Беседа продолжалась уже полчаса, а консул все не переходил к делу, собственно, из-за которого вызвал занятых людей. Наконец, по-видимому, выяснив для себя все важное, высказал причину их встречи:
— Я передал вашему императору свое предложение и он принял его — недавно получил ответное послание, вот оно, можете ознакомиться. Суть его в том, чтобы привлечь вас к компании на юге, в Средиземном море. Вы успешно справились с флотом британцев здесь, теперь просим помощи против эскадры Нельсона. Скажу прямо, наших сил в Тулоне и Марселе недостаточно для войны с ним, да и наши адмиралы не могут похвалиться такими победами, как вы. С императором Павлом мы уговорились, что ваш флот возьмет Нельсона на себя, а корпус генерала Дохтурова освободит Мальту — о том он особо настоял. Со своей стороны обеспечим вас всем нужным — провиантом, порохом, другими припасами и вооружением, готовы дать своих людей, если они понадобятся. Ремонтом также не задержим, ваши корабли примут на верфи первыми. Только нужно уже через два месяца выходить в море — с Тулона мне прислали донесение, что весной англичане готовят нападение, просят срочно отправить подмогу.
На вопрос Лексея: — Какими силами располагает Нельсон? — будущий диктатор дал подробный ответ: — Двадцать два линкора, из них пять первого ранга и восемь второго, восемнадцать фрегатов, среди которых десять тяжелых, двухпалубных. Всего в эскадре около семидесяти кораблей, порты базирования — Неаполь и на острове Минорка. Есть сведения, что к ней может присоединиться часть Тихоокеанского флота, но это лишь предположение, да и состав группы неизвестен.
Русские командующие задали еще ряд уточняющих вопросов, на которые получили детальные разъяснения, после недолгого обсуждения вместе с французским правителем приняли решение разделить флот. Направлять в Средиземное море все имеющиеся силы, более, чем в два раза превосходящие противника, посчитали избыточным, даже с учетом возможного подкрепления неприятельской эскадры. Потому треть своего состава надумали вновь направить к Англии, только теперь на западное побережье. Вести эту группу поручили Траверсе, ему будет придана эскадра вице-адмирала Буве и французский экспедиционный корпус, уже участвовавший в захвате (считай — ограблении) южных земель Британии.
Их задачей ставили разгром оставшихся здесь флотилий, захват морских баз в Портленде, Клайде и Лондондерри, нанесение максимального ущерба в портах и прибрежных городах. Особо упомянули помощь ирландским повстанцам в завоевании независимости своей страны от Лондона — как в подавлении пунктов обороны противника, так и снабжении оружием, боеприпасами и прочим снаряжением. Тут уж двойная польза — помочь добрым людям в благом деле и извечному врагу досадить, так что пойти на некоторые расходы Франция может. Об этом вслух не говорили, да и без слов были понятны мотивы консула, с готовностью принявшего предложение русского командования еще раз потрепать британцев на их родном острове.
Как только вернулись в Гавр, все вокруг завертелось, закружилось. Те чины, что прежде ссылались на недосуг, сейчас стелились перед русским командованием, стараясь исполнить все его пожелания. Нашли провиант и место в казармах, свозили в портовые склады бочки с порохом, орудийные ядра, спешно ставили в стапеля на верфях поврежденные корабли, меняли паруса, такелаж и прочую оснастку. Любо-дорого было наблюдать за тем, как люди трудятся, пусть не на совесть, а страх, по-видимому, из столицы передали самые строгие наказы — вынь да положь, но чтобы флот был готов в срок, иначе за саботаж голова полетит с плеч на новомодной гильотине! Наверное, знали, что новый правитель способен на самые крутые меры к нарушителям его воли, железной рукой наводил в стране порядок после революционной смуты и безвластия. Верные ему люди пришли во все департаменты, а полиция получила чрезвычайные полномочия, рьяно выпалывала чертополох в чиновничьих рядах.
Как бы то ни было, но уже в начале марта флот и экспедиционный корпус вышли из северных портов и отправились в неблизкий путь к Средиземному морю. Состав кораблей по сути сохранился таким же, каким выходил из Санкт-Петербурга, разве что линкоров стало больше — тридцать пять. Командующие сочли нужным усилить мощь ударных кораблей против эскадры Нельсона, тогда как они не особо понадобятся у берегов Англии, где уже практически выбили линейный флот, остались считанные единицы, максимум десяток. Недостающий экипаж — часть людей перевели на трофейные корабли, — восполнили моряками-добровольцами, пожелавшими служить русскому флоту по найму на оговоренный контрактом срок. На удивление, таких оказалось немало, смогли набрать с запасом, притом отказывали кандидатам явно криминальной наружности и поведения. Французы, немцы, голландцы, поляки — кого только не было среди новобранцев, — всех обязали строгой дисциплине и знанию русского языка, даже ввели премию за его освоение. За оставшийся срок до выхода в море новичков обкатали в учениях, добились хотя бы минимальной их слаженности со всем экипажем, остальную науку оставили на время похода.
