— То есть вы, действительно, учите наш язык? И интересуетесь нашей историей? М-да, — протянул гоблин и откашлялся. — К чему это я? А... Так вот за последние две сотни лет не было даже малейшего возмущения. И не думайте, что гоблины смирились с существующим статусом-кво. При нынешнем мизерном уровне рождаемости у магов в этом просто нет смысла. Понимаете?
Мелисса слегка сощурилась и задумчиво произнесла:
— Если долго сидеть на берегу реки и смотреть на воду, есть вероятность, что мимо тебя проплывет труп твоего врага. И гоблины просто ждут... А вы никогда не думали, что, если будет разрушена многовековая экосистема, это станет началом конца многих магических народов? В том числе и вашего.
Оглаф покачал головой.
— Если бы не думали, то не стали бы помогать Темному Лорду в последней войне, госпожа. Во всяком случае, некоторые кланы. Правящий клан Гринготтс поддерживал Дамблдора. Ваш батюшка был весьма озабочен вопросами демографии.
— А ты кого поддерживал?
— Наш с Аргом клан соблюдал нейтралитет. К чему я все это говорю, госпожа. Вы, действительно, мне симпатичны. Но может, вам имеет смысл махнуть на все рукой и вернуться к маглам?
Мелисса откинулась на спинку кресла и горько усмехнулась.
— С моим генеалогическим древом? Оглаф, да ты оптимист!
Какое-то время они молчали, а потом девочка взглянула на часы и мысленно выругалась: она тут уже целый час. Времени до встречи все меньше, а дел еще куча.
— Оглаф, вернемся на грешную землю. Сколько ты заплатил Аргу?
— Тысячу галлеонов, госпожа, — ответил гоблин, мгновенно настраиваясь на рабочий лад. — Сами понимаете, с посредниками надо делиться.
Мелисса задумчиво потерла подбородок.
— Пять процентов, значит. А себя обездолил аж на двести галлеонов? Знаешь, Оглаф, для меня благосостояние моих людей, — девочка сделала легкий акцент на этих словах, — важнее. Давай-ка исправим эту несправедливость.
Поверенный покраснел от удовольствия и благородно отказался, хотя Мелисса готова была раскошелиться. И в конце года так и надо будет сделать. Что-то типа рождественского бонуса. Положительное подкрепление лишним не бывает. Впрочем, сам факт сегодняшнего разговора может стать для Оглафа стимулом для плодотворной работы и дополнительным козырем в рукаве, если придется обеспечивать поддержку или нейтралитет других гоблинов. Тем более, их общество тоже неоднородно, как выяснилось.
— Госпожа, мне нужно знать, какой суммой я теперь могу оперировать, учитывая удачную сделку?
— Тридцатью процентами счета. Тем не менее, ты должен внимательно изучить все нормативные акты, которые когда-либо принимались магическим сообществом. Цель — найти юридически обоснованную возможность обойти запреты и препятствия при организации своего предприятия. Может быть, какие-нибудь древние законы еще действуют. Или существует какая-то привилегированная группа людей, чьи льготы забыли отменить. Если найдешь, делиться подобным открытием, естественно, ни с кем не стоит.
Гоблин критически скривился, демонстрируя свои сомнения. Девочка не обратила внимания на его гримасы.
— Кроме того, нужен способ связи, альтернативный птицам. Варианты?
— Парные пергаменты или зеркала. Зеркала удобнее, быстрее и надежнее. Но дороже. Пятьдесят галлеонов пара. Пергаменты — двадцать.
— Три пары того и другого.
Гоблин взял со стола колокольчик и несколько раз позвонил.
— Сейчас их принесут.
— В какое время ты будешь доступен по зеркалу, Оглаф? — девочка решительным жестом пресекла уверения в том, что он всегда готов, в любое время, в любом состоянии, и пояснила. — Досуг — святое. Со мной ты можешь связываться по зеркалу с шести до восьми вечера в будни. Если появится что-то важное, сообщай сразу же, но через пергамент. Когда доступен ты?
