мира, без ссадин и мелких травм просто жить не может. Вот и я, вернее маленький Макс, после очередного полета по посыпанной гравием дорожке, несется к матери, едва сдерживая слезы. Несколько слов, легких, как дуновение ветра прикосновений, и .... На содранных локтях остались лишь следы засохшей крови поверх розовеющих грануляций заживающей кожи.

А сколько раз Федор Гордеич привозил бесчувственное тело юного барона-раздолбая в отчий дом. Иногда сквозь пьяную пелену тот видел образы незнакомых людей в комнате, водящих над ним руками. А потом, отлежавшись пару-тройку дней, юный охламон, расправив перышки, отправлялся на поиски очередных приключений на свою напрочь отбитую голову.

Тут не только история пошла своим курсом. Все законы мироздания сделали охренительный финт ушами. Стоп! А если от обратного? Может это в моем мире оказалась напрочь кастрирована возможность подобных манипуляций? Ну не на пустом же месте взялись волшебники и целители в сказках...

-Федор! — позвал я.

И тишина... Может, не слышит?

— Федор Гордеич! — крикнул я, выйдя я коридор.

Справа послышалась возня, и из кладовки вывалился заспанный и взъерошенный слуга. Так вот он где обитает... А я голову ломаю, как умудряется оказываться в моей комнате едва не по первому зову. Первое время меня такой сервис, помнится, едва не вгонял в ступор. Вот уж работа у человека. Ложиться должен после барина, вставать — раньше. А если барин слегка того... до трех ночи ворочается, и просыпается с первыми лучами солнца? Я вот теперь трижды подумаю, прежде чем человека по всяким пустякам дергать. Но сейчас Федор мне действительно был нужен. Еще раз, перечитав на свежую голову, дневник баронессы, крепко задумался.

— Федор Гордеич, а поведай мне, много ли в столице таких "целителей", как моя покойная матушка? — поинтересовался я.

Тот пожал плечами.

— Не мало, и по Империи еще в несколько раз больше. А точные цифры, наверное, и сам директор Академии целительских искусств не знает. Но уж никак не меньше чем знахарок.

Вроде всего три предложения сказал, а сразу все с ног на голову встало...

Если собрать все в кучу, занятная картинка получается. На дворе ХХ век, а традиционной медициной тут, похоже, и не пахнет. Зато есть целая Целительская академия, значит, чудо-целители, зверьки, хоть странные, любопытные, но товар не штучный, в красную книгу не занесенный. Похоже, здешняя медицина пошла каким-то альтернативным путем, если "целебное рукоприкладство" возведено в официальный ранг.

Я уже поначалу было расстроился. Куда мне тут деваться со своими умениями абдоминального хирурга? Кто же в здравом уме позволит себя резать, если целители одни махом руки все недуги исцеляют. Да вот только все было бы хорошо, если бы не было так плохо. Баронесса в своих записях не раз поднимала вопрос о сложностях исцеления невидимых болезней.

Я не поленился, и еще раз полистал дневник. Все верно. Срастить сломанную в драке руку — раз плюнуть, отрастить отсеченный по неловкости топором палец — без проблем. А вот если что в чреве болит, тут уж как повезет. На все воля господа. Причем результативность там 50 на 50. Или выживет пациент, или помрет.

Интересно, как с этим у травниц дела обстоят.

— Федор Гордеич, — крикнул я, высунув голову а коридор.

Не прошло и минуты, как тот возник в дверном проеме.

— Найди, будь добр, Ольгу-травницу и срочно веди ее ко мне... — отдал я указание.

После долгих размышлений и многократного перечитывания дневника, сопоставив все обрывки воспоминаний, а также недавний рассказ девушки, никак не мог отделаться от назойливой мысли — а ни с одного ли поля ягоды. В смысле местные лекари и травницы. Уж больно подозрительно выглядели возможности лечения травками-припарками. Ладно, я еще понимаю унять боль в животе или мышечное воспаление. Но выходить пострадавшего от лап дикого зверя человека... Медведь-то, точно его не по спине дружески похлопал. Укушенные и рваные раны даже в условиях современного стационара не в радость.