Нам не узнать друг друга сразу

Я вернулась к тем данным о планете, что были розданы нападающим на инструктаже, ища геологические показатели. Планета на 81% состояла из таурена. Металл известный, но малоиспользуемый — добывать сложно, а никакой обработке практически не поддается. Но сам по себе прочный, сродни нашим титановым сплавам, по физическим данным. Оптимальные показатели прочности имеет в условиях запредельно низких температур, что здесь имелось в наличии. Возможно, у измененных есть устройство, продуцирующее поле, которое этот металл усиливает или он, наоборот, сам обладает не известными нам свойствами отражать сигналы любых сканирующих систем. Если вдуматься, такое космическое тело само выдержит столкновение с множеством огромных метеоритов или даже с другим космическим телом, не расколовшись, а в худшем случае, только сместившись с орбиты... Но атмосферы и жизни на ней нет, поэтому даже смена орбиты и длительное космическое путешествие для Галаны мало что изменит... Но это и неважно. Важнее другое — наверняка поверхность планеты устоит и при массированном военном ударе, даже попытке взрыва самого тела, на что, в принципе, вряд ли пойдут ради ликвидации Измененных, — ведь взрыв одного космического тела повлияет на всю данную звездную систему, а она имеет заселенные планеты. Значит, их будут либо брать в осаду, что достаточно бессмысленно, ибо сейчас любой корабль снабжен замкнутой системой жизнеобеспечения, либо... задавят массой. Какими бы супербойцами не стали Измененные, с лавиной атакующих им не справиться. Но с поддержкой наверняка существующих у них технологий, — если они успели хорошо обосноваться тут — сопротивляться они смогут долго... А значит, полечь здесь предстоит многим и многим. И уже имея представление о педантичности Гайяра при планировании любой операции, я не сомневалась, что все это неймарцы уже учли. Ужас!

А что с Ревуном и Громилой? Наверняка, там, где они исчезли, есть вход и, что самое пугающее, чтобы попасть в него, мои соквадровцы должны были быть осведомлены о нем. Получается... Получается — совсем плохо, как и думал ортег. И что делать, совсем непонятно... Откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза, пытаясь успокоиться и унять колотящееся сердце. Не время для паники, надо что-то делать, пока не стало совсем поздно.

Решившись, встала и, уничтожив второй чип, переданный мне Скорым, отправилась за айкаром и тарном. Они, как и неймарец, были в своем спальном помещении, отдыхая после вылета. При моем появлении только Летун сразу обернулся, выжидательно уставившись на меня. Оба его соседа не обернулись, но я чувствовала — они знали, что я пришла. Повисла тишина.

— Ревун, Громила, мне надо обсудить с вами непродуктивную работу во время вылета, — решительно прервала я затянувшуюся паузу, — идемте со мной.

После чего, не обращая внимания на острый взгляд как-то сразу подобравшегося неймарца, развернулась и вышла из помещения. Вернувшись к модулятору, села, напряженно ожидая прихода соквадровцев и решая, можно ли быть откровенной. Ревун и Громила вошли молча, не присев, оба встали немного в стороне возле стены. Лица были серьезны до угрюмости. Встав, заблокировала изнутри дверь и, отключив все системы внутренних наблюдений, спросила:

— Вы из Измененных? — решила сразу обозначить я серьезность разговора.

Ревун изумленно мигнул, а вот Громила выдохнул от неожиданности.

— Рыжуха, что за дикие...

— Прекрати, — гневно оборвала я его, — не знаю, почему вы так поступаете, но неужели вы не понимаете, что весь квадр ликвидируют, обнаружив, что вы лазутчики?! И если вы продолжите отпираться, сообщу о вашем сегодняшнем визите к 'своим'! Единственная причина, почему я этого еще не сделала, в том, что хочу понять — зачем?

Оба замолчали, на миг став какими-то потерянными, чужими... Мы все здесь не близкие, но нас сплачивало одно — желание выжить. А сейчас я четко поняла — для этих двоих было что-то важнее даже собственной жизни.

— Квадр в любом случае обречен, — глухо прошептал Ревун, — и не только наш...

