— Чихни? — поднял брови Виль, неторопливо открывая дверцу кареты.
— Да, чтобы на него хоть что-то попало. Всё равно куда. Сможешь?!
Виль, не ответив, сунул ягодку в рот и вышел из кареты. Вскоре до Эрны донёсся смачный чих, а потом — звук оплеухи. Хларский кнехт что-то зло кричал, потом Виль говорил, медленно и успокаивающе, потом кнехт снова кричал, Виль отвечал... послышался звон монет и вскоре карета тронулась с места. Эрна встревоженно выглянула. Виль шёл рядом с кучером, позади кареты — приведённые им разбойники. Тот сердитый кнехт тёр глаза. Снадобье, которым Виль на него чихнул, вызывало слёзы и сильную резь, так что бедолага просто не сумел вглядеться Вилю в лицо. Действовало оно не сразу и жертва обычно сперва не понимала, почему не может сосредоточиться и что именно мешает ей видеть. Эрна спохватилась.
— Дядюшка... дядюшка Ги! — окликнула она на хларском. Виль подошёл к карете. Судя по выражению его лица, во рту у него сейчас было кисло.
— Чего тебе? — спросил он, морщась. — По твоей милости я получил по роже от господина стражника.
— Рот прополощи, — посоветовала девочка. — Иначе потом плохо будет.
Виль выругался, приложился к фляге и выплюнул вино на дорогу.
— В мамашу пошла, — проворчал он. — Та тоже только через задницу колдует.
— Я отвела ему глаза! — шёпотом возмутилась Эрна.
— Ему глаза отвели пара монет, которые я сунул начальнику, — возразил убийца.
— Тогда зачем ты?..
— Затем, что тебе пора учиться думать, — отрезал Виль. — Впредь умнее будешь.
Потом смягчился.
— Ничего, не всё сразу. Хотя бы старалась — уже молодец.
Он на ходу открыл дверцу и запрыгнул в карету.
— А с кем Хлария воюет, с Ютанией? — спросила девочка.
— Вот видишь, сама всё поняла, — отозвался Виль.
— А из-за чего? — не отставала она.
— А ты подумай, — посоветовал убийца, всё ещё морщась.
— Откуда я знаю? — растерялась Эрна.
— Как отравленные ягоды подсовывать — так ты всё знаешь, — уколол её Виль, — а как умишком поработать — так добрый дядя должен объяснять.
— Но ты же сам взял ягоду! — обиделась девочка.
Виль вздохнул.
— Эрлейн, ты — ведьма. Ты должна знать, что делаешь. За нас двоих. Я тебя страховать не буду. Не уверена — не колдуй. Уверена — колдуй. Всё просто. Ошибёшься — оба сгинем, угадаешь — спасёмся.
— А маме ты запрещал колдовать без спросу, — напомнила Эрна.
— Мамаша твоя наколдовала бед, пока со мной спорила, — отмахнулся Виль. — А тебе бы поумнее быть, чем она. Её я с детства не натаскивал.
— Но я... — начала было Эрна, но заканчивать "ещё маленькая" под взглядом наставника побоялась.
— Умница, — одобрил её молчание убийца. — Ну так почему Ютания с Хларией воюют?
Рыцарь лю Дидье — родич и королю Ютании, и наследнику Хларии, вспомнила девочка. А война шла в Хларии.
— Из-за короны? — осторожно спросила она.
— Наконец-то думать учишься, — похвалил её наставник.
После этого разговора Эрна молчала, трясясь от запоздалого ужаса в углу кареты. Она была уверена, убеждена, что все решения принимает дядюшка Виль, за всё отвечает дядюшка Виль и дядюшка Виль никогда-никогда не ошибается. А тут он говорит, что сделает как она скажет! Если она ошибётся! Она же никогда всерьёз не колдовала без мамы! Ну, навела пару раз сглаз там, порчу, всякие мелочи. "Фокусы", как называл это дядюшка Лонгин. Но и то. Подумаешь, порча! Ну, заболел у кого живот, это разве беда такая? Знахарь или мама быстро вылечат! Ну, настроение будет плохое, всё из рук будет падать. Или парень деревенский приоденется, пойдёт под окошко к девушке, а там в грязь плюхнется. Девушка — хохотать, а соперник-то парня Эрне лишнюю головку сыра принесёт или буски нарядные. Мелочи же! Поди уличи в этом ведьму! И то ведь — заметили люди, разозлились. А тут... Виль не может так поступать! Он старший! Это он должен думать и решать! Она ещё маленькая! Она не готова!
