Фэнтези-2018 Девять дней исправления

Шло время, а из склада никто не выходил. Лариус решился было обойти его и поискать другие ворота, когда двери, наконец, приоткрылись, и незнакомец в длинном плаще выбрался наружу. Сумка в его руках была уже пуста.

Стражник собирался окликнуть его, но он сам заметил своего наблюдателя. Поглядел немного из-за капюшона, а потом зачем-то вскинул руку. Откуда ни возьмись в руке появился яркий белый свет, и мысли закружились в голове, словно в вихре.

* * *

Ночью спать никто и не собирался. Старагон и Олтанон вместе пытались удержать магистра Гилона от глупости: попытки в одиночку отправиться в дом Транона и предупредить Дардарона. Надежда была на то, что второй магистр явится с минуты на минуту, и тогда бы ему всё рассказали, а там уже было бы видно, что нужно делать. Однако тот всё не появлялся, и удержать магистра Гилона становилось всё труднее.

Алион тем временем беззаботно сидела в углу. Таралон, как обычно, был рядом.

В конце концов Олтанону пришлось в одиночку удерживать магистра — Старагон выбился из сил. Болезнь продолжала мучить его, хотя головная боль немного поутихла — наверное, он уже привык к ней. Хотя была вероятность, что ему становится легче и организм побеждает заразу, но парень не имел привычку надеяться на лучшее и отбрасывал эту мысль.

— Если Транон предатель, то его план, на который мы возлагали надежды, непригоден. А значит отбиваться от гэльвов всё таки придётся здесь, в школе! — ворчал Гилон, глядя на Олтанона. Тот казался невозмутимым и твёрдо держал взгляд.

— И что?

— А то, что без Дардарона мы не сможем справиться, вот что! Придётся рискнуть.

— А без Дардарона и без вас будет ещё меньше шансов. Вы понимаете, что если магистр не вернулся сейчас, то вряд ли Транон держит его в плену. А один вы, уж извините, но с вашими магическими способностями, не справитесь. Да, нам придётся рискнуть. Рискнуть, и ничего не предпринять, положиться на магистра Дардарона, на то, что он всё же вернётся.

— Тогда отправимся все вместе.

— И оставим школу? Именно это магистр Дардарон запретил делать. Что угодно, только не покидать школу, помните?

— Сейчас у нас выбор: либо всё, либо ничего. Либо мы оставим его в беде и проиграем, либо попытаемся вернуть и, может быть, преуспеем.

— Простите, магистр, но наш выбор заключается в другом. Все мы, вместе взятые, рядом с одним магистром Дардароном не стоим и рядом. Он гораздо более могущественный маг, чем мы. И если его смог победить этот Транон, то мы вряд ли сможем сделать вообще хоть что-то. Поэтому мы либо идём и надеемся на ничтожно крохотный шанс, что чем-то сможем помочь магистру, либо остаёмся и надеемся на хоть и уже маленький, но тем не менее больший шанс, что магистр Дардарон вернётся, а если он не вернётся, то в школе останется хотя бы кто-то, способный её защищать.

Старагон закрыл глаза. Эти споры бессмысленны. Нужно немного поспать перед решающим днём, а потом приступать к подготовке, а они вместо этого спорят. Как же всё это бессмысленно!

Дверь распахнулась, и в зал вошёл магистр Дардарон. Вид его был неважный, по телу, на котором почему-то не было никакой одежды, бежал полосы синяков и даже порезы, кожа была грязной. Кажется, Старагон понимал, где побывал магистр.

— Дардарон! — Гилон, обрадованный, схватил с пола тряпьё и мигом накрыл друга. — Что произошло? Транон предал нас?

— Нет, — прозвучал угрюмый ответ. — Он никогда и не был на нашей стороне. Всё это время он работал на Каганат. Сейчас, когда я пришёл к нему, он отобрал монету и отправил её к гэльвам вместе с мурфом-вороной. К полудню она уже будет там.

Ученики тоже столпились вокруг учителя, внимательно слушая.

— Значит, всё? — спросил Гилон. — Всё кончено?

— Нет. Далеко не всё кончено. То, как он яростно сражался за эту монету, а потом точно так же пытался отнять у меня другую, говорит об одном: других монет нет. Эти две единственные, и поэтому они так нужны гэльвам. С обеими монетами и одним магом они могли бы присылать сюда столько войск, сколько им вдумается, но только с одной они смогут прислать лишь одну группу. Где вторая монета?

Гилон достал из кармана золотой кругляш.

— Думаешь, её нужно спрятать? А лучше выкинуть куда-то подальше! Или даже в море!

— Нет. Этого делать нельзя, — Дардарон получше укутался в тряпьё. — Во-первых, если у них вдруг есть какой-то прибор для поиска, то они найдут её, уж лучше самим охранять. А во-вторых, гэльвы тоже люди, и они тоже будут хотеть убраться отсюда домой. А если у нас на руках будет единственный предмет, позволяющий сделать это, то мы, быть может, сумеем сторговаться при определённых обстоятельствах. В любом случае, даже если они отберут монету, будет лучше, что у них есть способ убраться отсюда, чем если у них этого способа не будет. Нам нужно отобрать у них ту, первую монету, а эту, наоборот, отдать.

— У тебя есть план? — магистр Гилон выглядел ещё более испуганным, чем до появления Дардарона.

— Нет. У нас есть время, пока мурф будет лететь до Каганата, потом пока гэльвы будут подготавливаться, думаю, до вечера. Составим план и наделаем ловушек.

Магистр огляделся.

— А где повар?

* * *

— Наконец-то, ты! — сказал Вильтус Дарма, когда увидел гостя, входящего в помещение. На его удивление, Скилт пришёл один. Довольно смелый поступок для самого опасного и известного преступника в городе.

— Вот как! — усмехнулся Скилт. — А я думал, у вас тут, в высоком обществе, принято вести себя благородно и галантно. Я, значит, приготовился, надел свою лучшую одежду, научился обращаться на "вы", прихожу, а мне тут сходу "тыкают".

Вильтус принюхался. От гостя смердело, как от сарая со свиньями. Хорошо, что он надел лучшую одежду. Будь он в худшей, пришлось бы разговаривать с ним с разных сторон комнаты.

— Почему ты один? Хотел показать свою смелость? — решил Дарма высказать своё удивление вслух.

— А чего мне бояться? — Скилт снова усмехнулся. — Если меня схватят, вы же меня и освободите. У нас ведь совместное дело, разве нет?

— Освободить и дать повод гражданам сомневаться в законе? Вот ещё. Ладно, хватит петлять словами. Я не дурак. У тебя неплохо получается притворяться настоящим Скилтом, но не идеально. Я знаю, что он использует вас, своих подставных личностей, чтобы никто не знал его истинного лица и никто не мог с ним расправиться...

— Ну, даже если бы я был подставным лицом, вы же понимаете, что я бы не мог согласиться и раскрыть себя. Поэтому, я говорю нет, а вы там думайте себе, что хотите. Давайте приступим к делу.

Вильтусу стало смешно. Вот как этот человек готовился к встрече с человеком из высокого общества! Обращается на "давайте"! Впрочем, поправлять его нет никакого смысла, ведь завтра их небольшой союз прекратится, и Дарма надеялся, навсегда.

— Перейдём, — деловито сказал он, кивая головой. — Казнь назначена на три часа дня, но состоится она в итоге и того позже.

— Насколько вы уверены, что придёт много людей?

— Полностью уверен. Когда мы впервые казнили магов, то собрали полную площадь. С тех пор ненависть к магам в народе подогрелась, а теперь казнь не утром, а днём, в удобное для всех время. Людей будет столько, что не всем удастся разглядеть саму казнь. Но ваши слова, я уверен, услышат все. Если не от вас, то от тех, кто будет разносить их в толпе.

— Отлично. Но вы должны ещё перенести казнь.

Дарма опешил.

— Почему это так важно для тебя?

Скилт как-то недовольно скосил взгляд.

