Хозяин земли Духов - 1

Рука сама собой легла на магический камень. Белоснежная аура вспыхнула ослепительным светом. Плевать, что в такое пятно грех не выстрелить.

— Меня не охранять! — заорал во все горло и бросился к двери ближайшего барака.

Надеялся, что со стрелками, по крайней мере, с их основной частью, двоедушникам удалось разобраться. А рукопашная схватка мало беспокоит — порченые уроды на расстояние удара просто не подойдут.

Навалился на брус, перекрывающий дверь. Вырвал его из скоб, отбросил в сторону. Дернул за дверную ручку. Несколько секунд дышать не мог совершенно. Казалось, воздух внутри барака заменили на какой-то газ — тяжелый и плотный, что легкие просто не в состоянии его вдохнуть.

На меня смотрели мутные, глубоко ввалившиеся глаза. Много глаз. Люди сидели и лежали вдоль стен. Худые, точно скелеты, в драных обносках, практически не прикрывающих наготу. Мужчины, женщины — одинаково грязные и запуганные, в кровоподтеках и ссадинах. Руки и ноги каждого закованы в кандалы, цепи которых пропущены через пару других, более толстых цепей, натянутых вдоль всего барака.

Завидев меня, они подались прочь от двери, насколько это позволяли цепи. Замерли.

Ничего не говоря, я что было сил саданул мечом по толстой цепи. Оружие потом, скорее всего, можно будет выкинуть, ну да это небольшая жертва. Звон отозвался в ушах громовым набатом. Стальное кольцо не выдержало и лопнуло — цепь опала. Развернувшись, ударил по второй цепи.

— Постарайтесь уцелеть, — только и бросил опешившим людям, все еще не верящим в происходящее. Теперь их жизни зависят не только от нас, но и от их собственных действий. Цепи — вполне пригодное оружие, если у их обладателей остались силы защищаться.

Я выскочил на улицу и тут же был сбит с ног порченым волком. Вместе мы покатились по земле. Не ожидая попасть в испепеляющее пламя ауры, тварь взвизгнула, забилась всем телом, пытаясь скорее отскочить подальше. Я ей не препятствовал. Тем более что рядом, в считанных сантиметрах от моего бока, в землю ударил арбалетный болт. Через секунду — еще один, но прилетевший с другой стороны, вспоровший щеку. Боль резанула по глазам. Третий наверняка достигнет цели. Несколько раз быстро перекатившись, вскочил на ноги, вжался в стену следующего барака, но ненадолго. Глупо надеяться, что такой фонарь, как я, кто-то потеряет из виду.

Второй брус полетел на землю. Здесь меня уже встречали в ожидании, тянули руки.

— Назад! — рявкнул я. Их натиск вполне мог повалить на пол.

Люди послушали.

Два удара — и толстые цепи бессильно опали.

Мне едва удалось выскользнуть из барака, как из него уже посыпали освобожденные. Как бы не случилось непоправимого — и люди не сошли с ума от того, чего так долго желали. Несколько человек, громко смеясь и размахивая руками, падая и снова поднимаясь, носились возле бараков, пока их не повалили свои же или не остановили болты охранников.

Во рту стоял постоянный привкус горечи. Слюна казалась липкой, пропитанной миазмами разложения тех, кто умер на кольях. Один из них действительно еще был жив. Пока. Острое древко уперлось ему куда-то в область спины, отчего чуть ниже шеи несчастного вырос горб. И все же он смотрел на меня, провожал умоляющим взглядом.

Я перебил ему горло. Одним размашистым ударом. Не буду говорить, что в его взгляде проскользнула благодарность, — не видел. Возможно, он вовсе не просил о смерти, как в тот момент подумалось мне.

Последняя дверь.

Голова практически не соображала. Действовал на чистом автомате. Открыть дверь, перерубить цепи. Все происходящее вокруг напоминало ночной кошмар — безумный и жестокий. Порченые волки метались среди освобожденных людей, бросались то на одного, то на другого. Отрывали конечности, вцеплялись в горло. Откуда они взялись? Найдена ничего о них не говорила.

Вдруг над шумом сражения раздался отчаянный женский вопль. У меня все внутри похолодело. Не позволяя себе думать о худшем, бросился на крик.

Светло, слишком светло! Ворожея вот-вот должна уйти, если еще не ушла...

Впереди мелькнула туша василиска и двоедушник на его спине, изготовившийся для удара. Взмах меча, но тяжелое оружие так и не закончило начатого движения — отлетело далеко прочь. Тело же василиска вместе с наездником поднялось в воздух — и через секунду невидимая сила пушечным ядром метнула обоих в сторону стены.

Теперь я смог увидеть того, кто проделал этот фокус. Существо, под два метра ростом, с очень узкими плечами, завернутое во все ту же бесформенную хламиду, что и прочие охранники. В вытянутой перед собой руке (непомерно длинной) существо за шею удерживало Найдену. Над девушкой исчезал черный дым.

Человек! Она человек!

Не разбирая дороги, бросился к порченой твари. Это не охранник — это нечто большее. Казалось, его голова состоит из одних голых сухожилий, влажно поблескивающих в утреннем свете. Глубоко посаженные глаза смотрели с пренебрежением и недоумением, будто их владелец не мог понять — что происходит вокруг. Откуда шум и почему остановлены работы.

Рядом с ним крутилось четыре волка. Почувствовав опасность, грозящую их хозяину, бросились мне наперерез. Но даже желание разодрать на части жалкого человечка, потерявшего рассудок, не помогло им довести начатое до конца. С жалобным визгом твари разлетались в стороны. Снова вскакивали на лапы, следовали рядом, огрызались, но напасть не решались.

Я подлетел к двухметровому уроду с намерением рубануть гада мечом. Успел замахнуться, а потом тварь подняла свободную руку — вытянула в мою сторону. В следующий момент меня приложило столь основательно, что мир почернел, а звуки стихли. Очнулся уже лежа на спине, в окружении волков, скалящихся на границе света ауры. Та немного поблекла, но тварей все еще отгоняла.

Не лежать! Подняться!

Двухметровое создание склонило голову набок, затем резко повернуло кисть, которой сжимало шею Найдены, отбросило девушку прочь. Та безвольной тряпичной куклой упала на землю в нескольких метрах от меня и больше не шелохнулась. Ублюдок же ощерился — и из его рта выскочило сразу несколько тонких щупалец. Волки, что толклись возле меня, разом обернулись на хозяина, а потом рванули к телу Найдены.

Если бы она лежала дальше хотя б на метр — я бы не успел. Не помня себя, бросился за озлобленными тварями. Аура стегнула их по спинам, заставила разбежаться, так и не добравшись до жертвы.

— Ключ Духов...

Послышался голос двухметрового урода. Тонкие щупальца так и дергались в его рту. Он шагнул ко мне. Длинные руки сошлись на груди. Казалось, происходящее вокруг его нисколько не беспокоит.

— Отдай мне его.

— Забери сам! — злость и отчаяние сжигали меня изнутри.

— Воля твоя, человек.

Он протянул ко мне руки, с силой сжал длинные тонкие пальцы.

Мир снова померк, меня качнуло. В груди жалящей ядовитой вспышкой взорвалась боль, потекла по жилам. Ноги подогнулись, но мне удалось кое-как устоять, опершись о меч.

"Аура! Нельзя терять сознания!"

Порченые твари, что кружили вокруг, оживились. Их рычание сделалось отрывистым, нетерпеливым. Кто-то из волков даже попытался подобраться ближе, но отпрянул с визгом.

— Терпение, кушать еще не подано...

Во рту появился привкус крови — отлично! Куда лучше, чем та горечь, от которой выворачивает наизнанку.

"Подойди..."

Но двухметровый урод не торопился. Стоял в нескольких шагах от границы ауры и продолжал сжимать руки. Его пальцы будто наяву копались в моих внутренностях, сжимали их, рвали на части.

Неожиданно боль отпустила. Совсем рядом послышались какие-то невнятные крики. Нетерпеливое рычание волков оборвалось, сменившись злобным лаем.

Мир обретал четкость.

Нас обступали люди. Не знаю, сколько. Несколько десятков. Слов, выкрикиваемых ими, разобрать не удавалось, но не в словах дело. Люди подбирали с земли осколки камней, разлетевшихся после взрыва стены, и метали их в своего недавнего хозяина. Те не причиняли гаду никаких видимых повреждений, но явно отвлекали.

Я видел, как люди падают под редкими одиночными выстрелами, как их сносят тела порченых хищников. Падают, но не пытаются сбежать.

Волки вокруг меня не выдержали наглости двуногих слабаков, бросились в атаку.

Двухметровый урод взмахнул руками, пытаясь вернуть хищников обратно, к ауре, но те, почувствовав желанную добычу, не послушали.

Я не ждал ни единой лишней секунды. Сплюнув на землю сгусток крови, сорвался с места, насколько позволяли ослабевшие ноги. Закутанный в черное противник выбросил перед собой руки. Удар невидимого железного кулака выбил из моей груди воздух, но не опрокинул.

Тонкие пальцы двухметрового ублюдка снова сжались, но даже ватная темнота, окутавшая меня со всех сторон, не смогла предотвратить моего удара мечом. Бил неумело, снизу вверх — туда, докуда мог дотянуться, пока ноги окончательно не отказали. Сверкающая сталь вспорола лохмотья балахона, рассекла плоть. Тварь протяжно зашипела и повалилась на спину. Свет ауры коснулся ее лица — сухожилия тут же утратили влажный блеск, покрылись черным пеплом.

Предсмертный крик хозяина угольного карьера был страшен и еще долго разносился в горах, подхваченный эхом.

Я отсек ему голову и стоял над ней до тех пор, пока та не превратилась в ничто. Потом, с трудом переставляя ноги, вернулся к Найдене. Девушка так и не пошевелилась — неестественно вывернутая шея придавала ей еще большее сходство с поломанной куклой. Отбросив меч, опустил рядом на колени. Моя кровь капала на ее лицо — чистое и бледное.

В глазах щипало. Хотелось выть, рвать и метать. Но что толку, когда ничего нельзя изменить? Я сидел перед ней, а вокруг стихало сражение. Мы победили. Только где взять силы радоваться? Даже не силы — желание.

Сказка, которую недавно считал занятной и затягивающей, показала себя в полной красе — кровь, гниль и страх, над которыми витает смерть. Это не компьютерная игра, где можно сохраниться, а потом снова и снова проходить задание, пока не минимизируешь потери, не найдешь оптимального решения проблемы. Не сон, в котором всегда можно проснуться — в холодном поту, с быстро бьющимся сердцем, но с осознанием, что не случилось ничего непоправимого.

Я очень хотел проснуться.

Не осознавая собственных действий, осторожно взял руку Найдены, проверил пульс и не смог сдержать возгласа облегчения. По телу точно ледяная судорога прошла. Она жива! Жива! Это самое главное! Дождаться ночи — и какой бы ни была рана — она зарастет, исцелится. Но как же долго до темноты. Каким же бесконечным казался мне грядущий день.

Где-то в стороне послышался резкий шум — звук борьбы, точно кого-то пытаются задушить. Я поднял взгляд.

Оборванные люди, грязные и окровавленные, тащили ко мне упирающегося изо всех сил собрата.

— Мы благодарны тебе за вызволение, добрый человек, — вперед вышел старик. Его основательно качало из стороны в сторону, левый бок кровоточил. Длинные спутанные волосы разметались по потному лицу. — Прости, что мешаем твоей скорби, — он поклонился. — Но не скажешь ли ты своего слова?

— Чего? — я плохо понимал происходящее. Все мои мысли занимала только Найдена — ее надо укрыть, вынести за стены, к чистому воздуху... Размышления не лидера и не князя, от чьих решений зависят и другие жизни. Но четкое осознание "ты не на своем месте" позволяло проявить небольшую слабость и не думать о судьбе других. Пусть делают, что хотят.

— Мне стыдно это говорить, но среди тех, кого ты пришел вызволить, не все желали биться за свою свободу, — продолжил старик.

Он будто и не заметил моего отрешенного состояния. Не хотели — и не хотели. Мне-то что?

— Поутру нас выгнали на работу, как и прежде. И никто из нас ни словом, ни взглядом не обмолвился о той, кто приходила ночью. О ее словах. Мы ждали знака. Ждали восхода, зная, что немногие из нас его переживут.

— Можно покороче? — Чего они ждали? Куда их выгнали? Лагерь был пуст, только охрана. Охрана! В голове что-то щелкнуло, мысли вырвались из оцепенения. — Кто-то проговорился?

Старик кивнул.

— Этот человек. Он говорил с порчеными. Нам удалось перехватить его у самой стены, когда последний враг пал. Хотел сбежать.

— Предатель? Но зачем? Разве это жизнь? — окинул взглядом заваленный трупами лагерь.

— Есть и иное место, — будто с неохотой проговорил старик. — Там жил хозяин. Туда он забирал тех, кто потом вставал над нами с хлыстом и сталью.

— Этот хозяин? — я указал на обезглавленное тело двухметрового ублюдка.

— Истинно так.

— И он превращал людей в охранников?

Снова кивок.

Так вот почему Найдена говорила, что твари в черном показались ей странными, молодыми. Снова принудительное обращение. Значит, должны быть алтарь и клинок.

— Чего вы от меня хотите?

— Твое слово. Его судьба в твоих руках.

Отлично, еще не хватало мне приговоры выносить.

— Почему я?

— Потому что ты взял на себя ответственность... — прозвучал скрипучий голос.

Резко обернувшись, увидел ендаря. Вся правая часть его лица превратилась в сплошной кровоподтек, глаз закрылся. Одежду и волосы покрывали грязные пятна, к которым налипла пыль.

— Она жива? — спросил Аеш.

Мне не понадобилось уточнений, чтобы понять, о ком он спрашивает.

— Да. Но очень плоха.

Только теперь осознал, что продолжаю держать Найдену за руку.

Тяжело припадая на одну ногу, ендарь подошел к нам.

— Эка тебе морду разворотили, — он попытался усмехнуться, но лишь зашипел от боли.

Я же и думать забыл о распоротой щеке. Даже боли не чувствовал.

— Многого, что случилось в последние дни, ты не желал, — Аеш посмотрел на Найдену, затем перевел взгляд на меня. — Мы вели тебя, подталкивали в ту сторону, что казалась нам наилучшей. Этот мир не был твоим. Ты чувствовал себя в нем чужим. Всем было это видно. Но мы нуждались в помощи. Что-то изменилось на Изимом, а потом на Княжьей горе. Сюда мы пришли по твоей воле. Ты сам принял решение и тем взял на себя ответственность за жизни воинов, что последовали за тобой. Взял ответственность за тех, кого шел вызволять. Порча, что чуть было не задушила наши земли, не терпит слабости.

В его единственном открытом глазу билось пламя. Никогда прежде я не видел ендаря в такой ярости. Казалось, еще немного, и он вцепится мне в горло.

— Прими решение сейчас, — его голос дрожал от напряжения. — Чужак ты здесь или нет? Чего желаешь и какую цену готов заплатить в пути? Я не возьмусь и дальше вести тебя да утирать слезы. То, что мы сделали сегодня, может дюже дорого аукнуться Сызновграду. Ты должен быть готов платить и принимать решения.

— Сволочь ты, — выдохнул я. — Даже князю иногда нужен помощник и заместитель, который возьмет на себя пару сложных вопросов. У меня нет ответов. Не сейчас. А будешь надоедать, получишь пенделя.

— Пенделя?

— Ну да. Ногой по заднице.

Губы Аеша дрогнули в кривой улыбке, из глаза исчезла ярость.

— В иное время я бы предложил тебе попробовать, нынче же у нас есть заботы поважнее.

— Его жизнь в ваших руках, — я повернулся к старику. — Только обойдитесь без пыток. Если посчитаете, что его дни сочтены, — сделайте все быстро.