— С девяти до семи каждый будний день. При форс-мажоре в любое время дня и ночи. И госпожа, поверьте, я ценю.
В этот момент принесли заказанные средства связи. Девочка перекинула гоблину зеркало и пергамент и направилась к выходу.
— Что ж, Оглаф, спасибо за все! Ты — лучший!
— До свидания! — пробормотал тронутый похвалой гоблин.
* * *
Мелисса шла по Лютному переулку.
Впечатление он производил самое что ни на есть печальное. Такое чувство, что в магическом мире уже несколько столетий ведется целенаправленная политика сегрегации. Это же самое натуральное гетто! Однотипные небольшие каменные дома, узкие темные проулки, мешанина неприятных запахов — глухое средневековье. Если бы маги не владели заклинанием Эванеско, явно пришлось бы постоянно опасаться, что с верхних этажей выплеснут содержимое ночного горшка или помойного ведра.
Да, существовать в подобных условиях, когда кому-то живется ой как неплохо, — на такой альтруизм способны далеко не все. Да практически никто. Особенно, если точно знаешь, что изменить ничего не сможешь, как бы ни старался. Что можно сделать, если у тебя нет ни сейфа, ни толпы чистокровных родственников за спиной, ни хорошего образования?
Не удивительно, что обитатели Лютного с радостными воплями встали на сторону Темного Лорда. Он давал им хотя бы призрачную надежду на продвижение по социальной лестнице. Победа Дамблдора лишь закрепила то положение вещей, при котором их место — 'дно'. Когда Лорд вернется, они однозначно будут зубами грызть за него глотки.
'Где же этот трактир? Так, от 'Боргин и Берк' направо. К Боргину, кстати, нужно будет зайти. Может, у него есть что-нибудь о Герпии? Да и справочник волшебных родов необходим. А то во 'Флориш и Блоттс' не было практически ничего полезного. Спасибо, кстати, мелкому Малфою за ценную информацию и за помощь. И чего он за мной ходил, как привязанный? И кой черт меня дернул его воспитывать? В любом случае, один тысячелетний род, практикующий магию крови, мне теперь известен. Другой вопрос, как покопаться в их библиотеке, но это уже дело будущего. Черт!' — девочка зацепилась носком за криво лежащий булыжник и чуть не упала.
Все время приходилось огибать какие-то бочки, ящики, тележки с тряпьем и тачки с какими-то непонятными травами, обходить мрачных прохожих. А еще безумно нервировало ощущение слежки. Такое щекочущее чувство в районе лопаток.
Несколько раз Мелисса крепче сжимала спрятанную в рукаве волшебную палочку и резко оглядывалась, пытаясь заметить того, кто за ней наблюдал. Неужели Малфой не послушался и полез в Лютный? Она бы так и подумала, если бы во время одного из подобных маневров, не заметила кусок черного плаща и рыжую прядь длинных волос резко свернувшего в подворотню человека. Выяснять, случайный ли это прохожий или нет, девочка благоразумно не стала, потому что в этот момент увидела вывеску с перекрещенными ложкой и вилкой и стоящую под ней фигуру.
* * *
А Драко действительно не послушался. Но, учитывая прошлые ошибки, старался держаться подальше и высовываться пореже, прячась за углами домов, бочками и ящиками, тут и там стоящими у каменных стен.
Объект, кажется, был в Лютном в первый раз. Он шел неуверенно, постоянно озираясь по сторонам. Складывалось ощущение, что он пытается отыскать какие-то приметы или считает дома и повороты. Несколько раз он сворачивал в проулки между строениями и тут же выходил обратно, возвращался на несколько шагов назад и оглядывался.
Наконец, он, похоже, увидел то, что искал, с явным облегчением выдохнул и быстрым шагом, чуть ли не бегом направился к трактиру, рядом с которым, небрежно привалившись к стене и ковыряя вилкой в зубах, стоял лысоватый здоровенный мужик в недорогой, но чистой мантии. Во всей его крепкой фигуре чувствовалась какая-то звериная сила. Даже под просторной одеждой легко угадывалась мощная мускулатура.
