Княжич. Том 3. Выбор

Открыв глаза уже в поезде, я понял, что лежу на полу. Свалился с полки. Вся левая рука от плеча и до кончиков пальцев была в крови. Закусив губу, стараясь не закричать от разрывающей меня боли, я начал себя лечить.

'Изумрудная река' мягко обволокла меня и принесла с собой тепло, уняв пульсирующую боль. Я расслабился и позволил себе подумать. Этот маг с серой кожей в сиреневых одеждах опасен, как и любой, кто носит такие цвета. Если я прав, маги в том мире имеют иную градацию силы, чем у нас. Исходя из того что я видел, можно сделать вывод о том, что цвет одежды олицетворяет ранг мага. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, сиреневый. Цвета радуги. Семь цветов — семь рангов. Получается мне не посчастливилось нарваться на одного из сильнейших магов того мира и он наказал меня за самонадеянность. Я посмотрел на руку. Она все еще выглядела плохо, но уже куда лучше, чем в начале.

Удар был смертельным. Меня спасло три вещи. Первое — в момент удара меня дернуло назад, в тело. Второе — я был призраком, а не человеком. И третье — око Даммаса. Я почувствовал, как оно встрепенулось внутри моего духа, и бутон на розе приоткрылся, помогая мне пережить этот удар.

Зря я, похоже, полез к мачехе. Надо было выбрать другого родственника для наблюдения. Ну, зато теперь я знаю, что в этом мире живут маги, не слабее Энея. А может и сильней.

Несмотря на неудачу и ранение, я собирался еще несколько раз посетить тот мир, только на этот раз, я буду держаться подальше от магов в сиреневых и на всякий случай в синих одеяниях.

Ну и касательного самого нового мира. Что я успел заметить? Город, без проводов и столбов освещения. Отсутствие автомобилей на улице. Одежду, в которой ходят люди. Другой язык. Теплый климат. Медальон на шее мага. Все это нужно обдумать и проанализировать, а пока надо бы привести купе в порядок. Не знаю, как я смогу объяснить проводнице кровь на полу и постельном белье. Придется поработать тряпкой.

* * *

— Ай!

— Терпи.

— Ай!

— Да что ты как маленький? — Всплеснула руками Алиса.

— Больно же.

Она меня стригла. Старая машинка, которую она нашла в шкафу, уже затупилась и рвала волосы. Почему не сходить в парикмахерскую? Не знаю. Просто захотелось, чтобы это сделала она, о чем я уже пожалел.

Через десять минут Алиса закончила и по армейским традициям обкорнала меня одной насадкой под три миллиметра. Я провел рукой по практически лысой голове и встал со стула.

— Уборка за тобой, — сказала она мне и сразу же упорхнула из комнаты, убежав на кухню проверять кастрюлю, в которой уже несколько часов варился холодец.

— Ладно, — ответил я, сходив в туалет и взяв оттуда веник и совок. Подмел пол, собрал свои волосы, а потом помыл голову, окончательно избавившись от мелких волосков, что противно кололись в шею.

Алису, как и ожидал, я нашел на кухне. Она уже раскладывала холодец в посуду. Осталось подождать, когда он остынет и можно убирать в холодильник. А завтра кушать.

Воскресенье. За окном уже сугробы до подоконника. Конец декабря.

— Пап, — встрепенулась Юлиана, что до того спокойно сидела за кухонным столом и лепила из пластилина Шарика, что позировал ей, вольготно разлегшись рядом с разожженным камином грея свои бока. — Пойдем, погуляем?

— Если мама разрешит.

— Мам!

— Недолго. Скоро обед.

— Ура!

Юлиана убежала одеваться.

— Смотри, чтобы она не простудилась.

Алиса чмокнула меня в щеку и продолжила греметь посудой. Я оставил ее одну и вышел в коридор, натянув на ноги любимые валенки и тулуп, что не жалко. Юлиана уже ждала меня тут. В своей шубке красно цвета и меховой шапке с двумя большими шарами пампушками она выглядела как маленькая снегурочка, которая зачем то взвалила себе на плечо санки. Я улыбнулся и забрал их у нее.

