Старший брат Одина

— И что за материал? — спросила Лана.

Карлос поколебался секунду, но ответил:

— Помимо курорта горнолыжного, до которого я так и не добрался, рядом еще какую-то сверхсекретную базу накрыло. Оказывается, там такие опыты ставили над людьми, что Менгеле нервно курит в сторонке. А особая пикантность заключается в том, что база находилась на территории, выкупленной государственным департаментом США, и большая часть погибших — американские граждане...Международный скандал!

Он засмеялся и добавил:

— Меня чилийской визы лишили на полгода.

— Карлос, мне-то можешь не заливать, что ты со спасателями поехал, — сказала Лана устало.

Журналист промолчал. Некоторое время они оба смотрели на несущуюся навстречу полосу изборожденного трещинами асфальта. В свете фар старое покрытие казалось не черно-серым, а белым.

— Совсем забыл, — пробормотал Карлос и вытащил из кармана пальто веточку араукарии. — Это тебе от Курта.

Лана взяла смятую веточку, расправила ее. До символического значения ели в германской мифологии, если она имела таковое, девушка еще не добралась. Вдруг Лана вспомнила смысл, который ель имела в мифологии славянской, и вздрогнула.

— Поворачивай, — чужим голосом произнесла она. — Мы возвращаемся в Пуэрто-Мадрин.

— Ланочка, смертным не место в битвах титанов, — ответил журналист.

— Поворачивай, я сказала!

Карлос отрицательно покачал головой и нажал на газ. Одновременно тормоза сами собой втопились в пол. Завизжали колодки, джип потащило на встречную полосу. Карлос изумленно посмотрел на Лану. По глазам ему полоснуло светом от выскочившей из-за поворота машины.

Журналист вывернул руль.

Кайс ждал, когда на экране появятся слова "Property of U.S. Prohibited area", сжимая лежавший в кармане "вальтер". Время словно застыло. Замерли и люди в банкетном зале отеля "Пенинсула Вальдес", смотревшие выпуск последних международных новостей. Гости и хозяева перестали, кажется, даже моргать. Да что там — Кайс знал, что они сейчас и дышать перестали. В банкетном зале сидели опутанные телепатической паутиной куклы. Они слышали голос репортера и видели все то, что происходило на экране — изуродованные мутациями тела, оборудование, еще вчера бывшее сверхсекретным, густо исписанные формулами листы.

Но самого главного они видеть не могли.

Надпись заполнила собой весь экран. Кайс неторопливо поднялся и приставил пистолет к затылку сидевшего рядом Александра. Потом баллистики несомненно придерутся, скажут, что Эйхманн не мог стрелять в упор, потому что находился в другом конце зала. Или что, по показаниям свидетелей, он вообще был в оранжерее в тот момент, когда президенту Аргентины разнесло голову. Въедливые ребята эти баллистики.

Потом...

Если оно будет, это "потом".

Сухо щелкнул курок — осечка. Кайс дернул щекой и нажал еще раз.

— Табельное оружие у нас давно другой марки, — раздался в мертвой тишине насмешливый голос. — Лучше надо изучать противника, Кайс.

Кайс поднял глаза и увидел Эйхманна. Курт стоял в дверях оранжереи, вольготно прислонившись к косяку. И еще президент США увидел, что все собравшиеся, включая самого Александра, смотрят на него полными страха и непонимания, но совершенно ясными глазами. А в следующий миг Кайса ослепили вспышки. На приеме было много журналистов, и никто не собирался упускать свой звездный час.

Президент США взвыл и попытался отдернуть руку, но воздух превратился в клей. Александру по понятным причинам очень быстро надоело позировать. Президент Аргентины спустился со стула и на четвереньках прополз под рукой застывшего, как манекен, Кайса. Тот понял, что ему все-таки удалось повлиять на собравшихся в зале людей — до сих пор никто не кричал, все происходило в жуткой тишине. Кайс с ненавистью посмотрел на Курта.

— Ты там что-то говорил о свободе? — ухмыляясь, сказал Эйхманн. — Так вот, я давно не чувствовал себя так свободно, как сейчас... Мой прадед действительно оказался нерасторопен, но я-то буду пошустрей.

