Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Слушая его, Алиса всё больше и больше недоумевала. Неужели он не понимает? Пришлось объяснить:
— Кун, это хорошо, что ты хочешь помогать нам. Но... Пока мы тебе не доверяем, о каком оружии для тебя может идти речь?
Секундная пауза, а потом послышался странный звук, словно оборотень пытался бесшумно шипеть, но получался у него лишь прерывистый шелест. И, только когда непонятное шипение закончилось, Алиса догадалась, что Кун беззвучно смеялся.
— Госпожа, но вы уже доверяете мне, — вновь раздался шёпот с пола. — А если и не доверяете, то придётся довериться. — И добавил нечто совсем обескураживающее: — Не бойтесь, госпожа.
И снова тишина.
И в этой тишине жёсткие пальцы осторожно обхватили запястье Алисы, легонько пожали его и снова пропали.
Чего девушка о себе не знала от слова "совсем", так это то, что она обладает железной выдержкой. Не заорала. Не вскрикнула. Не дёрнулась... Только ошеломлённо сидела в кромешной тьме и страшилась пошевельнуться. Но ведь Виктор связал ему руки! Голос рассудка с бесконечным терпением напомнил, что брат не умеет вязать узлы по-настоящему. Городской пацан. Время его воспитания и жизни — двадцать первый век. Зачем ему это умение на улицах современного им города?
Так что Кун прав: будь он им врагом, он давно бы мог сделать с ними что угодно. Даже несмотря на травмированную ногу
— Алиса!
При чужих Виктор звал сестру именно Алисой... Не вставая с пола, она откликнулась:
— Я здесь! Идите на голос. — И непринуждённо добавила, предупреждая: — Мы с Куном ждём вас.
— Чё-о?! С кем?! — изумился брат, а Лула простецки охнула.
Но чуть позже выяснилось, что в их ситуации миролюбивый оборотень — это здорово. Едва только утихли страсти, из-за того что Кун играючи освободил свои руки от верёвки, как оборотень сообщил, что замечательно видит в темноте и может сам заняться раной, если ему дадут тот самый подорожник и сухие и чистые тряпицы. Но в первую очередь он оделся: Виктор и Лула в самом деле нашли довольно большой лоскут жёсткой ткани (Алиса подозревала простыню или что-то в том же роде), и Кун сумел воплотить в жизнь предложение Алисы одеться в нечто вроде древнегреческой туники, прорезав в середине лоскута отверстие для головы, а затем подпоясавшись той же верёвкой, которой его связывали. И лишь потом обработал и перевязал рану. С пола встал сам, не дожидаясь и не прося помощи.
— Не надо бы тебе сейчас много двигаться, — с тревогой сказала Алиса, слушая неровную походку Куна, который пробовал шагать. — Нога у тебя хоть и не сломана, но кость-то задета очень сильно.
— Госпожа, я благодарен вам за участие ко мне. Но всё, что вы сказали, относится к человеку. Оборотни, напротив, исцеляются быстрей в движении.
И тут же попросил выпустить его во двор. Алиса решила, что по нужде. Но Кун сказал, что хочет убедиться, что свет из коридора, в котором Виктор закрыл окно ставней, не виден с улицы. А потому молодой господин пусть идёт в тот коридор и ненадолго зажигает в нём хоть свечу, хоть факел.
— Я вижу две причины отказать тебе, — проговорила Алиса во тьму. — И первая: ты сам говорил, что измигуны...
— Они всё ещё идут сюда, — нетерпеливо прервал её оборотень. — А когда впервые появляются близко к дому, где есть для них добыча, лесная прорицательница начинает петь сторожевую песню для живых. Но ведь вы ещё не слышали её?
— Ой, и правда, — прошептала Лула. — Прорицательница пока ещё молчит.
— Но тогда измигуны, может, ещё и не придут? — растерянно высказал Виктор.
— Запах живых они чуют издалека... — Судя по странно пропадающему и вновь возникающему звуку реплики, оборотень покачал головой. — Поэтому выпустите меня побыстрей, пока есть время. И неплохо бы найти для меня хотя бы топор...