— Идем.

— В лес! — Отдала она мне команду. — К деревьям.

— Угу.

Мы вышли из дома, спустились с крыльца и я положил санки на снег. Юлина забралась в них, и я побежал, потянув их за веревочку, катая свою названную дочь.

— Быстрее! Быстрее! — Кричала она мне, радуясь так, как могут только дети. Она смеялась и подгоняла меня.

Я побежал, как мог быстро. Даже покраснел и запыхался.

Мы промчались мимо жилых домов, успевая здороваться с гуляющими на улице людьми, и с ветерком остановились у подножия деревьев, что великанами стояли на страже поселка.

Юлиана слезла с санок.

— Ух, как здесь круто, — стала она крутить головой по сторонам.

Деревья не скинули листву, и из-за обширной кроны, снега на земле тут не было. Да и сами деревья были теплыми, так что воздух вокруг прогревался. Многие полюбили отдыхать здесь и стали частыми гостями, расстилая на земле коврики и устраивая тут пикники даже зимой, как сейчас, сидели тут и там компании.

— А я так смогу? — Спросила меня Юлиана, высунув от усердия язык и пытаясь забраться на дерево словно мальчишка.

— Что сможешь?

Я стоял снизу и был готов поймать ее, если она упадет.

— Создавать такие деревья?

— Конечно. Если захочешь.

— Круто.

Скоро Юлиана обо мне забыла и убежала играть с подружками, которым тоже разрешили погулять родители. Я держался в стороне от них и просто дышал свежим воздухом, наслаждаясь последними деньками дома. Через два дня я должен отправиться в Петропавловск-Камчатский. Экспедиция собирается там.

Настроение было упадническим. Последние неудачи меня немного подкосили. Я, к сожалению больше не смог попасть в новый мир через пространство призраков и выведать еще что-нибудь о нем. Туман, который в прошлый раз я практически не заметил — больше меня не пускал. Я сделал три попытки, прежде чем прекратил эксперименты, так как в последний раз этот туман повел себя агрессивно и чуть меня не сожрал. Еле ноги унес. Нужно развиваться по методике прапрадеда. А то, как выяснилось я не такой уж и неуязвимый.

Заметив, что я стою в одиночестве и не занят, ко мне подошли старик Андрей Георгиевич Потапов и Син Ханг, что заведовали большинством дел на ферме, в отсутствии меня и Алисы.

— Семен Андреевич, — поздоровались они со мной.

Я пожал им руки и меня спросили.

— Скоро уезжаете?

— Скоро.

Я не смог скрыть, как это меня расстраивает. Да и Андрей Георгиевич в унисон со мной горько покачал седой головой, сказав следующее.

— Я не знаю, куда вас отправляют, Семен Андреевич, по телевизору только и говорят о важной экспедиции, секретности, но на сердце у меня не спокойно. Будьте там осторожны и берегите себя, — попросил он. Я кивнул.

Обрусевший китаец передал мне какой-то амулет, выполненный из дерева.

— На удачу, — сказал мне Син Ханг и я не стал его обижать и взял его, убрав в карман.

Прибежала Юлиана. Вся в снегу и запыхавшаяся. Шапка сидела набекрень и я ее поправил.

— Пора домой, пап. Девочки уже убежали. Обед.

— Ну, пойдем, егоза.

Я попрощался с мужиками, поставил перед Юлианой санки и мы побежали.

Два дня пролетели быстро. Пришлось рассказать Юлиане, что я снова уезжаю и не знаю когда вернусь. Она расплакалась и обиделась на меня, закрывшись у себя в комнате. Так что прощался я только с Алисой, что крепко обняла меня и долго не отпускала. Лишние слова только бы испортили момент. Уже в вертолете, когда мы взлетели, я заметил маленькую фигурку Юлианы, что выбежала из дома без шубы и со слезами на глазах махала мне вслед рукой.

В этот момент я много чего подумал про Императора, желая ему всяческих несчастий и желудочного червя в придачу.