— Его вздернули, а на тебя даже веревку тратить не придется, — хрипло ответил Кайс.

— Дай людям уйти, — сказал Курт. — Это же касается только нас с тобой, паршивая еврейская свинья...

— Ты сам понимаешь, бош, что отсюда уже никто не уйдет, — произнес Кайс.

Что-то тяжело затрещало. С потолка посыпалась известка — из него, как корни, выдирались балки и провода, на которых висела люстра. Свет последний раз мигнул и погас. Раздались запоздалые крики ужаса. Но огромная конструкция в полном противоречии с физическими законами отказалась рухнуть прямо вниз. Люстра медленно проплыла в воздухе, позвякивая подвесками, развернулась и превратилась в наконечник огромного копья.

И нацелено оно было на фигуру в белой рубашке, стоявшую в дверях оранжереи.

Над головой Курта люстра зависла.

Эйхманн зевнул.

Люстру метнуло в обратном направлении с такой силой, что потоком воздуха со столов сорвало скатерти с остатками угощения. Тарелки и салаты брызнули в разные стороны. Люстра с тяжелым грохотом врезалась в стену над Кайсом. Масса перекрученной арматуры и превратившегося в крошку хрусталя погребла под собой президента США.

Александр, как во сне, посмотрел на сосновую панель, оказавшуюся в узкой полосе света из оранжереи. Дерево покрыли кляксы черных звездчатых трещин. В самой верхней из них дрожал, разбрасывая вокруг брызги искр, хрустальный обломок размером с ладонь. Картину с испанским галеоном разрубило точно пополам. На оставшемся на стене обрывке трепетали под вечным бризом паруса на фоне синего неба.

— Он мертв? — раздался в темноте голос Рамиреса.

Словно в ответ на его слова, прозрачная куча на полу зашевелилась.

— Нет, — сказал Курт. — Уводите людей, генерал. Долго мне его не удержать.

Карлос открыл глаза. Сначала журналист увидел лишь темноту, но потом зрение сфокусировалось, он заметил в ней блестящие капли звезд и понял, что над ним небо. Карлос удивился — он ожидал найти над собой крышу джипа или белый потолок палаты, но тут заметил Рамона и очнулся окончательно.

— Как вы? — спросил врач.

Карлос вяло махнул рукой, сел и обнаружил себя на обочине дороги. Чуть впереди стояла "тойота" Рамона, нависая над кюветом передним колесом. Карлос закрутил головой, ища джип. Помятый, искореженный "Хаммер" оказался в конусе света от фар машины Рамона, в конце широкой просеки в колючем кустарнике. Журналист отчетливо помнил, что перекувырнуло их не меньше двух раз, но в конечном итоге джип встал на колеса. Пассажирская дверца оказалась открыта.

— Где Лана? — спросил Карлос.

— Я думаю, мы нагоним ее на пути к Пуэрто-Мадрину, — ответил Рамон.

Карлос попытался встать, но это оказалось не таким простым делом. Врач помог ему. Журналист и Рамон вытолкнули "тойоту" обратно на дорогу.

— Подождите, Рамон, а как вы здесь оказались? — спросил Карлос. — Решили проведать свою тетушку? На ночь глядя?

— Мне показалось, что Курту нужна моя помощь, — тихо сказал врач.

Карлос пристально посмотрел на него.

— Более чем, — сказал журналист.

Рамон сел в машину. Карлос, припадая на левую ногу и морщась от боли, которая простреливала лодыжку каждый раз, когда он на нее наступал, начал спускаться в кювет.

— Вы куда? — крикнул Рамон.

Карлос добрел до джипа, забрался в него и вытащил ключи, путаясь в обрывках подушки безопасности. Спрыгнув на землю, журналист захлопнул дверцу. Уцелевшая фара моргнула, когда Карлос включил сигнализацию. Журналист вернулся к "тойоте".

— Раз так, джип может ему еще понадобиться, — пояснил он, садясь на переднее сиденье.

Рамон завел мотор, и они поехали. Карлос не сводил глаз с обочины, но когда "тойота" миновала деревушку, начал тревожиться.

