Такая смена арены профессиональной деятельности произошла очень быстро, за два года. А воин должен учиться с детства.
Крестоносцы не дошли до стен Иерусалима один дневной переход. Потому, что их предводитель не имел сил взглянуть на стены святого города. Он — не воин, он — монах. В его больном христианством мозгу не случилось видения каких-нибудь подходящих к случаю святых, а принимать решения на основе реальности... искренне верующему человеку противопоказано. Не только не может, не умеет, но и не хочет.
Гигантские потери христиан предшествующего периода — впустую. Многократно большие последующего, возвышение Османской империи... туда же.
Другой, менее известный пример: дети Александра II Освободителя.
Николай, умный, образованный юноша, подготовленный к должности самодержца, понимающий и воспринимающий необходимость реформ государства Российского, достойный сын великого отца, внезапно умирает от воспаления лёгких. На престол спешно готовят следующего: нормального, "дюжинного" гвардейского офицера — Александра III. Но... между управлением строевым конём и Российской Империей есть кое-какая разница.
"Стоит — комод,
На комоде — бегемот,
На бегемоте — идиот,
На идиоте — шапка".
Памятник, конечно, убиенному государю. Но оценка — нового царствования.
Здешний воин не берёт в руки ни грабли, ни вилы. Это забота слуг. Даже топор лесоруба в руке мечника — нонсенс. Как боксёрские перчатки на руках пианиста. Как заставить балерину месить ногами бетон. В принципе — можно. Но профессионализму — конец.
В отличие от балерины или музыканта, для воина потеря профессионализма — смертельна в прямом смысле этого слова.
Ребёнок в 8-10-12 лет отдаётся родителями в обучение. И всё: понятие смена профессии, переквалификация — практически отсутствуют. Профессии здесь наследственные, выбор рода деятельности предопределён часто дедом-прадедом. Всякая попытка выйти из семейного, наследственного, бизнеса, хотя бы и ради другого, более прибыльного, воспринимается как измена. Измена семье, роду, предкам.
В Шанхае на улицах разносчики продают жаренных морских угрей. Продавец занимается этим бизнесом по наследству. Он — восемнадцатое поколение продавцов жареных угрей в Шанхае. Когда-то, ещё до маньчжур, какой-то его пра-пра... сбежал из деревни и, с голодухи, занялся этим делом. С тех пор в этой семье все разговоры, мысли, надежды — вокруг жареных угрей. "Человек на Луну слетал" — экая фигня! А вот как отзовётся затопление станции "Мир" на улове угрей в Южно-Китайском море — важно.
Поскольку профессиональная деятельность здесь часто связана не только с полученными знаниями, но и с умениями, с мышечной моторикой, то средневековое общество напоминает "лунных муравьёв" Уэллса: специализация ремесла закладывается в специализацию тела. Переразвитое правое плечо — типично для мечников.
Сменив инструмент и, соответственно, манеру нанесения удара, мечник теряет наработанную моторику, объёмы специально выращенных мускулов, вбитые до автоматизма реакции. Эти потери — в бою — причина гибели.
Воин, гридень не может немножко побыть крестьянином, а потом вернуться в строй. Потребуется длительный период реабилитации. Кто даст на это время? Будет ли результат?
Я знал немало людей, которые в 80-х были очень неплохими специалистами в своих профессиональных областях, но в начале 90-х, попав под общую разруху и развал, пошли в торговлю. Кто "чисто на минуточку сбегать" — семью-то кормить надо, кто в надежде быстренько подняться и тогда уж, спокойно и достойно заняться любимым делом.
Один из топ-менеджеров "Бурана" гонял машины с майонезом по России, лучший в СССР специалист по дискам-винчестерам — торговал женскими трусиками на базаре в маленьком донбасском городке, создатель набора микропрограмм, позволяющего удвоить реальную производительность промышленных компьютеров, развозил полиэтиленовые тазы по деревням и весям. Из 20 математиков Владимирской школы в математике осталось двое.
Назад не вернулся никто.
Другой типичный пример: переход из профессионалов в менеджеры.
Задорнов: "Менеджер — это профессионал неопределённой ориентации".
Немало инженеров, врачей, учителей, оказавшись в роли администратора, исполняют эту роль на фоне серьёзного внутреннего конфликта. Конфликта между "хочу" и "надо". Администратор и специалист думают о разном, по разному и для разного. Результаты, цели, инструменты достижения, границы допустимости — иные.
Если ты думаешь неестественно для тебя, то это "думание" превращается в мучение. Постоянное, непрерывное само... -извращение. Восемь часов в день, пять дней в неделю.
Насыпьте на свой стул на работе канцелярских кнопок. И сядьте. Довольно скоро вы обнаружите, что находитесь в таком... "полусидячем" состоянии. От которого всё тело начинает болеть. А теперь представьте, что этой "полуседалищной" гимнастикой занимается ваше серое вещество коры головного мозга. Кайф для мазохистов.
Довелось видеть здоровых, умных мужиков, которых этот внутренний раскол доводил до глубочайшей депрессии. И хорошо, если самодисциплина или крепко вбитые нормы поведения не позволяют такому человеку выйти из окна с криком "а пошли вы все". Или наоборот, войти в дверь офиса с чем-нибудь многозарядным в руках.
