| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
До глубокой ночи из капитанской каюты слышались пьяные голоса, потом гитарный перезвон.
На следующий день едва Петелин успел в кают-компании позавтракать, радист доставил сообщение. Во владивостокский порт пришел корвет 'Непобедимый' вместе с ним пришло захваченное им судно: корабль государства навахо.
Корвет возвращался домой с берегов острова Цусима, где русские купцы с выгодой продали дары щедрой дальневосточной земли, продукцию Мастерграда и русских заводов. Следующий день начался обычно и никак не обещал сюрприза. Ранним утром марсовый обнаружил встречный корабль, европейский по виду. При виде мастерградского корвета тот круто изменил курс, но на корвете успели заметить на корабле дымовые трубы. Капитан очень удивился, он знал, что в Европе корабелы начали изготовлять паровые суда но для дальневосточного захолустья они были настоящей экзотикой а приказ владивостокского губернатора требовал принимать меры, чтобы ознакомиться со всеми диковинками. 'Непобедимый' погнался за 'скромным' незнакомцем. Вскоре над убегающим судном поднялся сносимый бризом в сторону дымный столб, вынудив мастерградца догонять под парами. Машина 'Непобедимого' оказалась сильнее, после обеда корабли сблизились на дистанцию полтора километра. Развивающийся на ветру на корме беглеца стяг с разноцветной радугой не походил на флаги морских держав, что еще больше возбудило любопытство русских. Кого же они встретили? Первым не выдержали нервы пришельцев, палуба корабля окуталась дымом, синеву неба прочертил снаряд, выплеснувший дымный столб в паре кабельтовых от 'Непобедимого'. Несмотря на то, что корвет русских был торговым судном, но вооружен был изрядно, 76 мм. морские орудия давали ему преимущество над любым соперником, который мог попасться в беспокойных дальневосточных водах. Обработав палубу противника шрапнелью и согнав экипаж в трюм, он осторожно пошел на сближение. Здесь пришельцы едва не подловили русских. На палубе рявкнуло орудие и как на грех, попало, почти сорокакилограммовая бомба пробила борт, но застряла в переборках и не взорвалась. Высадившийся на палубу пришельца десант матросов забросил в трюм дымовые шашки. Когда чихающие и кашляющие пришельцы тараканами повалили на палубу, большая часть экипажа сдалась в плен, лишь несколько самых отмороженных безуспешно попытались оказать сопротивление. Их, пока не отошли от дыма, перестреляли. Порадовали трофеи, три винтовки М 16 оказались во вполне приличном состоянии и с запасом патронов по двести на ствол. Загнав экипаж после проветривания и быстрого допроса обратно в трюм, суда направились к Владивостоку.
Вечером того же дня, когда 'Стригущий' пришвартовался во владивостокском порту, прошел суд над захваченными пиратами. Приговор был закономерен и суров: смертная казнь через повешение. Спасло их данное губернатором слово, не казнить. Пользуясь своей властью он заменил смертный приговор на двадцать лет каторжных работ. Почувствовавшие на шее холод петли бывшие пираты бурно обрадовались неожиданному избавлению от позорной гибели, а зря. Через пару месяцев большинство будущих горняков пожалеет, что их покойный предводитель вытребовал у мастерградского губернатора обещание не казнить никого из команды 'Bonaventure'.
Большая часть навахо во время абордажа их корабля погибла или получила тяжелые ранения, но наемники — матросы из числа оставшихся в Новом Свете белых, пострадали намного меньше и охотно общались с мастерградцами. Оказалось, что корабль послали с разведывательными целями и заодно наладить торговлю с Китаем и Японией. Мастерградцы получили много ценной информации о рыхлом индейском государстве на территории так и не возникших США и Канады. Большая часть населенных индейцами земель подчинялась навахо во многом формально. Лишь молодежь, прошедшая через воинские лагеря навахо, твердо стояла на их стороне и пыталась заниматься земледелием и скотоводством, большая часть индейцев придерживалась традиционного для себя образа жизни. Основой связанности бесконечных просторов Северной Америки стали воинские лагеря, разросшиеся в небольшие города, укрепленные деревянными или каменными стенами. Помимо центров обучения и 'переформатирования' юных детей природы: индейцев, они стали для окружающей местности промышленными и аграрными центрами.
Как правило, в каждом из них было по одной-две мануфактуры, производившие продукцию из местного сырья. Использование достаточно сложной конструкции паровых машин тройного расширения, позволяло достигнуть небывало высокой для начала 18 века производительности труда. Масса проживающих за городскими стенами и в пригородах ремесленников и фермеров: индейцев, метисов и крепостных — белых производило железные иголки, стальное оружие, ружья, зерно и ткани и многие другие товары, охотно покупаемые окрестным индейцам. Более плотно контроль осуществлялся над территорией бывшего Навахо-нейшена и населенным белыми побережьем Атлантики. Навахо предстояло еще много работы по укреплению своего крайне рыхлого государства, но попытка разведки противоположного края Тихого океана, не могли не настораживать мастерградцев.