— Мне просто нужно больше времени на подготовку.

— Что ж, — вздохнул Вильтус. — Давай предположим, что у тебя всё получится. Ты произнесёшь свою речь, люди скажут "да" и пойдут с тобой к замку магов, жаждущие убить их всех. Что дальше? Почему ты уверен, что все они не разбегутся, увидев, как первым же залпом один из магов сожжёт дюжину их собратьев? Как ты собираешься проходить через их маговскую защиту?

— Защиту я беру на себя. Я всё это время не сидел на жопе, а собирал знания об их замке и о защите. А вот по поводу "разбегутся", тут вы, превосходительство, очень заблуждаетесь. Вроде бы управляете городом, ну, по крайней мере, сидите рядом с графом, а понятия не имеете о людях. Иногда людей можно назвать одним очень интересным словом — общество. Так вот, если общество встречает, как же он там говорил, а — действие, которое, значит, ему не по душе, — то в ответ на это действие оно, общество, даёт своё противодействие. Если люди понимают, что от них чего-то насильственно добиваются, они в любом случае будут лезть поперёк. Уж запомните мои слова. Если маги убьют кого-то, то ещё глубже капнут яму под свою могилу.

— Это ты, видимо, понятие не имеешь об обществе. Люди задействуют это своё противодействие только в том случае, если чувствуют безопасность за свою шкуру. И запомни ещё: люди делают то, что делает толпа. Если убежит пара дюжин, то за ней последуют пять дюжин тех, кто сомневался, бежать или нет. Увидев, как бежит почти сотня, убегут и те, кто сомневался чуть больше. И в конце концов останутся только ярые фанатики ваших слов. Если никто не убежит, в конце все будут говорить, что бегство — трусость; если убежит большинство, в конце все будут твердеть, что бегство было необходимо, а подставляют свои шеи только идиоты. Людям нравится верить в свою правоту, но они выдумывают её сами при любом раскладе. Поэтому, то, что произойдёт сегодня, зависит от мельчайшего дуновения ветра, и я бы на твоём месте не был бы так уверен.

— Вот и посмотрим, кто прав. — Улыбнулся Скилт. — Вы, главное, выполните свою часть уговора, а дальше я сам. Не выйдет у меня, тогда уже вы с графом поведёте на магов войска.

— Да, касательно этого. Я так и не спросил ни разу, зачем тебе это нужно? Что тебе сделали маги?

— Так значит? — преступник расплылся в улыбке. — Вы даже не предполагаете, что людьми могут двигать некорыстные мотивы? Что я просто хочу избавиться от магов, потому что верю, что они вредны для города?

— Мой опыт говорит, что такие люди редко добиваются чего-то большого.

— А мой говорит, что таких людей вовсе нет. Каждый делает что-то ради себя. И вы правы, превосходительство, я не исключение. Избавившись от магов, я налажу тем самым свою торговлю.

— Не пытайся обмануть меня. Я знаю, что ты торгуешь с магами.

— Да. Приходится, чтобы возмещать хотя бы часть убытков, которые приносит их присутствие. Они заняли главный контрабандный путь в городе, они скупают многие минералы, в конце концов, они заполоняют рынок своими товарами. Это везёт, что они из своего напыщенного благородства не поубивали всех моих людей. — Скилт как-то странно посмотрел на Вильтуса. — А вот каков ваш мотив, мне не понятно.

— Что ты такое говоришь?

— Только дурак не поймёт, что маги не виновны в гаргене и ни в каких других бедах города, которые на них вешают люди. Но благодаря существованию магов, людям есть, на кого их вешать. Они как козлы отпущения. Кто займёт их роль, когда их не станет? Разгневанная толпа сегодня будет стоять под их замком, а не под вашим, только потому, что сегодня ей есть, кого винить в своих бедах. Поэтому я спрашиваю, какова ваша цель? Вам точно не выгодно сие событие. Или неужели всё так просто, и всё дело в вашей недальновидности?

— Пошёл вон отсюда, пока я не расторг наше соглашение, — как смог спокойно сказал Вильтус.