Мда... Лучше, когда человек спивается, вешается, уходит в монахи всяких направлений или в рокеры — трупов меньше.
Потеря профессионализма практически невосстановима. И дело не в сумме усилий: для восстановления требуется несколько меньше, чем для первичного получения профессиональных навыков в новой, неизвестной области. Дело в "обманутых ожиданиях": ты же помнишь — мозгами, руками — как это было. Как было легко, просто, приятно. А уже — нет. И начинается или самоедство: "постарел, поглупел", или фонтаны ругани в адрес младшего поколения. По любому поводу.
Повод, реально, один — зависть. "Они — могут, у них — получается. А мне что ж? Всю оставшуюся жизнь только в президиуме болванчиком сидеть?".
Да, есть исключения. В том числе — такие как я. Но тут просто прививка смолоду: когда живёшь в поле, где каждые пять лет "мировая революция" — норма жизни, то вырабатывается и философия мышления в этом поле, и навык выкристаллизовывать на этом философском скелете конкретные знания "новой волны прогресса человечества".
Главное, есть собственный опыт: "я это — проходил, я это — делал, я это — могу".
Не могу сказать, что такое раз за разом сильно радует, но — "что имеем, то и полюбим".
Поэтому средневековые рыцари не занимались ничем, кроме войн, турниров и тренировок. И презрительно относились к другим видам деятельности: кто выпал из обоймы — тот проиграл в бою, потерял жизнь.
Никогда не сталкивались с профессиональными спортсменами? Постоянная забота о собственном здоровье:
" — Как мои связки? Они достаточно эластичны? Через две недели они должны разогреваться на четыре минуты быстрее — иначе я не на пике. Какой процент кислорода в выдохе? Это алвеолы забились? Левая икра на четыре градуса отстаёт от оптимума — надо специальный тренажёр".
Постоянные проблемы с коллегами:
"— Я два месяца впустую бегал. Делаю прорыв по левому краю, выхожу к штрафной, а мяча нет. Не дают. Только потом иногда пасс кинут".
Постоянные поиски в тактике:
" — Если оторваться на первом этапе, чтобы у них и надежды не было...? Или тянуть в тени до конца, а потом мощный спурт?".
Мозги заняты и замкнуты. Ботвинник пишет, что жена, глядя на его мучения, повела как-то в Большой. На сцене — кульминация. Лучший тенор СССР поёт финальную арию, а шахматист погружен в поиск на воображаемой доске пути перемещения коня в более выгодную позицию.
Такого рода спортсмены, преимущественно — фехтовальщики, тысячу лет составляют аристократию европейских народов.
Платон рассуждал о государстве, управляемом философами, большевики — "даже кухарку научим управлять государством". Всё средневековье западный мир управляется "спортсменами".
О каком оптимальном сроке сева пшеницы или повышении удоя можно говорить с нормальным землевладельцем-бароном, если он весь в подготовке к очередному кубку Западной лиги? Если изменение в порядке жеребьёвки на турнире в Барселоне волнует его куда больше, чем изменения в порядке налогообложения в собственном королевстве? Если новый способ заточки мечей куда более важен, чем способ заделки семян?
Это в самом деле так: для благородного рыцаря растянутые связки или незаточенный меч — вопрос очень скорой его личной смерти. Проигрыш в "чемпионатах" — его жизнь. А всё остальное... "У быдла возьмём".
Этот тип личности, система ценностей, "аристократичность и благородность" воспроизводится из поколения в поколение. С молоком матери. Тысячу лет.
Это — верховная и повсеместная власть.
"Всемирная лига профессиональных рубильников и приколистов" в роли ООН. Потому что — рубят и колют.
"Представитель Бурунди выступил со своим предложением и забурундел. Через забор. Вместе с конём".
Странно: ни попаданцы, ни авантюрники не пишут об этом.
Профессиональные историки, правда, предполагают, что междоусобные войны в Залесской Руси в начале 13 века имели одной из своих целей сокращение количества княжеских дружинников: после Всеволода Большое Гнездо осталась многочисленная дружина, которая "может вёслами Волгу расплескать".
Его сыновьям прежние задачи оказались не по плечу. Инструмент — избыточен. Механизма демобилизации нет, переучить и трудоустроить этих, обученных убивать, людей — некуда, прокормить — не могут. Поэтому князья сводили дружины в разных между-княжеских разборках.
Цвет "Святой Руси". Славных русских богатырей. На убой.
* * *
Ивашка весьма убедительно показал мне разницу между сабельным ударом и ударом дровосека. И сравнивать нельзя! Совсем разные движения, особенно — в движении ногами, разная динамика, разный баланс тела.
Ещё проще: дровосек не ожидает от дерева встречного удара таким же оружием.
Мда... Ещё один прокол имени третьего тысячелетия. Мы-то как-то думаем, что нормального человека можно научить всему. А здесь военная служба ближе к фигурному катанию:
— Ваша девочка уже пошла в школу? В первый класс? Извините, но ей уже поздно.
