Однако в текущих условиях, когда весь Лондон оказался покрыт смогом, наполненным маной так, словно бы тот сам по себе был заклятием времен Эпохи Богов — способности Медузы как сенсора были крайне ограничены.
Возможно, если бы не помощь Аинза — Медуза не смогла бы даже ориентироваться в этом месте...
Медуза непроизвольно улыбнулась мысли об Аинзе, прежде чем взглянуть на Фран.
В подобных условиях способности Фран, что ориентировалась не благодаря мане, а благодаря иным показателям были невероятно полезны.
Однако...
Медуза заметила, как Фран чуть погрустнела, когда Медуза оказалась рядом с той.
Конечно, для стороннего наблюдателя было бы сложно определить подобное — поскольку лицо Фран было закрыто ее волосами, однако Медуза, как та, что провела столько времени прячась за маской — как созданной для нее, так и созданной ей — могла определить это по одним только чуть опустившимся уголкам губ Фран и улыбнулась той.
-Спасибо большое, Фран,— Медуза задумалась на секунду, после чего протянула руку медленно по волосам.
Когда Аинз делал так с ней — ей было очень приятно — так что Медуза вполне логично могла решить, что и Фран будет приятно от подобного проявления эмоций.
Фран на подобное действие лишь заинтересованно приподняла взгляд.
Причину для печали Фран было легко определить — все же, несмотря на то, что та являлась Слугой и ей не составило бы труда разобраться с патрулем противника — ее достаточно низкие параметры бы не только замедлили ее, но и выдали бы ее месторасположение противнику... И время, что ей понадобилось бы на уничтожение патруля противника исчислялось бы секундами... Всего около десятка — но сравнительно с Медузой, которой не понадобилось и секунды — разница была бы примерно в двадцать, если не тридцать раз не в пользу Фран.
Поэтому некоторая опечаленность Фран была для Медузы вполне понятна. И именно поэтому...
-Ты очень помогаешь нам,— Медуза взглянула на Фран,— Кто знает, сколько бы противников добралось бы до основной группы, если бы ты не помогала мне?
Фран еще несколько секунд молчаливо смотрела на Медузу, после чего улыбка медленно расплылась на ее лице, заставив ту кивнуть радостно и показать пальцем в другую сторону,— Ум!
Медуза улыбнулась в ответ, после чего развернулась в сторону нового противника.
* * *
Первая команда, основная команда Сингулярности медленно продвигалась к своему месту назначения.
Вторая команда, страховочная команда, выполняла разведку и страховку основной команды от возможного нападения противника, уничтожая патрули до столкновения с основной группой.
Третья команда, резервная команда, была готова в любой момент быть отправлена в качестве подкрепления первой или второй команде.
Именно в третьей команде состояла Жальтер и... Сама Ода Нобунага.
Нобунага выдохнула через нос в неаристократичном жесте и прикрыла глаза.
Тренировка в скромности, ха...
Ода Нобунага не ценила свою позицию в качестве Короля или Слуги, выше силы которой мало кто мог забраться, сколько просто принимала это как данность.
Есть слабые люди, есть сильные люди, есть слабые Слуги, есть сильные Слуги, и есть она.
Слуги рождаются из собственных легенд и потому Ода Нобунага, Истинный Король Демонов, рожденная из тысяч тысяч легенд о непобедимом и могущественном Гегемоне, просто принимала свою позицию в мире как данность.
Она была рождена из тысяч королей — и потому есть воплощенная тысяча королей. Она была рождена из тысяч врагов — и потому есть воплощенная тысяча врагов. Она была рождена из тысячи победителей — и потому есть воплощенная тысяча победителей.
Не больше и не меньше, просто данность.
Для Оды Нобунаги было немыслимо не считать себя воплощением тысяч тех, кто дал ей рождение.
Наверное, именно поэтому слова Аинза так сильно ранили ее.