Объект подошел к здоровяку и хлопнул по протянутой ладони, как старого знакомого.
— Здорово, мелкая! Все пацана из себя строишь? — пробасил детина на весь переулок.
Драко чуть не вывалился из-за бочки. Это девчонка?! Им, магом из древнейшего и благороднейшего рода, командовала грязнокровая девчонка?! Это была просто вселенская несправедливость! Твердо решив обо всем рассказать отцу, или матери, или крестному, или им всем одновременно, и пусть они ее накажут, он уже собирался развернуться и выдвинуться в сторону Косой аллеи, когда большая рука, покрытая густыми рыжими волосками, закрыла ему рот. Драко легко подхватили под мышки и понесли куда-то в сторону. Он попытался вывернуться или пнуть напавшего, но безрезультатно. Мощные руки словно спеленали его.
Как же он пожалел, что не послушался грязнокровку и не отправился домой!
___________________
(1) Cui prodest — Кому выгодно (лат.)
(2) Герпий Омерзительный — темный маг из Древней Греции. Вывел первого василиска, создал первый известный хоркрукс. Салазар Слизерин пользовался его трудами для выведения василиска.
ГЛАВА 19
Волки. Много волков
— Здорово, мелкая! Все пацана из себя строишь? — пробасил Фенрир на весь переулок. — В привычку вошло, нет?
За прошедшие с их последней встречи годы оборотень практически не изменился. Лишь несколько седых волосков появилось на висках, да волосы на макушке чуть поредели, а тело по-прежнему излучало мощь и силу. Даже его нынешняя расслабленная поза не вводила в заблуждение. Было видно, что он в любой момент готов к стремительному рывку.
Мелисса хлопнула его по протянутой заскорузлой ладони и ответила:
— Да, ладно. Нормальная маскировка. Главное, ничуть не магическая. Да и пользоваться мне ей осталось от силы пару лет.
Оборотень хохотнул и мотнул головой в сторону трактира.
— Пойдем перекусим. Не на улице же трепаться. И не боись. Со старым добрым Фенриром ты как у Мерлина за пазухой.
Трактир в Лютном напоминал средневековую таверну. Именно так подобные места снимали в кино. Полутемное помещение с огромным, обложенным камнем камином и закопченными стенами, в щели которых были воткнуты свечные огарки. Судя по всему, на них были наложены какие-то противопожарные чары, поскольку подсвечников не было. Скрипучий деревянный пол просто умолял о том, чтобы его вымыли с мылом. Ну, или хотя бы протерли влажной тряпкой. Впрочем, как и массивные столы и скамейки, и столики поменьше, вместо табуретов окруженные небольшими бочонками.
Сейчас, в послеобеденное время, таверна была почти пуста: завсегдатаи собирались ближе к вечеру. Но три-четыре уже солидно набравшихся забулдыги все же украшали собой пейзаж.
Фенрир уверенно провел ее к небольшому столу в темном углу и сел так, чтобы постоянно контролировать взглядом помещение. К ним тут же подошла официантка с подносом в руках, на котором стояла огромная кружка пива и тарелки с какой-то мясной закуской.
Это была молоденькая блондинка в весьма откровенной блузке. Вместо фартука за пояс длинной залатанной юбки было заткнуто посеревшее от времени полотенце, кажущееся откровенно нестиранным. Официантка выглядела еще достаточно свеженькой и была бы прехорошенькой, если бы не следы легкой потасканности на лице.
Видно было сразу: девчонка тяжело работает, да и от лишнего стаканчика не отказывается. О режиме дня, правильном питании и средствах ухода за собой она если и имела представление, то ни возможностей, ни желания, ни времени использовать имеющиеся знания у нее явно не наблюдалось. Естественно, что при подобном раскладе уже лет через десять подавальщица превратится в битую жизнью тетку, кажущуюся старше своего возраста. Выгружая снедь на стол, официантка сказала оборотню.
