Лошади устали и успокоились, а, может, смирились перед хваткой Вийника. Возок остановился, я утомлённо вернулась на сидения, и с ужасом увидела на дверцах и обивке следы царапин. Здесь метался и драл когтями всё вокруг кто-то очень опасный... Маги рывком распахнули дверцы.
— Так-так-так... — Вийник передразнил Везера Алапа и вскочил на подножку. Я съёжилась на сидении и глухо зарычала. От магов исходила чужая, враждебная мне и всему живому сила, к тому же они перекрывали пути к свободе. Мастер был готов отразить любую атаку, а вот магистр показался мне скорее растерянным, и если внезапно броситься, может быть...
— Леди Элесит, — спас положение Залемран, — вы в состоянии говорить?
— Что вы хотите, магистр? — справилась я с собой. Выдавливать из себя звуки человеческой речи было сложно и неприятно, как будто моё горло не было для них предназначено. Но маг меня понял.
— Вы можете объяснить, что предшествовало подобной... трансформации? — заинтересованно спросил он.
— Я вас не понимаю, — холодно ответила я, кое-как совладав со своим горлом.
— Мой друг хочет сказать, — насмешливо пояснил Вийник, который всё это время молча и с любопытством меня разглядывал, — что у вас светятся глаза, изменился прикус зубов, на руках отросли когти и увеличилась в размерах ушная раковина. И то, как вы выглядите, вносит ясность в вопрос "какой зверь напугал рычанием лошадей", тем более, что голос у вас тоже изменился. И вот теперь, когда я вам объяснил значение слова "трансформация", сделайте над собой усилие, и вспомните, с чего всё началось. От чего вы зарычали?
— Вы издеваетесь надо мной! — вскипела я, привычно нащупывая пенал. Пальцы как будто что-то кольнуло, и я поспешила отдёрнуть руку.
— Разве что самую малость, леди Элесит, — признался маг. — Но я считаю здравым предположение, что изменениям подверглась не только ваша внешность, но и личность, а также умственные способности. Проще говоря — возможно, вам стало труднее меня понимать.
— Понимать вас?! — уже совершенно по-человечески рявкнула я, выведенная из себя его равнодушно-насмешливым тоном и изучающим взглядом. — Чего же трудного — понимать вас, когда вы позволяете себе издеваться над личной дворянкой и только что обсуждали меня как будто я подзаборная шлюха, и вам достаточно только...
— А... — осенило мастера магии. Он слегка расслабился, сцепил пальцы и принялся ими по очереди вертеть. Мне показалось, что из-под пальцев исходили знакомые грязно-жёлтые отблески, но как определить, когда мои собственные глаза светятся зелёным? — Леди подслушивала?
— Подслушивала?! Да вы орали так, что вас было слышно за версту.
— Мы приносим искренние извинения, — вмешался густо покрасневший Залемран. — Уверяю вас, ни я, ни мой друг не хотели допустить ни малейшей...
— Да ладно тебе, — перебил друга Вийник. — Ну, обсуждали. Почему бы и нет?
— Почему бы и нет?! — ещё больше разъярилась я.
— В самом деле, — настаивал маг. — В конце концов, личные дворянки для того и предназначены, чтобы...
Он не договорил. Прервал свою возмутительную речь на полуслове, быстро выбрасывая вперёд руки, озарившиеся белым сиянием. Жёлтые отблески терялись за яркостью этого света. На сияние я и натолкнулась в какой-то пяди от наглеца и его горла. Меня пронзила острая боль, по сравнению с которой пытки стража казались лёгкой щекоткой, а после отшвырнуло на сидение.
— Вообще-то я имел в виду "для того и созданы, чтобы на них жениться", — с издёвкой пояснил мастер магии, продолжая удерживать перед собой безжалостный белый свет.
От безумной боли я не могла ни крикнуть, ни пошевельнуться, под воздействием магии, казалось, горело всё тело и сгорала душа. И мучительней всего жгло левую руку в том самом месте, где её когда-то поцеловал лесной страж. Мастер боролся своей магией с живым волшебством леса.
— Вийник... — неуверенно окликнул друга магистр.
— Я почти уверен, что сумею вытянуть из неё эту заразу, — спокойно бросил мастер, — так что не мешай и придержи лошадей. Сейчас леди начнёт орать.
