Эёух часто оборачивался на Панга, загородившегося в озмеке стеной и не поднимающего от травы лиц — Пинг и Понг специально дали оттеснить их от Эёуха, в общей куче зажатого с Ийли и другими. Хоан и Хуан шептали имена, просили, ерзали. Видя пропущенную ими подсказку, Панг решил показать собой пример — Лухю тут же разрыдалась в голос, когда Пинг прямо по чужим рукам и коленям переполз и втиснулся к Понгу, бесцеремонно отодвинув от него Лэхю, попытавшуюся намертво вцепиться и не послушавшую просьбу. Пинг и Понг переплели соседствующие руки и накрыли их замок двумя другими, тесно прижавшись и сев прямо, с закрытыми глазами.
— Д-да позовите же искренне фей, или все в бездну... — громко шикнул напоследок Пинг в сторону сестер Уэлю, принявшихся царапаться.
Эёух наконец-то понял, что от него требуется и глаза его посветлели. Ему удалось нашептать Лифе и Лафи — те дали им соединиться и сами повторили их позу. А громадная четырехметровая фигура коленопреклоненного Ихнессе больше не говорила ничего — туман колыхался, листья ветром игрались, сова смотрела не моргающей золотой зеленью глаз, очи фантома мэллорна прикрыты, лишь влажная золотая полоска светится.
— Братья Эёух! Как мы рады вас снова видеть! — с хрустальным звоном выросла из сияющей белым точки фея.
— Аве, Хоан и Хуан! — поприветствовал их держащий ее за руку супруг.
— Королева Аэнли! — Король Иэру! — вскочили обрадовавшиеся близнецы, а по сидящим алсам прокатился шок, открывающий рты. Конечно, как они могли поверить, когда им столько лет парили мозги про Грезы мэллорна! Цветодар не мог разбить стереотипы. Все могли слышать речь, все могли видеть — шесть тысяч четыреста детей.
— Вы!.. Вы теперь всем поможете, да? — обращаясь к вставшей на ладошки.
— Мы пришли к вам, Хоан.
— Вы нас позвали, мы услышали.
— А помощь? Вы поможете, спасете... от Жнеца?
— Мы же.... Ну, вам же помогли!
— Хуан, мы благодарны вам за спасение наших крыльев...
— Хоан, мы благодарны вам за помощь в принятии наших новорожденных детей.
— И вам мы всегда поможем, будьте уверены. Жнец вас двоих не тронет.
— Нно... а как же... — Но ведь Панг...
— А причем тут дуот Панг? Его прогнали из Кюшюлю, здесь ненавидят все взрослые... Нас позвали вы, ваш свет стал маяком.
— И вы под нашей защитей, не беспокойтесь больше, — взлетая.
— По-погодите, королева Аэнли! Пожалуйста!..
— Спасите мэллорны! — сжав кулак и бросив косой взгляд на все так же сидящих Пинга и Понга. Братья видели, как сотрясается в беззвучных рыданиях поднявший золотые глаза гигант Ихнессе.
— Посланник мира обратился к нам и к ним, желая нам дом подарить, а им исцеленье. Мы согласились — они нет. У нас нынче есть дом истинный — вы оба видели рост его и украшали цветодаром. Зачем нам спасать чужое?
— И алсам нечего переживать за свою судьбу — их со всех-всех каэлесов успеют эвакуировать в запасной, куда Жнец проникнуть не сможет! Все дуоты будут целы и окажутся вместе! Зачем вам спасать чужое?
— Хнык, но мы ведь, хнык, теперь с ними! Хнык!
— Мы, хнык, теперь Рупикарпа! Пожалуйста, помогите... хнык...
Пара фей взлетела выше, начав кружить на Рупикарпа и заговорив поочередно:
— А они сами чего желают? Кого и что спасти хотят? За тучей штормовой мы разглядели только ваш огонек! — они полетели в разные стороны, хищно махая крыльями и делая резкие движения при облете замеревших, кто с восторгом и надеждой, кто со страхом и неверием. — Мы видим страх. Мы видим слезы. Кто станет маяком для наших сыновей и дочерей? Только все древо фей Кагифэ способно оказать поддержку, а не мы вдвоем с супругом! Мы не видим чистых помыслов! А вдруг мы вам поверим и придем, а вы за помощь в благодарность нас всех под стекло и скальпель? В нас здесь не верят, подделками считая! Нас здесь боятся. Где смелость и отвага, что поддержать не грех? Где сила разума и сердца, что горы сдвинуть может? Нет, братья Эёух, созвездие не сложится, и дети не увидят путь. Хоан, Хуан, давайте лучше вы к нам? Мы вас двоих перенесем... Теплом любви и света озарим... Здесь жуть и мрак! Здесь муки и грызня! Корабль эльфов тонет, друзья Эёух. Мы приглашаем вас, Хоан и Хуан, с дуотами-друзьями Ийли и Пангом к себе, давайте ваши руки...
