Друг тараторил без умолку. Ночь, проведенная в морге, все-таки дает о себе знать. Вообще, Костя разговорчивый парень, особенно когда пива выпьет. И в морге заночует.

— Ты не представляешь, что я видел, когда тебя водой поливал! Как в сказке! Ты бы на себя тогда поглядел: вылитая мумия! В Египет не ходи! Просто пипец! — затараторил Костик. — Я тебя поливаю, а вода в тебя уходит! Прямо впитывается внутрь! Вон, простыня даже сухая! Сколько раз к умывальнику бе-гал — не вспомнить!

Он продемонстрировал белое жестяное ведро. Рука друга заметно тряслась.

— Откуда вы узнали, что я здесь? — спросил я Коврова, двигая затекшими суставами. Странное ощущение: тело мое, а словно не мое...

— Связи-с, — с улыбкой ответил он. Я понял, что расспросы будут лишними. — Я еще нужен вам, Андрей? У меня очень мало времени.

— Спасибо вам, Павел Иванович, — сказал я. — Огромное спасибо. Не знаю, что еще сказать. Я ваш должник.

— Что вы, — сказал Ковров. — Это я вас благодарить должен. Это я ваш вечный должник. Время, — проговорил Павел Иванович печально. — Казалось, его много, а теперь совсем нет... Цените время, кото-рое есть у вас, Андрей. И не бойтесь смерти. Есть вещи пострашнее. И больше я вам помочь не смогу. Про-щайте, Андрей. Бог даст, увидимся.

— До свидания! — крикнул я. — Я еще приду к вам, обязательно приду!

— Больше вы меня не увидите, — сказал он, махнул рукой и прошел сквозь стену. Я не успел спро-сить, почему не увижу, и понял: Ковров же покинул кладбище! Ведь он никогда оттуда не уходил! Порва-лись нити, связывавшие его с могилой, что-то изменилось, и теперь он уходил навсегда. Знал ли он, что слу-чилось с Дарьей? Я думаю, знал.

— Как ты проник-то сюда? — спросил я Костю после долгой паузы.

— Пришлось потрудиться! — не без гордости сказал Костик. — Повезло, в общем, а то бы не знаю... — он вздохнул и поморщился, — ну и духан здесь!

— Формалин, наверное, — сказал я, припоминая то, что знал о моргах. — Где, говоришь, вода есть?

— Вон там, — указал куда-то в темноту Костик. — Там раковина.

— Здесь сторож дежурит, — продолжал он болтать. — Я подошел и сказал, что хочу провести ночь в морге. Ну, типа, бзик у меня, поспорил с приятелями. Не хотел пускать, смеялся. Пришлось пятьсот дать, меньше не брал. И пузырь сверху. Так что ты мне снова должен.

— Сочтемся, — сказал я, улыбаясь. — Спасибо, Костя!

— Он впустил меня и дверь закрыл. Сказал: если что — стучи. Знаешь, сколько я здесь страха натерпелся?

— Не бойся мертвых, — уверенно изрек я, — живых бояться надо.

Я встал на пол и лишь тогда обратил внимание, что стою совершенно голый. Как и положено мерт-вецу в морге. К большому пальцу ноги привязана картонка. Я сорвал ее и отбросил в сторону.

— А где моя одежда?

Костя не ответил.

— Костя, ты одежду мне взял?

Остановившийся взгляд и закушенная губа говорили красноречивей слов.

— Не взял, — констатировал я. — Ну, и как я отсюда выйду? Голый?

— Откуда мне знать, что ты без одежды? Полежи еще немного, я сбегаю! — засобирался Костя, но за дверью послышались голоса, и друг испуганно вздрогнул:

— Блин, кто-то идет!

— Прячься под стол, — сказал я. Он послушно юркнул под каталку. Я лег, как лежал, и накинул простыню так, чтобы свисавший край загородил приятеля. Дверь скрипнула, внутрь кто-то вошел.

— Сейчас придут студенты из медицинского, у тебя все в порядке? — спросил суровый началь-ственный голос.

— Да, а чего? Все в порядке, — неуверенно ответил кто-то хриплым прокуренным голосом.

Шаги раздаются то справа, то слева, видно, проверяющий обходил все помещение.

— А это что?

— Ведро...

— Что оно здесь делает?

— Извините, Леонид Исаакович, забыл. Сейчас уберу!

Я лежал тихо и слушал. Вдруг подумалось: что будет, если возьму и встану? Убегут или в обморок свалятся? А может, и не испугаются. Здесь народ тертый, такого, наверно, навидались. Подумаешь, труп вскочил... Как же хорошо, что я жив!

— Почему тело без простыни?

— Простынь нету.

— Через пять минут чтобы все было, как положено! Чья смена следующая?

— Пузырева.

— Скажу, чтобы не принимал, пока ты все не приведешь в порядок.

Уверенные начальственные шаги удалились, и я услышал, как санитар или сторож шепотом выру-гался вослед.

Я приоткрыл глаз: сторож приближался, озираясь по сторонам:

— Эй, рокер, ты где? Вылезай, сейчас студенты придут!

Подо мной зашевелилось, и Костик вылез из-под каталки:

— Здесь я.

— Молодец, хорошо спрятался, бугор не заметил, — похвалил санитар. — Ну, как, понравилось? В штаны не наложил? А теперь вали отсюда, сейчас студенты придут! Давай-давай!

Через щелочку в опущенных веках я видел, как Костик неуверенно оглянулся, словно ожидая от меня чего-то. Сейчас его выпроводят отсюда, и придут студенты. Еще резать начнут! Валить отсюда надо.

— Чего огляд... — не договорил санитар, округлившимися от ужаса глазами наблюдая, как я под-нимаюсь с каталки.

— Га! — злобно гаркнул я, растопырив руки, и служитель морга без звука, как бревно, повалился на бетонный пол. Костя нервно расхохотался. Я соскочил с каталки и подбежал к санитару. В обмороке. Очень кстати. Вдвоем мы вынесли санитара в подсобку и уложили на скамейку. Нехорошо грабить лежаще-го без сознания человека, но другого выхода нет. Сняв с него штаны, рубашку и обувь, я быстро оделся. По-том занесу шмотки.

— Теперь валим! — произнес Костя. Мы открыли двери и увидели коридор, за которым виднелись ступеньки лестницы. Выход! И услышали стук множества ног по ступеням. Студенты были на подходе. Мы переглянулись. Двое посторонних и тело в трусах. Как бы не влипнуть. Нет тела — нет проблемы, вспомнил я бандитскую присказку и скомандовал Косте:

— Хватай!

Мы подняли санитара и втащили обратно. Моя каталка оставалась свободной, и мы дружно заки-нули бесчувственное тело на нее. Затем вернулись в предбанник и едва успели одеть висевшие на вешалке белые халаты. Вовремя. Дверь открылась, вошел седой мужчина лет пятидесяти, за ним толпились студен-ты в белых халатах.

— Здравствуйте! — поздоровался он. — Мы, как договаривались.

— Да, да, — сказал я, — проходите. Мы вас беспокоить не будем, — мы с Костей бочком протисну-лись мимо будущих медиков, не без улыбки разглядывая напряженные улыбки девушек.

— Не бойтесь, — не удержался я от напутствия, — ничего не бойтесь! Даже если мертвецы вскочат и начнут кричать!

Костя фыркнул, девушки сдержанно заулыбались, и мы все ускоряющимся шагом устремились к выходу. Достигнув лестницы, я услышал пронзительный визг. А может, мне послышалось?

Выбравшись из морга, мы сложили халаты на скамейку у дверей и быстро пошли прочь.

— Спасибо, Костик, ты настоящий друг! — без конца повторял я, так что приятель совершенно сму-тился и не знал, куда деться от бесконечной хвалы.

— Да, ладно, — довольно отвечал он. — Куда идем-то?

— Ко мне, — сказал я. — Только мне надо искупаться. А то не дойду.

Чувствовал, что сил просто нет. Нескольких ведер воды, вылитых Костиком, было мне маловато. А на улице — изматывающая жара, проклятое солнце печет, превращая кожу в сухую коросту. Как только Костик в кожаных штанах ходит? Раб имиджа — а еще говорит о свободе!

— Здесь Фонтанка рядом, — сказал Костя, когда мы вышли на Литейный.

— Пошли быстрей, сейчас помру, и снова в морг отвезут...

Мы побежали в сторону цирка. Там на набережной, помню, были спуски к воде. Я направился к ближайшему. Скатился по ступенькам и прямо в одежде полез в воду.

— Ты чего в одежде полез? — испуганно спросил Костя, оглядываясь по сторонам.

— Ничего, высохнет, — пробормотал я, погружаясь с головой. Здесь было неглубоко, но я полно-стью ушел под воду. Кайф! Мне сразу полегчало. Вода оживляла меня, наполняя силой каждую клеточку. Этот медленный оргазм тянулся долго, я совершенно забыл о Косте, и мне наплевать, что думают прохо-жие.

Из экстаза вывела чья-то рука, схватившая за ворот и рванувшая вверх. Я открыл глаза. Вдоль па-рапета выстроилась приличная толпа зевак. Приняли за утопленника, догадался я. А я он и есть! Сила пе-реполняла меня, хотелось сделать что-нибудь хорошее.

— Вылезай, менты! — пыхтел Костик. Я повернулся и увидел сбегавшего по лестнице милиционера. Лицо его показалось знакомым. Это же тот самый...

— Отпусти! — произнес я таким тоном, что Костик немедленно выпустил меня. Я снова погрузился в Фонтанку.

— Ты что его выпустил? — раздался голос стража порядка. — Тащи!

— Сам и тащи! — к моему удовольствию, ответил Костик. Друг отошел в сторону и смешался с зе-ваками.

Меня схватили, пытаясь вытащить на берег. Я открыл глаза. Мент изумленно уставился на меня. Он, наверно, считал меня трупом. И к тому же узнал.

— Я же говорил: из-под земли достану! — доблестная милиция рванула меня за рубашку. — А ну, вылезай!

— А из воды не достанешь! — радостно ответил я. И еще добавил, от души. Милиционер побагро-вел. Перед аудиторией терять лицо было нельзя. Он перехватил меня за волосы и потащил. Этого я и ждал. В воде утопленник сильней любого смертного. Я выпрыгнул, как дельфин, схватил мента за китель и сдер-нул в воду. Толпа ахнула. Не дожидаясь, пока страж порядка вынырнет, я одним махом выскочил на берег. Оглянулся. Мент стоял в Фонтанке, мокрый до нитки, и ловил уплывавшую фуражку. Приметив Костю, я кивнул ему и рванул через мост на другую сторону. Пусть догоняет, если сможет. Через минуту я стал со-вершенно сухим, и на меня никто не обращал внимания.

Мы воссоединились на Белинского и вырулили на Литейный. Как хорошо жить, повторял я про се-бя, с улыбкой разглядывая сияющий в солнечных лучах город. Но старался идти в тени.

Вот мой дом, моя парадная.

— Здравствуй, Андрей, — на скрежет ключей в замке в коридор вышла соседка. Она работала в смену и сегодня, видимо, был выходной. — Ты где пропадал?

— Гулял, — механически ответил я. В голове что-то щелкнуло, и эйфория развеялась. Я вспомнил о времени. Сколько я пролежал в морге?

— Здравствуйте, — поздоровался Костик.

— Пять дней? — неодобрительно произнесла Наталья Сергеевна. — Я устала на звонки отвечать. Где Андрей, да когда придет?

— Это я звонил... иногда, — попытался выручить Костя. Зачем? Ей какое дело? Она же не моя мама.

— Какое сегодня число? — повернулся я к Косте. Он опешил и задумался. Соседка покачала голо-вой и ушла на кухню. — Какое число?!

Мой вопль едва не сбил Костю с ног, и он схватился за мобильник:

— Вот... двадцать четвертое... июля.

Я открыл дверь в комнату, вошел и рухнул на диван. Все пропало. Времени почти не осталось. Темный украл мое время. И Юлька! Она же убежала тогда, мне надо извиниться, все объяснить — а я пропал! Что она подумает? Будь ты проклят, Упырь!

— Что с тобой, Андрей? Может, воды? — предложил Костя, но я лишь вяло махнул рукой. Какая вода... Теперь вода не поможет. Через сутки с небольшим я исчезну. Проклятый Упырь! Он не смог убить меня, зато отнял последние дни!

Сбиваясь с пятое на десятое, я рассказал Косте о своих злоключениях. Стало как будто легче.

— Да, Кинг отдыхает, — проговорил Костик, когда я закончил. — С Юлькой тебе будет непросто. Ты в жизни не объяснишь, откуда у тебя в ванной голая тетка взялась.

— Это я и сам понимаю.

— С другой стороны, она ведь тебя не в постели застукала? — оживился Костик. — Мало ли кто у тебя в ванне моется. Квартира-то коммунальная. Скажи: новая соседка.

— Анфиса заигрывать со мной стала, — вздохнул я. — У Юльки на глазах!

— Ну и что? Ты же не набросился на нее! Так что с Юлькиной стороны явный перегиб!

— Вот ты и попробуй ей это объяснить!

— А ты пытался?

— Нет. Потому что это глупые оправдания.

— Вообще да. Лучше не оправдываться — не поверит. Я девчонок хорошо знаю. Проще сказать, что ей это приснилось — скорей поверит.

— У меня мало времени, Костя, а я с Юлькой рассорился! Мне она нужна, пойми, очень нужна! По-моги, Костя, мне больше некого просить! Мне надо с ней встретиться! Придумай что-нибудь!

— Ты ее телефон помнишь, а то я куда-то засунул...

— Конечно.

— Давай, — Костя достал мобилу и набрал номер. — Але? Юля? Привет. Как дела? Чего унылая? Ага. Слушай, хочешь, тебя с парнем познакомлю? Знакомый есть, влюблен тебя по уши, а подойти стесня-ется. Не любишь стеснительных? Он не стеснительный, он принципиальный. Если видит, что девушка встречается с кем-то, то третьим не лезет. Да. Кстати, тоже Андреем зовут, так что не перепутаешь. Краси-вый. Как я. Хочет встретиться. Не можешь? Почему? Да, ладно...

Я понял Костин маневр и воспрянул духом. Но, чем дольше он с ней разговаривал, тем больше я хотел, чтобы наша встреча не состоялась...

— Ну, смотри, как хочешь, — Костик выключил телефон и посмотрел на меня. — Не вышло. Извини, старик.

— Ничего, — сказал я. — Так даже лучше. Все нормально. Спасибо тебе, Костя. Дальше я сам.

Я поднялся с дивана. Все. Решил.

— Ты куда?

— Сам знаешь, — я сунул ноги в туфли, открыл дверь и помчался по ступеням.

— А если ее дома нет? — крикнул вослед Костя.

Я не ответил. Я бежал к Юльке.

Через два квартала я задохнулся и пошел пешком. Задохся не оттого, что трудно дышать — я давно не дышал, просто враждебная среда стремительно высасывала силы. Но я дойду! Времени жить почти нет, но объясниться хватит. Лишь бы никто не помешал. И лишь бы Юлька была дома. На улице можно нарвать-ся на мертвецов Упыря, но я не боюсь. Сейчас день, и потом, от одного я всегда уйду, а засады не будет. Они ведь думают, что уничтожили меня.

Чем ближе была цель, тем сильнее лихорадило. По сути, сейчас я должен не просто признаться в смерти, я должен отречься от любви. Потому что — какая любовь, когда Юля здесь, а я скоро буду там? У любви должна быть перспектива, быть будущее. Со мной его не будет, это факт. Я не могу заставить ее страдать, но иначе не получится. И я не могу исчезнуть просто так. Я должен проститься.

Вот и дом. Я собрался с силами и вошел. Ступени ведут на Голгофу. Дверь. Номер сорок два. Зво-нок пронзает насквозь. Как же громко!

— Кто там?

— Это я, Юля.

Дверь открылась. Мой ангел стоит на пороге. Ангел и демон, подумал я.

Она смотрела так, что я пал духом. И ничего не говорит. Хочет, чтобы я сказал. Что ж, за этим я сю-да и шел...

— Юля, — начал я, — Юля...

Кроме ее имени, ничего в голову не приходило, и я замолк. Что сказать? Как объяснить, что я не ви-новат в том, что не сдержал слово? Как?! Сказать, что меня схватили мертвецы и пытали в каком-то склепе? Потом попал в морг, а призрак Ковров приснился Косте, сказал, где искать мой труп, и Костик воскресил меня водопроводной водой...

— Андрей, что с тобой?! — спросила она. Спросила строго, даже жестко. Она никогда так со мной не разговаривала. Чем мне оправдаться? Скажу правду — а не будет ли хуже?

— Ничего... я...

— Ты снова мне соврал! Ты обещал — и соврал! — Юля собралась захлопнуть дверь, но я успел просунуть ногу. — Уходи!