— Гарри, а сколько лет Мишелю? — спросила она.
— Шестьдесят четыре. Он профессор истории, но его выкинули, как ненужную вещь, когда он серьезно заболел. Как-то так получилось, что его быстренько лишил всех денег. Вот такие родственнички, — вздохнул Гарри.
— А как?.. — Андромеда обвела взглядом комнату.
— Я случайно увидел его на улице, — признался Гарри. — Мы тогда с Крисом ездили в... больницу, — заминку перед последним словом женщина заметила. — У меня тогда чуть инфаркт не случился.
— Я к тому времени жил уже в трущобах, где за квартиру надо было платить десять франков в неделю. Из университета меня попросили, — Мишель спокойно подсел к ним и продолжил рассказ. — В бытность Гарри Домеником, я стал одним из первых его клиентов, правда, мы в основном говорили, спорили, дискутировали.
— Я предложил Мишелю это место, — закончил Гарри рассказ.
— А я согласился, и нисколько не сожалею, — улыбнулся Мишель.
— Я бы никогда не сказала, что вам уже седьмой десяток, — покачала головой Андромеда.
— Это все благодаря Гарри, — признался Мишель, а затем повернулся к молодому человеку. — Не знаю как, но все уже в курсе, что ты здесь, так что от встречи с Изабель тебе не отвертеться.
— Она здесь? — Гарри вскочил и вылетел за дверь.
— Изабель? — озадачилась Андромеда. "Я где-то слышала это имя", — нахмурилась она.
— Мать Кристиана, — тихо произнес Мишель.
— Они поддерживают связь? — удивилась Андромеда.
— Да, с тех пор, как Крису исполнился год, — кивнул Мишель. — Они стали друзьями, но интимной близости меду ними нет. Для Гарри существует только Том.
— Я знаю, в этом я даже не сомневаюсь, — улыбнулась Андромеда. — Но все же я удивлена, что он никому кроме меня об этом не рассказал.
— Вот такой он, наш Гарри, — улыбнулся Мишель.
— Да, такой, — улыбнулась Андромеда в ответ. На сердце у нее было так тепло, а в компании с этим очаровательным мужчиной так легко и уютно, что она не замечала времени, и они говорили, говорили, говорили...
Они вернулись домой уже очень поздно, но им повезло, Том, Лили и Джеймс еще не вернулись. Хотя Дора и Ремус их хватились, но все же решили, что Гарри показывал Андромеде ночной Париж, как и обещал.
— Какой ты, оказывается, Гарри..., — услышал Том странную реплику, произнесенную задумчивым голосом Андромедой, когда остановился перед открытой дверью одной из гостиной, откуда лился приглушенный свет.
"Какой ты, оказывается, Гарри...", — Том усмехнулся, соглашаясь с такой оценкой. Он знал, что его молодой муж преподнесет еще немало сюрпризов в ближайшем будущем. Но мог ли кто-то предположить, что Гарри начнет действовать намного раньше, чем они собирались. Ведь месть — блюдо холодное, а у него было два персональных врага — Дамблдор и Снейп, и он собирался их наказать и наказать по-своему, даже если те никогда не узнают, что это его рук дело. Сам-то он будет об этом знать.
А, в это время, в сторону Англии летел маленький самолет, на борту которого были четыре человека, но особую ценность имела одна — красивая рыжеволосая зеленоглазая девушка, точная копия Лили Эванс ,и по совместительству, одна из самых профессиональных итальянских портовых шлюх Лючия Морелли, которую Гарри за три года превратил в настоящую аристократку с безупречными манерами. Мстить, так по-крупному. И Снейп еще горько пожалеет о том, что сделал. И, да, Гарри все спланировал уже давно, также, как и начал готовиться уже давно, с той самой минуты, как узнал правду.
Глава 18. Начало положено...