— Но факелы... — в замешательстве начал было Виктор и замолк. Алиса услышала с того места, где он только что стоял, неуверенные, шаркающие шаги мимо них. Потом раздался какой-то множественный шелест и тихий треск. — Будет вам факел, — проворчал брат, явно повернувшись к ним спиной.
Припомнив, что там такое, Алиса улыбнулась: Виктор, не зная, где взять свечи или факел, воспользовался волокушей, от которой и отломал несколько веток. Или он сломал утренние веники для уборки, которые они оставили возле двери? Не всё ли равно... Только бы он был осторожен в коридоре с огнём!
— Кун! — позвал Виктор. — Подай голос, чтобы я подошёл к тебе!
— Лучше я сам подойду, — предложил оборотень и спустя секунды хмыкнул: — Хорошее оружие, дан Виктор. Спасибо.
О чём это они? Виктор отдал ему топор? Но откуда он его взял?
Вскоре шаги брата затихли, когда он ушёл на второй этаж.
— Госпожа, закройте за мной дверь, — тихо напомнил оборотень и захромал к входной двери.
Вытянув руки, прислушиваясь к его шагам, Алиса неуверенно пошла за ним. Когда наткнулась на дверной косяк, стало легче, потому что появилось примерное представление, какое пространство ей надо проходить.
— А почему ты думаешь... — начала она и сбилась. Нашлась. — Почему ты хочешь, чтобы я закрыла за тобой дверь?
И поняла, что вопрос глупый. Но Кун смеяться не стал. Наверное, вспомнил, что она ему говорила о второй ночи в этом доме.
— Ходить мне пока трудно. Если прорицательница запоёт рано, сюда могу не дойти.
И после этих жутких слов он, кажется, переступил порог.
На ощупь Алиса снова закрыла входную дверь и, всё так же медленно шаркая, вернулась в холл. Прислушалась к боязливой тишине и негромко позвала:
— Лула?
Темнота откликнулась робким:
— Госпожа?
— Я сейчас дойду до тебя и возьму за руку. И мы вместе сходим на кухню. Этот оборотень сильно хромает, а значит — идёт не так быстро. Пока он дойдёт до торца дома и обратно... Лула, скажи хоть слово. Мне кажется, я иду мимо тебя.
— Я здесь, госпожа. Иду к вам навстречу.
— Умница. Ага, встретились. Идём. Хочу перенести их кухни на второй этаж чайник с кипячёной водой и кастрюлю с супом. А пока я ищу их, ищу посуду, возьми ведро под грязную воду — помнишь, мы грибы резали, бросали ненужную часть? И сходи с ним в чулан. Поняла меня, Лула?
— Поняла, госпожа, — с отчётливым облегчением откликнулась девица, шагая рядом и спотыкаясь точно так же, как и Алиса.
Потом они вышли из кухни, нагруженные водой, едой и посудой: ложками, чашками и тарелками — последнее, как предполагала Алиса, нужно будет только для Куна. Успели дошаркать до второго этажа. Здесь Алиса чуть не заплакала при виде света — горящих веток в руках Виктора. А он обрадовался другому. Бросился к ним, помог поставить принесённое на вытащенный из спальни стул. После чего вручил горящие ветки Луле и велел поджигать одну за другой, а сожжённые класть на странный металлический квадрат — размерами близким к противню. Удивлённая Алиса немедленно спросила:
— Что это?
— Фиг знает, — безмятежно ответил брат. — Я подумал: Кун хромой — пока доплетётся до торца, успею сбегать на чердак.
Алиса промолчала, но сообразила, что оружие, переданное оборотню, наверное, тоже с чердака. Но не удержалась от нового любопытства, глядя, как Лула держит ветки, стоя у окна, а Виктор решительно шагает к лестнице:
— А почему ты отдал ей огонь?
— Пока есть время, хочу закрыть два окна в холле.
"То есть через десять минут у нас будет освещён и холл? Ура!!" Вслух она этого говорить не стала, а ещё быстрей побежала за братом — в свете, пусть и лихорадочно дёргающемся: руки у Лулы всё-таки дрожали.