Отбери у Медузы ее глаза — и в ответ получишь лишь глупую девчонку. Отбери у Машу ее щит — и получишь наивного ребенка. Отбери у тысячи королей их титул — и ты не получишь ничего.
Ода Нобунага не наслаждалась проклятиями, которыми ее осыпали в жизни — сколько просто находила их забавным казусом своей истории. В конце концов, она была воплощенным врагом человеческого и божественного, тем, что должно было осыпать проклятиями — будь это враг или союзник.
И потому так странно для нее было слышать — "недостойна быть врагом".
Что это значит — назвать воплощенного врага — "недостойным быть врагом"?
Ода Нобунага медленно приоткрыла глаза.
Аинз мог легко победить ее не прибегая к мелочам подобным фальстарту или использование связи Слуги-Мастер, Ода Нобунага знала это как факт. Ничто не мешало ему сделать это — честная победа, которую не смог бы оспорить ни один из самых привередливых судей.
И все же Аинз даже не попытался выдать это за честную победу. Нет, он выпятил нечестность своей победы вперед... В насмешку над Одой Нобунагой.
Не враг, а лишь помеха...
Слова Аинза медленно вспыхивали в памяти Нобунаги — и угасали мгновенно, отдаваясь пульсирующим огнем в ее разуме.
Отбери у воплощенного врага его бытие врагом — и не останется ничего.
Ода Нобунага была воплощением тысяч историй, но "воплощение тысяч историй" не означает создания новой истории. Всего лишь создание неудобной подборки плохо скрепленных страниц, грозящих разлететься от легкого дуновения ветра.
И Аинз указал ей на это. Указал ей на то, что за ее "воплощением" не стояло больше ничего.
Грубость, хамство и эго не способны возвысить человека, не способны превратить того в великого полководца или завоевателя мира. Нет, к этому приводят иные черты — ум, харизма и хитрость...
Отбери у Артурии легенду — и в конце останется твердый, уверенный, холодный и расчетливый рыцарь, способный стать Тираном.
Отбери у Да Винчи магию — и ты получишь величайшего исследователя и изобретателя мира, способного стать Гением Гениев.
Отбери у Нобунаги силу — и все, что останется — лишь эго и самоуверенность.
Нобунага была врагом... Нет, считала себя врагом. Но в конце концов, она считала себя таковой лишь потому, что с самого рождения своего в качестве Слуги она воплощала в себе эту историю.
Но если отнять у нее эту историю и взглянуть на нее саму — смогла бы она стать той, кем она была возвеличена? Покорителем мира и великим гегемоном?
Конечно же, ответ был прост.
Иными словами, Ода Нобунага оставалось Истинным Королем Демонов лишь до тех пор, пока кто-то брал в расчет ее легенду.
Лишь до тех пор, пока кто-то соглашался на ее правила игры — считать Оду Нобунагу той, кем она представлена в своих легендах.
Стоило кому-нибудь просто отказаться от подобного, вынести ее легенду за скобки — и оставалась лишь она сама.
И если в Медузе оставалась лишь любящая сестра — в Нобунаге не оставалось ничего.
Эту мысль Аинз смог донести до нее.
Не словами — впрочем, Нобунага прекрасно понимала, что она бы никогда не согласилась с подобной мыслью в иных условиях. Действиями.
Аинз смог разрушить все, чем была Ода Нобунага за двадцать секунд. Восемнадцать из которых он говорил. Две из которых он вытирал Нобунагой пол.
Однако, в конце концов, когда вся жизнь Нобунаги была разрушена — Аинз не нанес последний удар. Не убил ее. Не бросил ее истекать кровью. Не отвернулся.
Он защитил ее, даже тогда, когда этого не стоило делать. Он излечил ее тогда, когда раны научили бы ее большему, чем любой разговор. Он заставил ее упасть — лишь для того, чтобы взглянуть вверх вновь.
Аинз улыбался ей. Как учитель, что только что был вынужден выпороть нерадивого ученика — но лишь для того, чтобы заставить того усвоить важный и трудный урок.