Всё ещё улыбаясь, Скилт отвесил чисто символический поклон и выполнил просьбу.

* * *

Рука с пером дрогнула, оставив на бумаге длинный росчерк. Проклятье! Придётся писать заново!

Санмир обернулся, чтобы поглядеть на того, кто издал напугавший его звук.

— Ну, наконец. Почему так долго? Пировал на трупах жителей Куастока?

— Ты уже шутил так, — процедил сквозь зубы Фурин, только что превратившийся в человека.

— Вот как! Прости. Мне просто говорили, что у ворон короткая память. Неужели придётся выдумывать новые шутки? Как насчёт какого-нибудь блестящего предмета в твоей лапе?

— Это сороки крадут блестящее, а не вороны, идиот — пробурчал Фурин, отдавая монету.

— А они тоже приносят в гнездо только половину? Где вторая монета, растяпа?

— Если она не у тебя, то значит, всё пошло не так, как должно было.

— Объясни.

Фурин, вздохнув, выдвинул стул из-под выемки письменного стола и присел. Потом рассказал маленькую историю, которая имела большое значение.

— Так что, — заканчивал он, всё ещё вздыхая. — Если Транон не телепортировался сюда, то монету добыть не сумел. Надеюсь, с ним самим всё в порядке.

— Это неважно, — задумчиво проговорил Санмир. — Он уже свою роль сыграл и нам больше не нужен. Разве что как боевая единица, так сказать. А вот то, что он не добыл вторую монету, очень печально. Как звали того мага, у которого она?

— Нашёл, что спрашивать, — усмехнулся Фурин. — У всех магов одинаковые имена.

— А потом он упрекает меня в том, что я не отличаю одних вороновых от других, — проворчал гэльв, подходя к другому столу, на котором в своём порядке лежали бумаги. — Он есть среди них?

Фурин с явной неохотой встал со стула, тоже подошёл к столу и взглянул на портреты магов.

— Вот этот. Точно он!

— Значит, Дардарон.

— Да, кажется, его так звали.

— Я скажу своим людям. Монета будет у него, или же он будет знать, где искать её. Придётся брать его живым. А он один из двух оставшихся сильных магов в этой школе.

— Нет. Один. Я забыл сказать: позавчера, как раз когда я улетал, арестовали одного из них. Транон сказал, что это был самый сильный из них. Директор.

— Вот это новость! Эм. Есть какая-то аналогия с птицей, которая приносит хорошие новости? Или нету? Неважно.

— Я знаю аналогию, в которой используется выражение "птичьи мозги", — сказал Фурин и засмеялся.

— Ха-ха, — передразнил его гэльв. — По-твоему, это смешная шутка?

— Да, — кивнул мурф, всё ещё смеясь. — По-моему, очень смешная.

— Когда закончишь хохотать, превращайся обратно в птицу и лети назад в Куасток.

— Что? Зачем? Я думал, моя работа закончена!

— Нужно ведь нам знать, чем всё закончится, если никто из моих людей не вернётся.

— Значит, ты не уверен в собственном "гениальном" плане?

Санмир стал спиной к Фурину, скрестив за спиной руки.

— Никто не может знать наверняка, что сегодня произойдёт в этой школе.

* * *

Всё, что можно было сделать, они уже сделали: оделись в самые прочные мантии из имеющихся, взяли с собой оружие и продумали пути отхода. Магистры расставили по всей школе магические ловушки (на это ушло чуть больше часа) и объяснили ученикам, как они работают. Дардарон отдал монету Олтанону, потому что понимал, что гэльвы наверняка догадаются искать её у самого старшего. Также он объяснил, как можно притягивать монету к себе. У каждой из её сторон есть свой заряд, у одной плюс, а у другой минус. Если ты владеешь плюсом, то и притянешь её плюсовую сторону, а если минусом, то минусовую. Старагон попробовал и обнаружил, что это весьма увлекательно.

Теперь они затаились по тёмным углам с обеих сторон от того места, где примерно должны были появиться гэльвы, и ждал, все в напряжении.