— Спасибо. Басиянда, хочешь пиявок? — осведомился Дарин и прибавил вполголоса: — Да не смотри же ты на нее, дурак, не видишь: она уже позеленела вся! Водяные кикиморы страшно стесняются людей!
Раб поспешно уткнулся взглядом себе под ноги.
— Если мой господин пожелает, я, конечно, стану есть пиявок, — самоотверженно заявил он, рассматривая пол. — Хотя не слышал ни разу, чтобы приличные господа кормили своих верных рабов столь необыкновенным кушаньем. Это, наверное, очень дорогое и изысканное блюдо, оставьте его себе, господин. А мне, вашему верному рабу, подойдет и простой кусок хлеба с мясом или рыбой и кружка воды. Хотя молоко или пиво было бы, конечно, предпочтительней. Не буду возражать и против каши или похлебки, особенно мясной. Можно добавить к этому тушеной репы и других овощей. Я, как видите, неприхотлив в еде, господин!
Дарин полез в карман за деньгами.
— Фофанита, дай для моего верного раба, чтоб ему провалиться, хлеба и мяса...
— Отличное мясо, господин Дарин, — застенчиво шепнула кикимора, ловко отрезая кусок. — Водяная крыса была совсем молодой. Мой отец изловил ее вчера вечером.
— Крыса? — испуганно пискнул Басиянда.
— Прекрасно, Фофанита. Мой раб, чтоб ему пусто было, обожает водяных крыс!
Он взял румяную теплую лепешку, и сунул Басиянде.
— Ешь, не бойся! Водяной крысой кикиморы называют гусей.
— Но почему?
— Понятия не имею, — буркнул Дарин. — И никакой возможности узнать нет: не очень-то кикиморы с людьми общаться любят...
Басиянда ухватил лепешку обеими руками и тут же откусил чуть ли не половину. На лице раба появилось выражение неописуемого блаженства.
— Приготовить лепешку и для вас, господин Дарин? — отважилась спросить кикимора, позеленев до такой степени, что стала напоминать обросший мхом валун.
Дарин пересчитал оставшуюся наличность и вздохнул.
— Нет, спасибо... может, в другой раз. Пойдем, Басиянда! Желаю процветания, Фофанита!
...Аппетитный запах жареного мяса и аромат теплой лепешки сильно отвлекали Дарина от поисков Меркателя. Парень с завистью покосился на Басиняду: раб уписывал обед за обе щеки и выглядел совершенно счастливым. Возле громадного портрета 'Бутфарп четвертый и блюдо с фруктами', Дарин ненадолго остановился и, стараясь не обращать внимания на чавкающего раба, задумался: где же мог скрываться купец? В Управлении его не было, так не прочесать двор, попутно завернув к складам? Уж там он точно отыщется! Приняв такое решение, Дарин воспрял духом.
— Басиянда, за мной! — скомандовал он, припустив к выходу, но тут же сбавил скорость и поклонился: навстречу неторопливо шествовали гоблин Марголин и карлик Куз.
— Опись, как видите, полная и включает в себя абсолютно все предметы, находящиеся в Управлении, — говорил Марголин, на ходу вытирая лысину носовым платком.
— Да, но фонтан с говорящими рыбами, тот, что во дворе, меня решительно смущает, — карлик Куз остановился и развернул свиток. — Поведения рыб пока касаться не станем, хотя не могу не заметить, что песня 'Крошка-карлик к подружке пришел' несколько...э...несколько фривольна. Там такие смелые рифмы... гм. Не могу понять, почему рыбы начинают распевать ее, едва завидев меня? Но вернемся к делу. Тут, в перечне, вижу отчетливо: 'Фонтан и десять говорящих рыб, общей стоимостью десять серебряных лемпиров'.
— Так и есть, — кивнул Марголин. — Кстати, на бассейн наложено заклинание сохранности, дабы никто на рыб не покусился.
— Это похвально, но я о другом. Стало быть, каждая рыба стоит один серебряный лемпир, так?
— Так, — подтвердил гоблин.
— А между тем, одна из рыб вчера заявила мне следующее...