Он шевельнул пальцем, и сияние стало отползать к нему, вытягивая за собой извилистые зелёные нити. Меня словно заживо резали на куски. В эту минуту я могла бы согласиться на всё, что угодно, лишь бы боль остановилась.
— Прекрати это! — потребовал магистр. — Разве ты не видишь, что происходит?
— Я сказал, иди к лошадям! — рявкнул Вийник. — Второго случая может не представиться.
Я сползла с сидения на пол, упав к ногам пытавшего меня мага. Залемран действительно ушёл, и заступиться за меня было некому. Нитей становилось всё больше, и в них уже можно было разглядеть рисунок, когда Вийник вдруг дёрнулся, а после выпал из возка.
— Ты в своём уме?! — заорал он. Боль прекратилась так же резко, как и началась, белое сияние погасло, и зелёный узор, крутясь перед моим взглядом, стал медленно оседать на моё распростёртое на полу тело. Не было сил ни пошевелиться, ни даже застонать. А снаружи возка разгорался спор магов.
— Ты спятил! — кричал Залемран. — Совсем одичал на море! Напасть на этнографа! Когда она на задании! Ты мог бы её убить! Нас бы сгноили на каторге!
— Это ты её чуть не пришиб! — заходился Вийник. — Я нашёл способ вытянуть из девчонки зелёную заразу, и как раз начал выделение нитей, когда ты меня оттолкнул. Кто так прерывает заклинания?! Зачем ты вообще полез ко мне под руку?!
— Ты даже не спросил её согласия! — настаивал Залемран. — Оскорбил, напал, едва не угробил...
— Да не мог я её спросить!!! — завопил Вийник. — Это ж не человек был, ты ж видел, в кого она превратилась! Я нарочно её провоцировал, во время злости нити видно и можно выплести. А в следующий раз она затаится. У девчонки, может, последний шанс был, а благодаря тебе она всю жизнь на цепи в Карвийне останется!
— Не мели чушь, — немного успокоился Залемран. — Всё это твои предположения, а факты таковы, что ты оскорбил этнографа, напал на неё магически, нарушил этику мастерства и чуть не убил. Теперь её придётся лечить и успокаивать, иначе обоих нас ждёт тюрьма.
— Вылечим, — пообещал всё ещё злящийся, но уже начавший успокаиваться Вийник.
— И ты принесёшь ей извинения, — потребовал Залемран.
— Это с чего бы? — удивился Вийник. — Ещё я перед нечистью не извинялся!
— Она не...
— Нечисть, — отрезал Вийник. — Заклятые тоже когда-то людьми были. Вылечим — будет опять человеком, а пока — нечисть.
— Боги свидетели, — зло бросил Залемран, — если ты не извинишься перед леди за нарушение этики и причинённый вред, я сам на тебя пожалуюсь совету магистров.
Под разговор магов ко мне постепенно вернулись силы, и я смогла приподняться на локтях. От этого простого движения в груди огненным цветком распустилась боль, и я зашлась в мучительном кашле. Маги немедленно прервали спор и бросились ко мне.
— Доволен? — зло бросил Залемран. Кашель остановился, и я упала навзничь. Возле рта стало мокро и липко, и я с трудом подняла руку, чтобы вытереться. Пальцы окрасились красным. Кровь. Моя кровь. Мне стало страшно.
— Проклятье, — пробормотал Вийник, проводя надо мной слабо светящимися руками. — Проклятье, проклятье, проклятье! Заль, помоги мне её уложить.
— Ты уверен в том, что делаешь? — засомневался Залемран, обходя возок, чтобы зайти с левой дверцы.
— У тебя нет выбора, — с горькой усмешкой ответил мастер магии, склоняясь надо мной. — Или я пытаюсь, или она отдаёт концы прямо сейчас. Да, я осёл, и потом ты набьёшь мне морду, доволен?
— Идиот, — проворчал магистр, вместе с другом укладывая меня прямо на полу поперёк возка.
— А теперь держи её, — потребовал Вийник, — а то как бы глаза не выцарапала, с такими-то коготками.
— Тебе полезно, — буркнул Залемран, но послушно схватил меня за руки и сцепил их за моей головой.
— На сей раз больно не будет, леди Элесит, — серьёзно заверил Вийник, торопливо расстёгивая на мне шубу. Я попыталась сопротивляться, но чувствовала себя в этот миг слабее котёнка. Напряжённое лицо мастера магии пугало больше его предостережений.
Мастер магии развязал на мне кушак, расстегнул внешний и внутренний кафтаны, затем рубашку и положил слабо светящиеся руки на грудь. Я сжалась в ожидании обжигающей боли, но её не было, зато накатили стыд и гнев. Они придали мне сил, и я рванулась вперёд и вверх, пытаясь перегрызть Вийнику горло.
— Держи её, — недовольно проворчал мастер магии, и магистр перехватил мои запястья одной рукой, а освободившейся ухватил меня за волосы, припечатывая мою голову к полу. Я взвыла, злобно и горестно, снаружи захрапели лошади, но не двинулись с места. — Потерпи, леди, сейчас может стать неприятно.
Ещё бы не неприятно! По ощущениям — маг вскрыл моё тело, и сейчас копался в развороченной груди, то и дело задевая кровоточащие раны. Мне пришлось скосить глаза, чтобы убедиться, что пальцы Вийника по-прежнему лежат на коже, а не проникли глубже. Вопреки его заверениям, было невероятно больно и очень противно, но крик никак не мог зародиться в терзаемой магом груди.
— Проклятье, — то и дело бормотал Вийник.
— Убедился? — сочувственно спросил Залемран, без труда удерживая моё дергающееся тело на месте. — Нельзя же так вмешиваться в основу жизни. Это ты порвал, когда на себя потянул нити.
— Без тебя знаю! — огрызнулся Вийник. — Всё, последний штрих и...
"Последний штрих" был почти так же мучителен, как и прошлая пытка. Я взвыла, выгнулась дугой и брыкнула ногами, чувствуя, как отпускает меня один маг и отлетает в снег другой.
— Жить будет, — сдавленным голосом подытожил своё лечение Вийник. Он поднялся на ноги, аккуратно отряхнулся, а после помог мне взгромоздиться на сидение. — Как себя чувствуешь, леди Элесит?
Я осторожно, опасаясь приступа кашля, вздохнула... кажется, ничего не болит. Дышалось необыкновенно легко, в остальном же вернулась страшная слабость.
— Леди Элесит! — встревоженно окликнул Залемран, поднимаясь вслед за другом в возок. — Скажите хоть что-нибудь.
— Обоих на каторге сгною, — еле слышно пообещала я. — Дайте только вернуться в столицу.
Глава четвёртая
о том, как переправиться через горы
Очнувшись, я обнаружила себя лежащей на ларе у стены и укрытой моей же шубой, как будто никто не нашёл одеял получше. Над головой свод, чёрная прокопчённая дыра. Под ней очаг. Деревенский дом во всей своей красе. У изголовья сидел мастер магии Вийник, который склонился надо мной, стоило мне пошевелиться.
— Где я? — слабым голосом спросила я.
— Верстах в пяти от Карвийна, — прозвучал ответ. — Мы не смогли найти в темноте дороги и выбрались куда получилось, а тебе был нужен покой.
Я попыталась сесть, но волшебник удержал меня.
— А где?..
— Залемран в соседнем доме, лечит от икоты хозяйскую дочь.
— Нет, не он, а...
— А хозяева этого дома у соседей. Мы не были уверены, в каком состоянии ты проснёшься, и решили не рисковать.
— Да вы... — ахнула я, в красках представив себе, как маги рассказывают крестьянам, что везут опасного монстра и по его вине потеряли дорогу.
— Мы сказали, что леди в обмороке, потому что испугалась, когда понесли лошади, — с усмешкой пояснил волшебник. — И что только ночное время заставляет нас оскорбить утончённость леди деревенским домом, а уж его жителей ей и вовсе видеть не по чину.
— Фигляр, — проворчала я, снова предпринимая попытку усесться. — Выставил меня чудовищем перед людьми.
— А ты и есть чудовище, леди Элесит, — серьёзно ответил маг. — Мне пришлось тайком блокировать защитные заклинания на воротах, чтобы провезти тебя в деревню. Ты понимаешь, что это значит?
— Ой.
— Вот тебе и "ой". Ты не больна, ты превращаешься в нечисть. Заруби это на своём носу. Мы останемся здесь, пока тебе не станет легче, а потом я повторю попытку тебя вылечить. А до того держи себя в руках и не давай волю чувствам, потому что я единственный, кто может противостоять твоему нападению, и действовать буду жёстко.
— Почему? — только и смогла выдавить я, слишком ошеломлённая, чтобы возмущаться. — Ведь магистр Залемран тоже...
— Магистр Залемран — теоретик, — отмахнулся Вийник, и я почувствовала: лжёт. Причина исключительных способностей мастера магии вовсе не в том, что умеет и чего не умеет его друг. Просто сам Вийник однажды приобрёл... нечто. Нечто, светившееся слабым желтоватым светом, и дающее ему... дающее... Нет, я не могла понять, что ему давала эта жёлтая магия.
— Хорошо, — тихо сказала я, когда молчание затянулось.
— И вот ещё что, — решительно продолжил волшебник. — Залемран прав, и мы не имеем права подвергать тебя магическому воздействию без твоего согласия или решения совета магистров. Поэтому завтра утром ты напишешь нам бумагу, разрешающую над тобой колдовать.
— Но я вовсе не... — попыталась запротестовать я, но маг меня перебил:
— Или мы повезём тебя в Карвийн, и уже в воротах ты из леди этнографа превратишься в наглядное пособие для учеников Коллегии. Как бы тебя ни любил твой начальник, Заклятые вне закона во всём королевстве, а нечисть, бросающаяся с рычанием на людей — тем паче. Решай сама. И спи.
С этими словами он вышел в сени.
Спать! Разве я могла спать после всего, что случилось?! На дворе стояла глубокая ночь, дом был весь предоставлен в моё распоряжение, а покой крестьян оберегался заклинаниями, которыми были опутаны стены и двери. Новыми заклинаниями. Это я ощущала, даже не вставая с постели, сама не зная, откуда пришло ко мне столь ясное знание. Точно так же я чувствовала, что обязана подняться на ноги и как можно скорее покинуть деревню. Мне неудобно, неуютно было рядом с магами и гадко казалось оставаться под защитой заклинаний от нечисти. Как погасить их, как заставить их меня пропустить, я хорошо помнила с ранней осени. Движение, усилие, слова языка, который древнее человеческих языков... Это просто.
Поднявшись, я ощутила необыкновенную лёгкость во всём теле. Застегнула одежду, накинула шубу, натянула сапоги и, ступая так мягко, как никогда в жизни, подошла к двери. Несколько слоёв соломы, почти занавеска. Можно поднять, и шорохом выдать свои намерения. А можно... Солома не дерево, но тоже... растение. Я прижалась к двери всем телом. Мы едины, мы сделаны из одного материала. Вот так. Тепло, любовь и доверие охватили меня... и я едва не забыла, что с этим прекрасным чувством придётся расстаться. Усилие. Боль потери. И вот я стою во дворе и смотрю на звёздное небо. Снаружи домик был ещё неказистей, чем внутри, но, главное, он выглядел клеткой и пах клеткой. Клеткой, в которой меня хотели запереть.
Разум мой, казалось, очистился от всего лишнего, запутывающего и непонятного. Люди вокруг были моими врагами: они защищались от меня холодной и злой магией. Два самых опасных врага были где-то рядом, и присущая им волшебная сила превращала выбранный ими для ночёвки дом в остров белого сияния посреди тёмной ночи. Это было красиво. Ограда, которую я легко прошла благодаря творению неизвестной мне ведьмы, а дальше — беспредельная свобода, за которой скрывается нечто, манящее меня к себе. Засыпанные ранним снегом поля, лунный свет, маленькие светлячки звёзд и, очень близко — горы. Кто же говорил со мной о них? Я не помнила, память не слушалась, подбрасывая только размытый образ власти, мудрости и верности. Его — и моей. Кто-то, с кем я связана, хочет, чтобы я перешла горы, и я знаю, как это сделать, и меня тянет к ним, и манит... там, у подножья гор распускаются цветы, прекрасней которых нет в мире. Мне надо только войти в их круг, сплести венок — и я окажусь там, где должна была быть ещё два поколения назад.