— Я из Измененных, — неожиданно громко сказал тарн, как-то визуально преобразившись. На месте апатичного, всегда какого-то безжизненного Громилы стоял решительный, все для себя определивший мужчина с цепким и умным взглядом.

В принципе, я знала это еще до того, как он сказал. Заподозрила давно. Первые, засевшие в душе, подозрения зародились еще тогда, на первом задании, когда тарн не смог преодолеть лаз, намертво застряв в нем. И казалось бы, что может быть проще — трансформируйся он в нечто более тягучее или вытянутое — проскользнул бы быстрее меня. Но не смог... Уже потом, после того, как нам пришлось, затратив кучу времени и усилий, медленно поддалбливая с обоих концов окружающую его скалу, смазывая склизким спасательным жиром поверхность, уперто толкая, вытаскивать его — уже потом он признался мне в том, что с детства — 'неполноценен'. Природа сыграла с ним жестокую шутку, лишив присущей их расе способности к трансформации. И я поверила тогда... почти.

— Далеко не все эксперименты с геномом давали положительный эффект, часто не происходило ничего, а иногда... вот как у меня, был регресс. Таких... ошибочных обычно уничтожали, но меня оставили, решив, что смогу быть полезен по причине обладания огромной физической силой, — он говорил отрывисто, как-то безысходно, заставив меня вновь с ужасом окунуться в собственные ощущения, пережитые накануне операции, от которой меня спас неймарец. — Знаешь, Рыжуха, можно потерять в жизни все и не раз, но суметь снова возродиться и встать на ноги, но потеряв себя, исчезнув как личность, как полноценное разумное существо, лишившись самой жалкой надежды, уже практически невозможно вернуться. А я смог. Мне повезло встретить среди таких же несчастных и обреченных ставших дорогими и близкими мне существ, суметь обрести семью. И я на все пойду — не только на предательство квадра — ради того, чтобы спасти их. На все!

Я обреченно молчала. Что-то возражать, упрекать, убеждать было бессмысленно. Тем более, я была согласна с ним во многом. Но проблемы это не решало...

— Ты тоже? — посмотрев на Ревуна, тихо спросила я.

— Нет, — он смотрел в сторону, скрывая боль во взгляде, — я не из Измененных. Это моя жена, она работала на одном из космолетов, экипаж которого был похищен. У нашей расы постоянным парам делают объединяющие вязи на висках — если твоя пара гибнет, они исчезают.

Внезапно он как-то дрогнул, облик 'поплыл', пойдя мутной дымкой, и вот передо мной тот же айкар, но с ярко-красными хитроумными узорами на висках. Значит, выжила...

— Я понял, что Лидола не погибла, искал... долго. Потом эта жуткая история с карателями, уничтожившими обнаруженную лабораторию с Измененными. Узнал о них случайно через знакомого военного, который был на одном из кораблей, которые направили в помощь карателям, и понял, что с ней... Осуществил используемый в нашей расе обряд призыва, она отозвалась. Так мы смогли отыскать друг друга, снова встретиться. Но она... Ей уже не вернуться на Айку, не жить среди наших, — он судорожно сглотнул. — С Громилой познакомился там же. Они не погибли, потому что были на одном из кораблей, направленных на захват кого-то, поэтому не попались карателям. Но мы понимали, что их будут искать и — уничтожат. Потом, через того же знакомого, узнал, что конфедерация стягивает силы к Креладу, и мы поняли, что обнаружены. Оба решили пойти в армию, чтобы иметь хотя бы возможность информировать своих.

Не представляя, что делать дальше, я потрясенно закрыла лицо ладонями. Вот это, действительно, беда... Глава 30

Гайяр

Последующие дни стали невероятным по накалу эмоций кошмаром. Сначала Оля неожиданно вызвала на разговор находящихся у меня на подозрении соседей-соквадровцев. Как же мне хотелось присутствовать на нем!.. Но здесь я на положении одного из многих и права на чем-то настаивать, как бы лишен. Однако, оставшись также и без ощущаемого присмотра с их стороны, незаметно выскользнул из блока, намереваясь использовать подвернувшийся шанс, чтобы повидаться с другом. Во-первых, воспользуюсь системой слежения и все же узнаю содержание так интригующей меня беседы; во-вторых, выясню, подготовил ли Эльдар необходимую информацию об этих двоих.