Снейп был все тем же, нисколько не изменился, разве что, тщеславия прибавилось. Он вышагивал по Косому переулку, не торопясь, степенно, с гордо поднятой головой, и с презрительной миной поглядывал на окружающих. На глаза попалась рыжая головка. "Еще один Уизли", — скривился он. Снейп был счастлив, когда Поттеровский выродок пропал с его поля зрения. Он выполнил клятву, данную Лили. Ее щенок пережил эту войну, а дальше — не его проблема. Правда, когда тот исчез, ему пришлось поработать, что еще больше увеличило его ненависть к этому несносному, противному гриффиндорцу. Снейп нисколько не чувствовал себя виноватым, что денежная премия за участие в войне пришла к нему прямо со счета этого самого мальчишки.
Последние пару лет Дамблдор два-три раза в год проверял, не нашелся ли этот маленький гаденыш, но результат был таким же, как тогда, сразу после его исчезновения. Жив, вроде, здоров, но где и с кем — непонятно. Снейп был рад, что тот не мозолит ему глаза. Далеко — и ладно, можно жить с чистой совестью. А вот с чистой ли?
Снейп вошел в кафе, заказал себе коньяк, кофе и мороженое. Его черные пытливые глаза рассматривали всю улицу, отмечая всех, кто здесь был. Первым дело бросалась в глаза стильная вывеска открывшегося недавно ателье, которое специализировалось на всех видах одежды, как мужской, так и женской. Снейп туда еще не заглядывал, но оценить уже успел, поскольку видел новые мантии и костюм на Синистре. Той обновки шли просто невероятно.
Дверь ателье открылась и на пороге появилась красивая молодая женщина. Нежно-голубая мантия была расстегнута, открывая вид на великолепный бело-синий костюм, явно дорогой и очень модный. Снейп скривился, ему не суждено оказаться рядом с такой красавицей, несмотря на статус героя и обладание орденом Мерлина первой степени. Вокруг него, в основном, вились охотницы за славой. Девушка сошла на тротуар и медленно двинулась в сторону также недавно открывшегося магазина приколов, конкурента оставшегося в живых близнеца Уизли. На лице Снейпа появилась кривая усмешка. Он был уверен, что теперь бизнесу Уизли придет конец, и Дамблдор, наконец, сможет вздохнуть спокойно. Отколовшаяся часть этого большого семейства действительно стояла Министерству, Дамблдору, да и Снейпу вместе с ними, костью в горле, особенно после того, как младший Уизли, Грейнджер и Малфой-младший объединились в трио, что стало полной неожиданностью для всех.
"А вот и они", — скривился он, увидев появившихся на улице вышеозначенных людей. — "Быстро же они оклемались, однако". Драко, все же, выглядел несколько бледновато, но держался прямо и надменно. Но Снейп увидел то, чего не видел больше никто. Его с двух сторон поддерживала чета Уизли — вроде бы шли под ручку, а на самом деле оказывали Драко помощь.
— Тамара, — прозвучал женский голос. Снейп отвлекся и оглянулся. Еще одна девушка из ателье окликнула ту, что его покинула.
— Что, Каро? — обернулась Тамара к подруге.
— Зайди к месье Реверьену, — скорчила уморительную рожицу Каролина Диггори, хотя ее фамилию по мужу никто здесь не знал.
— Сладкоежка, — рассмеялась Тамара Лестрейндж, жена Рудольфуса. — Так уж и быть, зайду.
— Я тебя люблю, — крикнула Каролина и упорхнула обратно в кафе.
— О, мадам Тамара, — на пути девушки появилась мадам Малкин. Снейп был несколько обескуражен тем, что оба магазина остались существовать, поделив между собой рынок по каким-то странным критериям. Более того, владелицы магазинов стали чуть ли не подругами. Их частенько по утрам видели в кофейне, где они наслаждались горячим напитком и обсуждали последние новости.
— Странные они, это французы, — услышал Снейп реплику рядом с собой. За соседним столиком сидела пара лет под сорок и также наблюдала за происходящим.
— Мистер Снейп, это просили передать вам, — склонился рядом с ним официант, держа на подносе белоснежный конверт.
— Кто? — нахмурился зельевар.
