| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Если бы Руслан Андреевич узнал, что творится сейчас у меня в голове... Ну, не знаю. В лучшем случае — посмеялся бы. Снова бросаю на него взгляд — он, уж точно, не забивает себе голову подобными проблемами. Сколько у него было таких студенток? И все, наверное, на что-то рассчитывали... И, вполне возможно, что они тоже вот так вот прогуливались... Дожились. Я ревную. Финиш...
Наверное, я слишком пристально смотрю на него: мельком взглянув на меня, он интересуется моим самочувствием. Тут же стыдливо опускаю глаза — Боже, не дай ему узнать, что за мусорка у меня в голове... Самочувствие? Вроде бы, нормально всё. Затем он спрашивает про приступы жажды...
А... эти приступы жажды... В последнее время они не привлекали моего внимания — не до того было. Зато сейчас, порывшись в памяти, чётко понимаю, что уже довольно давно не ощущала ничего подобного. Интересно, с чем это могло бы быть связано?
Спрашиваю его об этом. Руслан Андреевич, загадочно улыбнувшись — и чего это он такой улыбчивый сегодня? — задаёт встречный вопрос: будут ли у меня какие-либо соображения на этот счёт.
Раньше я бы могла обиженно надуть губки и заявить, что он должен всё мне разжевать... Вполне могла бы. Раньше. Но не сейчас. Просто надо начинать взрослеть...
А потому я задумываюсь. Я уже не раз задавалась этим вопросом, но так толком и не смогла найти исчерпывающего ответа на него.
Логично было бы предположить, что я ощущаю жажду, когда мне нужна сила. Как, например, после того... неконтролируемого выброса энергии — во время драки, закончившейся для меня в больнице. Но как раз тогда я и не чувствовала ничего подобного...
Может, тогда дело в окружающих? Ведь, может же оказаться так, что у одного человека проще позаимствовать энергию, чем у другого, и организм как-то реагирует на это?
Похоже на правду. Особенно, если учесть, что вся эта свистопляска начиналась в присутствии Олега... хотя... не всегда. Точнее, только в первые несколько дней нашего с ним близкого знакомства — и то, наплывами. И ещё — у Антона на свадьбе... Но в тот, последний, раз это воспринималось совсем не так, как в первые — не с сексуальным подтекстом, а, скорее, с агрессивным — крови мне хотелось больше, чем секса... Я окончательно запуталась...
— Что-нибудь придумали? — Выводит меня из состояния задумчивости голос наставника.
Странное чувство... Стеснительность. Я не хочу отвечать, не зная наверняка. Но он, кажется, не намерен ничего мне разъяснять, не услышав моего ответа.
— Смелее. — Подбадривает он меня. — И не надо делать такие глаза, вы не на экзамене... Пока. Кстати, на экзамене это вам тоже не поможет.
...Итак, один-ноль. В смысле, раз угадала, а второй — не совсем. Радует то, что с логикой я ещё не окончательно рассорилась. Ну, и ещё то, что эта пытка наконец-то закончилась. Как я краснела и изворачивалась, пытаясь обойти скользкие места в повествовании... ровно до тех пор, пока мой мучитель, посмеиваясь, не напомнил мне, что уже слышал ту часть истории — про то, как я укладывала Олежку спать. Нет, а раньше он не мог?!
Как я и предполагала, один вариант — потребность. Ослабленный жаждет восполнить утерянное. Кстати, об ослабленных...
Когда аура истощается, человек становится более уязвимым. И в то же время у него обостряется восприятие окружающей действительности. Вследствие чего он может реагировать на дестабилизированные участки граней между реальностями примерно так же, как и я. Некоторые особо чувствительные люди реагируют подобным образом и на аномалии — даже несмотря на то, что последние находятся по другую сторону грани от них...
Возвращаясь к моим приступам жажды...
— А ещё можно вынудить человека ощущать жажду.
— Это как?
— Ментальное воздействие. Например, за вами одно время наблюдали...
Ах, вот ты какой, Цветочек Аленький... Ну всё: обвинения в гиперсексуальности и нимфомании я с себя с чистой совестью снимаю: не виноватая я была, когда на Олега кидалась.
Оказывается, так получилось, что я стала объектом пристального внимания не только для светлых, но и для тёмных. Точнее, приглянулась одному одиночке, к тому же, дарителю — а их в "конкурирующей организации" не так уж и много... И он решил, что неплохо было бы помочь мне определиться с выбором пути. А точнее — подтолкнуть меня на тот путь, который он сам посчитал подходящим для меня. А поскольку он неплохо владел ментальным принуждением, то план его был прост: заставить меня переступить черту, осушив Олега. Думаю, этот тёмный всё рассчитал верно: отняв жизнь, я бы сломалась...
Жалею, что поинтересовалась, где теперь этот провокатор — к слову, действовал он вполне гуманно — как для тёмных... Ответом на мой вопрос стал довольно красноречивый взгляд... Именно поэтому я сумела унять любопытство и не стала спрашивать о том, что произошло тогда в парке — ведь именно там всё очень резко прекратилось...
...Очень тихий центр. Трёх-четырёх этажные здания, многие — ещё дореволюционной постройки. У каждого дома — своя история. Чего тут только нет — даже фамильные особняки репрессированных дворянских семей остались...
Ирония судьбы: областной кожно-венерологический диспансер располагается в здании бывшего борделя. К слову, первого официального публичного дома нашего города. И ныне это здание является памятником архитектуры... Интересненький узорчик на кованых решёточках... Тут выражение "зри в корень" оправдывает себя полностью.
Не могу поверить в то, что посвящает меня в эти тонкости истории города не кто иной, как мой наставник. Как и в то, что мы вот так просто идём рядом, и он продолжает рассказывать мне байки — весёлые, грустные...
Кажется, он пытается... растормошить меня, что ли?..
Последние лучи солнца ещё золотят крыши домов, скользят по водосточным трубам, серебряными бликами отблёскивая на антеннах, а здесь, внизу, уже начинают разгораться фонари. Подсвеченные жёлтым теплом плафоны в массивных чёрных завитках... красиво.
Поворот. В просвете между домами виднеются три высотки, стоящие каскадом. Не все дома в центре города старинные... и с насыщенной историей. Современные бело-жёлтые здания чётко выделятся на фоне ещё светлого неба, на их окнах играют огненные блики — "последний привет" лучей заходящего солнца... Киваю на высотки:
— Немного выбиваются из общей картины.
— Ага. Там, чуть дальше, ещё парочка таких же — отсюда не видно, дома загораживают.
— И откуда вы всё знаете?..
— Я там живу. — Интересно, зачем ему ездить в Универ на машине, если тут пешком — минут двадцать максимум?
— Один? — Вопрос срывается с моего языка раньше, чем я успеваю прикусить его.
— Не думал, что это так заметно. — Улыбка. — С соседями, естественно.
Я смущаюсь. Чтобы скрыть румянец, тронувший щёки, наклоняю голову и пытаюсь отвлечь его новым вопросом.
— Последний этаж? — Вспоминаю небо во весь потолок. — Или мне показалось?
— На самом деле — два. Родители в своё время выкупили две квартиры друг под другом — матери очень хотелось, чтобы сын, когда решит жить отдельно, всё равно был как можно ближе... А прозрачный потолок — задумка отца. Изначально та комната планировалась как его кабинет. А сам он любил наблюдать за звёздами...
— Ааа... — Я хочу спросить, где сейчас его родители, но нотка грусти, проскользнувшая в его голосе, заставляет меня прикусить язык. Быстрый взгляд в его сторону — замечаю лишь непроницаемое выражение лица, за которым может скрываться что угодно.