Но меня ждал сюрприз. Оказавшись в жилом секторе командования корпуса, услышал знакомые интонации. Мама??! Я рванул к жилому боксу друга, чтобы столкнуться с ним у входа. При виде меня, на лице военного командора отразилось такое колоссальное облегчение, что я понял — мама в ударе!

— Гайяр, тут твоя мама почтила визитом наше спартанское убежище. Мы, конечно же, всегда рады приветствовать на вверенной нам территории посла Верховного Совета, — при этом он обменялся со мной выразительным взглядом и быстро закруглился, перейдя к сути, — но, полагаю, вам тоже, пользуясь случаем, хочется побыть вдвоем. Поэтому приглашаю — располагайте моим блоком любое необходимое вам для беседы время.

И быстро кивнув мне, удалился с самым довольным выражением лица. Мне же только осталось, глубоко вздохнув и запасясь беспрецедентным терпением, шагнуть внутрь. Как же это несвоевременно!

— Гайяр!!! — не успел я захлопнуть за собой дверь, как услышал возмущенный вскрик родительницы. — Что ты себе позволяешь? Как можно так необдуманно поступать? Сначала отказываешь Ниранде, потом заявляешь об этой нелепости с землянкой, а потом и вовсе прекращаешь отвечать на мои вызовы! И что в итоге? Я узнаю, что ты еще и взял отпуск! И это в такой ответственный для твоей карьеры момент! Мне, чтобы увидеть тебя и разобраться в ситуации, пришлось самой лететь на эту забытую сознанием базу. Так ты представляешь? Этот командор мне заявил, что взять и просто сейчас увидеться с тобой я не могу! Я так понимаю, ты решил лично контролировать ход операции? Ты такой молодец! Твою невероятную ответственность и самоотверженную преданность работе необходимо обязательно отметить на Совете. Ну, этим я займусь...

— Мама, — холодно отрезал я, — ты напрасно потратила время и усилия, добираясь сюда. Мое присутствие здесь в последнюю очередь связано с операцией по ликвидации Измененных! Я вполне мог бы все контролировать с 'Эндорры'. Тут я надолго. Здесь я исключительно ради Оли.

Мама, опешив, застыла с едва приоткрытым ртом, как раз собираясь что-то мне возразить.

— Как — ради Оли? — наконец растерянно повторила она. — Той самой Оли??!

Я раздраженно кивнул, подтверждая. Мама, шокированно глядя на меня, от волнения взмахнула резко выпущенными крыльями, при этом снеся что-то с ближайшей полки, неприспособленного под наш размах помещения.

— Но я полагала, что за прошедший месяц ты успокоился, все обдумал...

— Обдумал и решил я все еще до того, как сообщил вам. Ты отцу сказала?

— Но этот месяц ничего не было... Вы не прилетели, вот я и решила, что ты все осознал, даже Ниранду обнадежила...

Тут я не выдержал.

— Оля месяц назад убежала, как раз на следующее утро после твоего сообщения ей. Да, я знаю о нем, слушал запись в системе. И я возмущен твоим вмешательством, тем, в какой манере ты с ней общалась настолько, что решил вопрос дальнейших взаимоотношений с моей семьей оставить на откуп дейране. Сам подобного простить не могу. Как Оля решит, так и будет. А до того не преследуй меня: я же сказал, что если что-то случится — свяжусь сам. С Нирандой разбирайся сама, меня это больше не касается.

— Но сын, ты подумал, как подобный союз отразится на твоей карьере? — мама с угрозой притопнула ногой.

— А как отсутствие его отражается на моей жизни, тебя не интересует? В любом случае, карьера не имеет значения, мама. Все обдумав за время поисков Оли, ярешил, что сразу по завершении этой операции подам в отставку и буду готов принять любой другой пост, на который Совет пожелает меня назначить, при условии согласия с ним дейраны. У Оли с моим ведомством связаны самые негативные ассоциации, поэтому вряд ли — останься я и дальше во главе его — это будет способствовать гармонии в нашем союзе, — раздраженно возразил ей.

Мама с потрясенным видом почти рухнула в кресло, в ужасе прикрыв рот ладонью. Долго молча смотрела на меня, пытаясь поверить в услышанное.

— Ты в шаге от того, чтобы стать полноправным членом Верховного Совета, а в будущем, вероятно, и возглавить его — и ты вот так откажешься от всего ради этого ослепляющего призыва эниара? Настолько поддашься эмоциям, что совершишь такой безрассудный шаг, перечеркнув свое прошлое, отринув мнение семьи? Не было среди нашей расы настолько недопустимого союза. Я не могу поверить..., — наконец прошептала она. — Вот почему я в свое время предпочла договорной союз: в этом случае такой ослепленности нет. Гайяр, неужели ты не понимаешь, что не произойди это несчастье и, не знаю как, но не окажись в ней твой эниар — она была бы для тебя пустым местом? Я просто не понимаю твоей одержимости! Ведь она никогда не сможет ответить тебе тем же!!! Почему ты настолько уверен, что между вами возможна гармония, что ее выбрало твое сознание? Нет, пойми же: то, что случилось — это трагическая ошибка. Ты до утраты эниара мог представить себе подобное? Ее своей парой?! И ты предлагаешь мне спокойно смотреть на крах жизни единственного сына? Что ждет тебя дальше?

Поразительно, насколько же мы неполноценны и слепы без гармонии единения, неполноценны без дара любви, выбранного на рассудочном уровне, насколько узко восприятие жизни, масштаб интересов... И я мог бы остаться таким навсегда. Как мама.

— Ты смогла бы объяснить никогда не отрывавшему от земли ног всю полноту чувств и ощущений полета? Вряд ли. Так и я сейчас в затруднении. И не думай, что это — водоворот эмоций, заслоняющий от меня истинный смысл происходящего. Поверь, мой разум и четкость мышления никуда не исчезли. Но... изменились приоритеты. И я знаю, что в твоем состоянии этого не осознать. Поверь мне на слово, мама, я, в отличие от тебя, представляю, каким, образно говоря, был мир до того, как мой эниар оказался в идеально подходящей мне женщине, и каким стал после! И не говори мне об ослепленности — я как никогда четко вижу картину жизни, как никогда раньше расчетлив, осторожен в выборе любых решений, я как никогда раньше решителен и бесстрашен — просто потому, что теперь мне есть что терять. Скажи мне честно: погибни отец, да даже просто внезапно реши он жить отдельно, — для тебя бы это стало бы недопустимым? Нет, и ты сама знаешь это. А для меня станет! Станет полным крахом. Если Оля вдруг предпочтет другого или я не смогу убедить ее идти вдвоем по дороге жизни. И дело не в том, что я ослабну физически или стану эмоционально несдержанным и наделаю необдуманных поступков. Тут другое — ощутив истинную гармонию единства, обретя того, кто для тебя станет всем, также, как и ты для него, найдя полное понимание, доверие, совершенную близость — разве можно после этого довольствоваться усредненной и общепринятой статисткой рядом или и вовсе одиночеством? И не думай, что я идеалистичен, нет. Я прагматичен и реалистичен, как никогда ранее, именно поэтому я четко осознаю, что между нами так и будет, надо лишь заполучить этот шанс. Поэтому меня ничто не остановит, я пойду на все ради обретения дейраны! Уже сейчас я не чувствую себя целым без нее. Оля уже часть меня, часть нас. Она мне подходит, я уверен. Я просто знаю это — знал бы давно, если бы набрался смелости поверить своим ощущениям. И зря ты думаешь, что для меня смена работы — это крах жизни. Поверь, с такой женщиной рядом я стану сильнее, совершеннее и успешнее. Я не боюсь этого, потому что знаю — вдвоем мы добьемся большего. Мое честолюбие, амбиции и здоровый расчет, как и всегда, — при мне, просто я теперь смотрю и вижу картину жизни объемнее и ярче, а ты, увы, плоско и однотонно.