В Сибирске я сел на самолет и полетел в Петропавловск-Камчатский. Четыре часа и я на месте.

Город был занесен снегом. Метель. Я сильнее укутался в шубу и спустился по трапу. Надпись над входом в аэропорт — добро пожаловать, как то не воодушевляла. Нас, всех кто прилетает в город и являлся членом экспедиции — встречали. Я показал свои документы и меня попросили подождать пока соберется группа и подъедет автобус. Через двадцать минут приземлилось еще два самолета. Из Санкт-Петербурга и Саратова. Теперь нас было не десять человек, а сорок и нас пригласили занять место в транспорте.

Я ни с кем не общался. Настроение поганое. Да и не было тут тех, с кем бы мне хотелось поговорить. Простые члены боярских семей с опаской смотрели на меня и мою шубу из меха викуньи и не лезли ко мне. Военные общались между собой. Я свой мундир снял. Служба закончилась. Ну а парочка монахов, что стояла в стороне тем более меня не интересовала.

Интересно, повстречаю ли я Светлану Московитую? Ее отец сказал мне, что она сама вызвалась участвовать в экспедиции, заняв место другого члена их рода. Евгений Максимович был взволнован, когда рассказывал мне это и попросил присмотреть за ней, если у меня будет такая возможность. Я пообещал, что сделаю это.

Автобус довез нас до окраины города. Этот район был отцеплен милицией. Пускали только спецтранспорт и участников экспедиции. Рассмотреть город я так и не успел. Из-за метели, что только усилилась не зги не видно. Окна заледенели, и я смотрел на узоры, что нарисовала природа льдом по стеклу.

Проехав три блокпоста, мы остановились. Дверь автобуса открылась, и нас попросили покинуть салон. Спрыгнув с подножки в снег по колено, я задрал голову в небо. Над нами висели десятки огромных дирижаблей, подсвеченных огнями по всему корпусу. Красиво.

Тот же человек что встретил нашу группу в аэропорту, сверился со списком в руках и начал называть нас по фамилии, подсказываю, куда нам идти.

— Боярин, Смирнов. Дирижабль 'жар-птица'. Каюта семьдесят восемь, вторая палуба. Причальная мачта тринадцать, — указал он мне рукой куда двигаться и я, взяв в руки сумку, пошел в том направлении.

Холодно. Даже через шубу пробирает мороз и ветер со снегом. Не знаю, сколько градусов, но стужа такая, что я стучал зубами. Пришлось задействовать волю. Сразу стало легче. Снег кружился рядом и не касался меня.

Мачта стояла далековато. Шел пешком десять минут, загребая ногами снег.

— Куда? — Грубо спросил меня наряд милиции, что охранял причальную мачту, по-быстрому сваренную из обрезков труб. Было заметно, что вся экспедиция готовилась в спешке.

На грубость я не обратил внимания.

— Туда, — показал я пальцем в небо.

— Документы, — проворчал капитан милиции, что был здесь за главного.

Я снова предъявил паспорт. Мою фамилию нашли в списках, отметили, что я сел на борт и пустили к лестнице.

Поднявшись на пятьдесят метров вверх, я добрался до самого дирижабля и переступил порог этого двухкилометрового железного монстра, носящего имя 'жар — птица'. Тут меня снова встречали. На сей раз куда более приветливо.

Дирижабль был военным, и служили на нем действующие военные. В данном случае, со мной говорил сержант российской армии. Рядовые что стояли рядом с ним молчали. Автоматы висят на плече. Видно, что им надоело стоять на посту, но служба.

— Добрый день, боярин? — Спросил меня сержант, предлагая мне представиться.

— Смирнов, — подсказал я.

— Прошу за мной. Ваша каюта номер семьдесят восемь. Я вас провожу.

Он меня удивил.

— Вы даже не заглянули в бумаги, что у вас в руках. Помните всех по именам?

— Вы прибыли одним из последних. Да и у меня хорошая память, — ответил мне сержант.

Вот он и повел меня по коридорам корабля, рассказывая на ходу о 'жар-птице', своем командире — пилоте дирижабля, подполковнике Пожарском, и об экстренных новостях, что только пришли.

