Петя посмотрел в сторону казаков магическим зрением. Все точно. Что-то магическое сияет.
— Раз уж отвлекся, хочу напомнить вам, что все взятое в бою магическое по всем законам принадлежит отрядному магу. То есть мне. Так что передайте, что там с командира чжурчжэней сняли. Амулет там или камень. Остальное можем поделить поровну.
Вместо ответа один из казаков уныло протянул тихим голосом:
— Напрямки полетел мажонок. Хрен его теперь догонишь...
И сразу же оживился старшина Нечипоренко. Как будто не обсуждали только что, не стоит ли своего целителя убить:
— Вы, ваше благородие, не отвлекайтесь. Бой был, хорошего друга потеряли. Сами едва уцелели, вот ребята и переживают. И шуткуют от дури. К сердцу не принимайте. Степан, передай магу алмаз.
Последовал обмен красноречивыми взглядами, и упомянутый казак подошел к Пете и протянул ему необработанный, слегка желтоватый камень размером с фалангу мизинца. Неужто и вправду алмаз?!
Впрочем, в драгоценных камнях Петя совершенно не разбирался. А камушек-то довольно тяжелый!
Но сказал он уверенным голосом:
— Какой алмаз? Накопитель энергии это. Жаль, почти разряженный, сейчас бы мне очень пригодился.
И добавил после паузы
— Сам перенервничал. Думаешь, приятно пули животом да башкой ловить? Хоть и магический щит, а бьет больно. Голова до сих пор гудит. И спасибо, что не подвели. А про шутки — забыли. Но помните, что я тоже пошутить могу. Например, заклинание у меня есть, после которого человек неделю срет непрерывно. Выучил, а испытать не на ком...
— Хорошее заклинание! — Немного ненатурально рассмеялся казак: — Часовых таким снимать хорошо. Со спущенными портками.
Раздались неуверенные и не слишком искренние смешки. Ладно, вроде, резать его больше не собираются. Можно к раненному вернуться.
Подлатал кое-как. Самому не нравится. Но до донышка опустошать хранилище не рискнул. На хороший аурный щит энергии, все равно, не хватит, но если удирать придется, хотя бы спину им прикрыть получится.
Раненых все-таки усадили на коней, но рядом с каждым поехал более здоровый товарищ, чтобы поддержать, если что. Добычу свалили в общий мешок, и ее приторочил к своему седлу старшина.
— Потом поделим, — сказал он: — Тут много чего продать надо, и все в разную цену. Проще потом будет деньги поделить. Или вы, ваше благородие, чего себе выбрать хотите?
Петя внутренне поморщился. Так-то он с удовольствием взял бы себе оружие убитого им командира. Тем более, что по всем писаным и неписаным правилам мог на него претендовать. А там и пистоли неплохие, и клинки с камнями в навершиях рукоятей. Но еще раз испытывать казаков на жадность не рискнул. Магический камень взял, а остальное сам в общий котел предложил отправить. Лучше сколько-то деньгами потом получить, чем сейчас головой рисковать. И даже если ничего больше не получит, переживет. Деньги у него пока есть, тратить их на еду и постой не надо, и даже девушки у него нет, чтобы на местных шелках разоряться. А закупать что-либо дорогое для зельеварения на собственные средства он не собирался.
Но в разъезды с казаками лучше больше не попадать...
Кстати, убитых противников хоронить не стали. Зато частично раздели, не побрезговали. С командира так и вовсе все сняли, одежда на нем, вроде, дорогая оказалась. Ремни для крепления оружия сняли все, еще две кольчуги и трое жилетов, укрепленных металлическими пластинами. Даже пару сапог поновее прихватили. А похоронами пусть местные озаботятся. Или звери. Должны же они здесь быть. По слухам, даже тигры водятся, только редко на глаза попадаются.
Спорить Петя не стал. Неправильно это, но казаками он не командует (ха-ха, даже смешно!), а самому магу рыть могилы при наличии нижних чинов — себя не уважать. Да и, вообще, чем дольше он тут задерживается, тем больше шанс здесь остаться. Навсегда.
