Поневоле восхитишься Дамблдором и его умением приспосабливать все для планов, буквально все. Мисс Грейнджер нравятся девушки? Не будем ей препятствовать и даже прикроем слегка, зато потом она добровольно будет трудиться на план возврата магов в мир людей. У людей все толерантно, открыто, можно даже заключить официальный брак — ну или можно будет вскоре, не помню уже точных дат, а Дамблдор их просто не знает. Но незнание не мешает ему строить планы, как уже сказано, и, наверное, поэтому Дамблдор — Великий, без шуток и скидок. Ты трудишься, стараешься изо всех сил себе же на пользу, и одновременно с этим все это идет на пользу Хитрому Плану Дедушки Альбуса.

Но как, как все это объяснить Луне?

— Понимаешь, — и невольно вздыхаю от собственной банальности и глупости, от того, что приходится хитрить и недоговаривать, — в поцелуях нет ничего страшного. Но вот кто их делает и кому — это опасно. Темный Лорд охотится за Гарри Поттером, и не отступится, потому что... ну, не отступится, в общем.

Не хватало еще пророчество разболтать! Сливать инфу — это к Аластору и дедушке Альбусу, они умеют, они пусть и делают. А мне лучше помолчать и не брякать лишнего.

— Едва ослабнет бдительность, как он может снова напасть на Хогвартс, — вдохновенно сочиняю на ходу, мешая ложь с правдой. — Тогда под ударом окажется не только Гарри Поттер, но и все, кто рядом с ним, и те, кто дорог ему и близким ему людям. Темный Лорд на то и Темный, что не погнушается схватить всех нас и пытать, чтобы сломить Гарри и директора Дамблдора, а то и Министра.

— Папа говорит, что он выполняет волю гоблинов, а те всегда ненавидели всех магов, — соглашается Луна.

— Поэтому нельзя, чтобы нас видели вместе... вот так, — развожу руками. — Тогда никто не будет охотиться специально за тобой.

Луна прикусывает губу и смотрит.

— То есть Джинни в двойной опасности? — неожиданно спрашивает она.

— Да.

— Это плохо, — вздыхает Луна. — Она...

Лавгуд крутит руками в воздухе, словно откручивает огромную гайку, а у меня что-то колет в груди. Ревность? Организм, ты ебанулся? Да если Луна заявит, что она и Джинни давние секс-подруги, можно будет только поздравить и вручить приз, после чего обеспечить и Поттера треугольником, как Невилла, в смысле. Столько проблем сразу исчезнет, слышишь ты, жадный ревнивый и похотливый трехногий выдр?

Ревность!

Обалдеть!

Но все равно, воображаемое зрелище тискающихся Луны и Джинни... или это не ревность, а жадность? Всех, всех к себе в нору, в гарем, захапать, захватить, и никому, никому не отдавать? Еще ничего и не было, а тело ведет себя так, как будто уже все было, в присутствии дюжины свидетелей и после принесения не меньшего числа нерасторжимых клятв. И при этом, где-то в уголке сознания, четкое осознание, что это лишь фантазии. Джинни всю дорогу бегала за Гарри, Луна невинна и простодушна, в общем, понятно.

— Она тот, кто сейчас нужен Гарри, — в конце концов, говорит Луна. — Он тоже страдал и терял, и она сможет его излечить от боли и страданий.

В глазах ее читается вполне понятное продолжение, как там пел дедушка Антонов?

О тебе и обо мне,

В предрассветной тишине

Шелестит высокая трава

В этот день и в этот час

Ветер будет петь для нас

Самые хорошие слова

М-мать! Столько лет спустя, и я помню это наизусть, без Омута Памяти? Музыка и песня гремят в голове, даже интонации Антонова вполне узнаваемы. В общем, Луна в рамках "о тебе и обо мне" готова излечить меня, или считает, что готова.

— Но я поняла, — переключается Луна, — вот, заговорили о Джинни и я поняла! Я подожду!

Охохо, охохонюшки. Поняла она, конечно так, что дорога мне как Джинни для Гарри, и это неверно. Но разубеждать ее не стоит, главное, что она готова снизить накал страстей, гм, да, страстей до победы над Волдемортом. А там разберемся, кому с кем жить, как, зачем, откуда и в какой позе. Также, эта оттяжка по времени нужна мне, да лично мне, чтобы все же свыкнуться с происходящим, свыкнуться с новой Луной и с новым собой, как-то прийти к равновесию и не дергаться по пустякам, не творить безумств, и просто жить дальше.

Тяжело, да, после четырехлетней гонки переходить на мирные рельсы, все никак не отпустит.

— Главное, чтобы с тобой ничего не случилось, но это можно устроить! — хлопает в ладоши Луна.

Серьезно? Ритуал неуязвимости?

— Когда зацветет дуб в сердце Запретного Леса, нужно будет найти под ним счастливый прошлогодний желудь, и съесть его! И тогда, пока с дуба не упадет новый желудь, ты будешь под защитой Леса!

— Хорошо, так и сделаем, — киваю.

Думаю, до того как зацветет дуб — а дубы цветут? — все уже решится. Не говоря уже о том, что непонятно, где сердце Запретного Леса, что там за дуб, и чем отличается счастливый желудь от несчастливых. Но стоит ли ломать голову над вопросами, которые изначально не имели смысла, так как были порождены еще одной фантазией Луны?

— Эванеско! — взлетает в воздух палочка.

Через минуту в дверь Клуба входит Аластор в сопровождении шестого и седьмого курсов Хаффлпаффа. Звучит грозно, но де-факто это всего лишь пять человек — стандарты у Грюма высокие, абы кого факультативно не гоняет. Повод гордиться? Не знаю, если честно.

В руке Аластор держит какую-то коробку.

— Идем отсюда, — шепчу Луне, — пока он не выпустил ничего из коробки и не заставил нас отрабатывать.

— А что там?

— Не знаю, но предмет по защите от Темных искусств, значит и создание внутри коробки

— Мисс Грейнджер! — голос Аластора гремит под сводами Клуба. — Идите сюда!

Ну вот, не успели.

— Спасибо, — шепчу Луне, — и беги, сейчас здесь будет жарко.

Хвала всем сумасшедшим богам, она просто уходит.

— Тема сегодняшнего занятия — существа пятой категории, и противостояние им, — Аластор ставит коробку на пол и садится на нее, как на стул. — Мисс Грейнджер, вы сталкивались с ними, так что давайте, расскажите вкратце об этом опыте. Возможно, у вас будут какие-то советы.

Что-то он сегодня больно вежлив и все на "вы".

— Да, профессор. Мой всем совет — бегите, а если можете, то аппарируйте или летите.

Хаффлпаффцы ухмыляются. Но лучше такая лекция, чем тот раз, когда Грюм совместил урок с показом Внутренних Проклятий. Насылать их он не учит, и на том спасибо, но зато считает, что избранные ученики (желающие пойти дальше, чем все) должны попробовать на себе эффекты проклятия.

Чтобы, значит, могли вовремя распознавать.

Ох и ругалась же тогда мадам Помфри!

Праздничное настроение не испорчено, но исчезает. Вместо еды, разговоров и ласкания друг друга — тренировки, суровые команды и неприятные воспоминания.

— Если вы не вышли на охоту за существами пятой категории, то просто бегите или прячьтесь, — повторяю свой совет.

— Почему? — спрашивает кто-то из них с вызовом в голосе.

Ступефай опрокидывает спросившего и швыряет на пол. Аластор задумчиво смотрит на тело.

— Вот почему, — сердито говорит он. — Чтобы сражаться с существами пятой категории, нужна реакция, подготовка, сила, знание слабых мест врага! Как называется мой предмет? Защита от Темных Искусств! Иногда лучшая защита это бегство, спасибо, мисс Грейнджер, вы свободны!

Пожимаю плечами и иду к выходу.

— Молодые маги слишком самоуверенны! — несется в спину голос Грюма.

— Профессор, мы хотим быть мракоборцами, — неуверенно возражает кто-то.

— Это не означает, что надо кидаться...

Дверь закрывается, отрезая звуки голосов. Неожиданно понимаю, что было в коробке — боггарт. У всех свои страхи, но тот, кто развил свой разум, кто способен читать чужие мысли и защищать свои, способен транслировать боггарту нужный страх, тем самым придавая ему требуемую форму. Либо просто Аластор его подчинит и заставит принимать формы существ пятой категории, тут же на месте проводя лекцию по слабым местам, повадкам и способностям этих тварюшек, и заклинаниям на противодействие.

А вот о будущем так и не поразмыслил толком.

— Ладно, я подумаю об этом, когда будущее наступит, — бормочу в стиле Скарлетт О`Хара.

Глава 10

17 марта 1996 года

— Скажите, директор Дамблдор, вы же планируете слить два мира, магов и магглов, после победы над Темным Лордом?

— Молодец, Гермиона, — дедушка Альбус оглаживает бороду и поясняет, — раз ты сама догадалась, то этот секрет я тебе могу раскрыть.

— Это было нетрудно, вы же сами рекомендовали соответствующую литературу.

— Постойте, — Гарри морщит лоб. — Темный Лорд побежден?

— Еще нет, — спокойно отвечает Дамблдор и кидает на меня взгляд.

Смотрю в ответ, сделав наивное лицо. Заданный вначале вопрос меня мучает давно, а подловить Дамблдора тет-а-тет все никак не получается, читай — занятия не проводит. Поэтому приходится ловить момент, когда он приглашает меня и Гарри, в это чудное воскресенье середины марта, для какого-то очередного разговора, к себе в кабинет в Хогвартсе. Главное в таких делах не теряться и не терять времени зря, поэтому с ходу и атакую его вопросом о том, что будет после победы.

— Но вы уверены, что он будет побежден? — настойчиво спрашивает Гарри.

— Это зависит от всех нас, — Дамблдор, кажется, наслаждается ситуацией. — Будущее, в отличие от прошлого не предопределено.

— Прошлое... предопределено? — повторяет Гарри, осмысливая концепцию.

— Известно ли тебе, Гарри, что такое хроноворот? — улыбается Дамблдор, откидываясь в кресле и складывая руки на животе.

Поттер смотрит на меня, киваю.

— Нет, директор, — отвечает он.

— Гермиона?

— Устройство для перемещения назад во времени, дальность перемещения регулируется количеством оборотов, при этом в прошлом вас оказывается двое. В случае если прошлый вы видит будущего вас, то петля схлопывается и отменяется, как будто ее и не было, и вы оказываетесь обратно в своем времени без хроноворота. Это в лучшем случае. В худшем — вы исчезаете, как будто вас и не было. Если прошлый вы не видел будущего себя, то все действия будущего сохраняются, а вы возвращаетесь обратно с воспоминаниями о том, что было, и живете дальше.

— Верно, — кивает Дамблдор.

— То есть, если бы я, например, отправился в прошлое в конец прошлого мая, в Дурмштранг, то не смог бы помочь Сириусу? — спрашивает Гарри.

— Именно так, — Дамблдор опять кивает. — Если бы ты отправился в прошлое и сумел помочь, то уже видел бы это. Заклинание вылетело бы откуда-то сбоку, кто-то или что-то помешало бы Сириусу вступить в тот роковой бой и так далее. Но ты этого не видел, значит, этого и не было. Прошлое предопределено, и даже если ты прибудешь из будущего вмешаться, то прошлый ты уже видел все действия будущего тебя.

Гарри осмысливает, потом вздыхает.

— Жаль.

— Конечно, это было бы прекрасно, отправиться в прошлое и все отменить, всех спасти и не дать умереть, — сочувствующе говорит Дамблдор, — но подумай сам, Гарри, если это смогли сделать мы, то смогли бы и наши противники. Хроноворот сложен в изготовлении, но ничего непреодолимого или сверхсложного в нем нет, Пожиратели вполне могли бы его изготовить и вернуть себе умершего Лорда. Но они знали, что хроноворот не меняет прошлое, и не стали этого делать, потому что это бесполезно. Что свершилось, то свершилось, и добыть победу в прошлом не получится, как бы нам этого ни хотелось. Но и наши враги этого не смогут сделать, и победу еще только предстоит одержать. Будущее не предопределено, и победить может любая из сторон, или дело может закончиться даже всеобщим поражением, например.

— Но вы так уверенно говорили о победе над Темным Лордом, — неуверенно произносит Гарри.

— Не я, а Гермиона. Она верит в мои таланты, — дедушка Альбус усмехается в бороду, — пожалуй, что чрезмерно верит, и приписывает мне много того, чего я не заслуживаю.

Гарри смотрит на меня, пожимаю плечами.

— Но мы же побеждаем? — спрашивает Гарри с надеждой в голосе.

— Победа невозможна без уничтожения самого Волдеморта, точно так же, как это было в первую войну.

Гарри вздрагивает.

— Извини, Гарри, что снова затронул эти воспоминания, но, увы, правда обычно горька и болезненна. В первую войну Волдеморт был близок к победе, сейчас, в сущности, все повторяется. Он направляет своих слуг, не показываясь из убежища, и поэтому фактически неуязвим. После гибели Снейпа (Гарри опять вздрагивает), у нас не осталось людей, близких к Темному Лорду, нет никого, кто мог бы сообщить координаты его убежищ.

Да даже если бы и были, размышляю, глядя на Дамблдора.

Это же трюк, который провернул Волдеморт в первую войну, и который стал причиной его падения. Приход в убежище Поттеров, скрытое под Фиделиусом. Станет ли наш Темный повторять свою самую роковую ошибку? Да ни в жизнь! Наверняка, там другие меры предосторожности, не Фиделиус или не только Фиделиус. Навскидку — доверенные Пожиратели аппарируют к нему посетителей, у которых завязаны глаза. Обстановка вокруг — голые черные стены, где что находится непонятно, поэтому сами гости аппарировать в убежище не смогут. Или для встреч он выходит из-под Фиделиуса, и потом быстро прячется обратно.

Хуже Темного Лорда может быть только ТРОЛ(ь): Темный Разумный и Осторожный Лорд.

— У нас хватает силы, — продолжает Дамблдор, — но куда бить? Стычки по всей Британии и ограничение атак слуг Волдеморта — это лишь временная мера. Они могут накапливать силы и бить потом, куда захотят, с полным превосходством.

— А разве мы не делаем так же? — вырывается у меня вопрос.

— Конечно, конечно, не наноси Министерство превентивные удары, уже полыхала бы вся Магическая Британия, а может и Хогвартс был бы в кольце осады.

Гарри еще раз вздрагивает.

— Разве враги могут взять Хогвартс? — спрашивает он.

— Могут, конечно. На любую силу найдется большая сила, любые щиты можно сломать и любого волшебника одолеть в схватке, навалившись на него вдесятером, например, — голос Дамблдора даже не меняется, тихий, спокойный. — Армия Волдеморта не осаждает Хогвартс только потому, что Министерство еще не пало и может прийти к нам на помощь. Министерство же силой Волдеморт захватить не может, в силу обстоятельств, сложившихся после Турнира и событий в Дурмштранге.

— Да, я помню, вы объясняли, — кивает Гарри.

— То есть Волдеморт не может силой сокрушить Министерство и Хогвартс, а мы не можем силой сокрушить его? — уточняю на всякий случай.

— Именно так, Гермиона, именно так. В результате творящееся в Британии трудно назвать войной, скорее это осторожное прощупывание друг друга, потому что мы не можем устроить решающую битву.

Не можем или не хотим? Закрыть местность щитами, да сойтись в заклинаниях богатырских? Или каждая сторона притащит всех-всех, и от такой толпы щиты просто лопнут? Никто не хочет рисковать, потому что так вот еще как-то можно победить, а если устроить побоище и раскрыться, то европейские маги отключат Министерство и тогда проиграют все?