Лесной дом

Кажется, прокатило.

Им объяснили, что увидели их магические огни-шарики, а, усилив магическое зрение — и их самих. Поняли, что юные маги заблудились, и поспешили им на выручку. Ругать — не ругали, а просто спокойно рассказали о том, что после обговаривания-совещания было установлено дежурство возле избушки пасечника.

— А зачем? — жадно спросил брат, в первую очередь сообразивший, что выволочки не ожидается, а потому в нём сразу проснулось логичное любопытство.

— Нам впервые приходится наблюдать за гнездом измигуньей матки почти с самого её появления на месте кормёжки — простите, леди Алиссия, за столь просторечное слово по отношению к человеческому поселению, — повинился дан Конлет.

Алиса промолчала, но подумала, что это слово не просто просторечное, но обидное и даже пренебрежительное, если вспомнить, что сутью кормёжки являются живые люди. Но приняла во внимание, что эти люди давно занимаются отслеживанием и уничтожением ночных тварей, а значит, могут себе позволить такие обозначения.

— А как долго вы собираетесь наблюдать за ней? — спросила она и спохватилась: — Я имею в виду — нынешней ночью?

— До утра, когда она цепенеет и, по человеческим понятиям, погружается в сон, — ответил дан Конлет. — Не беспокойтесь, леди Алиссия. Мы дежурим по одному. Кто устаёт, предупреждаем остальных и ложится спать. Походные плащи есть у нас у всех, так что устроиться на ночёвку вне дома — для нас не проблема.

— Леди Алиссия, дан Виктор, — вмешался дан Реган. — Вас отвести домой?

— Не знаю, как сестра, — быстро сказал брат, — но я бы хотел остаться и начать работу с магическим зрением. — И тут же вздохнул: — Если это возможно. Навязываться не буду. Желаете, чтобы мы оба ушли, — уйду и я.

— Я тоже остаюсь! — сердито заявила Алиса.

Ещё не хватало: Витька будет учиться, а она, значит, в отстающих будет ходить?!

— Но... — начал дан Реган.

— Вы сами сказали, что будете здесь до рассвета, — бесцеремонно перебила она его. — Это значит, у нас хватит времени выспаться потом в постелях.

— Точно! — удивился брат.

Маги пожали плечами и промолчали. "Молчание — знак согласия? — всё ещё сомневалась девушка. — Ну и ладно. Если бы мы помешали, они бы с нами миндальничать не стали. Так что будем считать, что дело слежки выгорело!"

Удивлённый дан Силлаг несколько насмешливо встретил явление заплутавших было юных магов, но слишком сильно зубоскалить над ними не стал.

Обоим были даны инструкции, которые затем были вытребованы от учеников в пересказе. Когда взрослые маги удовольствовались услышанным пересказом, они благосклонно предложили сесть на траву. Брат и сестра уселись и принялись пялиться на избушку — конкретно на те места в строении, на которые им указали.

Сначала было интересно. Алисе досталась точка в верхнем левом углу полуобвалившейся крыши избушки. Дан Конлет сообщил, что в этом месте таится одна из семи важных для жизнедеятельности матки точка. Поэтому Алиса сурово велела себе: "Хочешь нормально жить в этом мире — до утра высмотри эту точку!" Ей пояснили, что точка будет зеленовато-жёлтого цвета. В первые минуты было даже здорово: всё время казалось, что угол крыши всё-таки воссиял зеленовато-жёлтым. Но стоило моргнуть — и сияние пропадало. Потом край крыши начал вообще как-то странно изгибаться...

Алиса вздохнула и попыталась быть более сосредоточенней.

Но вскоре в выглядывании нужной точки начали мешать различные и даже бытовые препятствия. Например, она сидела на краешке своего плаща и даже сумела укрыть свои плечи его краем. Увы. Чем дольше она сидела неподвижно, тем больше начинала замерзать. Пришлось подтянуть плащ так, чтобы уместиться на самом его низе, а высвобожденную часть стянуть на груди. Опять увы. Быстро начали замерзать ноги, поневоле вытянутые на траву. Поворчав про себя, Алиса попыталась тихонечко развернуть плащ иначе и полностью завернуться в него. Как кукла в лоскуток ткани. Эх... Наружу остались руки и плечи...

Она осторожно покосилась на брата. Кажется, вскоре должен был проявиться рассвет, так что очертания сидевшего рядом Витьки она хоть и туманно, но видела. Хмыкнула. Брат, прислонившись к сломанной изгороди, бессовестно дрых, укрытый чьим-то плащом. Когда он только успел заснуть? И кто его только пожалел, сам лишившись тёплой части личного гардероба?

Она снова постаралась устроиться так, чтобы можно было, не отвлекаясь на мелочи, продолжить обучение магическому зрению... Застыв с прижатыми к груди коленями, Алиса вглядывалась в угол крыши. Вскоре что-то и в самом деле зеленовато-жёлтое смутно засияло перед её глазами в указанном для наблюдения месте. А потом ей показалось — она встала и пошла к избушке. Зачем? "Зачем меня позвали?" — спросила она глухую ночь. "Ты замёрзла, — ответила ночь. — Тебе надо согреться..." До избушки пасечника девушка не дошла. Но постепенно почуяла, как стало тепло, а потом и вовсе её окружил необычный жар, которым можно было наслаждаться, не боясь ничего. А потому она повернула голову и пристроила её в уютном и комфортном месте, которого не ожидала, но которое ей понравилось.

...Алиса открыла глаза. А потом — рот.

Избушка перед ней печально громоздилась всё той же почти обрушенной и заросшей травой крышей. И оказалось, что уже — утро, раннее, потому что мир вокруг в основном седого зелёного цвета, с редкими вкраплениями серого и коричневого. А поскольку оно седое от росы, то, вообще-то, должно быть не прохладно, а холодно. А ей, Алисе, совсем не холодно. Мало того — она пылает так, словно её подсадили на недавно растопленную печку, на горячие кирпичи, которые в её детстве, когда её с братом привозили к бабушке в деревню, так здорово пахли жаром и сухостью.

Несколько озадаченная, Алиса для начала сделала открытие: она всё в том же прихваченном с собой в лес плаще. Затем поняла, что сидит на части чужого плаща. Собираясь, повернуть голову, чтобы понять, где именно сидит, замерла. И голову повернула о-очень осторожно.

Дан Реган спал, привалившись к уцелевшим доскам забора. Именно на его плаще сидела девушка, которую он ещё и обнимал. И, кажется, он сделал магически что-то такое, отчего пылал жаром и сам и успешно обогревал Алису. В полном недоумении девушка, стараясь не шевелиться, огляделась. Магов нет. И Виктора тоже. Ушли, пока не наступило утро? А что делать ей? Ну, Витька! Мог бы и разбудить сестру, чтобы она не попадала в глупое положение! Эгоист несчастный!..

А потом она поняла, что произошло. Дан Реган остался на пасеке ради неё. Ради её сна. Тот самый дан Реган, который ей нравился всё больше. А сейчас он доказал делом, что и она ему нравится. Или... нет?

Вспомнилось, как она уже однажды гадала: нравится ли она ему? Или ему лишь нравится, что нашли ещё одного сильного (в этом-то сомнений нет!) и перспективного в войне с измигунами мага огня? Успокоилась на следующем выводе: была бы просто ученицей магов — разбудил бы и повёл домой высыпаться. А так... Она ему нравится, потому что он не стал её будить, не стал вести лесом и лугами домой, чтобы она выспалась там. Без него. И пойдут они домой — только вдвоём.

Сердце чаще не забилось. Алиса только сонно улыбнулась и снова склонилась к жаркому плечу дана Регана, закрывая глаза. Что бы там ни было, что бы ни думал там себе этот маг огня, но эти минутки покоя и уютного одиночества на двоих она не собирается нарушать сама. Пусть он... Или... как там получится.