— Нет... Нет! — Так нельзя... почему вы?..
— Иэру, Аэнли, ну пожалуйста, мы же... мы же... хнык!
— Спасенье утопающих, Хуан, дело рук самих утопающих. Не будь завесы тьмы, нам бы хватило света тех, кто верит искренне и чист душою. Но их прискорбно мало — на пальцах и пересчитать, за шлаком-то и не видать их. Из тысяч!!! Вон, только орать да угрожать способны, желают крылья оборвать, принудить к помощи... Абсурд! А хотите, мы все звено Рупикарпа спасем? У вас здесь больше в нас верящих. И вы сможете отстроить наново корабль, родителями многих станете, род эльфов возродите... Идемте с нами!
— Панг!!! Ну почему же вы молчите!! Панг! Вы обещали, хнык...
— Лисята, хнык, ответьте, хнык, не надо так... с нами, хнык...
— А Что отвечать, Эёух? Что видим лишь заботу о рейтинге? — поднялся Понг.
— Как требуют? Как гадятся да царапаются от страха? — поднялся Пинг.
— Сколько времени мы являли пример дуота, соединившего усилия для зова? — подошел Понг, взяв Хуана за руку.
— Сколько времени мэллорн перед ними унижается на коленях, а они все ревут да жмутся птенцами кукушат? — подошел Пинг, взяв Хоана за руку.
— Но мы дозвались! Хнык...
— А они все до самого последнего мгновения числили вас выдумщиками, красивые сказки слагающими!
— Даже эта дуот, цветодар получившая и рядом сидевшая, не верит в фей до сих пор, думая театр все это, сюрприз на каникулы!
— Нет...— М-м! — воспротивившись тянущим руки.
— Гитов взашей цео прогнали с кроны. Пятую цепь сбросили. Все внизу рядом со Смертью осознали и прониклись, включились в бой. Думаете, хоть кто-то из них озаботился о своем втором доме, где взрослеют?
— Мэллорны Ахлессена! Ваша память разделена меж всеми! Скажи, Ихнессе, обоюдно ли взаимодействие между мэллорном и алсом в ваших Грезах?
— Да.
— Дуота Эёуха избили в Грезах. Скажи, Ихнессе, сколько драк за этот год было в Грезах Эхнессе и что стало в тех местах, где они проходили?
— Одиннадцать. В местах драк листья опали и завязи сгнили.
— А назови, Ихнессе, имена тех, кто за последний век в Грезах помог Эхнессе? Кто не только пил нектар и качался на желудях, кто не только давал с себя счищать муки, но и залетал в темные зоны, чтобы почистить листья и ветви от миазмов боли? Кто счищал коросту для новых листьев? Кто отколупывал высохшие блямбы, отравляющие ветви? Что, никто не оказал ответную помощь?
— А может, не в Грезах после Пропрепа, а через сон кто поднимался и лечил? Кто вниз спускался и отгребал прочь заболевшую листву? Что никто за век не позаботился об Эхнессе? Видишь, Эёух, из-за них мэллорн живет на порядок меньше, но ведь заботится! В ущерб себе зарастает болячками и крючится!
— А может, Ихнессе, кто-то из алсов помог Эхнессе, если считать с момента вселения в него? Что, тоже нет? А память Ахлессена, отца-мэллорна, хранит хоть один такой случай с его детьми? Что, все так и сгнили, самоотверженно делая жизнь алсов счастливее и безболезненнее?
— А много ли чужих прививалось к Древу Ориентали по памяти Ахлессена?
— Двадцать три.
— И что, они тоже не задавались вопросами ответной помощи мэллорну?
— Задавались, каждый.
— Дай угадаю — никто до выпуска не дошел, все сервами стали еще до гимназиума?
— Никто гитом не стал.
— А взрослые, Ихнессе, неужели не задавались вопросами или их в Грезы не пускают после полового созревания или ритуала совершеннолетия?