Нобунага выдохнула и перевела взгляд на Аинза.
"Дождись..." — Нобунага прикрыла глаза — "И однажды ты тоже назовешь меня Королем."
* * *
-Я не хочу говорить об этом,— Да Винчи выдохнула, после чего прошествовала мимо Генри, что бросился к ней, стоило тому только заметить, что Леонардо вышла из своего ступора.
Генри на подобный холодный ответ только кашлянул в кулак, после чего перевел взгляд на Артурию, надеясь на ответ с ее стороны.
Что, безусловно, было большой глупостью — учитывая, что холодный взгляд, которым его наградила Артурия был значительно более холоден, чем ответ Да Винчи.
-Ха...— Генри выдохнул, после чего взглянул на Мо... Сейбер,— Кхем, Сейбер?
-Чего тебе, четырехглазик?— Сейбер бросил на того взгляд.
-Я... Я доверяю тебе в плане оценки возможных союзников,— Генри выдохнул, глядя на удалившихся на почтительное расстояние Слуг, после чего помотал головой,— В конце концов, если бы не ты — я бы не пустил их даже на порог дома, но... Тебе не кажется, что наши союзники несколько...
Закончить свою мысль Генри не успел — поскольку клинок Сейбера тут же оказался у его горла,— Повтори, что ты сказал?
-Ох...— Генри бросил взгляд на Артурию невдалеке, после чего сглотнул,— Ничего особенного.
-Вот и молчи,— Сейбер ответил грубо, после чего отнес клинок от горла Генри,— Если среди них есть от... Арто... Твою мать, Артурия! Артурия — то они точно на нашей стороне, понятно!
-Да, точно, как я мог только об этом забыть,— Генри отстранился от Сейбера, после чего сглотнул,— Просто я хотел узнать...
-Ну наконец-то!— голос Да Винчи донесся до говоривших издалека, заставив Генри и Сейбера перевести взгляд.
Генри, увидев же то, что появилось перед его глазами спустя всего несколько секунд, во время которых тот не смотрел на происходившее — моргнул.
-Это...— Генри на всякий случай снял свои очки, после чего протер те аккуратно платком, взятым из кармана своей рубашки и моргнул еще раз,— Это что, Трафальгарская Арка один к одному в величину?!
-Правильное название — Арка Адмиралтейства!— голос Да Винчи, обретшей свое хорошее настроение вновь, звучал радостно — что подтверждалось ее огромной улыбкой, вновь воцарившейся на лице той, которую можно было рассмотреть благодаря приближению Да Винчи,— И да, это именно она, один к одному в величину... Мое сердце не могло выдержать того, что Британский Музей теперь представляет из себя руины — так что я пустила их на благое дело.
-Кхм...— Генри моргнул, после чего бросил взгляд на Артурию.
Та лишь молчаливо помотала головой из стороны в сторону.
-Но как ты смогла...— Генри задал вопрос Да Винчи, на что та закатила глаза.
-Магическим образом,— Да Винчи выдохнула, после чего медленно подняла свою левую руку — ту, на которой красовалась резная латунная перчатка.
-Да, точно...— Генри почувствовал себя на секунду глупо, после чего выдохнул. Конечно, все же было немного странно забыть о том, что Леонардо Да Винчи была одним из сильнейших магов в истории человечества, ха...
-А теперь — идем,— Да Винчи махнула головой в сторону... Арки Адмиралтейства, копия один в один в величину,— Я не просто так расчищала весь этот мусор! Проход в хранилище открыт!
-Да, точно,— видение подобных действий Да Винчи перед глазами заставили Генри на секунду забыть, зачем они вообще изначально сюда прибыли...
-Да Винчи,— однако голос Артурии заставил ту повернуться,— Ты же понимаешь, что мы не сможешь оставить это просто так? Уничтожение Британского Музея... Нарушает историю — но меньше, чем появление Трафальгарской Арки на его месте.
