Светлейший лорд Тьмы

— Так его! Слева его! Справа его! Наподдай!

Рядом Огонек — с лестницы — за ходом боевых действий наблюдает. Видать, кровушку не исправишь, и пары да семейства по какому-то волшебному соответствию подбираются.

Но на этом дело не закончилось. Вот, значится, до утра наши воители сражались. Уж и куропатка удалилась, и Огонек в комнату к Рысюне отвалил от греха подальше, и колдунишки свой рабочий день начали: с папочками по терему забегали. А колдун с Вальдемаром Вальдемаровичем все обвинения из стороны в сторону кидают.

Глядь на часы настенные, полдень настал. Петух уж давно петь перестал. Да не просто перестал, зерна поклевал, с курами погулял, а они вот сколько времени потратили. И стоит у Черномора на пороге не кто-нибудь, а сама Морена Мореновна, которая всегда на суды появляется и смертельную справедливость восстанавливает.

— Где ослушница? — тягучим голосом богиня спросила. — У меня сегодня еще пять судов на повестке дня. Не задерживайте процесс.

— Да тут! Тут! — колдун от альва, как от надоедливого жадного до драк крокодила, отмахнулся, покатился навстречу гостье дорогой в своей "ночнушке". Начал колпак в руках мять. — Пожалуйте, прошу... Зал уже приготовлен... Заседание только ожидает... — и давай пятится. — Я сейчас, я только оденусь, — промямлил.

Морена Черномора смерила взглядом холодным, очи синие перевела на альва. Тот прям похолодел от страха. Посинел от кончиков пальцев до корней волос.

— Вы тоже в садомазохистком наряде на суд направитесь? — строго спросила.

— Не-не-нет! — заикаясь, ответствовал Вальдемар и нырнул в одну из ближайших дверей. О эльфовы уши! До чего же красива и до чего ужасна!

Морена с полным равнодушием в лице и движениях направилась туда, куда ее теперь уже сопровождал уполномоченный чиновничек. А за нею стройными рядами... Опять? Давешние куропатки в судейских париках, в мантиях. Во главе же — сам доктор. Да уж, где тут простым магам разглядеть в этих птицах человечков из дворца самого Горы Горыныча.

Вот уселись все по местам, вот ввели обвиняемую всклокоченную, после бессонной ночи. Она сразу на колени перед Мореной-то упала, стала глаголить, что это родственники ее за сумасшедшую выдают, что менять терем на два дома не хотят, что вынуждают ее в комнатушке ютиться.

Морена спокойно закивала:

— Разберемся, — только и сказала. И судебное разбирательство с великим удовольствием открыла.

Черномор еще не раз пожалел, что вообще решил дочку судить да Вальдемара послушался. Кто ж знал, что такие вещи вскроются!

Вот, например, в качестве свидетелей вызывали почти всех, кто на свадебке давней гулял. Тут и про газовые трубы речь пошла, и про скатерть-самобранку махинация вскрылась, и про зеркало Забава разболтала, которое ей фея подсунула...

Взаимные обвинения между представителями разных государств явно переходили все мыслимые границы. А куропатки сидели и все очень подробненько записывали.

В конце концов, Морена безобразия жестом приказным прекратила, вернулась к личности Забавы. Признала, что руководил ведьмой амулет подаренный и затребовала незамедлительного его уничтожения. А красную и злющую Забаву Черноморовну приговорила к трем годам сладкой жизни на шоколадной фабрике у Деда Мороза. Пусть, мол, добра набирается... Потому как ежели зло злом наказывать, оно совсем с ума сходит. И еще решила так богиня древняя — выдать Забаву за всех ее мужичков, с которыми она в юности развлекалась, дабы другим неповадно было вести развязанный образ жизни. Вот так как-то!