— Уж подумала, что ты ушел без обеда, да еще и не заплатив за заказ. А ты, оказывается, сынишку ждал. Похож.
Мелисса закашлялась от неожиданного вывода: ну, конечно, семейное сходство с Сивым у них просто бросается в глаза! А подавальщица тем временем продолжала философствовать:
— Какого Мордреда ты притащил его в наш притон, Фенрир, да еще маглом нарядил? На месте его матери уж и оттаскала б я тебя за космы за это!
— Всегда тебе говорил, Хейзел: меньше думай. Плохо это у тебя получается, крошка, — с легкой угрозой улыбнулся оборотень, демонстрируя более чем впечатляющий набор клыков.
Подавальщица фыркнула, всем своим видом показывая, что ей ну ни капельки не страшно, но, тем не менее, замолчала и поспешила отойти от стола. Оборотень окинул взглядом принесенную еду, потер руки в предвкушении и, пробурчав Мелиссе, что она может смело угощаться, придвинул к себе тарелку с какой-то бурдой.
Поставив звуконепроницаемый полог, девочка предложила:
— Если хочешь, могу проверить на яды твой обед.
— У меня свой проверяльщик, — споро работая ложкой, ответил оборотень и смешно наморщил нос. — Ты и представить себе не можешь, что он способен учуять для старика Фенрира.
Мелисса пожала плечами и сказала:
— Ну, почему, очень даже могу.
Оборотень замер, не донеся очередную ложку до рта. Он опустил ее в тарелку и, сощурившись, посмотрел на девочку.
— А ну-ка, мелкая. Позабавь!
— Домовики говорят, что у кровных родственников одинаковая магия. Я подумала, может, у них еще что-нибудь весьма схоже? — сказала девочка и улыбнулась, вспомнив про ДНК. — Например, запах. Помнится, во время нашей встречи в Софии ты проявил повышенный интерес к моей бейсболке...
Сивый скрестил мощные руки на груди.
— У гоблинов была? — дождавшись кивка, оборотень продолжил. — Резво. Мы со старухой Блэк, чтоб ей там не слишком припекало, как мозговали: не раньше четырнадцати. Нет, я подозревал, что ты можешь сподобиться. Да и Блэков ушастый то же верещал, хотя уж на его-то мнение наплевать. А все ж уверенности не было. Про меня откуда узнала?
— Газетки полистала, семилетней давности. Статьи, расследования, фамилии, имена, — начала перечислять Мелисса и, слегка усмехнувшись, добавила, — пароли, явки.
— У Реджи-старьевщика, поди? — оборотень брезгливо скривился и свирепо цыкнул. — Вот ведь крыса помойная. Все в свою нору тащит. Каждую Мордредову бумажку. Ну, мелкая, и чего теперь? От меня-то что хочешь?
— Судя по всему, ты хорошо его знал. Какой он был? Что его связывало с моей матерью?
Сивый молчал, словно размышляя, а стоит ли вообще что-то рассказывать. Мелисса внимательно смотрела на него.
— Ты что думаешь, я жду историю любви из рыцарских романов? Ах, он был такой хороший человек. Просто принц на белом фестрале. А она Золушка златокудрая, помесь Ровены Рейвенкло и Хельги Хаффлпафф. А уж как они любили друг друга! И если бы не судьба-злодейка, то тогда! — девочка потрясла кулаком в воздухе, заменяя жестом пафосную речь, описывающую это 'тогда', и, резко снизив градус, спокойно добавила. — Мне факты нужны.
Оборотень развел руками.
— Ну, мы приятелями не были. За стаканом о жизни не трепались. Он предложил стае выгодную сделку. Поэтому нам было по пути. Магом он был великим. Тут уж без никаких. А ПСы его говорили, что и ученым. Но о любви к мамке твоей, кем бы она ни была, речь не шла.
— А о чем шла?
— Ну, Малфой с Долоховым говорили про эксперименты...
Мелисса, чувствуя, как в глубине души поднимается волна злобы, процедила сквозь зубы:
