| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Войско пребывает в состоянии самого Боголюбского — готовится к новым битвам. К активной обороне. А вот насколько она будет активная? Конницу, если подойдёт, встретят своей. Куда меньше числом, но весьма качественной бойцами — гридни княжеские, кыпчаки Боголюбского, кое-кто из бояр — в сёдла сели. И это, преимущественно, тяжёлая, бронная конница. На которую с обычными пиками-тыкалками... не враз.
А ещё — канавы копают.
Магомету, чтобы побить арабскую конницу под Мединой, оказалось достаточно выкопать канаву. Просто до этого никто из арабов не умел этого делать.
Русские — умеют, пленные — копают. А лодочки где? А вон на стенах лежат. Загонят русских в крепость, полезут правоверные на штурм, тут гяуры лодочки и запалят. И скинут. Прямо на головы воинов благословенного эмира. А то наоборот: как затащили, так и вытащат. И налегке — только воины и вёсла — ударят через Волгу.
А ещё подсматриватели говорили, что русские взяли крепость с помощью какой-то огромной, страшно оравшей... штуки. Но её нигде не видать. А видать... торчат над крепостной стеной какие-то брёвна. Вроде — подъёмники. У них же ворота открытые! Зачем им хоть что поднимать?! Проще же затащить. Или это уже к бою подготовка? Для какой-то задумки военной?
Посол эмира не сильно крутил головой, проезжая с тремя спутниками верхом по городу. Важно слез с коня, поддерживаемый спрыгнувшими ранее слугами, огладив бороду и отряхнув рукава богатого халата, двинулся к крыльцу нашего полуторо-этажного особняка...
Вдруг, сквозь редкую цепочку владимирских гридней, обозначавших проход, метнулась женская фигура. Обхватила ноги посла, так что тому пришлось нелепо взмахнуть руками, удерживая равновесие, заверещала по-ихнему.
Я, с компанией ребят, сидел на крыше какого-то... Чуть было не сказал — свинарника. Но свиней в мусульманской стране...
* * *
Очередной пример религиозности. Среднее Поволжье — зона идеального свиноводства. По своим климатическим и агротехническим свойствам. Но Аламуш, следуя своим сиюминутным политическим интересам, навязал народу магометанство. И понеслось... Те запреты, которые, возможно, полезны для выживания племён в условиях Аравийской или Синайской пустынь, были, без критического осмысления, перенесены в другую климатическую зону. Ведь понятно же, что выращивать мясо на верблюжьей колючке с песчаного бархана или на разнотравье приволжских заливных лугов... Ну не растут в Большом Неруде дубовые жёлуди! А тут... от Камы до Оки сплошной дубовый лес.
А разница? Между колючкой и дубом? — А в миллионах. Миллионах смертей. Миллионах людей, которые умрут в этих местах от голода. От ислама. Просто потому, что "аллах акбар". В миллионах детей, которые вырастут дебилами. Потому что — "иншалла". Из-за которой ребёнку нет кусочка мяса.
Энгельгард правильно писал:
"Взрослый человек может быть мясоедом или вегетарианцам. Человеческий детеныш — всегда плотояден".
Здесь от части этого "всегда" — отказались. Вместе с частью своих детей. И этот маразм — столетиями! А трёхсуточная полная голодовка оставляет в психике необратимые изменения. Сколько больных, поглупевших, свихнувшихся, просто — ослабевших на всю жизнь, родилось, ущербно прожило и до срока умерло в этих местах? Просто потому, что "нет бога кроме Аллаха и Магомет — пророк его".
Нет, ребята, так жить нельзя. И вы так жить не будете.
Ванька! Осади! Идиотизм религии и маразм волжских булгар — не твоя печаль! Тебе собственных — даже не национальных, а чисто личных — маразмов с идиотизмами — выше крыши!
Сидеть! Стоять! Молчать! Не думать!
Да сижу я, сижу... На крыше... как же его? Овчарни?
* * *
Внизу верещала девица в обнимку с сапогами эмирского посла. Вокруг них в тревоге стояли княжеские гридни с обнажёнными мечами. Воины тяжело соображали: так рубить уже эту дуру или — погодить? Судя по скорости шевеления их мозгов — не только нам с Андреем тяжело прошлую ночь вспоминать.
Наконец девку оторвали от посла, тот, разок оглянулся и пошёл вперёд — на крыльцо, переговоры переговаривать. Едва он и его прислужники скрылись, как державший девку дружинник — врубил девке кулаком. Хотел по загривку, но неудобно — по плечу попал. Девка снова завизжала, рванулась, её схватили... Тут, под уже вздымающимся бронированным кулаком, я разглядел её лицо.
Оп-па! Так это та служаночка, с которой я давеча... Очень миленькая. По моим вкусам рубежа тысячелетий найти что-то приличное в 12 веке... А сейчас её боевой рукавицей по лицу... сделают совсем не миленькой.
— Стоять! Не трогать!
И я спрыгнул со свинарника. Виноват: с овчарни.
Так бы меня и послушали! Но в толпе выделялся ростом — Афоня, слогом — Резан, и шустростью — Басконя. Один — шагнул. Грудью. Другой сказал. Матом. А третий — спёр. Девку. Тут и я присоединился.
Поток слов. Выражающих исключительно эмоции. И междометий. С теми же значениями. Со всех направлений. Очень... малоинформативно. Но девку мне отдали.
Честно говоря: инцидент вообще несущественный. Ну об чём тут с гриднями разговаривать? Пожелали друг другу сорок тысяч чертей в печёнки, три варианта желудочной инфекции да ураганно прогрессирующей деменции и разошлись. Какая-то новая роба, которая не то, что вежества — русского языка не разумеет... хочешь — запори, хочешь — заруби... Вот если ещё раз... или уже поживши под хозяином... тогда — упущение. А пока... твоё? — Разбирайся.
На разборку прибежал Николай. Николашка вытирал девке слёзы и сопли, поглаживал её по ушибленному плечику и по пока ещё не пострадавшему задику, и довольно связно толмачил её всхлипывающий бред.
Суть такова.
Нынешний булгарский посол — большой начальник во дворце эмира. Должность — "Мойдодыр". Не шучу. Начальник над ванными и туалетными принадлежностями. Ташдар — называется.
* * *
Булгары многое, включая веру, заимствуют из Средней Азии. Сейчас там государство Хорезмшахов. Эмират старается подражать "старшему брату", и структура управления — схожие.
Основатель династии хорезмшахов Ануш-Тегин был в юности куплен сельджукским эмиром — исфахсаларом Изз ад-Дином Онаром Билге-Тегином и дослужился до хранителя султанских умывальных и банных принадлежностей (таштдар) при султане Мелик-шахе Первом.
Должность ташдара — из самых важных. Султанская помойка — весьма затратное занятие. Расходы оплачивались из налогов с области Хорезм. Поэтому Ануш-Тегин получил титул шихны и должность мутассарифа Хорезма. В 1097 бывший раб, шихна и мойдодыр умер, и на место вали Хорезма назначили его сына — Кутб ад-Дина Мухаммада. Одновременно он стал мукта Хорезма и получил лакаб хорезмшаха.
Что тут непонятно?! Банное дело... оно такое: без лакаба — ничего не мылится.
Получил, между прочим, из рук великого Санджара.
О Кутбе сказано:
"Он был всесторонне одаренным человеком. Его любили люди науки и религии, и он был близок к ним. Он был справедлив к подданным, которые любили его и возвеличивали его имя".
Санджар высоко ценил своего хорезмшаха и за военные удачи, и за успехи в миротворческих миссиях. Что и выражено в титуле Кутба:
"Падишах Кутб ад-Дунйа ва-д-Дин Абу-л-Фатх Му'ин Амир ал-Му'минин ("Падишах, Полюс сего мира и веры, Отец победы, Помощник Эмира верующих", т.е. халифа)".
Когда же жизненный путь мудрого Кутба пресёкся, то Санджар, не колеблясь, утвердил на престоле Хорезмшахов его сына ал-Малика Абу Музаффара Ала ад-Дина Джалал ад-Дина Атсыза.
Атсызу было 29. Воспитывался и получил образование в столице Санджара Мерве. Ценитель искусств и наук, писал касиды и рубай на фарси, знал много стихов наизусть. Его любили подданные, "которые в его правление были в полной безопасности и жили в царстве всеобщей справедливости".
Доверие и привязанность Великого султана к своему верному вассалу ещё больше возросли после того, как Атсыз спас Санджару жизнь.
В 1130 г. Санджар отправился с войском в Мавераннахр. Когда Санджар достиг Бухары, во время охоты его гулямы и слуги устроили заговор и хотели его убить. Атсыз на охоту не поехал, но, проснувшись ночью, вскочил на коня и поспешил на выручку Санджару, который был окружен заговорщиками и оказался в отчаянном положении.
Атсыз набросился на заговорщиков и спас Санджара. Когда Великий султан спросил у Атсыза, каким образом он узнал о заговоре, Атсыз ответил: "Я увидел во сне, что с султаном случилось несчастье на охоте, и я тут же поспешил сюда!".
В правление халифа ал-Мустаршида (1118 — 1135), связи между Халифом и хорезмшахом стали более тесными. Халиф разглядел возможного союзника и отправил в 1133 г. хорезмшаху почетные одежды.
Престиж Атсыза при дворе Великого султана стал столь велик, что малики и эмиры начали плести интриги и замыслили покончить с ним. Да и сам Атсыз почувствовал, что отношение Санджара к нему изменилось. Это стало заметно во время похода Санджара против восставшего Бахрам-шаха [зу-л-ка'да 529 г.х. (июль — август 1135 г.) — 530 г.х. (июль 1136 г.)].
Когда двор Санджара прибыл в Балх, Атсыз, который по поручению султана был кутвалом (комендантом) города и снабжал армию продовольствием и фуражом, попросил Санджара отпустить его домой, в Хорезм. Санджар разрешил ему уехать, а когда Атсыз покинул Балх, Санджар сказал своим приближенным, что больше никогда не увидит его.
Тогда приближенные спросили:
"Если Его Величество так уверен в этом, почему содействовал его возвращению в Хорезм?".
И Санджар ответил:
"Служба, которую он нам оказывал, налагает на нас огромные обязательства в отношении его: вредить ему было бы противно нашим желаниям быть великодушным и мягкосердечным".
Десять лет Атсыз верой и правдой служил Санджару. Наконец он счёл свои силы достаточными, чтобы отстаивать независимость от султана. Когда он известил своих придворных и эмиров о том, что "отказывается служить Санджару (имтана'а алайхи)", его люди согласились с его намерением, и хорезмшах стал действовать.
"Действие", в понятиях средневекового владетеля, означает "грабёж соседей".
Атсыз, будучи владыкой земель, пограничных с "неверными" кочевыми тюрками, обязан постоянно совершать набеги на них и подчинять их. Но только с согласия или по приказу сюзерена. Самостоятельные шаги — не допускаются. Хорезмшах захватил земли подвластных Сельджукидам тюрок по нижнему течению Сырдарьи, включая Дженд, и продвинулся на север, присоединив к своим владениям Мангышлак.
Когда Санджар узнал о своеволии Атсыза, он решил проучить непослушного владыку и в мухарраме 533 г. х. (октябрь 1138 г.) двинул свои войска на Хорезм. Оставить без внимания действия Атсыза значило бы выказать слабость и дать повод другим вассалам — соседним с Хорезмом Караханидам и Газневидам — для независимых действий.
В сражении у стен крепости Хазарасп Атсыз был разбит, ибо "у него не было сил, чтобы одолеть султана, и он не выдержал и бежал". Было перебито множество его воинов (10 тыс.), и среди убитых — сын хорезмшаха Атлык. Отец глубоко скорбел о его смерти и очень страдал.
Тут пришли кара-китаи и побили больно Санджара — тот сумел сбежать с поля битвы только с шестью всадниками. Ни одна армия мира, мусульманская или христианская, не наносила сельджукам столь тяжкого поражения.
Оставшееся бесхозное имущество... Атсыз сходу прибрал к рукам Самарканд, Бухару, Нишапур...
Эпизоды отношений двух владык стали сюжетами для многих историй и стихов. Не только воины, но и поэты участвовали в их противостоянии.
Хорезмшах укрылся в крепости Хазарасп. Султанские войска осадили крепость и начали её обстрел из катапульт. Осада Хазараспа продолжалась два месяца, после этого Санджару удалось ее взять. Придворный поэт Санджара Аухад ад-Дин Мухаммад ибн Али Анвари (ум. в 1168 г.), написал в это время:
"О шах (Санджар)! Все империи мира — твои!
С помощью фортуны и счастья мир — твое приобретение.
Возьми сегодня одной атакой Хазарасп -
и завтра Хорезм и сотни тысяч коней (хазар асп) будут твоими!"
Привязав стихи к стреле, он пустил ее к осажденным. Тогда Рашид ад-Дин Ватват в осажденном Хазараспе, написал ответ:
"О шах (Атсыз)! Если твоим врагом будет сам герой Рустам,
то и он не сможет взять ни одного осла из тысяч твоих коней (хазар асп)".
и отправил стихи со стрелой в лагерь Санджара.
И это — правда! Ибо где взять осла среди тысяч коней?
Увы... Время уходит и люди стареют. Силы оставляют их, и в опустевшие округа душ приходят глупость и слабость.
"Когда увеличился срок и продлилась субстанция его жизни, эмиры взяли власть над султаном и стали посягать на его могущество. Малый стал презирать права великого, а великий из-за продвижения малого отодвинулся назад. К почитаемым стали относиться пренебрежительно, а к легкомысленным — почтительно, сильных стали устранять, ставя на их место слабых. Между эмирами усилилась зависть и появилась ненависть, исчезли помощь друг другу и взаимное доверие. Каждый из вельмож оседлал свои собственные помыслы и вцепился зубами в [то, что причиняло] ему вред".
Сельджукская империя, созданная Санджаром, слабела, наследника у Великого султана не было, халиф был личным врагом.
Последний удар империи Санджара нанесла знаменитая "огузская смута", начавшаяся в 1153 г.
Поселившиеся в округе Балха огузы (туркмены) вели полукочевой образ жизни, поставляя ежегодно на султанскую кухню 24 тыс. голов овец за право пользоваться пастбищами округа. Причиной недовольства огузских эмиров стали оскорбления, нанесённые сборщиком податей (мухассил), за что он и был убит.
Предложения огузов о выплате "цены крови" отвергались, Санджара уговорили выступить против огузов. В сражении в мухарраме 548 г.х. (апрель 1153 г.), Санджар был разгромлен. Захватив его в плен, огузы продолжали относиться к нему как к султану, но государство перестало существовать.
Хорезмшах, не самый сильный, но самый активный из вассалов Великого султана, развил бурную деятельность по подбиранию остатков империи.
Тут Санджар сбежал из плена. И всем вассалам стало страшно. Атсыза от такой новости разбил паралич.
Увы, вскоре оба великих правителя покинули наш бренный мир с разницей в 8 месяцев. Они оставили своим преемникам не только прекрасные стихи и истории о геройстве и благородстве, но и разрушающуюся империю.
Это случилось лет шесть назад. Их слова и дела на слуху у всего Востока. Знаменитый гордый ответ Атсыза Санджару:
"Твой конь резв. Но и мой гнедой не спотыкается. Иди сюда, а я пойду туда. Повелителю вселенной всегда есть место в мире"
висит на языке у каждого честолюбивого мальчишки из числа ханычей или эмирят. И, конечно, все помнят, что дедом великого Х-шаха был бывший раб, ставший "мойдодыром".
"Умывальников начальник и мочалок командир" в эмирате — ну очень уважаемый человек!
* * *
Глава 347
Имя у нашего "мойдодыра" — простецкое. Абдулла. Так дедушку Аламуша звали. Так звали покойного владетеля Янина. Абдулла, зять Абдуллы. Вот тот больно трахнутый мальчишка, который где-то на поварне в пристройке валяется — внук нашего посла и эмиратского "мойдодыра". Единственный и сильно любимый.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