От сердца отлегло только тогда, когда на обратном пути им встретился отряд из пары десятков всадников во главе с одним из приказчиков Карташова. И с магом земли Микулиным в составе. Обниматься не кинулся, но с огромным облегчением включился в общий гвалт, предупреждая, что с ранеными надо осторожнее.
Сумки с золотом приказчик немедленно забрал себе, а Микулин еще и казаков на предмет сокрытия ценностей проверил. В тюк с добычей не полез, а вот десятка два небольших мешочков, вроде того, что и сам Петя когда-то зажал, изъял.
Приказчик даже ругаться не стал, только удовлетворенно покивал головой.
— Вот дурные люди, — закончив проверку Карп Прокопьевич пристроился рядом с Петей: — Знают же, что Карташов — мужик справедливый и не крохобор, а сами себе премию вдвое срезали. Тебя-то как, поучаствовать в воровстве не подбивали?
— Вроде, нет, — Петя вспомнил о своих переживаниях и все-таки решил немного казакам подгадить: — Хотя, вспоминая сейчас разговоры, намеки, наверное, делали. Только я не понял.
И решил уточнить после некоторой паузы:
— Еще долю от снятого с врагов обещали. Это как, законная добыча? Или тоже сдавать надо?
— Если отбирать то, что с боя взято, — рассмеялся маг: — у Карташова вся дружина разбежится. А казаки еще и сожгут что-нибудь на прощанье. Так что не переживай.
Некоторое время ехали молча. Потом Петя решился:
— Я в качестве своей доли камень взял. Он у главного в отряде чжурчжэней был. Магией фонит сильно. Я по нему и определил, где враги.
— Что за камень?
Петя, скрепя сердце, вытащил свою добычу.
— Ух ты! Алмаз. Повезло тебе, паря! Еще и магический. Лучший камень для целителя. Алмазы единственные камни, что жизнь накапливать могут. Хотя, нет. Кварцы для всех видов энергии подходят, но что накопители, что амулеты из них слабые получаются.
Петя, амулеты которого как раз и были из кварца, скромно промолчал.
— Для земли топазы идеально подходят, — продолжил Микулин: — Для огня рубины и сапфиры. Для воды — аквамарины и изумруды...
Потом подмигнул:
— Смотри, Неласову свой камень не показывай, отберет.
— А вы мне из него накопитель сделать сможете? — Наглеть, так наглеть...
— Могу, конечно, но недаром же. Сто рублей, и то только за то, что ты у нас герой. Как я понял, казаки тебя вперед выпустили, чтобы ты все пули на себя собрал? Не ожидал, что у тебя такой крепкий щит. Обычно у жизнюков он не очень.
— Щит у меня, можно сказать, эталонный получается, — Петя решил, что немного похвастаться будет к месту: — Новиков меня всему курсу в пример ставил.
И добавил:
— А, может, вас самого что из добычи заинтересует? Там с главаря кинжал и меч были с камнями в навершиях. У кинжала — желтый, у меча красный. Я в них магии не почувствовал, но я, кроме жизни, ничего и не ощущаю.
— Ну-ка, ну-ка, — Оживился Микулин и поискал взглядом старшину Нечипоренко, точнее притороченный к его седлу мешок: — А ведь и правда, какая-то магия имеется. Как это я сразу не заметил? Настроился на золото, а про камни не подумал. А почему сразу себе не забрал?
— Так я магии в них не почувствовал, — Сделал невинные глаза Петя: — Вот они в общий котел и отправились.
— Что же ты такой наивный? — Удивился маг: — Главаря ты убил? Значит, все с него — твоя добыча. Надули тебя казаки.
— Ну, что уж теперь делать, — Петя развел руками. Говорить о том, что его убить собирались, он не стал. Обещал молчать, значит, слово надо держать. Даже если его дал в таких обстоятельствах. Сам испугался, сам и виноват. Или, наоборот, мудро поступил?
— Надо будет Карташову сказать, чтобы он всю добычу сам выкупил. А вам потом деньгами выдал.