Расстояние в полторы тысячи миль до Гибралтара преодолели за месяц с небольшим, шли кратчайшим маршрутом, оставив в стороне Бискайский залив. В порты не заходили, лишь раз останавливались в испанской Ла-Корунье набрать свежего провианта и питьевой воды. Океан на всем пути серьезно не беспокоил, да и сезон выпал удачный для плавания, без штормов и продолжительных штилей. Неприятельских кораблей не встретили, разве что близ Лиссабона видели на горизонте португальский флот, но он не рискнул помешать русскому соединению, так и разминулись с союзником британцев. А вот в Гибралтарском проливе навстречу вышла группа английских сторожевиков, покрутилась вокруг и ушла в сторону своей базы под защиту фортов. Не стали идти за ними, оставив на будущее захват этого важного опорного пункта противника на входе в Средиземное море. Взяли курс к французскому побережью — следовало взять его под защиту, а потом искать неприятельскую эскадру. Прибыли к портам назначения — Марселю и Тулону, — в конце апреля, местное начальство встретило русский флот с нескрываемым облегчением, в самом скором времени ожидало вражеского нападения.
Английская эскадра не пришла — прошел месяц, а ее все не было. Чичагов, командовавший средиземной группировкой, отправил дозорные суда на разведку сначала в окрестностях, после вдоль всего французского и испанского побережья, но те не обнаружили даже следа неприятеля. На базах в Неаполе и Минорке также не застали, лишь сторожевые корабли. Ломали голову — куда же подевалась столь заметная цель, ведь не иголка в стоге сена, хотя, конечно, в Средиземном и его внутренних морях закоулков хватало. Никто из русского командования не считал Нельсона и его офицеров трусами, прячущимися от превосходящего силами противника. Резонно полагали, что хитромудрый адмирал не полезет напролом, выжидает удобный момент, нападет тогда, когда посчитает нужным и в том месте, где преимущество русских не окажется столь значимым или его не будет вовсе. А ведь такой вариант вполне вероятен — тот же экспедиционный корпус не может вечно находиться во французских портах, должен идти в Мальту на другом краю моря, а с ним немалая часть боевых кораблей для сопровождения транспорта. Оставлять же без защиты французов также нельзя, так что придется дробить флот, как бы того не хотелось.
В начале июня поредевшая больше чем на треть эскадра вышла в море вести транспорт с корпусом на Мальту. Командование ею принял на себя Лексей, поручив Чичагову оборону союзника. Тот было напросился идти с ним, предполагая большую вероятность нападения противника на конвой, чем укрепленные базы. Лексей же отказал, пояснив при том — от непредсказуемого Нельсона следует всего ожидать, может сначала напасть на меньшую группу, а когда выведет ее из строя, спокойно дождется и встретит остальную часть русской эскадры. Впрочем, сам разделял мнение молодого командующего, да оно казалось вполне очевидным и логичным, но все же допускал неожиданный ход британского адмирала, так что постарался внушить Павлу Чичагову серьезность угрозы именно здесь, вблизи французских баз. Уже позже, все больше отдаляясь от ставшего в какой-то мере родным берега, стал испытывать все большую тревогу, ему уже чудилось, что сомнения оправдались и Нельсон напал на Тулон или Марсель, бьет по частям французские и русские корабли. Подобные мысли подтверждались еще тем, что прошли две трети пути, а вражеская эскадра все не появлялась, даже наитием не чувствовал ее.
И все же Нельсон напал на транспорт с конвоем, до Мальты оставались лишь два дня пути, когда с двух сторон наперехват вышли линкоры противника. Еще за несколько часов до того Лексей почувствовал беспокойство, немногим позже перешедшим в явное предвидение угрозы. Подал команду лидирующей группе снизить скорость, а когда подтянулись транспортные суда, велел усилить боковое охранение линкорами и тяжелыми фрегатами, малые же суда отправил дозорами по обе стороны на несколько миль вперед. Они и обнаружили скрывающиеся за грядой островов корабли неприятеля, позволили своему флоту своевременно подготовиться к обороне. Так что встретили неприятеля во всеоружии, не позволили ему приблизиться и открыть огонь по беззащитному транспорту. А именно его пытались поразить вражеские линкоры, не вступая в противоборство с равным по классу противником. К удивлению Лексея и его командиров, англичане в начинающемся сражении отказались от привычной атаки всем строем с последующим прорывом — нападали наскоками на разных участках, как бы выискивая слабое место. Положение же русских кораблей осложнялось тем, что им приходилось защищать вытянувшийся почти на милю транспорт, не могли оставить его и самим идти в атаку, лишь держали оборону.
