Край его одежды коснулся девочки, но рыцарь этого не заметил. Тихонько выдохнув, девочка прокралась за ним. Ход то и дело изгибался и, казалось, спускается всё ниже и ниже. Не сразу Эрна догадалась, что коридор обвивает здание по спирали. А рыцарь всё шёл, шёл и шёл, пока, наконец, не оказался... при слабеньком свете огарка Эрна не могла толком разглядеть, куда она попала. Наверное, это был длинный и узкий зал, вдоль одной из стен которого были сделаны двери. Рыцарь подошёл к четвёртой с конца, отодвинул засов и постучался: два слабых удара и один сильный. С другой стороны послышался такой же звук открываемого засова и дверь отворилась. Девочка осторожно подошла поближе. Танцующий Кабан как-то показывал ей, на чём легко поймать неопытного соглядатая. Тени. Тебя может быть не видно, но враги заметят твою тень — и ты погиб. Если бы можно было колдовать, то это бы нисколечко не помешало, но раз уж дядюшка Виль так разозлился... Подкрадываться к самой двери Эрна не рискнула.
— Ваше высокопреосвященное высочество, — с неожиданным почтением проговорил рыцарь.
— Какие новости? — отозвался на церковном языке незнакомый голос. Был он скрипучий, старческий и совсем не похожий на голос пленника.
— В скором времени Бастин вернётся домой, — отозвался рыцарь. — Тогда у меня будут развязаны руки.
— А что насчёт твоего хвалёного мага?
Рыцарь не ответил или, может быть, развёл руками, потому что его преосвященное высочество продолжал:
— Я так и думал. Вернёмся к прежнему плану.
Они принялись обсуждать детали плана, называя незнакомые Эрне имена, названия городов и другие непонятные вещи. Девочка заскучала. Надо было выбираться отсюда и найти ещё третьих стражников. Внезапно одна из теней оказалась темнее и плотнее, чем остальные... не успела девочка броситься бежать, как её больно дёрнули за руку и зажали рот.
— Тише, Эрлейн, — укоризненно выдохнул ей в ухо наставник. От облегчения у Эрны подогнулись колени. Виль оттащил девочку поглубже в темноту и так и продержал до тех пор, пока рыцарь разговаривал со своим загадочным не то повелителем, не то пленником. Только когда грузные шаги лю Дидье затихли в коридоре, Виль отпустил ученицу.
— Молчи, — почти беззвучно приказал он. — Уходим отсюда.
— Забудь что слышала, поняла? — спросил Виль, втолкнув девочку в их комнату. — Не нашего это ума дело.
Девочка косо на него посмотрела и ничего не ответила.
— Дуешься? — хмыкнул убийца. — Давай, дуйся. Только смотри, не лопни.
Он протянул ей тёмный комок, в котором девочка не сразу узнала свои спутанные волосы.
— Насобирал по коридорам там, где ты наследила, — пояснил Виль. — В другой раз не выручу, смотри.
Девочка взяла волосы, кинула в камин.
— Ты не спросишь, сколько я патрулей встретила? — обижено спросила она.
— И сколько? — равнодушно отозвался Виль.
— Два! И ещё рыцаря лю Дидье! И тайный ход узнала!
— Разные-то хоть патрули были?
— Разные! В одном были хромой да чахоточный. В другом нет.
— Умница какая, — пробормотал убийца. Видно было, что он думает о чём-то своём. — Чего стоишь? Живо спать. Мамаша твоя, небось думает, что я о тебе забочусь, а ты вон чего творишь.
Девочка обиженно залезла в свой шкаф-кровать и завозилась, готовясь ко сну.
— Хорош дуться, Эрлейн, — смягчился наставник. — Я ж тебе сразу сказал, что ты справишься.
— Ты следил за мной!
— Дурочка. Я тут кой-чего услышал, решил проверить. Прихожу, а там ты. Молодец, разнюхала и не попалась. А теперь забудь. И живо спать. Завтра до света в дорогу.
— Глава шестая. Встреча на дороге
В дороге Эрна плела из своих волос колыбель для кошки — их ещё называли ведьмиными колыбельками. Крашеные волосы всё время выскальзывали из перемазанных лечащей мазью пальцев. Ведьмина колыбель — это хорошее колдовство. Оно поможет и против оборотня, и против святоши-фанатика, и против тех странных людей, которые почему-то видели сквозь чары. Виль называл таких твердолобыми, а то говорил, наоборот, что голова у них, мол, с трещинкой. Неважно. Колыбель надо только бросить в огонь — и путы свяжут кого угодно. Не спасёт ни нож, ни огонь, ни сила. Только надо вовремя бросить. Мама говорила, что любой святоша может сжечь женщину, у которой нашли при себе такое. Но поди ж ты разбери. Ну волосы, ну, спутанные. Все знают, что ни волосы, ни ногти нельзя разбрасывать где попало, особенно женщинам, иначе злые ведьмы украдут и наведут порчу. Ведьмы — они и не то могут. Так что каждая девушка, едва тело начинало наливаться ещё только обещанием женственности, собирала свои волосы, чтобы потом украдкой закопать их под порогом своего дома. Это делали все — и крестьянки, и горожанки и даже знатные дамы. Говорят даже, что и монахини так поступали, как бы ни ругались священники на суеверие и ни обещали защиту от молитв и Заступника. Заступник далеко, а ведьмы, ведьмы же близко.