Здесь, внизу, снова задвигались еле-еле, пока брат шёл к первому, ближайшему окну, невидимому сейчас: на улице стояла безлунная ночь. А Алиса направилась к входной двери, которую сразу открыла. Если было сказано, что какая-то лесная прорицательница должна предупредить о появлении измигунов, то какое-то время держать дверь открытой для Куна можно без опаски. Честно говоря, хоть и была девушка напугана, но до сих пор слабо верила, что им угрожает чуть ли не сказочная опасность. Потому-то сейчас и стояла, вслушиваясь в темноту двора и в потрескивание и погромыхивание в холле.
Шагов Куна она не услышала. Он же босой. Это в доме можно услышать, как он хромает, а здесь...
— Госпожа, я иду... — прошептала темнота.
Даже по походке — по звукам шагов было ясно, что оборотень устал. Да и раненая нога, наверное, болит. Он же хоть и бережёт её, но постоянно опирается на неё.
Сказать, виден ли свет на втором этаже с улицы, он не успел. Только перешагнул порог (Алиса теперь слышала шлёпанье босых ног по деревянному полу), только Алиса приготовилась закрывать-запирать дверь, как оба обернулись ко двору. Неизвестно, как оборотень, но на девушку словно накинули ледяную паутину, сковавшую её: совсем близко, в лесу, который начинался дорогой к перекрёстку, пронзительно закричала женщина. Её крик был таким надрывным, что Алиса стояла, забыв дышать.
Женщина замолчала.
Из холла раздались поспешные шаги — они были слышны, потому что "сени" Алиса не закрыла. Кажется, именно в дверном проёме "сеней" и остановился Виктор, чьё тяжёлое дыхание сестра слышала так, словно он стоял за спиной.
— Кто... это? — наконец выдохнул он.
А женщина снова закричала.
Но теперь Алиса, ожидавшая этот крик, услышала в нём совсем не те интонации, какие должны звучать в крике того, кого убивают. Эта женщина кричала так злобно, как будто её обидели, но у неё есть силы отомстить обидчикам. И она не просто злилась, она взывала к кому-то или чему-то, что могло... нет, не помочь ей, а опять-таки отомстить за неё. Но постепенно её крик обрёл другой тон. По громкости он оставался прежним, но теперь неизвестная словно оплакивала... и не себя.
— Прорицательница... — выдохнул Кун и втолкнул Алису в "сени", захлопнул за собой дверь в дом.
— Дальше я сама, — дрожащим голосом пообещала Алиса. — Я знаю, как закрыть...
— Я второе не успел, — негромко сказал Виктор.
— Что — второе? — быстро спросил оборотень.
Узнав, чем занимается в холле младший брат госпожи, Кун тут же захромал вместе с ним ко второму окну.
Алиса схватила кочергу и вставила её в пазы засова. Подёргала, убеждаясь, что кочерга сидит крепко, и осторожно в темноте вернулась в холл, закрыв за собой двери и в "сени". Прислушавшись, она поняла, что мужчины уже занимаются окном, и, снова вытянув руки, чтобы не наткнуться на что-то невидимое, пошла к лестнице.
Крика прорицательницы она больше не слышала. Может, запертые двери не позволяли. Может, прорицательница замолчала. "Что за прорицательница? Я сначала думала, что это птица какая-нибудь, но ведь я точно слышала, что кричала женщина... Почему Кун так рьяно, несмотря на раненую ногу, помогает нам? Дура ты, Лиска... Он не нам помогает, а себе, если учесть, что он поневоле теперь будет ночевать в этом доме..."
Добравшись до второго этажа, пошла на свет — очень быстро: помнила, что веток брат оставил Луле очень мало. Белобрысая обрадовалась появлению госпожи так, будто и не чаяла её уже увидеть.
— Можешь положить ветки на эту железку, — скомандовала Алиса. И огляделась. — Интересно, где здесь могут быть факелы или свечи?
— В конце коридора, около лестницы, есть навесной шкафчик, — несмело сказала Лула, присаживаясь с последними ветками возле железки. — Может, там хранятся?