— Став гитами, не заходят. После ритуала совершеннолетия не пускаем.
— Видишь, Эёух, тут все сделали из Эхнессе козла отпущения и валят на него свои беды и боль. А как загнется мэллорн — так вот он, следующий в цепи стоит, созревший и готовый принять эстафету смерти!
— А скажи, Ихнессе, ведь Эхнессе после пришествия Жнеца уже больше не может быть домом для алсов и поддерживать своей магией все системы жизнеобеспечения?
— Нет.
— Оглянитесь, Хуан и Хоан! Вы видите? Эхнессе умирает, а никто до сих пор так и не почесался! Никто не воззвал к способным приостановить наступление черной чащобы феям, кроме вас, друзья.
— Думаете, кто-то из этих плакс верит, что чудесные и до сих пор сказочные создания смогут помочь? А как, Эёух, как? Их крылья сгорят при подлете к черному пламени — все понимают это...
— Вот, Хоан и Хуан, вы захлебываетесь слезами и слова вымолвить не в состоянии. А нам, что, легче?..
— Феи могут попробовать передать силы дуотов мэллорнам, преумножив — это поможет им отбросить язык черной чащобы. Феи могут прилетать и дарить утешение, веселить и радовать, чтобы печали, горечи и обиды сами иссыхали, а не мэллорны их выпивали. Феи рассыпают волшебную пыльцу, что лучше всего врачует ожоги черного пламени и вымазавшиеся в гнили миазмов больного мэллорна души, омывая и даря силы на восстановление. И ведь обо всем этом буквально кричат бытующие здесь сказки и легенды! А все слепы и глухи... Правильно сказала серебряная цео: "Враги пользуются слабостью, обманывая зрение". Никто больше не зрит в корень, довольствуясь малым.
— Панг...
— Ваши враги, мэллорны, опять обманули вас. Ваши враги, мэллорны, растят на вас ваших же убийц, плодя горечь потерь, мешающую перерождению в свободные Нордассилы — разве можно самому возвыситься с грузом непрощенных обид?! Ваши враги, мэллорны, убили своих не рожденных младенцев, породив серые Нордрассилы Эннаф`оккиден-рьядьрар и Оэлу`ориен-даядьряд, завершив метаморфозы дубов!.. а не рожденных мэллорнами...
— Вот одни из ваших врагов, Ихнессе, сидят перед тобой! На них давит и душит желание вас сгноить, лишь бы самим поскорее забыть о Жнеце и плюгавом старикашке Эхнессе да свалить из зачумленного злом каэлеса. Смотри, Ихнессе! Они ненавидят чужих за правду! Они хотят повторить подвиг дуодека Эрина из Кюшюлю и убить нас, растерзать, порвать на кусочки, раздавить в руках наши сердца у нас же на глазах, лишь бы заткнули свои поганые рты и сгинули пропадом, проклятые чужаки!..
— Панг!!! Хнык, мы за всех, хнык...
— Будем, хнык, все ночи напролет, хнык...
— Лечить Эхнессе! Хнык! Мы же, хнык, друиды!
— О, Эёухи! Как же мы гордимся быть среди ваших друзей!..
— Вы не поддались посулам и соблазнам! Корабль дыряв, Эёухи, но есть шанс зайти в гавань, так, да?..
— Хнык, друзья!..
Пинг и Понг, говоря, крепко обнимали друзей, сразу ответивших тем же. Исчезла стена в озмеке, хлынув волной любви, благодарности и похвалы за пройденное испытание, за веру. Секунды молчания, и Панг оторвался, начав быстро ловить взгляды:
— Ийли, что же вы?..
— Хеап, где смелость?..
— Уапэ, вы же извинились!..
— Аюи, вы же повинились!..
— Енго, мирение не зачин дружбы?..
— Юллу, как же они без вас?..
— Цуюк, вы же держались молодцом?..
— Тирл, вы тоже!..
— Имш, вы сдерживали драку!..
— Халь, и вы!..
— Ёусл, как же сберегшие дружбу без вас?..
— Ну же! Вставайте все! Неужели подобранный в море безродный с переведенным лучше вас знают ваш собственный корабль со всеми его скрипучими полами и петлями, ободравшейся краской и сломанными койками? Неужели вы дадите так бескорыстно и несмотря ни на что любящим вас мэллорнам испытать боль очередной потери?
— Тогда зачем вы так упорно учитесь? Чему? В чем ваша сила???