Эрна доплела "колыбельку", скатала её и осторожно спрятала за пазуху. Бессильно уронила руки на колени. Это правильно. Мама всегда слабела после колдовства.
— Зря на ведьмовские штучки надеешься, Нинета, — тихо произнёс по-хларски Виль. Он утверждал, что разговор на чужом языке привлечёт больше внимания, чем понятная местным людям речь, поэтому почти не говорил с девочкой по-тафелонски. Карета неумолимо везла их в Балриль, городок, близ которого должен был произойти обмен заложниками. По обе стороны от кареты скакали кнехты рыцаря лю Дидье, одетые в парадные пурпуэны с гербом их господина на рукавах — белым мостом на алом поле. По тому, как безжизненно ткань облекала тела воинов, Эрна поняла, что пурпуэны были надеты поверх доспехов. Вряд ли это кого-то оскорбит, когда идёт война.
Виль проследил за взглядом девочки.
— Да, сказал он, — этим нож под ребро не всунешь. Или дождись, пока разденутся, или яду в вино сыпани... ты думай, Нинета, думай.
— Ты хочешь, чтобы я их убила? — с дрожью в голосе прошептала девочка.
— Мала ещё, — проворчал наставник. — Пока думать научись. И не трястись как овца. Много от тебя толку будет? Ты должна быть спокойной, чтобы никто не увидел в твоих глазах смерти. Тогда тебя подпустят ближе и не успеют увернуться. А ещё...
Договорить он не успел. Раздался пронзительный свист, за ним другой, третий... потом в карету вонзилась стрела. Виль толкнул девочку.
— На пол, живо! — велел он. — Скажу когда — выкатывайся отсюда. Прячься или беги.
— А если?.. — спросила девочка, скрючившись между сидениями.
— Ты про свои фокусы? Думать забудь.
— А...
— Молчи.
Виль выпрыгнул из кареты и где-то исчез. Снаружи как будто дрались и кричали — кто-то от злости, а кто-то от боли. Потом раздалось ржание... один раз, другой... карету тряхнуло. Эрну затрясло. Она очень давно жила мирно, с ней давно не происходило ничего по-настоящего страшного. Вроде того случая на востоке, когда языческие жрецы хотели принести их в жертву... но тогда маме помогло чужое злое колдовство, которое она выучила по приказу дяди Виля. Эрна так не умела: это было колдовство только для взрослых. Когда она убивала ту вампиршу, тоже было страшно, но это было как ночной тягостный сон и, потом — тогда она, Эрна, напала первая! А теперь... вокруг нет никого, кроме Виля, а он — что он может сделать против стрел? Кто-то напал на них, кто-то хочет их убить — зачем? Почему? Сидеть на месте и ждать, пока решится её судьба, было очень сложно.
Рывком открылась дверь кареты и Эрна завизжала от пережитого напряжения. Из-под пальцев у неё полилась тьма.
— А ну цыц! — прикрикнул знакомый голос, и девочка разрыдалась от облегчения. — Что ты, что мамаша твоя. Чуть что — крики, слёзы. Уймись или... да что с тобой будешь делать?!
Он поднял девочку на сидение, отвёл руки от лица и ткнул фляжкой.
— Один глоток, — приказал убийца. — Живо!
Всё ещё икая, девочка послушалась, отпила немного и тут же закашлялась. Это был жидкий огонь, он, казалось, прожёг рот, горло и внутренности насквозь.
— Т-ты м-меня уб-бьёшь, — пробормотала Эрна.
— Не сейчас, Нинета, не сегодня, — заверил её наставник. Девочка нервно рассмеялась. — Полегчало? Ещё тебе добрый дядя сопли не вытирал.
— А с мамой ты не так разговаривал, — не выдержала ученица.
— Что вспомнила! — хмыкнул Виль. — Мамаша твоя взрослая уже баба, с такой возиться — только время тратить. А ты учись, пока молодая. Подумаешь — на разбойников наткнулись. Было бы из-за чего плакать.
— Я думала, тебя там убили, — призналась девочка.
— Рано мне ещё помирать, — отмахнулся убийца. — Всё? Успокоилась? Выходи. Ноги разомнёшь и делом займёшься. Всё равно никуда теперь не едем.
— Почему?
— Коней подстрелили. Отправили гонца вперёд, в Балриль, чтобы нам новых прислали.