-Правильное название — Арка Адмиралтейства, копия один к одному в величину,— Да Винчи настояла на исправлении, после чего развернулась,— К тому же я разберу ее в конце... Просто сделаю потом пару рисунков... И брошу их где-нибудь в Лондоне в чьем-нибудь доме. Мне интересно, найдут ли их потом? Опознают ли мой почерк? Как будут объяснять подобное в будущем?
-Да Винчи,— Артурия выдохнула, после чего помотала головой и направилась назад. Да Винчи мгновенно последовала вслед за той.
-Какая она...— Генри медленно выдохнул через нос, после чего взглянул на Сейбера.
-Он никогда не позволяет ничему встать на его пути...— Сейбер продолжал смотреть внимательно на Артурию,— Настоящий король...
-Он?— Генри задал вопрос — за что тут же поплатился прилетевшей ему по макушке стальной перчаткой,— Ох боже! Все, все понял!
Генри медленно выдохнул и потер свежую шишку на своей голове...
"Не знаю, кому я должен сказать спасибо за это..." — Генри поднял взгляд в небо — "Но спасибо тебе, что не сделал женщиной еще и меня."
-Генри!— голос Мо... Сейбера заставил того вздрогнуть,— Не тормози!
-Да, конечно,— и Генри поспешил вслед за компанией.
* * *
Выдержка из научного труда "Шарль-Анри Сансон и воззрения на Великую Французскую Революцию сквозь призму времени":
Как и следовало ожидать, ввиду невозможности простого народа обрушиться на верхние эшелоны бунтовщиков Шарль-Анри, человек в высшей степени добродушный и кроткий, но исполнявший роль палача королевской семьи стал главной целью возмущенных лоялистов.
Согласно известному свидетельству, сам Шарль-Анри был обнаружен на следующий день после казни Марии-Антуанетты в своем собственном домен избитым до потери сознания с множеством травм различной степени тяжести. Вероятнее всего, это и послужило катализатором изменений в его психике — согласно свидетельствам, после произошедшего до того спокойный, кроткий и благодушный Шарль-Анри окончательно разуверился в своем идеализме, став значительно более злым и циничным человеком. Неоднократно позднее он был замечен в барных потасовках и уличных драках — в том числе с достаточно известным в те времена монахом Георгием, что не добавило тому популярности в народе.
Неоднократно позднее люди описывали того как "безумного" и благодаря многочисленным историям его безрассудных столкновений в том числе и с полицией, из которых тому удавалось выйти победителем — как обладателя "драконьей силы и свирепости".
Безусловно, важную роль также сыграла и ненависть Вольфганга Амадея Моцарта, пережившего того на четыре года, написавшего одно из самых сильных своих произведений — "На память палачу" — в результате чего постепенно психика Шарль-Анри начала разрушаться, из-за чего в свои последние годы многократно люди замечали того бесцельно бродящим по улицам Парижа, затевающим драки со случайными прохожими и просьбу "освободить его от его мучений".
Как известно, в одной из подобных потасовок Шарль-Анри впоследствии и погиб — убив во время затеянной у церкви Святой Жанны драки, в которой тот забил насмерть местного монаха Зигфрида, чем окончательно запятнал свой образ в памяти французского народа — и несмотря на попытки последующего оправдания истории Шарль-Анри, ныне чаще его вспоминают в качестве человека, что был верным псом революции, а не в качестве благородного джентльмена.
Действительно, печальный конец для Шарля-Анри Сансона, названного в честь легендарного прародителя его династии, Шарля-Анри Сансона, по преданию казнившего Анну Бонни и Мэри Рид. Увы, ввиду того, что его посмертные мемуары, "Семь поколений палачей", так никогда и не были выпущены и ныне являются лишь мифом — к сожалению, о вещах, происходивших в разуме и душе Шарля-Анри в последние его годы нам остается лишь догадываться.