— Вот за это — спасибо! — Обрадовался Петя: — Если казаки сами продавать будут, могут цену честную и не назвать и, вообще, деньги прикарманить.
— Ерунда. Сочтемся. Я, пожалуй, себе эти твои кинжал с мечом стребую. Зря я, что ли, за вами вдогон поехал?
От чувства безопасности, настроение у Пети поднялось до великолепного. Хрен с ними, казаками и зажатой добычей. Главное, жив. С работой справился. С Микулиным отношения наладил. И теперь у него накопитель будет! Это же такая ценность. Какие там сто рублей? Они меньше, чем по тысяче не бывают. А тут ему такая удача привалила. Если же Карташов еще премию даст и за прочую добычу чего-нибудь добавит, то накопитель ему и вовсе бесплатно достанется.
От радостных мыслей даже голова полностью прошла. Или это "малая регенерация" окончательно подействовала?
Пользуясь благодушным настроением мага земли, рассказал ему о выданном напрокат походном наборе артефактора. И о том, что сам в дороге амулеты сделал. Заодно спросил, нельзя ли еще заготовками под амулеты разжиться? За деньги, естественно. Отказа не получил. Жизнь-то налаживается!
Возвращение на прииск особо триумфально обставлено не было. Тем более, что вернулась только их половина казачьего отряда. Искать другую половину полетел Шувалов.
Суетились приказчики, к кабинету Карташова выстроилась целая очередь, так как приглашал (или вызывал?) он к себе по одному. Микулин, кстати, первым проскочил.
Петя же оказался предоставлен самому себе. День клонился к вечеру, он очень устал, но надо было сделать еще два дела.
Прежде всего, нормально поесть. А то утром он толком не позавтракал (спросонья не особо хотелось), а вместо обеда дрался с чжурчжэнями и лечил раненых. В общем, надо было поужинать и, желательно, плотно.
Вторым же делом было решение хозяйственных вопросов. Палатка в качестве жилья его не то, чтобы вполне устраивала, но это можно было пережить. А вот в качестве лаборатории она никуда не годилась. И Петя отправился искать, кто тут главный по зданию конторы.
Поиски оказались не самыми простыми. Не сознавался никто. То есть понятно, что самый главный на прииске Карташов, но неужто он каждой комнатой лично распоряжается?
Похоже на то. Пришлось и Пете занять очередь в приемной. Точнее, сообщить секретарю (?) о своем желании видеть местного хозяина, после чего занять место на лавке. Принцип, по которому секретарь — сурового вида бородатый дядька лет сорока — запускал народ внутрь кабинета, остался Пете непонятен. Никаких видимых сигналов от Карташова к этому церберу не проходило.
Через полчаса ожидания из кабинета довольно улыбаясь вышел Микулин. Небрежно окинул взглядом скопившуюся очередь и заметил Петю.
— О, Петр Григорьевич! Как удачно, что ты здесь оказался!
И, подхватив молодого коллегу под руку, вернулся вместе с ним обратно в кабинет.
Кабинет был обставлен чрезвычайно просто. Куда проще, чем квартира второго командира погранотряда Малышенко. Мебель исключительно самодельная — стол, несколько лавок, шкаф. Впрочем, Карташов на своем прииске не жил. Насколько понял Петя, в основном, он в Дальнем обитал. А сюда приехал исключительно с целью наведения порядка.
Сейчас купец сидел не за столом, а на лавке у окна. А на столе была навалена куча всякого разного, в чем Петя с изумлением признал его с казаками трофеи.
При появлении магов неожиданно встал:
— О, Петр Григорьевич! — Голос купца неожиданно был приветлив и даже интимен, как будто они с молодым магом если не старые друзья, то хотя бы старые знакомцы: — Наслышан о ваших подвигах. Вот уж никак не ожидал найти в молодом целителе столь героическую личность!
Петя немного растерялся. Оно, конечно, всегда приятно, когда тебя хвалят. И благорасположение купца-миллионщика ему никак не помешает, но для первого разговора (а раньше, что здесь, что в поезде доводилось им только формально здороваться) как-то уж слишком резво.
Но Карташов продолжил в той же манере. Подошел к двери, чуть приоткрыл ее и кинул в щель, немного повысив голос:
— Архип Иванович! Распорядитесь-ка вы нам чайку подать. На три персоны. И пришлите кого-нибудь на столе прибраться. А то сесть некуда.
Как по волшебству, в комнату впорхнули две девушки. Или тетки? Определять возраст местных ульта на вид Петя пока не научился. Лица круглые, гладкие, глаза — щелочки, да еще нарумянены, и волосы платками укрыты. Может им быть, как двадцать, так и сорок лет. Вот если старше, там морщины проявляются, но у вошедших их не было заметно.
Тетки (все-таки пусть будут "тетками", раз никакого интереса, как объекты противоположного пола, они у Пети не вызвали) очень шустро сложили все вещи в мешок, но немного замешкались с оружием.
— Киньте все в шкаф пока, — Распорядился Карташов и пояснил, видимо, для Пети: — Сохраню на всякий случай. Вещи приметные, нездешние. Я тут с чжурчжэнями разные дела веду, могут пригодиться на переговорах предъявить.
После чего повернулся к Микулину:
— Вы, кстати, Карп Прокопьевич, кинжальчик свой тоже далеко не девайте. Он ваш, не претендую, — немедленно уточнил купец: — но, возможно, сюда в течение месяца господин Уясу Канцзун приедет, может пригодиться для разговора.
То есть Петину добычу уже частично оприходовали. Впрочем, ни на что другое он не рассчитывал. Интересно, а что с мечом?
Как будто услышав его мысли, Карташов пояснил:
— Меч, пожалуй, придется Шувалову отдать, если он сам ничего более интересного не добудет. Сами знаете, какой он.
— Да, — покивал Микулин: — Еще почувствует себя обделенным, а мне с ним тут еще почти два года работать.
И пояснил, отвечая на вопросительный взгляд Пети:
— А ты думал, такие люди, как Шувалов сюда навечно служить приезжают? Три года отработает и в столицу вернется. Это я — человек скромный, мне и тут хорошо, хотя, конечно, в Дальнем было бы лучше. Что скажете, Фрол Игнатьевич?
— Да говорили мы уже с вами, Карп Прокопьевич. Помню, — Карташов, вроде, и пообещал поддержку, но все-таки от прямого ответа ушел. Петя это заметил. Непросто тут у них все...
— Не расскажете, чем кинжал с мечом интересны оказались? — Петя решил включиться в беседу, вроде как, вполне естественным вопросом.
— Заклинания в них встроены, молодой человек, — Микулин не стал настаивать на более четком ответе и, похоже, сам был рад сменить тему: — Со встроенным накопителем, так что даже несколько раз без подзарядки использовать можно. Только вот, незадача. В кинжале энергия огня, он не просто вонзается, а прожигает. А в мече — энергия земли, многократно удар усиливает. Да только ни к чему мне меч. Это Шувалов может в драку полезть, а я — человек мирный. Я лучше в землю закопаю или на каменный шип насажу, чем мечом махать стану. А кинжальчик мне поможет собственный огонь немного усилить, слабоват он у меня. Так что придется мне графу нашему накопитель подзаряжать, пока он тут проживать будет. Ты ему, кстати, про кинжал не говори. Казаков-то он сам спрашивать не будет, не того полета птица, а с тобой, кто знает...
— Меня тоже не будет. Не нравлюсь ему я.
Во взгляде купца мелькнул легкий интерес. Ничего он сам спрашивать не стал, но, видимо, простимулировал этим Микулина на дальнейшие расспросы:
— Это я тоже заметил. Только не понимаю, что вы могли не поделить.
Петя на секунду задумался. Личные отношения они потому и личные, что других не касаются. Но, с другой стороны, на Анну он больше не претендует, так почему бы и не сказать. По оговоркам можно было понять, что отношение окружающих к Шувалову не самое благоприятное. А самому Пете хуже, все равно, не будет:
