Вместе с девочками-оборотнями Далией и Лекой, тащившими, прижимая к животам, целые снопы трав и цветов, вошла Лада, быстро оглядела гостиную, наткнулась взглядом на улыбнувшегося ей Коннора и успокоилась, в ответ улыбнувшись ему. После чего девочки немедленно поднялись на второй этаж освободиться от груза.
Хельми появился, обнимая спящего Ригана, то и дело прикасаясь к крылу, которое малыш выпускал во сне, и одним движением убирая его.
Корунд пришёл, держа за руку Азалию. Оба тут же устроились в одном кресле, и Селена, усмехаясь в душе, подумала: взрослый эльф так расцвёл в последнее время, что ему и не дашь его "под тридцать".
Не появились только Космея и Мускари. Но это не страшно. Если бы кто-то один из них не пришёл... А вместе — всё ясно. Они обсуждают Вереска, и Мускари уговаривает девочку-эльфа потерпеть немного взбалмошного брата.
В окне мелькнула Хоста.
Минута, другая... Куда она пропала? Уже давно должна была войти...
Вспомнилось, что Ильма она, кажется, видела возле учебного дома. Наверное, ушёл из садового домика и, простившись с Колром, зашёл посидеть с Бернаром на тамошней веранде. Значит, сейчас Хоста с ним?
Думая о женщине-эльфе, Селена внезапно забеспокоилась. Когда обладаешь магической силой, когда какое-то существо становится близким не только по духу, но и по мироощущению, необязательно становиться братом или сестрой ему по крови, чтобы ощутить его эмоции. Хосте плохо... Селена встала и, продолжая улыбаться всем, кто на неё смотрел, поспешила к входной двери. На пороге оглянулась. Взгляд Коннора был насторожённо вопрошающим. Она тихонько покачала головой и вышла.
Закрыв за собой дверь крыльца, Селена огляделась. И попятилась, чтобы её не заметили. За первыми яблонями сада стояли Ильм и Хоста. Стояли, вытянувшись солдатиками на дуэли. Оба беловолосые, только Ильм привычно в белом, в цветах своего храма, а Хоста — всё в той же привычной для себя полувоенной мужской форме тёмных тонов, отчего казалась ещё более хрупкой перед высоким широкоплечим эльфом. Едва разглядев их лица, то и дело прикрываемые яблоневыми ветвями, колыхаемыми ветром, Селена быстро зашла в дом, а затем в личные комнаты. Здесь она и предпочла следить за пустым пока участком двора, ожидая, что кто-то из двоих всё-таки пройдёт этот участок.
Лица обоих потрясали. Слишком спокойные. Слишком бесстрастные. Аристократы чёртовы. Марку, видите ли, держат!.. Обоим же плохо — так поговорите по душам, так, чтобы с криками и отчаянным плачем — легче же станет!
Мимо окна стремительно прошёл Ильм.
Селена выскочила из комнат и быстро зашла в опустевшую гостиную. Нет, не совсем опустела. Джарри держал младшего сына на руках и прислушивался. При виде семейной улыбнулся было, но тут же стал серьёзным.
— Я с Хостой, — предупредила его семейная.
Он кивнул и сразу пошёл к столовой.
А Селена, с облегчением выдохнувшая, что успела предупредить, вышла во двор.
Хоста стояла у той же яблони, держась за ветку.
— Я сейчас приду, — не оборачиваясь, сказала женщина-эльф, высоко держа подбородок. Опять-таки слишком высоко.
Долго размышлять или колебаться, что именно делать, Селена не стала. Она решительно подошла к Хосте и взяла её за руку.
— Я из другого мира, мне так можно, — жёстко сказала она.
Хоста обернулась к ней и заплакала.
— Выплачься... — вздохнула Селена и притянула её к себе.
Тонкие руки женщины-эльфа сомкнулись вокруг её талии. Тонкие... Те самые, которыми она сжимала оружие и отстреливалась от магических машин. Которыми стирала одежду для презираемых когда-то оборотней и просто людей, ставших близкими после того, как они спасали её и кормили. Которыми принимала роды у женщин-оборотней и целила кровавые раны своих защитников... Хоста плакала на плече хозяйки места и подруги и ничего не могла поделать со слезами. А когда, начав заикаться от плача, заговорила, Селена молчала и слушала то, что слышала уже не раз:
— Он говорит — у него поместье скоро отстроят у реки... Предлагает переехать туда с Азалией и Корундом... Но там же будут его родители — он из знатного и старинного рода. И они давно хотят со мной познакомиться... Но они не знают! Боги, что мне делать?! Они не знают, что я по-другому не могу относиться к другим расам! Я дралась наравне с людьми и оборотнями, я жила так, как жили они! В грязи, в крови... Он-то этого не понимает — как поймут они?! Он говорит — любит... Но как можно любить, не понимая?! Я уже другая. Мне здесь тепло, понимаешь, Селена? А он... не понимает. Мне страшно быть за гранью — там, где только эльфы, где только моя раса... Я люблю его, готова ради него на многое... А он всё твердит, что я эльф и должна!.. Я не хочу быть должной — я другая... Нет, я пыталась ради него быть тем эльфом, каким была ранее, но... Меня понимаешь ты, дети, а он до сих пор смотрит на детей, с которыми я... как на грязь. И как только он смотрит на них, я понимаю, что ненавижу его... Я так не могу, Селена!.. — Она затряслась от рыданий. — Как ему сказать, чтобы он больше не приезжал?! А он меня уже чувствует. Я даже спрятаться от него не могу!.. Он как приедет — сразу понимает, где я. И сразу идёт ко мне...
Когда она замерла, выпалив всё, что было на душе, Селена осторожно погладила её плечи и вздохнула. Мир до сих пор поделён на тех, кто был на войне, и на тех, кто прятался за стенами города, за его магической защитой.
Хоста перестала вздрагивать, немного успокоилась, и только тогда с грустной насмешкой Селена предложила:
— Давай попросим Трисмегиста выбросить Ильма в другое время — в войну? За стены города? Пусть встретит и магические машины, и одичавших оборотней... Может, тогда он сумеет понять тебя... И почему это эльфы не такие мудрые, как драконы, которым наплевать на расовые различия?
Женщина-эльф отступила от хозяйки места и печально опустила голову.
— Одну не оставлю, — строго сказала Селена и взяла её за безвольную руку. — Сейчас зайдём в Тёплую Нору, успокоишься, и пойдём в столовую, чтобы не пугать Азалию.
Они и правда молча посидели в гостиной, пока из столовой не начали выходить дети, которые так обрадовались, что здесь сидит Хоста, как будто и не проводили с нею полдня за Лесной оградой. Селена наблюдала, как постепенно Хоста не только успокаивается, но и веселеет, и ругала Ильма в душе дураком.
— Почему в высших заведениях Города Утренней Зари и в храмах не преподают психологию? — спросила она у Джарри уже в личных комнатах, укачивая своего малыша. — Насколько легче было бы тогда Ильму понять Хосту.
— Нет, не получилось бы. — Джарри смешно почесал затылок, размышляя. — Уроки по психологии у нас есть. У эльфов тоже. Но у них же есть непреложный закон: в любой ситуации эльф должен держать лицо. И этот закон перебивает все психологические выверты. То есть... Ильм не понимает, почему Хоста не воспользуется этим законом и хотя бы не сыграет настоящую эльфийскую женщину, ведя себя подобающим образом. Он готов убрать из поместья всю обслугу из других рас — ведь есть эльфы из обедневших семейств, которые готовы работать на богатых представителей расы, что не противоречит основам эльфийских межличностных законов. Он готов на это, пусть даже платить такой прислуге придётся гораздо больше.
— То есть он не понимает, почему она не хочет бросать здешних детей.
— Ты права. Наши дети, даже эльфы, раскрепощённей и ведут себя открыто в чувствах. Если Хоста переберётся в поместье Ильма, открыто она сможет вести себя только с самим Ильмом. А она уже узнала детскую привязанность. Любовь детей переоценить трудно. Они любят её, злятся на неё, когда она вмешивается в их проблемы, ссорятся и мирятся с нею, но они открыты. Она разучилась быть идеальным эльфом из высшего общества, к которому когда-то принадлежала. Она это поняла. Ильм — нет.