— Он уже ушел, сэр. Я раньше никогда его здесь не видел, — последовал ответ. Снейп аккуратно, двумя пальцами взял конверт. Обратная сторона оказалась черной, на ней золотом было вытеснено — Северусу Снейпу. Тот, в свою очередь, поводил над конвертом палочкой, проверяя на различные заклятия. Но все было чисто, что странно. За его манипуляциями наблюдали четыре человека, сидящие в разных местах. Снейп вскрыл конверт, и на стол выпали три предмета: лист бумаги, сложенный вчетверо, прекрасно выполненная камея, изображающая черную метку Волдеморта, поверх которой располагался тот самый феникс, что был символом Ордена феникса. А вот значение и смысл третьей вещи Снейп даже при большом уме не смог бы понять — кожаный круг с вытесненным на нем черепом и скрещенными костями. Откуда Снейпу было знать, что такие "Черные метки" присылали когда-то пираты приговоренному бывшему товарищу, о чем Гарри вычитал в известном романе Стивенсона.
Снейп с благоговейным ужасом смотрел на камею. Кто-то напомнил ему о прошлом, о том, что он служил двум господам. Значение другой вещи он не понял. Снейп решительно потянулся к сложенной бумаге — он сразу понял, что это не пергамент. Тисненая, рифленая бумага с водяными знаками его заинтересовала. Развернув ее, он увидел напечатанный старинным витиеватым шрифтом текст: "За все нужно платить, Снейп! За все!" Сомнений не оставалось, это была угроза, ему лично. Остановив свое желание скомкать никчемный лист бумаги, Снейп аккуратно его сложил, затем убрал все три вещи обратно в конверт, бросил деньги на столик и только после этого поднялся. Кивнув официанту, он решительно двинулся к выходу. Неожиданно, женщина, сидящая за столиком недалеко от выхода, встала из-за стола и сделала шаг к выходу, но была сбита Снейпом, который не успел отреагировать на ее действия.
— Надо смотреть..., — гневно начал он и осекся. Снейп очень захотелось протереть глаза кулаками, встряхнуть головой. Он даже отшатнулся.
— Простите, я не ожидала, что кто-то идет, — красивым мелодичным голосом заспешила извиниться причина происшествия. — Ради Мерлина, простите.
— Все в порядке, — через силу выдавил из себя Снейп, неспособный оторвать глаз от лица незнакомки.
— Может быть, вы составите мне компанию, как знак моего извинения? — мило улыбнулась женщина. Снейп не сразу сообразил, что ему говорят.
— А? Да, да, конечно, — поторопился он согласиться.
Трое оставшихся мужчин усмехнулись. Их работодатель был прав, поймать этого неопрятного мужчину будет легче легкого — определенная внешность, доброжелательность, улыбка — и он готов.
"Он обделен женским вниманием", — вспомнились им слова работодателя. — "Единственной женщиной в его жизни была Лили Эванс, та, на кого сейчас так похожа Лючия. Он так и не смог простить того, кому удалось завоевать ее сердце, и также ненавидел ребенка, рожденного ею от другого".
"Ничего, мой юный господин, он заплатит за вашу боль", — усмехнулась про себя Лючия, продолжая улыбаться мужчине с сальными черными волосами и большим с горбинкой носом. Единственное, что в нем могло привлечь, это черные омуты, но в них не хватало человечности и тепла. — "Хладный труп", — пришла к выводу Лючия. — "Такого и не жалко".
— Ох, это так приятно, а то я никого здесь не знаю, — произнесла Лючия.
— Вы не англичанка? — спросил Снейп.
— Я не помню, — пожала в ответ плечами женщина. Она выглядела младше Снейпа, но определить ее возраста точно он не мог.
— Не помните? — нахмурился он.
— В результате несчастного случая я потеряла память. Один месье вывез меня из Англии и с тех пор я жила в Европе, — улыбнулась Лючия.
— О, и как давно это случилось? — в нем заговорил шпион.
— Ну, сейчас у нас 2004 год, значит почти двадцать три года назад, — улыбнулась Лючия. — Кстати, меня зовут Лили, это единственное, что я помню точно.
Снейп замер, как кот, готовый прыгнуть на сидящую на земле птичку, но тут бы, наверное, лучше подошло другое сравнение — он шел как мышь на запах сыра, находящегося в мышеловке. "Ох, как же легко тебя поймать. Ты ведь теперь будешь копать только в одном направлении и совершенно не увидишь того, что будет происходит у тебя за спиной", — усмехнулась Лючия.