— Ну же, дуоты, кто преодолел себя и встал, возьмите братьев и сестер за руки, вместе полюбите и позовите фей! Захотите искренне, всем сердцем спасти свой второй дом, без всяких условий и бонусов!
Панг нарочно заставил мэллорна явить мощь и усилил гравитацию на ристалище, совмещая преодоление себя с физическим планом, с упорством и натугой преодоления тянущей вниз силы. Пойманные глаза избранных им и легкое ослабление давления не нарушили чистоту, но ускорили подьем.
— Король Иэру! — Королева Аэнли!
— Сложилось ли созвездие?! Видят ли путь дети Кагифэ?
— Привет, Пинг! — Привет, Понг! — вместо ответа народились из белой точки Эурт с Иосли.
— Ой, какие красивые!.. милые... добрые... храбрые...
К каждому из перечисленных дуотов явилась фея или фей, а к Ийли и Енго пары: Аиснэ с Эисли и Иурэ с Эирном. К Уапэ пришел Эолн, к Юллу — Аулнэ, к Цуюку — Эилр, к Имшу — Оэлни, к Тирлу — Уонэ, к Ёуслу — Иасто, к Аюи с Хеапом и Халю — две пары пятой цепи. Серебряноглазые сестрицы Офия, Фиоа и Фиоя, а так же янтарноглазые братья Нчаг, Чаэл и Гаэн, приняли пару фей двадцать четвертой цепи.
Взрослые и мэллорны слышали волшебный перезвон — каков источник? Подаренная феям Леоном мелодия "Аве, Мария" укутывала кольцо зеленого ковра, наспех положенного. Десятки невидимых крыльев пели сказочно красивыми скрипками и флейтами, сплетающимися со звоном хрустальных крыльев. Взрослые и мэллорны видели одухотворенные лица детей, с надеждой и восхищением смотрящих на кого-то, в истинном зрении сопровождающегося аурой жизни. Ветерок игрался с щедро рассыпанной на траве разноцветной пыльцой, несравнимой с пушистым снегом, сверкающим в лунную ночь — взрослым и мэллорнам был недоступен источник.
Все-все дети встали, однако в музыку высших сфер новых струй не вливалось боле. Кружение вскоре дополнилось словами молящегося Ихнессе:
Аве, Арас,
Благодати полнящийся.
Услышь, Арас, мою молитву!..
Я прошу прощенья
За всех мэллорнов и эльфов
Здесь, на Глорасе.
Я знаю, они чувствуют сердцем,
Что правильно, а что нет.
Истинная любовь — всё,
Что нужно для исцеления их.
Но ненависть — это всё,
Что они на самом деле знают.
Безгрешные дети Твои,
Арас, я молю,
Чтобы они получили шанс вырасти.
Аве, Арас!
Каждый присутствующий что-то такое почувствовал на грани восприятия — внимание Бога. Панг тоже молился — Гаер Моара Крон-Ра исповедовался перед Арасом. Он, Леонард, рос среди атеистов и разбросанных семян православия и мистических знаний. Он, Леонард, думал о высшем. Но вера кроется в сердце, а не в разуме. Волшебство плюс воля плюс вера, помноженные на надежду в степени любови — вот формула божественной магии Гаера Моара Крон-Ра, первопрестольного Глораса, осознающего себя таковым, но до конца не верящего в божественное сияние.
Появились мальчик, подросток, юноша, дед и старец. Призраки мэллорнов молитвенно сложили руки и склонили головы, стоя за спиной Ихнессе. Панг легко вытянул Эёуха немного вперед, где они повторили позу кудрявого мальчка-мэллорна. После троекратного "Аве, Арас!" все звенья начали повторять слова за Ихнессе, чувствуя Его приближение. Феи порхали сверху, постепенно выстраиваясь в ровную дугу между стоящими детьми и мэллорнами, еще проникновеннее звуча. На третий раз повела королевская чета, за которой повторяли сперва их дети, а потом и дуоты с мэллорнами. Изменилась и одна строчка "За всех асмов здесь, на Глорасе".
И Арас явил свое благословение — вокруг ствола Ихнессе засияло кольцо света по дуге фей, сделав их видимыми всем-всем, включая скрывающихся взрослых. Их пыльца засветилась звездной россыпью, некоей завесой ниспадающей с кольца белого света, режущего глаза лишь взрослым. Вокруг каждого мэллорна появилось такое, но лишь одно красовалось звездной пыльцой.