— Торопимся. Уже ночью уходим в поход. Англичане, Немцы и Американцы пронюхали информацию об экспедиции и тоже послали своих кудесников. Сотни их дирижаблей уже держат курс на лестницу в небо.

— Ого!

— Да. Никто такого не ожидал.

— Эта экспедиция становится все более опасной...

— Мы вооружены, — похлопал по железному борту 'жар-птицы' сержант. — Пусть только сунутся.

Он довел меня до каюты, вручил ключ от нее и ушел по своим делам.

Комнатка, в которой мне предстояло ютиться, была рассчитана на одного человека, и я выдохнул с облегчением. Бросив свою сумку под кровать, я снял шубу, ботинки и сел на нее. Кровать скрипнула. Проведя рукой по лицу, я попытался сбросить с себя все то напряжение, что копилось уже несколько дней.

Взяв в руки телефон, я позвонил домой. Поговорил с Алисой и Юлианой, которая просила у меня прощения за то, что не попрощалась по-хорошему, и на душе стало как-то легче. Меня есть, кому ждать. Даже Шарик издал свое гав, услышав мой голос из трубки. Я улыбнулся.

В самолете поспать не удалось, так что я вспушил подушку, прилег и закрыл глаза, проспав аж до самого утра. Встал по будильнику и сразу посмотрел в иллюминатор. Под нами проносились облака. Я все пропустил. Ну и плевать. Нашел в сумке халат, тапочки и пошел искать туалет с душем. В каюте удобств не было.

— Доброе утро, — встретил я в коридоре такого же заспанного, как и я парня, лет девятнадцати. Он даже не стал заморачиваться и вышел в общее помещение в одних трусах и зубной щеткой в руках. — Не подскажешь где тут можно умыться?

— Доброе. Сам туда иду. Давай за мной.

Мы пошли рядом.

— А-а! — Хлопнул он себя по лбу, словно о чем то забыл и только что вспомнил. — Жека, — протянул он мне руку для рукопожатия.

— Семен.

Туалет и душевая были общими. Ждать очереди не пришлось. Правда, мыться приходилось, словно мы в общественном бассейне. Никаких кабинок. Общая душевая, старый и пожелтевший от времени кафель на полу и двадцать рожков душа, с вентилями, забетонированными в стену на холодную и горячую воду.

— Стой! — Закричал мне полноватый мужик, когда я занял место под одним из душевых мест и открыл холодную воду.

— А-а, зараза! — Закричал он, отбегая от струи воды, что шла из-под крана, под которым он стоял.

Я растерялся.

— Э-э?

Он понял мое мычание и объяснил.

— Дирижабль рухлядь, как и душевые на нем. Здесь все взаимосвязано. Ты открываешь холодную воду, и меня окатывает кипятком. Вот он, — показал мужик пальцем на Женю, что тоже присоединился к нам в душе, — он сейчас откроет горячую и меня окатит холодной водой. Тьфу. Старье. Хлам.

Недовольный мужик ушел, шлепая голыми пятками по кафелю. Я кстати не стал снимать тапочки и пришел сюда в них. Не хотел подхватить грибок.

Пожав плечами, мы с Женей стали мыться.

Да, иногда приходилось отскакивать от струи крутого кипятка, когда к нам присоединялись другие жильцы второй палубы, включая воду, но я не видел в этом большой проблемы.

Помывшись, почистив зубы и вернувшись в каюту, я переоделся и пошел искать столовую. На мне был одет свитер вязки Алисы и теплые штаны серого цвета.

Далеко я уйти не успел. Меня окликнули.

— Семен?

Я оглянулся. Надо же. Не ожидал его здесь встретить. Сколько уже времени прошло? Года два?

— Борис?

Он подошел.

— Привет, — сказал мне рыжий парень, сын Сергеича. Это они охраняли меня в самом начале моего пути, когда я только появился в Сибири. Потом, правда, Сергеич начал крутить за моей спиной фиги и фактически предал меня, так что мы с ним распрощались.