Глава 4
Бой длился уже час, а ситуация у флота складывалась все хуже. Главное — стали терять транспорт, получили повреждения и затонули уже десяток судов, а каждый из них нес роту или больше русских солдат. Боевые корабли подставляли борта под огонь вражеских линкоров, но, растянувшись вдоль сбившегося в кучу транспорта, перехватить все снаряды не могли — они пролетали между ними и нередко находили свою цель. Малые корабли, те же миноносцы, помочь не сумели — стоило им выйти навстречу линкорам неприятеля, как они тут же переводили огонь на приближающиеся цели со всех орудий, ставя сплошную стену разрывов, а из-за их строя выходили перехватчики, не подпускали редких прорвавшихся для закладки мин. Потеряв несколько миноносцев и сопровождавших их кораблей, пришлось отказаться от подобных атак. Уже всем стало понятно, что враг знает об оружии и тактике русских, сумел найти успешные контрприемы и сейчас умело пользуется ими. Небольшое преимущество в составе кораблей не выручало, они были связаны защитой транспорта, который практически лишил их маневра, тогда как противник имел неограниченную свободу, а инициатива полностью перешла к нему.
Следовало найти какое-то решение, которое смогло бы хоть немного облегчить положение своего флота и спасти десятки тысяч солдат и матросов. Лексей уже с самого начала боя видел неблагоприятное его развитие, но изменить не смог, отдал лишь приказ держать оборону. С невольной досадой честно признался, что Нельсон переиграл его, устроил ловушку, в которую он попался. А сейчас спешно искал выход, чтобы избежать разгрома, но ничего вразумительного в голову не приходило. Практически все корабли флота стояли на месте, представляя статичную мишень, несли потери, а сами не могли поразить отлично маневрирующего противника — отдавал должное его мастерству. Наверное, от безысходности, но все же решился на шаг, который до этого момента считал чрезмерно рисковым и малоэффективным — отдал приказ выпустить все подводные лодки и оба аэростата — в надежде, что хоть кто-то из их экипажей сумеет поразить свою цель. Понимал прекрасно — слишком малая вероятность у тихоходных аппаратов перехватить скоростные корабли, — но то ли от отчаяния, то ли слепой веры в чудо, пустился на такую авантюру.
И чудо случилось — два вражеских линкора, идущих в очередную атаку справа, вдруг вздрогнули и стали резко замедляться, а после вовсе остановились, разрушив строй следовавших за ним кораблей. Одним из них оказался флагман с адмиральским вымпелом на грот-мачте (*центральная мачта), по нему немедленно открыли огонь русские линкоры на этом фланге обороны. Аэростаты также навели на подранков, их экипажи забросали палубы своими бомбами. Довершил разгром целей пожар, захвативший сначала палубные надстройки, а после проникший вниз и вызвавший взрыв пороховых зарядов на деках (*орудийные палубы). И все это произошло настолько быстро, что с соседних кораблей не смогли помочь, даже снять экипажи с гибнущих лидеров, да и продолжающиеся залпы не давали приблизиться без риска собственного поражения. Так и горели свечой два самых сильных корабля противника, вызвав всеобщий восторг и крики 'Ура' русских моряков, а также солдат, высыпавших на палубу транспортных судов.
Главный же результат столь удачной вылазки подводных и воздушных аппаратов наряду с поражением линкоров вскоре стал очевиден — хотя неприятель продолжил атаки, но они потеряли остроту и силу. Экипажи кораблей уже опасались приближаться настолько близко, как прежде, их действия представлялись более предсказуемыми, так что вовремя могли принять против них свои меры и даже поражать, пусть не настолько губительно. Да и миноносцы теперь стали гораздо полезнее — успели поставить в предполагаемых местах вражеской атаки заградительные закладки, на которых подорвались несколько целей. Сражение продолжалось еще несколько часов — враг упорно продолжал попытки вернуть прежнее превосходство, но после потери линкора и десятка других кораблей все же унялся и убрался восвояси. Русская эскадра также пострадала, особенно с транспортными судами, но с полным основанием могла считать себя победителем в столь трудной битве, оставив за собой поле боя и сохранив основные свои силы.
Задержались здесь почти на неделю, по мере возможности устраняли многочисленные повреждения кораблей. Где-то трети из них требовался капитальный ремонт на стапелях, обошлись же временными латками и заменой из подручных средств, лишь бы дойти до конечного пункта маршрута, благо что он находился совсем рядом. Подошли к Мальте через три дня почти черепашьим ходом, встали на рейде на солидном удалении от фортов, закрывавших проход к главному городу-порту Валлетте. Собственно, весь остров представлял собой крепость, возведенную более двух веков назад орденом иоаннитов, позже названным Мальтийским. Три года назад остров захватили французы, но в прошлом их выбили англичане с помощью повстанцев из местного населения, восставших против тирании оккупационных властей. Правда, джентльмены из Туманного Альбиона оказались не лучше, устроили здесь морскую базу и не собирались возвращать ордену, как обещали, тем более аборигенам.
Остров-крепость Мальта