— Значит, я правильно думаю, что Белостенный — дурак, — сердито сказала Селена. Испуганно взглянула на заснувшего на руках маленького Стена и вполголоса добавила: — И что теперь делать? Вмешиваться — боюсь. Оставлять так — Хоста уже исхудала, бедняжка, смотреть на неё без слёз нельзя. Запретить Ильму властью хозяйки места приезжать сюда? Тоже не разрешить проблемы — Хоста всё равно ждёт его.
— Пусть решит сама. — Джарри подошёл к двери и сказал уже отсюда: — Когда решит, сделаем ей блокирующие браслеты или кольца, чтобы Ильм не находил её, приезжая сюда.
— То есть ты думаешь... уверен, что она откажется от Ильма...
— Не вполне уверен, но думаю. Кстати, она тебе не говорила — сказала ли она дочери и Корунду о возможном переезде к Ильму в поместье?
— Сказала. Азалия резко против. Корунд — тоже. Но у него свои заморочки. Он до сих пор не верит, что чистокровные эльфы примут его. Даже несмотря на то, что он инициирован теперь. Правда, он помалкивает, потому что в этом семейном деле полного права голоса не имеет, но Хоста уже раскусила его. И мне кажется, она ещё и прячется за дочь с её женихом. Вроде как они на её стороне в отношениях с Ильмом.
— Ты куда? — спросила Селена, заметив, что семейный взялся за дверную ручку.
— Пойду, проверю, как там наши детишки в садовом домике. Видел, как намылилась туда Ирма со своими бандитами — явно хочет тихий час прогулять, хотя нагулялась неплохо.
— Подожди, я с тобой.
Она бережно уложила крепко спящего Стена в колыбельку-корзину, настроила обереги и поспешила следом за семейным.
В садовом домике Ирмы не оказалось. И братства тоже. Зато был растерянный Вереск и застывший при пороге в домик Гарден. Хорошо ещё, семейные вошли не торопясь, а то бы сбили Гардена с ног.
— Что с ним? — обратился Вереск к семейным. — Он пришёл, огляделся, встал вот так — и не шевелится.
— Вот ведь! — с досадой сказала Селена.
Она вспомнила, что в гостиную Гарден заходил, оглядываясь на Орвара, а это был тревожный звоночек, что с мальчиком-эльфом будет плохо. И почему она сразу не сказала об этом Мирту?
— Я за Орваром. Надеюсь, он не спит ещё, — тоже сообразив, в чём дело, сказал Джарри и вышел из домика.
Селена вдогонку чуть не спросила, почему бы не вызвать братство или отдельно Мирта, но вспомнила, что Орвар обычно быстрей приводит Гардена в себя. Так что она осторожно взяла застывшего мальчика за руку и отвела в сторону, к дощатой стене, где стояло уже несколько небольших скамеек, недавно принесённых братством сюда. Насильно усадив Гардена на одну из них, Селена присела рядом и объяснила заинтригованному Вереску:
— Гарден — младший брат Мирта. Во время войны с магическими машинами он выжил, потому что погибшие родители привели его к древнему лесу эльфийской магии, дав возможность стать сильным магическим существом раньше, чем это даёт инициация. Ты понимаешь, о чём я? — немного озадаченно спросила она.
— Про инициацию мне рассказывали в храме. А как ему помогла магия? Ребята мне рассказывали, что в первую очередь машины убивали тех, кто владел магией.
— Всё правильно, — подтвердила и Селена. — Только Гарден инстинктивно сделал такую потрясающую вещь, как... — Она вдруг замолчала, поражённая промелькнувшей странной мыслью.
— Какую? — поторопил её Вереск, с интересом поглядывая на безучастного мальчишку-эльфа. — Какую потрясающую вещь?