Петелин отправил донесение о происшествии в Мастерград и окунулся в привычную суматоху по подготовке колонизационных транспортов на Гавайские острова, Цусиму и Окинаву. Лето, когда из Петрограда придут очередные клипера с переселенцами, приближалось. После придет время и для рывка на Хоккайдо, который японцы только начали колонизовать и, на Аляску с алеутскими островами. Только вечером находилось время, чтобы встретиться за ужином с младшим сыном Алексеем.
— Пап, — вставая из-за стола, произнес подросток не глядя отцу в лицо, — ты это, хорош хорониться, давайте уж женитесь скорее...
Взгляд Петелина, забегал, откашлялся, пытаясь дать себе время для раздумий. Парень то вырос, как от него скроешь взаимоотношения с молодой и красивой домоправительницей?
— Ты о чем это? — произнес смущенно.
— Я о Катерине Ивановне, я большой уже, все понимаю. Она женщина хорошая я не против если вы поженитесь, ты же еще не старый.
— Ты знаешь?
— Так все знают, — посмотрел подросток с превосходством на смущенного отца, — ладно я пошел.
Когда за сыном захлопнулась дверь, Петелин еще некоторое время неподвижно сидел за столом. На лице полыхала смесь смущения, стыда и облегчения. Достал из комода в углу пузатую бутылку, доставленную в прошлом году из Мастерграда. Выпил рюмку, довольно крякнул и снял трубку телефона. Дождавшись когда с той стороны ответят, приказал подрагивающим от радости голосом:
— Домоправительницу ко мне, срочно!
Через две недели в скромной владивостокской церкви состоялось венчание. Присутствовали только самые близкие: сын Алексей и почетные гости: генерал Орлов с казачьими полковниками, несколько крупных промышленников и купцов и их жены. Немного смурной Петелин и цветущая от счастья Катерина стояли на расстеленном на полу плате, символизирующем начало новой непорочной жизни. Благообразный священник с седой, окладистой бородой басил пространные молитвы, прося Господа чтобы он дал брачующимся мирное житие, возможность увидеть сыновей сынов и сочетал жениха и невесту в единую плоть.
Глава 13
Порыв ветра принес на небольшую парусную лодку крепкий запах морской соли и йода. Двое рыбаков, несмотря на частичную блокаду английских островов союзниками рискнули выйти в море, благо погода позволяла. Июньское солнце еще не встало, еще не развеяло утреннюю прохладу. Лишь на востоке закрытое низкими, плотными тучами небо подсвечивает узкая багровая полоска горизонта. Ла-Манш, его еще называли Дуврским проливом: узкая полоска воды между материковой Европой и Англией, скрыт от нескромных взглядов свинцово-серым утренним полумраком. Голод не тетка и если не позаботишься о себе сам, то кто будет тебя кормить? Может где и есть такие страны где все прекраснодушные самаритяне, но в доброй старой Англии все не так. Трудись и будет тебе твой заслуженный кусок хлеба и глоток эля, нет так помирай, никто даже не пошевелится помочь такому лентяю, вот и решились недалеко выйти в Ла-Манш.
Море дремлет, гребни невеликих волн с тихим плеском едва-едва покачивают лодку. В ней двое. Старик с красным от избытка крови лицом в седой щетине, нос бардовый от неумеренного потребления крепкого английского эля, но руки все еще крепкие, способные цепко держать весло и рыболовную сеть и сероглазый рыбак, юный и тонкий, с упрямой английской челюстью в пропахшем солью и рыбой куртке. Старик потрогал туго натянутые нити сети, утопающие в блестящей сталью воде. Рано еще. Подождать надо. Зевнул, сегодня встали еще до расцвета.
— Ну и что говорит твоя Джудит? — сиплым голосом спросил старик, не отрывая взгляд от стылой глади моря.
— Говорит что зачем только вышла за такого неудачника как я...
— Женщины всегда ворчат на своих мужчин, — подумав, заметил старик, — вот помню моя покойница что не по ней, сразу хваталась за скалку, — старик непроизвольно, почесал спину, — уж так ее пастор ругал, а она пообещает что больше не будет да и забудет через месяцок-другой...
— Разве я виноват что плохо дела идут у всех? Я же не лендлорд какой-нибудь у которого полны сундуки золотых лорелей! Слава богу хотя бы не голодаем.
Он помолчал и неуверенно добавил:
— Почти... я же не виноват что французы и московиты не пропускают корабли...
Юноша печально и с досадой опустил голову.
— Где были твои глаза когда ты делал предложение Джудит? Ты разве не видел какой у нее маленький рот и тонкие губы как у гадюки? Это верный признак злой и сварливой женщины.
— Я любил ее, — тихо ответил молодой рыбак а потом добавил, — Так мне кажется...
Старик наклонился к борту, подергал за сеть, разочарованно поджал толстые бритые губы и пристально глядя в стылую воду, спросил не оборачиваясь.
— О чем ты думал, когда сватал ее у старого Мэтью?
— Человек всегда думает о счастье... — горько усмехнувшись, произнес молодой рыбак, зябко поежившись, поплотнее запахнул куртку, — о тихом семейном счастье...
— Оттого он и глуп всегда! — спокойно отрезал старик.