Они свернули за угол, и Дарин так и не узнал, что заявила новому завхозу говорящая рыба. Они с Басинядой прошли крытой галереей и оказались в Восточном крыле Управления. Здесь находился отдел казначейства, а потому всегда было полно народу, а сейчас, в полдень, происходило самое настоящее столпотворение: ровно через час пунктуальные гоблины-казначеи прекращали прием посетителей до следующего дня. Дарин с трудом пробился сквозь толпу помощников купцов, торговцев и стряпчих, занимающихся оформлением документов на морские перевозки, и оказался на лестнице. Здесь он перевел дух и оглянулся.
— Ты тут, Басиянда? Дуй за мной!
— Господин, — как можно почтительней начал раб, но Дарин не слушал. Он сбежал по ступеням, вылетел во двор и возле одной из колонн галереи заметил капитана Солоку. Бравый капитан стоял, прислонившись к колонне, и потягивал что-то из фляжки.
— Приветствую, желаю процветания! — торопливо выпалил Дарин. — Вы не видели...
— Хвала небесам, я наконец-то его отыскал! — не слушая его, заявил Солока.
— Кого?
— Это несчастного парня, жениха красавицы Ичли. Ну и характер у девицы: прочесала все прибрежные трактиры, осмотрела все корабли, перевернула всю гавань и порт! — он указал фляжкой на бухту, где, покачиваясь на волне, стояли корабли. — Жаль, женщин в таможню не берут! Из этой красотки получился бы отличный таможенник: она бы любую контрабанду вмиг отыскала!
Капитан Солока отхлебнул из фляжки и покачал головой.
— Право, — сказал он с легким недоумением. — В мое время девушки другими были. Робкие... трепетные... нежные, как цветок. А теперь, видно, все переменилось. Слова им поперек не скажи!
Он вздохнул.
— Это точно, — пробормотал Дарин, припомнив свой собственный небогатый опыт общения с прекрасным полом. — Им лучше не перечить, здоровее будешь.
Он покосился в сторону, туда, где возле мраморного вазона с душистым горошком, стояли двое: девушка и
и молодой человек.
— Беседуют, — пояснил капитан, отхлебывая из фляжки.
— Беседуют? — Дарин хмыкнул. — Да парень-то и слова вставить не успевает! Это не беседа получается, а допрос с пристрастием!
Он пригляделся повнимательней.
— Точно! Эта... как ее? Ичли сама задает вопросы, сама на них отвечает и сама же сердится!
— Участь несчастного решена, — меланхолично ответил Солока, завинчивая пробку. — Собственно говоря, она был решена с того самого момента, как они встретились. Жених, конечно, попытался сбежать, но невеста пошла по следу, обложила жертву и лишила всякой способности к сопротивлению, — он вздохнул. — Еще никому не удавалось спастись бегством от женщины, если она твердо решила выти за тебя замуж!
Дарин посмотрел на красавицу Ичли, на молодого человека и преисполнился к нему жалости.
— Как бы ему помочь? — спросил, забывая на время о собственных проблемах. — Ведь погибает человек!
— Бесполезно. Уж поверь моему опыту, — сказал Солока.
— Мой господин сможет! — бесцеремонно влез в разговор Басиянда.
Капитан Солока только сейчас обнаружил, что при разговоре присутствует кто-то еще.
— Это кто?
— Бисянда, — сдержанно представил его Дарин. — Но вы не обращайте на него внимания. Он...
— Я раб этого господина и я счастлив...
— Раб?! — Солока посмотрел на Басиянду и снова потянулся за фляжкой.
— Подарок, — мрачно пояснил Дарин. — От Меркателя. Теперь я — рабовладелец!
Солока захохотал.
— Смешно, блин, — согласился 'рабовладелец'. — А вы его не видели?
— Видел, — кивнул капитан, откручивая с серебряной фляжки крышечку. — Совсем недавно. В Управление шел, пошлину на товар оформлять.
Дарин подумал немного, посматривая в сторону красавицы Ичли и ее жениха.
— Значить, в Управление... к таможенникам пошел, наверное. Слышали новость? Горам почти весь таможенный отдел уволил, говорит, такие взятки брали, что...