Алиса не стала скрывать, что ей так же страшно в темноте, как и белобрысой, что именно потому она помчалась к этому шкафчику. Лула оказалась права, и поднявшихся на второй этаж мужчин встретили небольшим, но освещением из двух свечей на столе из того же оставленного на полу железного квадрата, вокруг которого все четверо и уселись.
— Кун, ты, наверное, голоден? — спросила Алиса. — У нас есть немного мяса и грибной суп. Суп ты будешь вряд ли, а вот...
— Начну с супа, — спокойно сказал оборотень. — И, если вам не жаль мяса, с благодарностью приму и его.
Пока Кун торопливо пожирал предложенное, он говорил, но так, что у Алисы, например, не было отторжения, не хотелось отсесть от оборотня подальше: если он и говорил, то только проглотив то, что ел. Она раздала Луле и брату по небольшому бутерброду, налила им чаю. Ужин получился сытным, пусть не слишком роскошным.
— Не бойтесь за мясо, — сказал оборотень. — Завтра, перед уходом, мы с вашим братом сходим на охоту. Я научу дана Виктора охотиться на дичь. Насколько я понял, молодой господин охотиться не умеет.
— Не то чтобы не умеет, — замялась Алиса, пока Виктор, прикусив губу, дулся на слова оборотня. — Просто не было повода. Мы долгое время жили в городе, — осторожно закончила она, косясь на Лулу: а вдруг удивится "городу" во весь голос? Но девица была занята бутербродиком и промолчала. Или она не знала о жизни своей госпожи?
Оборотень съел суп и принялся резать кусок мяса, поглядывая на лепёшку, разломленную на несколько частей.
— А почему вы не хотите покинуть это страшное место? Я могу вывести вас на перекрёсток и указать ту дорогу, которая вам нужна. Если выйдем утром, к вечеру вы доберётесь до своего поселения.
Брат с сестрой переглянулись. Алиса снова посмотрела на Куна. Медленно сказала:
— У нас такое положение, что мы... Нас здесь оставили...
— Да скажи ты ему чётко! — с досадой сказал Виктор и обратился к оборотню: — Сестру оклеветали перед её мужем, которого она ещё и не видела никогда. А потом оставили здесь. Без помощи. Лулу мы нашли только потому, что она потерялась.
Некоторое время Кун не мог даже к еде притронуться, изумлённо глядя на Алису, которая занялась уборкой, перенося уже ненужные предметы со стола в сторону, ближе к стене, где они никому не помешают. Но сказал только одно:
— Над этим надо подумать.
Что он имел в виду, Алиса переспрашивать не стала. Главным пока оставалось, что Кун мог и в самом деле обучить Виктора охоте. Для самой Алисы это означало только одно: брат научится держать в руках оружие. Ходить она с мужчинами не станет, но, когда Кун уйдёт, она заставит брата показать, как держать меч или ножи. Обучиться бы магии, но кто будет помогать, объяснять? А с бухты-барахты не хотелось бы пользоваться магическими силами, хоть и знала теперь, что у неё и брата они есть. Или... пока Кун ходит с братом по лесу, попробовать самой придумать такие заклинания, которые потом можно использовать напропалую? Если они остаются в этом доме, сделать надо будет много чего. Особенно помня об угрозе измигунов... Посмотрела на Лулу. Отправить бы её с Куном, чтобы проводил до дома, но ведь белобрысенькая испугается в одиночку идти с оборотнем. И ведь у неё не спросишь... "Хм, — удивилась Алиса. — А почему не спросить, не маг ли она? Так пусть научит хоть простеньким заклинаниям. А если спросит, почему я их не знаю, можно будет отбрехаться... — она задумалась и фыркнула про себя: — А болела я!.. И мне не разрешали магией заниматься. Кстати, а почему я решила, что это магия — то, что мы с Витькой можем вызывать огонь? А если это колдовство?.."
Додумать не успела.
Будто призрачный стук донёсся с первого этажа. В конце коридора-то двери нет. И всё, что происходит на первом этаже, довольно отчётливо слышно в коридоре второго.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |