Упоминание Мастера заставило Короля скорчиться — точно также, как Шекспир и ожидал.
Король, еще один Король, а после еще пять Королей... Плюнь в Слугу — попадешь в Короля, если не реального, то в "Короля Магии", "Короля Изобретателей" или "Короля Штормов"! И каждый гордиться своим титулом — хотя их титул и бесполезен, когда каждый вокруг Король...
И каждый Король желает быть Королем, не только зваться им — казнить Шекспира на месте, за предательство и нарушение приказов... Однако стоит лишь сказать о том, что Шекспир действовал не нарушая планов Мастера — как очередной Король опускал свои руки. Воистину, что сделает Король против Мастера, против Короля Королей?
-Я обращусь к Мастеру за советом относительно твоего наказания,— раздраженный голос очередного Короля заставил Шекспира улыбнуться — вовсе не скрывая своих эмоций.
Действительно, обратится к Мастеру... Как будто бы тот не знал о действиях Шекспира еще до того, как тот их совершил. Как будто бы Мастеру не было плевать на своих Слуг, их мелочные действия и свершения... Как будто бы все они не были лишь пешками, ненужными для центрального действия, созданными лишь для того, чтобы создать "атмосферу" для основного действия...
Как мелочен Король, когда теряет он свою корону... Как сильно он желает Королем быть вновь — и как до смерти бьется тот в руках величие пытаясь удержать...
Шекспир выдохнул — он знал, что Мастер не накажет его ни за что и Королю придется вновь вернуться к своему шуту, стараясь удержать лишь тень подобия контроля на лице...
Ох, кажется, он вновь сбивается на совершенно иной слог! Шекспиру стоило следить за собой — сейчас было не время для подобного, нет-нет!
-В таком случае,— голос Короля зазвучал вновь,— Если Слуги противника сильны, хм... Возможно, нам придется воспользоваться большими ресурсами, чем располагаете вы.
Шекспир улыбнулся.
Но время придет, определенно придет...
* * *
Исторический анализ фактографии жизни Елизаветы Батори:
Елизавета Батори, пожалуй, и по сей день остается достаточно известной фактографической загадкой истории.
Информация о ее жизни слишком сильно смешана с легендами позднего сочинения, слухами, лжесвидетельствами и откровенной ложью для того, чтобы однозначно утверждать, что даже самая минимальная информация о ее жизни является неопровержимо верной.
В частности, наиболее известной историей из ее жизни, безусловно, является история об убийстве молодых крестьянок и последующем принятии кровавых ванн, предположительно, для поддержания своей красоты и молодости — что в данный момент считается, по большей части невозможным и доказанной ложью, не говоря уже о том, что знаменитая "Железная Дева", пытки которой часто приписываются Елизавете Батори является более поздней мистификацией и исторической подделкой, не имевшей никакого рабочего аналога в реальной истории.
Впрочем, значительно позднее возникшая история за авторством Джозефа Шеридана Ле Фаню, на двадцать пять лет опередившая Дракулу, предполагаемого "отца вампирской прозы", "Кармилла", связавшая историю самой Елизаветы Батори с мистической вампиршей Кармиллой вновь разожгла интерес аудитории к истории Елизаветы Батори. В частности, точно также, уже после смерти Кармиллы были сфальсифицированы якобы "прижизненные свидетельства" о ее "вампирской природе" — о "нечеловеческой красоте", об участии в "культах Ведьм", о ее "борьбе со своей человеческой частью" (возможно, ввиду имеется указание на психическое заболевание Елизаветы Батори и возможное расщепление личности?), о ее не только подпольных убийствах крестьянок, но и открытом уничтожении крестьян по указанию "Ведьмы", а также знаменитая легенда о том, что после уничтожения своей человеческой части — чтобы на самом деле это не значило — Кармилла была отравлена подосланной девушкой-крестьянкой, что выпила яд, перед тем, как Кармилла выпила кровь той, погибнув, что, безусловно, привлекло внимание значительного числа интересующихся...
* * *
Ганс Христиан Андерсен запомнился людям в первую очередь своими сборниками сказок и написанными рассказами.
Во вторую очередь он запомнился людям своим желчным и склочным характером, но о последней детали его биографии достоверно осведомлены были только люди, общавшиеся с Гансом лично — иными словами, весьма ограниченный круг людей, в то время, как о его сказках были осведомлены все же значительно большее количество людей.
И потому не так сложно было представить, что временное жилище Ганса в данный момент было заполнено значительным количеством книг, часть из которых он до сих пор и любил перечитывать — а также несколькими недописанными рукописями, к созданию которых он и приложил руку.
Однако, разделять два факта, писательский талант Ганса и его мелочный вздорный характер все же было нельзя, и потому, склонившись над своей рукописью, Ганс не думал о том, как прекрасно он мог бы закончить написанный рассказа.
Вместо этого мысли Ганса Христиана Андерсена были куда прозаичнее.
"Это полное дерьмо" — Ганс скривился, глядя на написанную рукопись.
В конце концов, у каждой книги помимо примитивного текстового составляющего — начало, середина, конец — есть составляющая мысленная и чувственная.
В каждой книге есть герой, есть персонаж, есть образ, есть мысль, есть вопрос и ответ.
В рукописи Ганса было все. Имена, персонажи, события, образы, но не было самого главного.
Вопроса и ответа.
Или, если можно было так сказать, Ганс считал, что вопрос в данной книге был — однако это был неотвеченный вопрос автора, заданный к собственному творению.
Зачем?
Зачем персонаж совершает свои действия? Этот вопрос был отвечен в тексте.
Зачем персонажу нужны его достижения? Это, конечно же, также было заранее написано и отвечено в тексте.
Зачем автор написал эту книгу?
Ганс поджал губы.
На этот вопрос, ответа тот, к сожалению, не умел.
Его не трогала ни одна строчка из написанного произведения, не цепляли персонажи, не радовали сюжетные перипетии и не смешили глупые каламбуры в тексте, а значит, фундаментально, Ганс не испытывал ничего к написанной книге. А написанная бесцельно и безэмоционально книга, в конце концов, для Ганса Христиана Андерсена была не только бессмысленна, но и вредоносна в своей сути, ибо представляли из себя лишь словесный поток, выплеснутый в реальность, испортивший бумагу, что могла бы пойти на любое иное, значительно более полезное занятие.
Перо Ганса замерло, занесенное над рукописью в сомнениях.
Стоило ему вычеркнуть несколько последних страниц полностью, пересечь те уродливым черным крестом, после чего написать новые? Возможно в этом случае ему удалось бы найти ответ в том, чего именно ему не хватало в его рукописи? Или, быть может, тому стоило наоборот, продолжать написанное, надеясь на то, что слепая творческая тропа в конце концов дарует тому ответ на тот вопрос, что терзал любого автора, любого творца и любого человека.
"Зачем я делаю это?"
Андерсен замер на секунду...
Прежде чем жуткий грохот, заставивший вздрогнуть весь дом не выбил табуретку из-под ног Андерсена — да, рост Андерсена в его текущем теле оставлял желать лучшего, из-за чего тот был вынужден работать за столом стоя на табуретке — после чего повалил Андерсена на землю.
Мгновение Слуга пытался сообразить, что только что произошло, прежде чем понимание того, что неизвестное совпадение случайностей и обстоятельств только что выбило Андерсена из его творческого транса не заставило того загореться злобой и праведным гневом.
"Какого черта?!" — Андерсен поднялся со своего места быстро, продолжая дышать злобой, после чего одернул свою жилетку и немного отряхнул волосы от пыли, что могла попасть на те за несколько секунд нахождения на полу — "Какой идиот посмел отвлекать автора от его работы?!"
Спустя еще мгновение Андерсен направился в сторону двери, ведущей наружу, после чего на лестницу — и спустя еще пару секунд взгляду Ганса предстала картина, которую тот вполне должен был ожидать.
Конечно же, кто же мог создать столько шума в этом мире, кроме как Да Винчи?
По крайней мере без разрушения дома до основания — что было прерогативой других Слуг, вроде Сейбера, например.
Да Винчи, недавнее и достаточно неприятное знакомство Андерсена пребывала в отвратительно бодром расположении духа — хотя сам Андерсен также мог заметить, не без некоторого злорадства, что помимо обычной жизнерадостности в лице той прослеживалась и некоторая усталость — буквально едва не скакала на месте от переполнявших ее эмоций. Более того, Андерсен мог поручиться, что и причиной грохота также стала Да Винчи, успевшая вернуться незаметно с очередной битвы — поскольку именно она продолжала листать книги на столе, где находилось в прошлом радио Джекилла — и судя по упавшему со стола радио, над которым продолжал плакать сейчас Джекилл, неспособный призвать к порядку никого в своем доме — в своем энтузиазме та перешла некоторую границу, разрушив все рабочее место, что до этого Джекилл берег со всей тщательностью.
Впрочем, не то, чтобы радио в данных условиях радиомолчания было хоть сколько-нибудь полезно — но сама мысль о том, что Да Винчи в своем безумии устроила такой хаос вызывала злую усмешку на лице Андерсена.
Усмешку, что не могла не вылиться в саркастичный вопрос Ганса,— Если уж даже в пустой голове ходячей порноиллюстрации появились мысли, что заставили ее прервать работу достопочтенного автора — почему бы не поделиться своей звенящей глупостью с миром, чтобы доставить хоть немного удовольствия занятым людям, которых она оторвала от работы.
-Ох?— Да Винчи нашла взглядом Андерсена мгновенно,— Кто пустил сюда ребенка?! Куда смотрят родители?!
-Ты повторяешься,— Андерсен, однако, удержавшись от простой подначки отреагировал спокойно,— Или великий гений теперь неспособна придумать ничего нового? Какое оскорбление титула великого изобретателя!
Эти слова задели Да Винчи значительно сильнее, однако прежде чем та смогла бы что-то ответить — в разговор двоих вмешался Аинз.
-Андерсен, Да Винчи,— голос Аинза был спокойным и практически умиротворяющим,— Пожалуйста, не могли бы ли вы оставить на время свои перепалки?