Он достал из куртки трубку, укрывшись полой от ветра, закурил. Синие струйки дыма потянулись над лодкой, смешиваясь с терпкими запахами соли, йода и гниющей рыбы. Пахнуло плющем, запасы табака у бедного рыбака давно закончились вот и приходилось выкручиваться, куря суррогаты. Молодой рыбак отвернулся, с тоской глядя на узкую полоску меловых скал Дувра.
Первые лучи несмело брызнули на востоке, золотой краешек солнца поднялся над горизонтом и разогнал утреннюю мглу. Старик посмотрел в сторону Франции, из распахнутого рта упала на дно лодки зажженная трубка. Бесшумно, словно приведения, показались мачты нескольких судов. Все — украшены синим флагом с белым крестом, в центре щит с бурбоновскими лилиями. Вскочив, он вытянул руку в сторону недалекой Франции. Шумно откашлявшись, с ужасом в голосе произнес:
— Там...
— Что там, — поинтересовался молодой рыбак. Не дождавшись ответа, повернулся. В глазах мелькнул страх, лицо сравнялось цветом с меловыми скалами Дувра.
— Что ты ждешь старик? Уходим!
Мелькнул добрым железом клинок, сеть навеки стала добычей морской пучины. Засвистел в туго натянутом парусе ветер, пытаться убежать от такой силищи, напрасное дело, но пока живу, надеюсь!
Через час, когда стал слышен шелест лениво шуршащего мелкой галькой у берега прибоя а до берега остались считанные ярды, рыбаки выдохнули воздух и дружно оглянулись назад. Кто будет обращать внимание на такую мелочь как лодка с двумя рыбаками?
— Ушли! — выдохнул молодой с облегчением. 'Значит не такой уж я и неудачник как говорит Джудит.'
В море белели десятки парусов, ветер трепал, ветер трепал французские, русские и мастерградские флаги. Флот в кильватерном строю шел к Северному морю, туда, где в него впадает Темза. То самое Великое Вторжение, которым в последнее время пугали народы островов, началось.
Растянувшись чуть не на двадцать кабельтовых, объединенная эскадра союзников под командованием адмирала Жан-Бернар Луи де Сен-Жан, барон де Пуантис шла в трех кильватерных колоннах курсом на северо-запад, имея пять узлов хода. Усилившийся ветер суматошно гнал набухшие серостью тучи по нахмурившемуся небу, срывал седую пену с крутых гребней волн, невольно навевал в души моряков и офицеров тревожное беспокойство. По левую руку неторопливо ползла тонкая полоска английского берега, а впереди и слева по борту — безбрежная гладь испещренной волнами серой морской пустыни. Русские и французские пароходофрегаты резали седую грудь моря ближе к берегу. Линейные суда белели туго натянутыми парусами в средней колонне, позади них, тормозя ход эскадры, двигалось множество тихоходных транспортников с десантом и припасами. Там же шла всякая мелочь, непригодная для правильного линейного боя: фрегаты и шлюпы. В правой колонне двигалась главная ударная сила союзников — мастерградские корабли: авиаматка 'Непобедимый' в окружении корветов 'Победоносный', 'Несокрушимый', 'Впередсмотрящий'. Базирующиеся на авиаматке гидросамолет и два мотодельтоплана были главным козырем франко-русского флота. Грозным противниками для деревянных судов начала восемнадцатого века были и вооруженные 76-мм скорострельными морскими орудиями, тяжелыми минометами и картечницами Гатлинга корветы.
Всего двадцать девять линейных судов, в том числе один четырехдечный, шесть русских и французских пароходофрегатов и четыре мастерградских корабля.
За день до выхода в море в охранявшем морской порт брестском замке, что на берегах широкой и короткой реки Пенфельда, собрался военный совет. Командующий морскими силами союзников адмирал Жан-Бернар Луи выступал за осторожность, но после бурного обсуждения моряки единодушно решили: завтра выходить в море и если англичане под руководством адмирала Джорджа Рука осмелятся выйти на перехват, дать им бой и уничтожить. По агентурным сведениям галлов Channel Fleet (флот Канала), мог выставить значительно меньшее число вымпелов чем союзники, беспокоили четыре недавно спущенные на воду броненосные суда англичан: главная надежда противника но, их было мало. Все они более или менее однотипны, с бронированием поверх толстой деревянной подложки 2-х дюймовыми коваными железными плитами на заклепках сплошным броневым поясом по ватерлинию от носа до кормы. Основой для постройки броненосцев стали двухдечные линейные корабли. Нижний дек лишился орудийных портов, их заколотили, на верхнем осталась штатная батарея средних 24-фунтовок. Корабль лишился парусного вооружения зато приобрел установленные на палубе два нарезных казнозарядных орудия на поворотных станках на корме и носу. Не сравнить с броненосцами хотя бы конца 19 века но в бою с деревянными парусниками — страшная сила. К тому же английские броненосцы были крайне тихоходны и обладали эскадренным ходом всего в 5-6 узлов. Даже купленная у шведов информация из будущего не помогла изготовить паровые машины мощность больше 200 лошадиных сил, что и предопределило невеликую скорость судов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