По эту сторону Лейда запасные лошади их не ждали и вскоре после переправы пришлось сделать остановку. Лысый Горст честно расплатился с Вилем и увёл свою ватагу. Куда — об этом Эрна предпочитала не задумываться. Дальше поехали веселее и к вечеру уже приехали к замку рыцаря лю Дидье. Эрна высунула голову из кареты и смотрела на приближающуюся каменную громаду с открытым ртом. Все знакомые ей замки Тафелона строились примерно одинаково — стены, внутри господский дом, башня, службы, дома слуг. Тут... это было огромное здание с башнями по углам и в центре каждой стены. Оно высилось на скалистом уступе и возвышалось над расстилавшейся вокруг долиной. Кони пробежали по подъездной дороге, откуда-то сверху раздался голос, кричавший что-то на хларском, Виль ответил, открылись ворота... они прибыли к рыцарю лю Дидье. Эрне почему-то вспомнилась сказка, которую в своём трактире рассказывала Рамона: о детях, которые заблудились и пришли прямо в замок людоеда.
— Это всё, что ты смог добыть? — брезгливо приветствовал их рыцарь лю Дидье. Он говорил нарочито медленно, растягивая слова, и Эрна, которой хларский казался смесью тафелонского, нагбарского и церковного языков, смогла понять его. А уж тон этого человека не нуждался в переводе.
Рыцарь лю Дидье был крупный полный мужчина в алом, золотом расшитом пурпуэне с рубиновыми пуговицами и отделанным кружевом стоячим воротничком. Из разрезов на рукавах проглядывала белоснежная рубашка. На голове у него была круглая шляпа вроде тех, которые носили в Раноге горожане, но сшитая из бархата, с ярким пером и огромным изумрудом. Пальцы рыцаря были украшены перстнями с переливающимися в свете свечей драгоценными камнями. Эрна только глазами хлопала при виде этого сверкающего великолепия.
— Постарше никого не нашлось? — тем же брезгливым тоном спросил рыцарь. Под его пренебрежительным взглядом девочка совсем съёжилась. Они разговаривали в узкой и длинной комнате, где по стенам висели причудливые украшения и даже картины, изображавшие святых, королей и даже с виду вроде бы обычных людей, но нарисованных так искусно, что Эрна не знала, куда ей вперёд смотреть.
— Я тебе не сводник, постарше привозить, — ответил Виль с кривой усмешкой.
— Из какой лужи ты это сокровище выудил? — продолжал лю Дидье.
— Не обижай мою девочку, — "попросил" Виль, покровительственно обнимая ученицу за плечи и под его взглядом надменный рыцарь как будто слегка смутился. — Разве так приветствуют гостью?
Он перешёл на тафелонский и внятно произнёс:
— Жду Освобождения, брат.
Ущипнул Эрну и та послушно произнесла:
— Приблизим Освобождение, брат!
Брови рыцаря поползли вверх и он отозвался на тафелонском, произнеся как положено:
— Жду Освобождения, брат, сестра. Так значит, твоя девочка — ведьма? Рановато нынче созревают. Ну-ка, пусть покажет, что умеет.
Эрна беспомощно оглянулась на наставника, но тот пожал плечами. Быстро показать что-то ведьминское было невозможно. Если у тебя ничего не приготовлено, если ты не в своём доме... хотя бы в своём лесу. Почему она не носит с собой хоть колыбель для кошки, какая была у мамы?! Этому... этому... она бы ему показала...