Все игровые и исторические клубы начала третьего тысячелетия принципиально не могут воспитать нормального средневекового бойца. Поздно — надо начинать с детства. А из взрослого человека можно вырастить только экземпляр для массовки. Тех "нехороших", которых очередной ГГ десятками в штабеля укладывает.
Или нужно, в рамках достоверного оружия и доспехов, не воспроизводить исторические приёмы, а строить новые техники, новые стили. Это возможно, но смысл — "историческая достоверность" — при этом теряется.
Скверно. У меня тут — скверно. Как минимум два человека, Ивашка и Чарджи, оказываются профессиональными дармоедами: работы от них нет, как-то применить их умения я не могу. А кормить нужно каждый день.
Эх, Ванька-Ванюшка, а разве не это основная проблема получения статуса боярства? Способность прокормить как минимум 15 здоровых мужиков. С конями и слугами. Куча бездельников. Это помимо необходимости их вооружить, обучить, обмундировать... Они будут пить да жрать, да мягко спать. И пальцем о палец не ударят на пользу поместью. Пока война не придёт. А она, авось, и стороной обойти может...
Кто?! Война?! В средневековье?! Обойдёт?!!
Ванька, окстись! Пожар, мор, недород и война на "Святой Руси", как выборы ВВП в президенты России — будет обязательно. Когда, насколько — не знаю, но — случится.
Не всё так мрачно: у нас кони есть. Раз есть скотина — есть и людям занятие. Чарджи, конечно, кривится презрительно: коньки-то простые, деревенские. Но — добрые. Европейский принц, наверное, стал бы морду воротить. Но торкский по коням стосковался. А их и искупать надо, и почистить. А ещё есть упряжь, есть оружие. Не разобранное, не наточенное...
Тут Ивашка вспомнил, как один ну очень гордый торк прилюдно с коня свалился. Из-за гнилой супони. Оказывается, Чарджи этого человека знает: родственник. И один из главных недоброжелателей.
— Так ты, Ивашка, в Торческе бывал?
— Чего "бывал"! Да я там год службу служил! Там ещё кабак такой был...
— А коней у безухого Ахмета брали? Дураки всегда у него коней покупают...
— А мы — не дураки. А ты вот такого-то знаешь...?
Всё, воины мои нашли общий язык и тему для разговора. Если сегодня не подерутся — хоть в этой паре будет мир. Постоянно ловить своих людей, чтобы они друг с другом не перерезались — утомляет.
Ага, а вот по производственной цепочке ещё одна "сладкая парочка" образовалась: Чимахай Звяге головой махнул.
Бригада лесорубов. Чимахай просто рядовым быть не хочет. И под кем-то ходить — не будет. А большую команду ему пока не потянуть. Добавляем к ним Ноготка. Чтобы не спали да языками попусту не чесали.
Ноготок не воин — палач. Конечно, не дровосек, а "голово-тело-сек". Но такого жёсткого ограничения по автоматизму моторики у него нет. "Тригада" — в самый раз будет. Они ещё и разные хитрости "топорные" друг у друга переймут.
Полный двор барахла — Николай, в роли завхоза, и Домна, в качестве домоправительницы, со всем этим разберутся. Остальные — взяли косы, грабли, вилы и за мной, "шагом марш!".
У Любэ во "Властелине колец" им."Гоблина" славно получилось:
"Шагом марш, в ногу, шагом марш! — Ать-два, ать-два!
Шагом марш, в ногу, шагом марш! — Слышь, браток, куда идёте?
Шагом марш, в ногу, шагом марш! — Рота!
Шагом марш, в ногу, шагом марш! — Песню, запе-вай!".
Со строевой подготовкой у местных... никак. Ничего, сделаем. И песням научу. Если уж светлые эльфы строевые поют и маршируют поротно, то нам и сам бог велел.
Пришли на луг и началось...
Во-от! Квинтэссенция прогрессорства! Апофеоз просветительства и апогей удобрения!
В смысле: делать людям добро — их удобрять.
Я сделал косу и теперь учил аборигенов её правильно использовать. Наконец-то! Завёл "горниста" и Хохряковича вглубь луга, где в низинах даже в жару трава не пересохла, дал в руки косы. Объяснил, показал, дал попробовать.
Как в прежней жизни привык учить — "на три шага": сперва сам, потом под мою диктовку, наконец, самостоятельно. Не сразу, не с первого маха, но пошло. Сбиваются иногда. Нервничают, устают быстро. Но толк будет. Конечно, до меня с Суханом... "семь вёрст лесом и всё рачки". Однако начало есть, дальше просто практика. Под присмотром "старших опытных товарищей", конечно. Но дело — пошло!
Я смотрел со стороны на новоявленных косцов, дёргался всё указать им, подправить.... И вдруг поймал себя на ревности.
Я этим ребяткам завидую. У них теперь есть это занятие. Простое, понятное, спокойное. А у меня его больше нет.
Это занятие — косьба — было для меня формой аутизма. Способом бегства от здешней реальности.
"Человек с аутизмом неспособен к полноценному социальному общению и не может, подобно обычным людям, интуитивно почувствовать состояние другого человека".