— Мне ли не знать? — философски сказал капитан Солока и сделал большой глоток из фляжки.
— А с прошлой недели таможенниками мороки служат. Барклюня говорит, Горам ими очень доволен: усердные, честные и взяток не берут — зачем привидениям деньги? Некоторые посетители пугаются, конечно, ну, да ничего, привыкнут со временем. Ну, пойду искать Меркателя. Басиянда, не отставай! Желаю процветания!
Солока в это время как раз снова приложился к фляжке, поэтому только кивнул.
Дарин, сломя голову, бросился назад в Управление.
Битый час он носился по просторным и гулким коридорам, заглядывал в кабинеты и приемные, побывал и в таможенном отделе, где новые служащие-мороки прилежно скрипели перьями, выписывая пошлины, но Меркатель как сквозь землю провалился. Один раз Дарину показалось, что он видит в конце коридора знакомую фигуру в фиолетовом одеянии, но фигура эта шмыгнула за угол так проворно, что парень и опомниться не успел. Спохватившись, он с топотом пронесся по коридору, завернул за угол — купца и след простыл.
— Блинский фиг, — с досадой пробормотал Дарин, остановившись возле открытого окна и вытирая со лба пот. — Что ж мне за ним, всю жизнь гоняться, что ли?!
— Господин, — заискивающе начал Басиянда. — Не стоит тратить время на бесплодные поиски. Не лучше ли возрадоваться жизни? Ты молод, господин, здоров, красив, у тебя имеется собственный раб и...
— Имеется раб, вот именно! Вот поэтому-то я и не могу возрадоваться жизни! — сердито отрезал Дарин. — Где же этот проклятый Меркатель?
Горгулья номер восемь, которая сидела под потолком в компании летучих мышей и злословила по поводу завхоза Куза, обратила на него хмурый взор.
— Все еще ищешь? Он только что пробегал мимо, — сообщила она. — Так несся, будто убегал от кого-то! На склады собирался.
— Отлично! — просиял Дарин. — Спасибо! Желаю процветания.
— Процветешь тут с новым завхозом, как же... — недовольно пробурчала горгулья и отвернулась.
Спустя немного времени, Дарин уже торопливо шел по берегу.
Только сейчас он заметил, что за беготней и прочими приключениями прошел почти весь день и над Лутакой сгущались сумерки. Здесь, как и в любом южном городе, темнело быстро: только что полыхал закат над зеленой морской гладью, а вот уж небо с одного края погасло, стало темно-синим, и теплая мгла южной ночи окутала улицы.
Дарин шагал вдоль темного парка, слушая, как шумят деревья и набегают на берег волны. Мягкий ветер нес в лицо мельчайшую водяную соленую пыль. Вдалеке, возле складов горели факелы и сновали черные фигуры.
— Басиянда, шевелись!
Раб послушно припустил рысцой.
— Сейчас верну тебя — и дело с концом, — бормотал Дарин. — Не нужен мне раб!
— Ошибаетесь, господин, очень ошибаетесь, — горячо возразил Басиянда. — Такой хороший раб нужен каждому!
Парень отмахнулся.
— Слышал уже...
— И напрасно ты, господин, разыскиваешь купца Меркателя, — настойчиво продолжал Басиянда, не горевший, почему-то, желанием возвращаться к прежнему хозяину. — Отчего бы нам не отправиться в тот уютный дом с синими ставнями? А! Я забыл там мой коврик! Господин! — Басиянда вдруг остановился, как вкопанный. — Давайте вернемся за ковриком! А завтра или послезавтра...
Дарин тоже остановился и повернулся к упрямому рабу.
— Ты эти уловки брось, ясно? — грозно сказал он. — Коврику твоему цена — медный лемпир в базарный день! К тому же, слышал ведь: домой я сегодня не собираюсь. В Управлении с Барклюней сидеть буду. У него срочная работа, он всю ночь документы писать собирается. Поэтому мы с ним пошлем кого-нибудь из призраков за пивом и...