...Когда девушка, насторожившая его своим пробуждением, всё же обмякла в прежнем положении сидящей в его объятиях, а затем послышалось её сопение вновь уснувшей, дан Реган чуть улыбнулся и поправил край плаща, сползший с её плеча. На этот раз он был точно уверен, что прав в своих предположениях.

...Вернулись домой поздним утром, когда роса сошла, и трава не блистала зелёными самоцветами, но переливалась волнами под сильным ветром. И разбежались в разные стороны: она — умываться и приводить себя в порядок, он — в конюшню, посмотреть, как там лошади, на одной из которых пообещал ей научить ездить.

А потом потянулись дни учёбы.

Создание огненных стрел убийственной и даже, для брата с сестрой, невыразимо мощной силы.

Сбор энергии.

Развитие магического зрения, направленного на магический предмет и на такой же предмет, находящийся за любой преградой. Измигуны-то — твари тоже магические.

Вечером — отдых, включающий в себя прогулку на лошадях.

И ночное наблюдение за избушкой пасечника.

Дан Реган даже не думал соблюдать каких-то приличий — насколько это понимала Алиса. Он заявил странные права на девушку. И остальные маги молча согласились с ним. Никто из них даже не пытался поддеть Алису в её странной ситуации. И сама она, опять переживавшая своё зыбкое положение и страх перед насмешками и болезненными напоминаниями, помалкивала, потому что в общении дан Реган определённой границы не переступал-таки. И, насколько она себя знала: она бы тоже не дала перейти ему эту границу. И вопрос о её статусе вновь ехидно вставал во весь рост: кто она? Несостоявшаяся жена дана Маркаса, а ныне свободная от навязанного ей положения? Или она всё ещё была подаренной королём этому дану?

От ответов на её пару раз заданных вопросов уходили все. И она хмуро приняла положение девушки-ученицы при дане Регане. Как приняли это все, в том числе, что было для неё поразительно, и прислуга в доме матери.

На следующий день после той необыкновенной ночи в поместье приехали дан Герхард с десятком всадников, которых тоже разместили в отдельном здании, где было достаточно гостевых спален.

Сначала Алиса была в недоумении, зачем их так много. Но уже после обеда, когда, разместившись в гостевом доме, всадники дана Герхарда ушли за пределы двора, стало ясно, что и им здесь придётся нелегко. Под командованием дана Герхарда был устроен ещё один полигон, где всадники принялись за собственные тренировки, настолько жёсткие, что наблюдавший за ними какое-то время Виктор поёжился и покачал головой.

— Если честно, — сказал брат, — я бы хотел потренироваться так, как они. Но, блин... Что они делают... Это ж отвал башки. Нет, в их темпе я бы не сумел.

— Вить, ты забываешь, что они тренируют уже приобретённые навыки, — напомнила Алиса, сама с ужасом следившая за всадниками. — Именно они будут нас прикрывать, если у нас не получится убить матку сразу.

— Не только, — добавил стоявший рядом дан Реган. — Если мы убьём матку, будет опасность, что из домика пасечника выскочат измигуны. Если вы помните, в чрезвычайных ситуациях они могут выйти и днём. А убийство матки для них и есть чрезвычайная ситуация. Тем более — это её первый выводок.

— Почему? — тут же спросил Виктор. — Почему — тем более?

— Они ещё не знают, что через некоторое время она их сожрёт, — будто в рассеянности ответил дан Реган.

— Сожрёт? — ужаснулась Лула, в последнее время притихшая и ходившая хвостиком за леди Хелен.

— Да, — всё так же рассеянно ответил маг. — И будет сжирать приплод до тех пор, пока в выводке не появится будущая матка. Тогда она всех не съест. Оставит несколько штук, которые должны будут сопровождать новую матку до места, которое ей понравится.

— После чего она их слопает, — даже без вопросительных интонаций высказал Виктор, выглядевший ошеломлённым.

— Именно, — подтвердил дан Реган.

Больше всех повезло с прибытием всадников леди Хелен. Теперь прислуга, ранее пренебрегавшая её приказами и выполнявшая их только после её рявканья, слушалась хозяйку дома беспрекословно. Кроме всего прочего, леди Хелен получила на детей, востребованных в королевстве магов, вспомоществование — как это дело назвали старшие маги. Денежное. Устроив совещание с детьми, мама даже испугалась, когда брат с сестрой предложили ей забрать все деньги: ведь на продовольствие для магов и всадников ей деньги тоже выдали, но слишком, по её мнению, скудные. Так что вскоре пастух, дан Лаогер, присоединил к трём коровам ещё двух, прикупленных в соседнем поместье. И стол стал разнообразней, потому что с тем же поместьем был заключён договор: на время пребывания в доме леди Хелен магов и всадников сюда же будут привозить мясо.

Соседям по поместью не объявили, с чего бы это в поместье леди Хелен такое столпотворение народу. Дан Реган объяснил своим ученикам, что есть время. И, если соседям объявить об опасности заранее, будет слишком большая паника.

Маги, умудрённые опытом, решились на следующее: за несколько дней до появления потомства у матки измигунов устроить её уничтожение. Если же операция не удастся, вот тогда и придётся предупреждать окрестных соседей о грозящей им беде. То есть у тех будет те самые несколько дней, в течение которых они успеют спокойно перебраться в безопасное время, пока с маткой всё-таки не сладят.

Как-то, после обеда, дан Герхард, улучив минутку, когда Алиса вышла во двор угостить свою лошадку сладкой булочкой, на выпечку которых мать была выдумщицей из-за отсутствия нормальных сладостей, подмигнул ей и кивнул в сторону.

Заинтригованная, Алиса тоже оглянулась: кроме неё, больше никто не вышел, так что беседа с даном Герхардом обещала быть приватной.

— Что случилось? — с откровенным любопытством спросила она, забежав за угол конюшни, мимо которого всадники вот-вот должны были пройти на личный полигон — или, лучше сказать, на тренировочное поле?

— Так новости-то я вам не рассказал, — пожал плечами дан Герхард. — Другим-то, небось, они неинтересны, но вам-то, думаю, такое знать надо.

— И что за новости?

Алиса выговорила — и вдруг поняла. Сразу что-то тяжёлое поднялось внутри, а вместе с ним и тревога... И оказалась права в своих подозрениях.

— Ну, значит, сначала дан Бартлей, — сказал командир десятки. — Дан Маркас отправил его в тюремной карете — к самому королю. Со стражей, которая привезла нашему государю бумагу со всем тем, что это дан Бартлей успел натворить. Сейчас дядюшка нашего дана Маркаса томится в тюрьме и ждёт королевского суда над собой. Думаю, не больно-то ему милость окажут. Натворил он делов — это да. Но главное — поперёк королевского приказа пошёл. Это вот совсем для него плохо.

Дан Герхард, знала Алиса, не мастак говорить много. В конце пересказа первой новости он осип. Пришлось ему откашливаться, а Алисе — снова горестно думать о том, что его информация насчёт "поперёк королевского приказа" опять ставит её в то зыбкое положение неизвестности, когда она вроде привыкла не думать о нём.

Наконец дан Герхард смог снова заговорить.

— И вот — дан Мичил... Мы-то думали, с него только дворянство снимут. Ан нет. Услали его в рядовые всадники в местечко, где сразу два гнезда измигунов нашли. И тоже король решал. Поскольку дан Маркас ему и на это представил в письменном виде обвинение в нарушении законов чести. Не командовать ему больше — дану Мичилу. Ну, что, леди Алиссия? С хорошими я к вам новостями?

— С хорошими, — задумчиво сказала Алиса. — Только вот... Ладно — дан Бартлей. Но жаль, что такой человек, как дан Мичил, знавший целительство, оказался настолько... — она поискала слово, — умеющим пакостить.