— Может, Лану уже кто-нибудь подобрал? — пробормотал он себе под нос.

Рамон отрицательно покачал головой.

— Мимо нас никто не проезжал, пока я возился с вами, — сказал врач.

Карлос заметил светлый силуэт метрах в пятидесяти.

— Так вот она! — воскликнул журналист и начал опускать стекло. Рамон сбросил скорость. Когда Карлос высунул голову в окно, фигура исчезла.

— Что за шутки, — растерянно сказал Карлос. — Рамон, но вы-то ее тоже видели?

Журналист посмотрел вперед и снова увидел Лану. Теперь не оставалось никаких сомнений, что это именно она — второго плаща с такой расцветки в окрестностях Вьедмы было не сыскать. Девушка вынырнула из пустоты, словно улыбка Чеширского Кота.

— Лана! — закричал Карлос.

Девушка обернулась. Рамон подъехал к ней.

— Подбросить вас? — спросил журналист.

Лана хлопнула дверцей, забираясь в салон.

— Какой элегантный способ передвижения — и туфельки не пачкаются в грязи, — сказал Рамон, когда они снова тронулись.

— Это не ваше дело, — сказала Лана резко.

— Его, — сказал Карлос. — Это Рамон Гонзалес, психиатр Курта.

— Извините, — сказала Лана гораздо дружелюбнее.

— Рамон, а почему ты решил, что Курт сейчас нуждается в тебе? — осторожно спросил журналист.

— Он попросил подержать Лану за руку, когда она придет ко мне на прием, и обещал, что это будет уже скоро, — ответил Рамон.

Карлос непонимающе посмотрел на него.

— Курт знал, что не вернется! — воскликнула Лана со слезами в голосе. Но тут ей в голову пришла другая мысль. — Но как вы... Неужели есть еще кто-то, кроме меня...

Врач смущенно потер переносицу.

— Я взял свою левую руку правой и представил оранжевые орхидеи на желтом фоне, — сказал Рамон.

Огни Вьедмы приближались. Карлос поискал глазами — на месте высотного здания отеля в стройной симфонии фонарей чернел провал.

Отель трещал по всем швам и шатался из стороны в сторону, как перебравший вина гаучо.

Лана ворвалась в толпу, как разъяренная фурия. Рамон и Карлос следовали за ней. Лана оттолкнула женщину в халате и с бигудями на голове, протиснулась между чьим-то жирным обнаженным плечом и плечом в темно-зеленом мундире. Погон царапнул ее щеку так, что в лицо Рамону брызнула кровь, но Лана, похоже, этого даже не заметила. Полицейский из оцепления что-то хотел сказать, но Карлос сунул ему под нос журналистское удостоверение. Они нырнули под желтую ленточку. Рамон увидел чуть в стороне Александра, Рамиреса и еще одного мужчину в штатовской военной форме.

— Перед любым судом, господин президент, — услышал врач взволнованный голос штатовского генерала. — Я подтвержу, что Кайс напал на вас!

— Спасибо, — отвечал Александр и обратился к Рамиресу:

— Помогите Курту, Паоло!

В окнах здания одно за другим, словно хлопушки, начали лопаться стекла. Стеклянный дождь брызнул на мостовую. Толпа — постояльцы отеля, приглашенные на фуршет гости и просто любопытствующие — застонала, ахнула и подалась назад.

— Нам лучше отойти... Я готов, господин президент. Но я не знаю, как и чем, я с подобным еще никогда не сталкивался, — ответил Рамирес. — А если мы навредим Эйхманну? Если Кайс вырвется, от города мало что останется.

— Неужели никто, ничем не может ему помочь? — воскликнул Александр.

— Почему же, — пробормотал Рамон себе под нос и пошел по подъездной дорожке к отелю.

Сзади ему что-то кричали, но он уже не слушал. Врач вошел в холл, наполненный розовым искрящимся туманом, и остановился.

— Курт?

По ушам Рамона ударил совершенно нечеловеческий рев — Кайс тоже услышал его. Дверь за Гонзалесом с грохотом захлопнулась.