— Слышал, господин. Тогда и я с вами останусь, — решительно заявил Басиянда, не забыв поклониться. — Долг раба — всюду сопровождать своего хозяина, хочет того господин или нет. Это правило номер семь! К тому же, я уверен, что у твоего друга, господина Барклюни, найдется лишний кусок хлеба с мясом и сыром. Я смогу поужинать и прикорну где-нибудь возле двери!
Дарин, не дослушав, махнул рукой и двинулся дальше.
— Еще чего! Нам только тебя и не хватало! К Меркателю сейчас отправишься, понял? И разговор на этом окончен!
— Долг раба — не перечить своему хозяину, но...
— Умолкни!
Налетевший ветер зашумел листвой. В кустах что-то быстро прошуршало, словно кто-то невидимый крался там, в темноте, на мягких лапах.
Басиянда снова остановился.
— Господин, — тревожно окликнул он. — Почему же ты хочешь вернуть меня Меркателю?
— Сколько можно твердить тебе одно и то же?! Не нужен мне раб, понял? — с досадой воскликнул Дарин. — Я это уже сто раз говорил! И давай, шевелись, не стой, как столб!
Он прошел несколько шагов и оглянулся.
Раб Басиянда стоял на прежнем месте и смотрел вслед. Дарин стиснул зубы. Больше всего на свете ему захотелось вдруг побить строптивого раба или хотя бы дать ему по уху. Минуту или две Дарин всерьез обдумывал заманчивую мысль, потом вздохнул и решил пока что ограничиться увещеваниями.
— Послушай, Басиянда, — терпеливо начал он. — Рабом, конечно, хорошо работать, но ты же человек взрослый и должен понимать... к тому же, слышал ведь: я через пару дней... э... уеду. А тебя я с собой не возьму, даже и не мечтай!
На лице Басиянды появилось выражение упрямой решимости.
— Ну, и стой тут до утра!
Кипя от злости, Дарин пошел дальше. Он твердо решил отыскать Меркателя, если даже для этого ему придется потратить всю ночь и вернуть 'подарок'. Миновав темный парк, он не выдержал и оглянулся.
— Басиняда! Ты где?
В кустах что-то быстро прошуршало, хрустнуло, и из зарослей внезапно метнулось что-то огромное и черное. Огромная тень взвилась в воздух и тяжелые лапы мягко и сильно толкнули Дарина в грудь.
Он упал, чувствуя, как в спину больно врезались мелкие камешки и осколки ракушек. До его слуха донеслось приглушенное пофыркивание, будто где-то рядом находилась громадная кошка, потом послышался леденящий душу звук: негромкое рычание, зародившееся в чьей-то могучей утробе. Из темноты возникло чудовище с горящими зелеными глазами. Лежа на спине, беспомощный и безоружный, Дарин с ужасом смотрел, как оно подходит все ближе и ближе. Разумом он понимал, что надо бежать, спасаться, но от страха оцепенел и не в силах был даже пошевелиться. Огромный зверь приблизился, фыркнул, обнюхивая добычу, поставил лапы на грудь Дарина и приблизил морду к самому его лицу. Он чувствовал на себе горячее дыхание чудовища, но сам не мог даже вздохнуть: то ли оттого, что на грудь давили тяжелые лапы, то ли потому, что от ужаса совсем забыл, что полагается дышать. Наклонив голову, страшный зверь пристально разглядывал человека, точно соображая, растерзать ли его немедленно или немного погодить, а Дарин, как загипнотизированный, не мог отвести взгляда от светящихся зеленых глаз. От недостатка воздуха в голове начало звенеть, перед глазами поплыли огненные точки. Он попытался вздохнуть, но чудовище уловило слабое движение под лапами и негромко рыкнуло, оскалив клыки — Дарину почудилось, что зубов в пасти было гораздо больше, чем положено природой. Прижав уши, чудовище снова зарычало, глаза его зловеще вспыхнули, и Дарин отчетливо понял, что сейчас первый раз в жизни, потеряет сознание и это даже к лучшему: по крайней мере, не почувствует, как его цивилизованного человека с высшим образованием, будет пожирать какой-то доисторический зверь, словно удравший с картинки учебника по палеонтологии.