Андерсен бросил на Аинза почти презрительный взгляд и явно собирался игнорировать совет того — однако Да Винчи, удивительным образом, словно бы мгновенно утеряла интерес к Андерсену, развернувшись прочь.
-Аинз, может быть тогда стоит позвать сюда всех Слуг?— перестав обращать внимание на Андерсена, Да Винчи повернулась к Мастеру.
-Конечно,— тот ответил спокойно, после чего Андерсен заметил на мгновение, как в глазах Аинза сверкнула странная эмоция,— И если то, что ты обнаружила было настолько уж невероятно, не могла бы ты это объяснить простыми словами... Чтобы каждый из Слуг понял, само собой.
* * *
План Аинза провалился с треском.
Впрочем, с другой стороны он также прекрасно и сработал, так что Аинз не был уверен, стоило ли ему сейчас проклинать свою удачу или свою неудачу — и потому на всякий случай проклял обе особенности своего бытия.
В конце концов, он действительно надеялся на то, что Да Винчи расшифрует тайные посланий, данные Шекспиром... Однако Аинз также надеялся и на то, что это займет у Да Винчи по крайней мере день или два — все же, Шекспир принес целую стопку книг, каждая из которых была по толщине как приличные справочник — и была написана таким языком, что от одного взгляда на них у Аинза начинала болеть голова.
Потому, когда Да Винчи, после просьбы Аинза разобраться с написанным разобралась со всем примерно за минуту — Аинз резко почувствовал свою ничтожность.
В конце концов, когда Да Винчи начала беспорядочно листать страницы книг первая мысль, что появилась в сознании Аинза была мысль о том, что та искала картинки в тексте — однако глядя на лицо Да Винчи, что одновременно становилось как серьезнее, так и радостнее — как бы у нее не получилось это совместить — по мере пролистывания страниц, Аинз понял, что дело было совершенно в ином.
И потому, когда Да Винчи, быстро пролистав все принесенные Шекспиром книги заявила, что получила важную информацию — Аинз сразу понял, что какой-бы это информация не была — легко он ее воспринять не сможет. И потому применил отходной план.
"Нужно созвать всех Слуг и объяснить им всем простыми словами, чтобы они все поняли!" — гениальный план, почему Аинз раньше им не пользовался?
Впрочем, когда все присутствующие Слуги Аинз и Слуги Сингулярности собрались в единой гостинной — Аинзу стало немного тесно, будучи прижатым с двух сторон Машу и Медузой. Учитывая то, какие взгляды периодически на него бросали остальные Слуги — смущенные, у Джекилла, или нечитаемые, как у Фран или Сейбера — если бы не необходимость взаимодействовать с Да Винчи Аинз явно бы предпочел выдать каждому Слуге по какой-нибудь обязанности и остаться один.
Но, увы, реальность была непреклонна — и потому, постаравшись отстраниться мыслями от прижимающейся к нему Медузы, Аинз постарался услышать Да Винчи.
-Итак,— Да Винчи обвела взглядом всех присутствующих Слуг, после чего улыбнулась,— Скажу сразу, конкретной информации о личности вероятного противника из книг Шекспира найти не удалось.
-Так этот засранец нас обманул?— голос Жальтер был первым, высказавшим, в общем-то, всеобщую мысль.
-Да и нет,— Да Винчи покачала головой,— Конкретной информации в книгах записано не было — однако была информация иного плана, тоже крайне занимательная. Итак, кто знает о ритуале Войны Святого Грааля?
На это заявление все присутствующие Слуги переглянулись — и Аинз понимал почему. Даже он получил определенную рудиментарную информацию о подобном событии после своего призыва, не говоря уже о Слугах, оригинальных жителях этого мира. Так что подобный вопрос смотрелся действительно глупо.
-А об истории возникновения этого ритуала?— Да Винчи задала следующий вопрос, убедившись в том, что все присутствующие знали о Войне Святого Грааля.
И, в отличии от прошлого вопроса, в этот раз ни один Слуга не подал определенной реакции.
Аинз задумался на секунду.
Война Святого Грааля была в его разуме довольно размытым занятием, нечто вроде общего концепта. Семь Мастеров призывают Семерых Слуг, после чего убивают друг друга чтобы призвать Святой Грааль, вроде того, что хранился сейчас у Аинза в инвентаре, потому, что этот Святой Грааль способен исполнять желания...
И, конечно же, никакой информации касательно истории возникновения этого ритуала Аинз не знал.
Поэтому заинтересованно Аинз поднял взгляд на Да Винчи — и как заметил он — не он один.
-Признаться, ритуал Войны Святого Грааля не привлекал меня в прошлом в качестве возможной темы для изучения — и, видимо, зря,— Да Винчи улыбнулась,— Дело в том, что судя по информации, что мне удалось получить из книг Шекспира оригинальный ритуал Призыва Слуг... Не является таким уж оригинальным.
-Хм?— этот невысказанный вопрос принадлежал уже Машу,— Что ты имеешь ввиду?