— Северус Снейп, — представился зельевар. В голове он уже лихорадочно перебирал варианты. После получения письма он не мог поверить, что такая встреча была случайностью. А уж в рассказ этой женщины, так похожей на Лили Эванс, он не поверил ни на йоту, как и ожидалось. Им нужно было всего лишь занять Снейпа расследованием, а этой цели они точно добились.
— Расскажите о себе, Северус, — с улыбкой попросила Лючия-Лили.
— Хмм, — тот отвлекся от своих мыслей...
Они уже часа три сидели в кафе и говорили, говорили, говорили. Лючия рассказывала о своей жизни в Италии, об учебе и друзьях, нередко переходя на итальянский, которого Снейп не знал. Сам же он не был столь многословен, выдавая только самое необходимое. Но странно для него было другое: с этой женщиной к нему вдруг вернулись прежние ощущения и эмоции, забытые со времени ссоры со своей Лили. Он поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы эта Лили оказалась в чем-то замешанной. Его раздирали противоречия: желания требовали одного, а шпионский опыт твердил другое. "Я все выясню", — поклялся он себе, продолжая наслаждаться неожиданным подарком в этом день, он даже о странном послании забыл.
Возвращающаяся в ателье Тамара мельком взглянула на сидящих в кафе и изумленно замерла. Снейпа она узнала сразу, да и даму рядом с ним. Если бы она не знала точно, как сейчас выглядит Лили Поттер и где она точно находится, то решила бы, что это она. "Ну, надо же, как бывает", — усмехнулась она и поспешила в ателье, поделиться с подругами последними новостями и наблюдениями.
В то же самое время Дамблдор сидел у себя в кабинете в Хогвартсе и наслаждался очередной партией лимонных долек. Некоторое время назад он узнал о том, что ему приписывают такую привычку, и решил попробовать. На удивление, ему понравилось, и вскоре он пристрастился к долькам. И вот он сидел и с наслаждением отправлял одну за другой в рот. Вдруг камин вспыхнул, и из него вылетел красно-золотой конверт, можно сказать, выполненный в гриффиндорской манере. Дамблдор с сожалением отложил лакомство и взялся за палочку. Он сейчас повторял все те же действия, что и Снейп в Косом переулке. На конверте, да и внутри него не было ничего страшного, но это на первый взгляд. На стол выпали несколько предметов: сложенный втрое лист, подписанный на имя Альбуса Дамблдора, камея с изображением странного животного, помесью акулы, феникса, змеи и паука. Директору не составил понять, что кто-то таким вот образом дал ему понять, кем его считает. Он, хоть и выглядел, зачастую, придурковатым гением, на самом деле таковым не являлся. И понять намек ему не составило труда. Если бы сейчас кто-то его увидел бы, удивился. Дамблдор от счастья потирал руки. Как же, в последнее время жить стало скучно, а тут кто-то посмел выступить против него. Некоторое время назад Дамблдор стал уже подумывать о том, чтобы начать новую игру, и вот, кажется, она сама пришла к нему. Что его не устраивало, так это непонимание и незнание правил игры. Но, как заметил тот, кто прислал конверт, в нем очень хорошо сочетались черты акулы, паука и змеи, ну и, пожалуй, феникса, поскольку исчезать и появляться он умел с достоинством.
"Ну, это мы еще посмотрим, кто кого", — задорно сверкнув глазами, подумал директор. Он взял сложенный лист и развернул его: "Пауку можно оторвать лапки, из змеи сцедить весь яд, акулу лишить зубов, и феникс не сможет возродиться из пепла, если этот самый пепел развеять по ветру. Удачного дня, профессор, и сейчас, и в будущем! Эта игра будет долгой. Я очень хочу увидеть один момент, который произойдет через некоторое время. Мне интересно, у вас будет сердечный приступ или вы, наконец, лишитесь голоса на продолжительный срок? Мы еще встретимся". Но подпись была действительно странной в письме: "Не друг, не враг, не единомышленник — Правосудие". Дамблдор нахмурился. Ему не нравилось то, что он видел и читал. Кто-то смеет ему угрожать.