— Он подсоединил к себе Орвара — мальчика с потенциалом мага. Тот осиротел, но происходил он из потомственной семьи магов, что помогло Гардену. Гарден сделал его частью себя. Непроявленные способности Орвара помогли спрятать магические силы Гардена, который сделал из Орвара... — Она замолчала, затрудняясь объяснить Вереску смысл того, что произошло. — Он сделал из Орвара при помощи магии такого же одичавшего оборотня, какими были те, что бегали вокруг города. Не настоящего. А только наложил на него маску оборотня. И тем спас и себя, и Орвара. Мы помогли мальчикам разомкнуть связь — и они снова стали обычными мальчишками. Но иногда на Гардена находит, как сейчас, иногда из-за того что погода меняется, и тогда его спасти из этого состояния может только брат или Орвар. Причём, у Орвара это легче получается. Ага, вот и он! — обрадовалась хозяйка места.
На пороге появился запыхавшийся мальчишка-маг, который оглянулся на возглас Селены, неуверенно кивнул Вереску и сразу заторопился к скамейке с Гарденом. Он сел с другой стороны от мальчика-эльфа и положил его руку себе на плечо. Глаза Гардена ожили, и он слабо улыбнулся сначала Орвару, потом Селене.
— Зачем ты пришёл сюда, Гарден? — ласково спросила она.
— Мирта искал, — вздохнул тот и покосился на Орвара. — Я опять, да?
— Ничего страшного, — сказала Селена. — Орвар тебя проводит в твою комнату и сам успеет выспаться. Идите. — И, договорив, закрыла глаза, сразу представив себе образы мальчишек из братства.
Братство появилось не сразу. Прошло какое-то время, пока ушёл Гарден со своим "поводырем", пока Селена определялась со своими вопросами — и боялась, что робко вспыхнувшая надежда окажется реальностью.
Как ни странно, но ребята пришли не одни, а, как будто сговорившись, — с Трисмегистом, хотя Коннор привычно держался от него подальше. "Вас-то мне и надо! — с лёгким злорадством подумала Селена. — Ща как озадачу — будете знать!"
— Во-первых, тихий час — где вы гуляете? — строго спросила она. — Во-вторых, сядьте. Надо поговорить — совсем немного. Есть одна идея. Уважаемый Трисмегист, Вереску пятнадцатый год. Вот-вот у него начнётся инициация как взрослеющего эльфа. Вопрос: будет ли Вереск инициирован? То есть... повлияет ли дикая магия на его инициацию? Получит ли он родительские способности из древнего эльфийского леса? А если получит, какой силой он будет пользоваться? Привычной всем магией — или опять-таки дикой? Я профан в этом. И задам опять-таки глупый вопрос: пожалуйста, скажите мне, как может повлиять инициация на мальчика? Не прочистит ли она способности Вереска так, что он будет нормальным эльфом, который пользуется обычной магией?
— Хм... Про инициацию мы забыли, — признал Коннор.
Трисмегист сидел, просто-напросто потрясённый. После недолгого молчания он сказал:
— Помнится, Ривер говорил — он может проследить последствия некоторых магических действий. Надо бы с ним поговорить — как поговорить и с Бернаром, и с Колром. Ваша правда. Инициация очищает. Тогда не будет проблемы столкновения двух типов магии. Как это вам пришло в голову?
— Здесь был Гарден, — пожала плечами Селена, а потом спохватилась: старый учёный знает истории не всех детей в Тёплой Норе.
— Он опять впал в ступор? — встревожился Мирт и даже встал со скамьи, где было устроился. — Где он?
— Всё хорошо, его увёл Орвар.
Когда Мирт успокоился, Трисмегисту рассказали историю двух мальчишек-симбионтов, которые, объединившись сознанием, умудрились выжить даже внутри стаи одичавших оборотней, принявших обоих как своих.
Вереск слушал всех с изумлением и жадностью.
— А почему этот ваш Орвар до сих пор может успокоить Гардена? — спросил он. — Они же теперь разные? — Поколебавшись, он с кривой ухмылкой добавил: — Что будет, если я возьмусь за плечо этого... мага?