Делать было нечего, оставалась чёрная магия. Эрна надеялась, что рыцарь лю Дидье всё равно не поймёт разницы. Или ему всё равно. Вот, например, заклинание дядюшки Лонгина. Оно очень сложное, он говорил, для него нужно понимание сути стихий, материи воды и воздуха... но ему он согласился научить девочку. То заклинание, которое позволяет засунуть сосульку за шиворот человеку. Эрна быстро произнесла нужные слова, которые выпаривали воду из воздуха и помогали её заморозить, и уставилась на широкую грудь рыцаря. Что она напутала — сама не поняла, только почему-то сосульки не получилось, зато на рыцаре загорелся его красивый бархатный пурпуэн. Рыцарь лю Дидье с проклятьями похлопал себя по груди, гася огонь, и неодобрительно уставился на прожжённую дырку.
— Это всё? — кисло спросил он. Эрна попятилась, надеясь спрятаться за дядюшку Виля, но он подтолкнул её вперёд. Больше она ничего особенного не умела... навести на него тьму? Но он и так проклятый. Прозревший, поправила она саму себя. Тогда?.. иллюзии?.. Это было совсем просто, надо только сосредоточиться на том, что хочешь показать, а дальше всё зависит от того, насколько хватит выдумки. Что-нибудь такое... чего каждый боится.
— Ты горд и надменен, рыцарь, — срывающимся голосом произнесла девочка, поднимая висящее на поясе зеркальце. Она хотела говорить с вызовом, но у неё не очень-то получалось. — Но для смерти нет ни богатых, ни бедных. Взгляни же, как ты умрёшь.
Она хотела сказать что-то ещё. Чтобы вышло пострашнее. Но... что-то пошло не так. Вместо чёрной магии она вдруг призвала совсем другую, зеркальце засветилось, отразив комнату, рыцаря в ней... вместо алого пурпуэна на нём был синий... он не стоял, а лежал на полу... в груди у него торчал нож. Эрну пронзила дрожь: впервые она сделала настоящее предсказание. Она даже не думала, что так умеет! У ножа была знакомая рукоятка. Именно этот нож ей подарил когда-то дядюшка Виль...
— Не пугай дядю, — засмеялся убийца, вынимая из рук у ученицы зеркальце. Оно медленно погасло. Виль, конечно, тоже узнал нож.
— Так она белая волшебница? — скривился рыцарь. Он явно помрачнел, но поверил ли в предсказание — сказать было трудно.
— А похоже? — хохотнул Виль. — Она может навести и не такие иллюзии. Ну-ка, Нинета, покажи что-нибудь повеселее.
Всё ещё дрожащая от внезапного предвидения, Эрна вяло взмахнула рукой. Из углов комнаты полилась чарующая музыка, под потолком раскинулся шатёр, в котором медленно танцевали красивые девушки в полупрозрачных одеждах. Это было какое-то восточное заклинание, которое дядюшка Лонгин узнал от своего знакомого, который живёт на хрустальной горе в землях неверных. Очень старое, его придумали, чтобы заманивать воинов в ловушки в те времена, когда волшебников на востоке убивали.
— Вот это уже лучше, — одобрил рыцарь. — А можешь их спустить?
— Они же ненастоящие, — удивилась девочка. Рыцарь издевательски хмыкнул, но продолжать разговор не стал.
— Отдыхайте, — велел он. — Завтра поговорим о дальнейшем.
— И что это было? — хмыкнул дядюшка Виль, когда они остались одни в комнатке, специально приготовленной для Эрны. Девочка заворожено оглядывалась по сторонам: в комнате был изящный столик, роскошное кресло без подлокотников, свисающий с потолка светильник, здоровенный высокий ящик с резными стенками и чем-то вроде занавеси, камин... и... не было кровати. — Деревенщина!
Он одёрнул занавеску на ящике. Это оказалась кровать, закрытая со всех сторон, как будто кто-то собирался там прятаться. Открытым оставалось только маленькое окошко, оно-то и было загорожено от комнаты занавеской. На кровати лежало шёлковое покрывало и груда подушек.
— А ты? — спросила девочка.
— А мне сюда тюфяк принесут, — хмыкнул Виль. — Ну, что ты так смотришь? Тебя одну оставь хоть ненадолго — живо учудишь. Что ты перед рыцарем устроила, бестолочь?
— Что заслужил, то и устроила, — рассердилась девочка. — Чего он на меня так смотрел?!
— Обыкновенно смотрел, — отмахнулся Виль. — Ты ж у нас в красавицу скоро вырастешь, вот и смотрел.
Он хохотнул.
— Теперь он, небось, все свои синие пурпуэны велит выкинуть. Или сожжёт, чтобы уже наверняка... а, может, наоборот. Будет надевать и ждать, вдруг кто с ножом кинется. Надо тебя поднатаскать будет. А то предсказание сделала, а исполнять, кто, папаша Виль за тебя должен?
Девочку передёрнуло. Она вспомнила враз постаревшее тело ведьмы, из которого толчками выходила кровь. А теперь она должна — так же?!
— Да не трясись ты. Успеешь ещё научиться.
Он замолчал и повернулся к двери, которая вскоре отворилась, пропуская двоих слуг. Один в самом деле принёс тюфяк вроде того, который Вилю давала Магда, если он оставался у неё ночевать. Второй с поклоном пригласил убийцу к господину рыцарю, тому-де надо поговорить с гостем с глазу на глаз. Виль похлопал ученицу по плечу и ушёл. Девочка осталась одна.
— Глава пятая. Колдовство и магия (продолжение)
Первым делом она подтащила кресло к двери. И подпёрла. Засова не было, а ей тут не нравилось. Потом достала нож. Потом сообразила, что не стоит сидеть, сжимая оружие, пока не вспотеют ладони. Спрятала нож и убедилась, что его легко достать. Потом подошла к окну. Их поселили наверху башни (но не под самой крышей) и вокруг расстилалась летняя долина. Было красиво. Эрна подумала и принялась расплетать волосы, вынимая из них украшенную жемчугом ленту и шпильки. Девочке страшно хотелось колдовать, сделать для рыцаря что-нибудь по-настоящему гадостное, чтобы запомнил раз и навсегда: так на ведьм не смотрят! Мама перекрасила светлые волосы дочери в чёрный цвет, использовав толчёные орехи и немного колдовской силы. Эта краска нескоро сойдёт, даже если купаться каждый день. Но перекрашенные волосы уменьшают силу ведьмы. На магию они не влияют, а вот колдовать будет сложнее.
Эрна отцепила от пояса зеркальце, подышала на него и вгляделась в стекло.
— Нет, — спокойно проговорил Виль и девочка вздрогнула. Откуда он знает, что она взялась подсматривать?!
Но Виль обращался не к ней. Изображение уменьшилось и она увидела рыцаря лю Дидье — всё в том же прожжённом на груди пурпуэне.
— Я разговаривал с Лонгином, — продолжал Виль и Эрна насторожилась. — Он говорит, что ещё не закончил.
— Я послал ему половину добычи! — ударил кулаком в ладонь рыцарь. Они говорили на церковном языке, видать, беседа была тайной. — Он потребовал выслать ещё — и получил половину того, что у меня осталось. Говорю же тебе, мы захватили это в лагере неверных. Я видел, что может этот порошок! Долго этот блюдолиз будет кормить меня обещаниями?!
— Ты пытался опробовать его сам, — осклабился Виль. — Людей, которых ты заставил это сделать, пришлось добить.
— Ну и что?! Это были слепые! Кому есть до них дело?!
— Никому, — пожал плечами убийца. — Но такие случаи трудновато скрыть. Кто-нибудь догадается, чем ты занимаешься.
— Если даже Лонгин не может догадаться...
— Лонгин думает не над тем, что это такое, а как сделать это полезным.
— Твоя девчонка может зажечь огонь издалека, — напомнил рыцарь лю Дидье и ткнул себя пальцем в прожжённую дыру.
— Она сделает то, что я ей велю. Но не это.
— Ты упрямец и перестраховщик, Паук, — махнул рукой лю Дидье. — Ладно. Оставим этот разговор. Раз твоя девчонка бесполезна, я обменяю на неё своего сына.
— Которого? — деловито спросил Виль.
Эрна задохнулась от возмущения и картинка в зеркале померкла. Как он может?!
— Того, которого я отправил к хларскому двору, — осклабился рыцарь. — Ютанцы заплатят больше.
Виль кивнул. Похоже, он отлично знал, о чём идёт речь.
— А ты тем временем... — начал было лю Дидье, но убийца его прервал.
— Я поеду с ней, — сказал он.
— Брось, Паук. У меня есть для тебя другое дело.
— Потом сделаю.