Я УЖ ДУМАЛ ПРИДЕТСЯ УМИРАТЬ ОДНОМУ.

— Нет, малыш. Я тебя не брошу.

ПОТЕХА В САМОМ РАЗГАРЕ. ПРИСОЕДИНЯЙСЯ.

— Как? — спросил Рамон.

ВЫХОДИ ИЗ ТЕЛА.

Рамон не стал спрашивать, сможет ли он вернуться.

Он знал ответ.

Кто-то грубо схватил Лану за предплечье. Девушка обернулась и увидела отражение своего перекошенного яростью лица в глазах Александра.

— Пусти! — закричала она. — Он убивает Курта!

С грохотом и треском взорвалась оранжерея, хотя взрываться там было совершенно нечему. Александр стиснул руку Ланы еще сильнее.

— Ну, Курт его тоже не ласкает... — сквозь зубы сказал Карлос. Журналист и жена президента стояли метрах пяти от парочки, рядом с полицейской машиной.

— Пусти! — завопила Лана и рванулась. — Я не хочу оставаться одна!

Огромный кусок стекла с тихим свистом обрушился на крышу машины. Карлос схватил Алисию за плечи и оттащил в сторону. Осколок не разбился о машину; он пробил крышу, проткнув старенький "форд" до самого руля, и застрял в металле.

— Одна, значит? — сказал Александр чужим голосом.

Он отпустил девушку, сделал шаг назад. Лана бегом бросилась к зданию, по фасаду которого, все расширяясь, уже змеилась трещина. Из машины, шатаясь, выбрался полицейский. Он сидел со стороны пассажира и только поэтому остался жив. По плечу форменной рубашки стекала кровь. Глаза у парня были совершенно круглые, а брюки спереди — мокрые.

— Позвольте, — сказал Александр и взял пистолет у него из рук.

— Прощай, Лана, — пробормотал президент и сунул ствол себе в рот.

Лана все же услышала его, обернулась на бегу, да так и застыла.

— Стой! Это нечестно! — закричала она.

Александр опустил пистолет и ответил:

— А нафига мне это все сдалось без тебя?

Алисию так сильно передернуло, что Карлос наконец заметил, что у него в руках кто-то есть. Журналист отпустил жену президента.

— Здесь очень опасно, — сказал он, чувствуя, что несет несусветную чушь. — Вам нельзя здесь находиться, пойдемте...

И в этот момент отель "Пенинсула Вальдес" взорвался.

Карлос отшвырнул какую-то доску и выбрался из-под завала. В свете горящих останков отеля журналист увидел Александра и Лану. Обнявшись, они сидели на земле около перевернутой полицейской машины. Президент гладил Лану по голове.

— Это моя вина, — сказал Александр. — Я должен был ему поверить. Должен был! О господи...

— А я тебе говорил, хрена ли делать в этой Аргентине! — раздался над разгромленной улицей сердитый мужской голос. — Нет, заладила, как попугай — пампасы, киты! Нагляделась на своих китов? Лучше бы мы гараж купили!

Раздался отчетливый звук удара в мягкое, а потом тяжелый шорох оседающего тела.

— Достал... И новый компьютер тебе, конечно, — произнес женский голос не так громко, но вполне отчетливо.

Мимо Карлоса прошла какая-то женщина в разорванном шикарном платье. Журналист узнал Алисию. Каблук одной туфли подломился, и Алисия сильно прихрамывала, но не утратила своей величественности. Жена президента приблизилась к перевернутой полицейской машине и остановилась, не доходя до парочки метров двух.

— Теперь ты будешь иметь ее, но "всего", похоже, придется лишиться, — процедила Алисия сквозь зубы. — Я даю тебе развод.

— Обязательно надо было, чтобы для этого умер такой славный парень? — ответил Александр.

Что-то кольнуло ладонь Карлоса. Журналист разжал руку и увидел, что держит в ней ключи от джипа Курта. Теперь уже никогда было не узнать, что заставило его ухватиться за ключи в миг, который вполне мог оказаться последним.

— Да, Курт, умирать ты умеешь, — сказал Карлос, глядя на пластмассовый череп.