Он молча поддевает носком кусочек льда, одиноко лежащий посреди тротуара. Здесь, в центре, дворники работают очень старательно, поэтому тротуары всегда расчищены, а вокруг деревьев высятся аккуратные рукотворные сугробы. Да... это — не наш район, где или снега по колено, или ледяной каток... А сейчас всё стремительно тает — даже не представляю, как буду плыть домой по этой стылой слякоти...
Снова взглянув на наставника, встречаю его взгляд. Видимо, он воспринимает это как побуждение к продолжению рассказа.
— Но... получилось так, что мы и все вместе не успели толком пожить — буквально через полгода после переезда мать пропала без вести. Мне тогда шестнадцать было. Отец искал её... Три с половиной года непрерывных поисков... А потом и он погиб.
Я поднимаю на него глаза, но он уже не смотрит на меня, глядя куда-то вдаль. Молчит. Я — тоже. Не знаю, что нужно говорить человеку в такой ситуации. И нужно ли вообще что-либо говорить.
Какое-то время мы идём молча. Вдруг он резко шагает вперёд, преграждая мне путь и оттесняя в сторону. Сверху раздаётся какой-то треск — и прямо перед нами на тротуар приземляется пласт льда, разбрызгиваясь по брусчатке мириадами солнечных зайчиков.
— Да... — Руслан Андреевич пару мгновений разглядывает ледяную крошку, стремительно тающую на разогретых камнях, а потом поднимает взгляд на меня.
Я мысленно сжимаюсь. Не потому, что только что избежала близкого знакомства с парой килограммов льда в свободном падении. Точнее, не только поэтому.
Я боюсь разочароваться... На первый план выступает воспоминание, намертво врезавшееся в память.
* * *
...Катя была подругой Инги. Когда я только попала в их танцевальную группу, они вдвоём сразу же принялись опекать меня... Поначалу я никак не могла понять, почему ни одного занятия не проходило без того, чтобы наши девчонки не начинали подкалывали Катю — когда ж, мол, она уже познакомит всех со своим ухажером. Его никто ни разу в глаза не видел, а сама Катя всем подряд о нём не распространялась... знали лишь, что он лет на десять её постарше и при деньгах... Меня это не особо интересовало — на тот момент мальчики интересовали меня лишь чисто гипотетически... Как-то после одного из конкурсов к Кате подошёл молодой мужчина. По тому, как он по-хозяйски обнял её и поцеловал, нетрудно было догадаться, кем он ей приходится. Девчонки сразу же принялись шушукаться — мол, ко всем своим прочим достоинствам, он ещё и вполне симпатичный — Катьке повезло...
Но как этот "вполне симпатичный" орал, когда с крыши дома, возле которого он припарковал свой BMW, сорвалась сосулька... Она разбилась метрах в трёх от машины — ни один из осколков не задел автомобиля. Но мужик весь покраснел и с криками: "Коммунальщики совсем охренели! Эти мудаки у меня жрать этот снег будут!" принялся кому-то названивать по мобильному. Гадкое зрелище... И затравленный взгляд Кати...
Этот эпизод потряс меня до глубины души. Настолько, что я рассказала о нём маме. А она ответила, что деньги интересно влияют на людей. И ещё — что я сама пойму, когда стану чуть старше. Тогда мне было тринадцать, и я думала, что мама попросту отмахнулась от меня, по какой-то причине не захотев ничего объяснять. И лишь намного позже я осознала, что всё равно бы ничего не поняла — просто потому, что ещё по-детски смотрела на мир: широко раскрытыми глазами и сквозь розовые очки...
Считаю, что мне повезло — никто из тех, с кем я плотно общалась, не причислял себя к касте "избранных" и не ставил себя выше остальных. И это при том, что и родители у меня далеко не бедные... да и серьёзные занятия бальными танцами может себе позволить далеко не каждый... Но никто из моих знакомых не позволял себе такого как... Олег.
Этот милый, обходительный и со всех сторон положительный молодой человек при ближайшем знакомстве оказался совсем не тем, за кого себя выдавал.
Я заметила это не сразу. Возможно, пропустила первые "звоночки"... Когда он постоянно цеплялся к уборщице в подъезде, пытаясь её всячески унизить — даже в моём присутствии — я думала, что у них какие-то давние счёты и пыталась не обращать внимания, попросту уводя его оттуда. Поначалу я закрывала глаза на эти его странности, списывая их на усталость и нервное напряжение...
А как-то раз мы с ним зашли в магазин за сладким к чаю. Когда мы уже были у кассы, у Олега зазвонил телефон... и он начал что-то увлечённо обсуждать со своим собеседником. В итоге за нами собралась очередь в несколько человек. Продавщица спросила, будем ли мы ещё что-то заказывать. И тут Олега прорвало. Он кричал на несчастную женщину, которая ему в матери годится... "Да как ты смеешь вмешиваться в разговор! Да кто ты такая! Твоё дело — ждать! Молча!.." И ещё много всякой грязи...
Боже, как мне было стыдно! Отводя глаза от сочувствующих взглядов, я заплатила за покупки и буквально вытащила Олега из магазина.
Успокоившись, он сказал, что не считает "обслуживающий персонал" — быдло как он выразился — за людей. Что все они — ничтожества, раз ничего не смогли добиться в этой жизни. О том, что игровой зал прикупил ему папочка, он, видимо, уже успел забыть...
Это стало последней каплей и окончательно оттолкнуло меня от Олега. Я ушла от него ... А он, кажется, даже не понял, почему я это сделала... Думал, что это из-за его откровений... Даже с тем, что у него есть бывшая жена и ребёнок, было бы легче смириться, чем с таким отношением к людям...
* * *
— Испугалась? — Разгоняет воспоминания немного встревоженный голос.
— А? Нет. Просто... вспомнила... кое-что. — Задираю голову вверх, рассматривая крыши. — Наверное, стоит ходить подальше от домов...
— Да, пожалуй...
Несмотря на то, что фонари уже светят в полную силу, стремительно темнеет. Не опоздать бы на лекцию... Но так не хочется уходить от него...
Смотрю на часы. Мнусь.
— До лекции ещё полчаса. Успеем вернуться?
— Хм, лекция? А её не будет. Преподаватель заболел, а за день на замену нашли только психолога — желаете пройти пару-тройку тестов?
— Так, значит... мне можно туда не идти?
— В общем-то, можно. — Сердце зашлось. Неужели он вызвал меня сюда только для того, чтобы просто погулять?
— Так, что... — Замолкаю.
— К семи нужно будет вернуться на кафедру. Познакомитесь с одним человеком...
* * *
Меня научили "тушить" ощущения от видений — это оказалось не очень сложно. Жаль, что сами видения нельзя "потушить"... Зато я перестала терять сознание...
Неделя до Нового Года. На всех уроках одноклассники активно обсуждают, где и с кем будут его встречать. Одни жалуются на строгих родителей, а другие спорят, какую водку лучше брать... Эдакая дифференциация интересов.
А в Университете... Одногруппники решили отметить этот праздник вместе. Если честно, для меня это известие стало шоком. Я как-то упустила из виду тот момент, когда наша группа из разрозненной кучки подростков превратилась в довольно сплочённый — даже дружный — коллектив.
Самокопание — это, конечно, хорошо... в разумных пределах, естественно. Но уйти в себя настолько, чтобы не заметить, что на общих лекциях наша группа держится особняком... и на каждом перерыве что-то бурно обсуждает — это уже слишком.
В общем, Дима — тот, который поначалу ко всем клеился — позвал всю группу в полном составе отмечать Новый Год к себе. Нет, может, он, конечно, до сир пор на что-то рассчитывает, не знаю... Но факт остаётся фактом.
Удивительно, но всем, так или иначе, удалось уладить этот вопрос с родителями. Конечно, это было самым трудным. Но практически у всех эта проблема решилась с помощью небольшого обмана: мы договорились рассказывать, что родители Димы будут дома. А на самом деле они поедут в гости к друзьям.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