37

Как ярко солнышко сверкало, как душа пела и песенка играла... Как Бэн с места сорвался и за парочкой по улочке узенькой побежал. И все-то ему незнакомые темные неЛюди почтительно кланялись, и все-то с ним здоровались и хорошего настроения желали и к себе в гости приглашали. Котенок вежливо кивал, но дальше и дальше бежал, знакомые фигурки среди прохожих выглядывая и нигде не находя. "Ах, значит уже друг и не нужен! С девчонкой связался! — думал Бэн встревоженно. — Конец, видать, дружбе! Теперь подавай Лексею невест... Тили-тили-тесто, жених да невеста!" — нахмурился, пуще прежнего занервничал. "Куда подевались? Платье ромашковое, косички в разные стороны. Глазки ясные! И не котя вовсе, а настоящий мальчишка! Меня повелителем прозывают... Вот!". Кулаком невидимому кому-то погрозил. Припустил быстрее. Да кубарем вниз по улице покатился с разбегу. Тут как затормозить? Не удастся особо. Врезался в столб какой-то, сбил с него гнома, что горение налаживал вечернее.

Набежали темные личности, шишку на лбу у Бэна разглядывают, жалеют, советами мучают, мази предлагают. А котенок на весь этот балаган глядит и понимает, что теперь уж точно не догонит. "РЫСЮНЯ! РЫСЮНЯ, не уходи! Я ж с тобой не познакомился еще!".

Но куда уж! На руки подхватили, в больничку местную понесли. А на пороге девчушка веселая встречает. Челочка у нее выбеленная, щеки толстые, как у хомячка. Семечки трескает, очистки в пакетик бумажный складывает.

— У нас, — говорит, — лечение бесплатное. Но чтобы к врачу попасть, записываться надо за месяц, талончик брать и очередь с раннего утра занимать!

— А ну, — это один пуще взволнованный эльф гламурной наружности Бэна на кресло в приемной посадил, а за ним ввалилась целая толпа волшебного народу. — Ты скажи там...

— Куды? Без бахил... Без спецодежды! — замахала руками молоденькая красивая эльфийка в белом халатике, что в регистратуре сидела. — Вон все из помещения!

— Как вон? Вы повелителя нашенского гоните?

— Вот этот что ли? — улыбчивая толстушка наклонилась над Бэном, который сразу же показал ей язык. — Чего дразнишься? — возмутилась она.

— А ты чего? — подал голос мальчишка и спрыгнул на пол. — Куда вы меня притащили? — возмутился он на толпу, которая теперь мялась в дверях.

— Так-ть, вдруг заражение, — просунул в дверь нос незнакомый кикимор.

— Или там, столбняк. Встанешь и с места не сойдешь больше, — гыкнул огромный орк.

— Или вообще флюс от не леченых зубов, — заявила ведьма в черной шляпе.

— Глупости говорите, и вообще, попрошу всех покинуть помещение, — это эльфийка ринулась к двери и вытолкала праздно шатающихся по больницам на улицу, а потом обернулась и свысока посмотрела на нежданного гостя, который тоже хотел ускользнуть на улицу. — Ну, сестрица, покажем нашего гостя главврачу, Натусику-вампирюсику?

— Покажем, — закивала толстушка. — Ты нас не бойся. Я — Мушка. Я знаешь, какие пироги умею готовить! Пальчики оближешь...

— А я Светик-конфетик, могу тебе в делах важных совет дать и от печали избавить.

— А главврач? — приподнял брови Бэн, девчонок разглядывая. Конечно, Мушка всего на годок-другой его старше, Светику побольше, наверное, или ростом удалась. А вот какова же их сестрица с таким странным именем? Главврач?

Просто обалдеть, за дверью большой, с ручкой золотой, за столом с аккуратными стопочками бумаг сидела настоящая вампирка лет пятнадцати. Она оторвалась от работы и недовольно посмотрела на троицу, явившуюся без приглашения:

— Совсем обалдели травмированных ко мне волочить. Шишки лечить зеленкой, и нечего тут...

— Натусик! Да это же... Да посмотри же... Он сам пришел... — запрыгала, как веселый мячик, Мушка, и челочка ее начала тоже забавный танец на лбу. — Ну, обрати же на нас внимание!

— Вижу! Мальчишка...

— Да нет же, — скривила губки Светик-конфетик. — Это он! Это он...

— Черноморский почтальон? — хмыкнула Натусик и, не давая вставить ни слова сестрицам, начала лекцию о важности врачебной профессии. Говорила о том, сколько надо бы денег с какого пациента стребовать, чтобы он сам тебе в кармашек положил да еще радовался удаче, что медицина такая вот бесплатная. Что наживаться на чужом горе совсем и не зазорно вовсе. Что медицина не требует доброты и что пациенты не неЛюди, а всего лишь карточки, в которых записаны заболевания.

Бэн слушал, открыв рот, а когда Натусик перешла ко второму пункту вопроса, вообще обалдел, не понимая, каким образом все вышесказанное к нему относится. Оказывается, нужно и должно вообще пациентов лечить от не существующих заболеваний, травки им там всякие подсовывать. А коли диагноз не подтвердится, то вообще никогда не поздно если не залечить, то отрезать ненужное. И вампирка продемонстрировала троице распотрошенную лягушку. А потом заявила, что материала для исследований ей мало, что местные пруды совсем опустели. А процесс исследований не требует отлагательств.

Все это время Мушка со Светиком пытались сказать, что повелитель тьмы сам к ним зашел в гости. Гномиха пальчиком в Бэна сверху тыкала и строила глупые морды. Эльфийка глазами на мальчишку косила, мол, обрати же наконец внимание — видишь, рыбка сама заплыла.

Но Натусика интересовали лишь исследовательские пунктики, по которым требуется как можно больше из народу крови выпить. А лечение — дело второе.

— Лягухи мне нужны в огромном количестве! — заявила она наконец и почему-то теперь обратилась к Бэну, глаза которого стали прямо фосфорически-зелеными. — Понял?

Мальчишка кивнул. А как же не кивнуть, когда она такая строгая и умная. Вот ведь, девочки-подростки! Коли они на тебя внимание обращают, то это очень приятственно.

— Пойдешь на пруд, принесешь мне мешок. За каждую лягуху плачу по медяку. — продолжала тараторить вампирка, косу черную в виде пучечка на макушке накручивая, а затем зеленку из шкафчика доставая. — Так, а теперь смажем боевую рану. Как тебя зовут?

— Бэн, — представился котенок, смущаясь пристальных взглядов остальных двух сестер, которые почему-то замолчали о повелителе и теперь друг с другом перемигивались. Мол, нечего Натусик не поняла, да и не надо, нам больше достанется.

— Чего ж это ты за дорогой не следишь? Летишь, куда попало! Голова — важнейший пункт управления. Штаб всея логики. — Натусик потрепала рыжую макушку. — Забавный ты мальчонка! Хочешь ко мне на работу устроиться?

— Хочу... Только я делать ничего не умею.

— А играть? — поинтересовалась самая младшая Мушка. — Я вот смотри, какой себе наряд прикупила, — заявила она непонятно к чему и метнулась в дверь, а через секунду влетела обратно в костюмчике в крупный красный горох и с бантом во всю грудь. — Мелкий кончился. Пришлось такой брать.

Натусик прям окосела от такого показа мод. Стоит Мушка кругленькая и горохов на ней не счесть, а рядом верстой тонкой — Светик в оранжевом балахоне, поверх которого халат, как крылья моли. От чего-то злая, цвету фиолетового. Пальчиком у виска крутит.

— А еще, — это неугомонная Мушка к Бэну подбежала и на ухо зашептала: — У меня есть такие всякие сласти и... наливочка. Для согреву!

— Ты чему ребенка учишь? — возмутилась Натусик. — Ты эти свои гномичьи замашки бросай. Чай не в горном государстве находишься. Это у вас там одни попойки и гулянки, а у нас — рабочие будни.

В общем, сдала вампирка мальчонку на поруки Светику, повелела проверить, нету ли сотрясения мозга у гостя, и вновь за стол уселась.

А гномиха и эльфийка повели героя нашего назло всем больничным правилам чаем угощать. Доставали плюшки, глазурью покрытые, нарезали лимона кислого, наливали напитка ароматного. Мушка сало нарезала ломтиками тонкими, на хлеб клала, угощала... Сначала Бэн с опаской все сласти и вкусности пробовал, а потом разошелся... Вкусно же! И девчонки вроде ничего, не хуже чем у Лексея Гороховича! Ха, вот бы видел он, какие горохи у толстушки на костюмчике! Под стол бы свалился.

А Мушка котенка все потчевала, Светусика подальше отталкивала толстой попой. Не мешайся тут, когда гномы в атаку пошли.

— Ах, ты миленький! Ах, ты лохмастенький! — нежно говорила. — Так тепереча можно кажный день встречаться. Лягушки что? Ерунда? А тебе денежка накапает... А пойдем с нами гулять? А? Пойдешь?

— Да уж, какая ты жадная, Мушка! — надула губки Светусик. — Я тоже с Бэном гулять хочу!

Котенок посмотрел сперва на гномиху, потом на эльфийку, а перед глазами его почему-то возникла девочка конопатая в ромашковом платье. Не догнал ее... Жалко. Зато откушал знатно! И вон каких дурочек отыскал. Все ж, какие-никакие, а подружки. И еще работу нашел! Вот ведь мамка обрадуется.

А Валари и вправду радовалась. Бросил походы лесные, для медицины старается! Что это такое, не важно, но доход приносит постоянный. С утра берет сеточку, за лягушками чапает. Наберет их мешок, а потом домой всяких вкусностей протаранит или там книжек накупит. Карманные деньги ж всегда пригодятся. И вещи новые ему на рынке темном дарят, и, что совсем не удивительно, кажная собака знает и кланяется, потому как ни у кого нету великана в стражах.

Вот вырастет дитё, будет высокие ранги занимать. Будет им орчиха гордиться. Все ж не просто ребенок, а настоящий повелитель растет. Все бы было и дальше хорошо и ладно, если бы однажды не появился на пороге дома огроменный букет роз красных. Сначала все решили, что это поклонницы Бэну послали презент в знак жаркой любви. У Ленивого Крыса даже инфаркт чуть не случился — какой однако шустрый оказался! Ан нет, конвертик Кроха обнаружил внутри позолоченный, а в нем гербовая бумага, на котором незнакомым почерком был написан следующий текст:

"Дорогая, обожаемая моя Валари (при прочтении первых строк и гном, и крыс стали с подозрением смотреть на стоящую перед ними Валари с закатанными рукавами, которая только что натаскала к дому воды для помывки), тоскую по тебе страшно! Ты самая лучшая на свете. Очень жду нашей встречи и горю от любви! (Тут уж Лейзирет вообще обалдело осмотрел вытянутую морду орчихи). Всегда твой (Кроха вообще перестал читать вслух и упал с лавки, а крыс подхватил листок и тоже заикал).

— Ну кто там? Кто? — не поняла Валари. — Чего томите? Кому, блин, так шутить понадобилось?

— Гы, да уж! — Лейзирет выил целый стакан воды, надулся пузырем. — Кто-кто? Он самый, Гора Горыныч!

— Чего? — не поняла Валари и сама стала по слогам листок перечитывать, а потом заржала. — Наверное, шутка! Блин! Да это вы, небось... А, хулиганы! Да ладно, — махнула и опять как давай ржать.

Но Кроха и Лейзи вовсе не шутили. Серьезно так ждали окончания истерики. Даже для пущей убедительности шашки достали, играют и молчат.

Тут уж и орчиха замолчала, опять начала послание в лапах огромных своих крутить:

— Серьезно не вы? — переспросила она с сомнением.

— Не мы!

— И не я, — это дом ошарашенный выставил букет за порог, дабы, не дай боевые ежи, яд какой не распространился по помещению.

— Э-э-э-э, — протянула Валари и почесала щетину на голове, потом подергала себя за ухо, что все это не во сне, и предположила: — Может, он другой Валари послал... Может, адресом ошибся?

— Ну-ну! Случайность — частный случай закономерности. — выдал Лейзирет вполне официально. — Поглядим-посмотрим, что дальше будет.

А дальше — хуже. Стали букеты к порогу Валари регулярно поступать. Домашние все выследить пытались, кто их приносит, но безрезультатно. Даже на лестнице тоненькую ниточку привязали и к колокольчику в доме подвели. Ничего.