Девочка послушно выпрыгнула из кареты. Платье неудобно путалось в ногах, пока Эрна не сообразила приподнять подол.
— Каким делом, дядюшка Ги?
— Живьём одного разбойника взять хотели, да только прыткий оказался, поганец, убёг. Пристрелили. Пришлось среди подбитых искать, кто поживее. Один вроде не совсем уж дохлый, подлечишь, да допросим.
Виль уловил ужас в глазах девочки и выругался.
— Потерпишь как-нибудь для дела, — сказал он. — Не хочу тебя без присмотра оставлять, придётся тебе рядом со мной быть.
— Дядюшка Ги! — взмолилась Эрна. Какое "подлечишь", тогда все поймут, что она не та, за кого себя выдаёт! — Но я же...
— Что — ты же? Разве благородных дам не учат перевязывать раны? — поднял брови проклятый.
Эрна сглотнула. Ей не доверяли серьёзные случаи. Конечно, когда кто-нибудь попадал по себе топором, ну, вот как крестьянин Креб в прошлую зиму, мама брала её с собой, но девочка не так уж много рассмотрела. Она думала, что ей никогда и не понадобится возиться с окровавленными тряпками, вдыхать запах крови, пота и мочи и соединять края раны. Гадость какая! Эрна всегда думала, что это не для неё! Она и не смотрела почти. И уши тогда заткнула. Зачем ей было смотреть, как эти дураки мучаются, если она должна учиться убивать людей, а не помогать им?! Что она может сейчас сделать?!
— Не бойся, — нехорошо усмехнулся Виль. — Если он умрёт, никто не пожалеет. Надо только, чтобы он мог отвечать на мои вопросы.
Девочка лихорадочно соображала. Надо исхитриться, чтобы незаметно колдовать у всех на глазах. Она оглянулась по сторонам. Кнехты деловито оттаскивали мертвецов с дороги, оставив только одного — одетого в парадный пурпуэн, со стрелой, торчащей из глаза. Эрна содрогнулась.
— Не туда смотришь, — сказал наставник и заставил девочку повернуться. — Ну-ка, сколько кнехтов с нами ехало?
— Восемь, — ответила Эрна. Всё правильно. Двое спереди, двое сзади, по два справа и слева. Почётный эскорт для дочери королевского родственника.
— А теперь их сколько? Не подглядывай!
— Семь?.. — предположила девочка. Труп в пурпуэне был только один.
— Ты меня спрашиваешь? Ну? Сколько?
— Семь!
— Правильно, да не совсем. В живых семеро осталось, но один поехал вперёд. А что с возницей, заметила?
— Я не смотрела!
— А почему ты не смотрела, а, Нинета?
— Я испугалась!
— Бестолочь!
Виль отвесил девочке несильный подзатыльник.
— Как дитё малое, — вздохнул он.
— Ты не сказал! — запротестовала Эрна. — Ты не предупредил!
— Здрасте! — удивился убийца. — Может, я тебя и о разбойниках предупреждать должен был? Обратите внимание, ваше дюкское высочество, сейчас нас будут немножко грабить и чуть-чуть убивать. Так, что ли? А если бы мы не отбились? Если бы тебя схватили? Что тогда?
— Что тогда? — с вызовом спросила девочка.
— И эта бестолочь продержалась почти неделю в Белой башне? — удивился убийца. — Волшебники, небось, все слепые, глухие да безногие. Запомни, повторять не стану — всегда смотри по сторонам. Что бы ни случилось. Даже на эшафоте.
— Что?!
— Так доиграешься же однажды, — засмеялся Виль.
— Но...
Эрна заставила себя успокоиться.
— Ты хочешь узнать всё, что он знает, или чтобы ему было больно, дядюшка Ги? — спросила она, стараясь говорить как мама — решительно и жёстко. Голос подвёл, сорвался на последнем слове. Виль довёл девочку до распростёртого на земле разбойника. Лицо того было изуродовано, живот распорот. Бедняга лежал у самого леса, там, где ему нанесли последний удар.
— Ишь ты! А ты поучить решила своего бедного дядюшку?
— Есть другой способ, — с трудом произнесла Эрна, сдерживая позывы к рвоте. В ране было видно кишки. Какое там "подлечишь"! — Дым. Вроде... помнишь... Денна?
— Хочешь показать ему посланца небес, чтобы он всё выболтал, а? А если явится тот козлоногий урод, что будешь делать?
Эрна помотала головой. Её тошнило, кружилось голова и бешено колотилось сердце. Она не хотела снова смотреть, как Виль "спрашивает по-плохому". Ей и прошлого раза хватило!
— Я не умею... как Денна... не знаю её снадобий. Я... он немного уснёт от дыма... и я наведу на тебя иллюзию.
— На что только люди не пойдут лишь бы не работать, — вздохнул Виль. — Если он уснёт, то уже не проснётся.
— Я чуть-чуть только усыплю.
— Ну смотри, Нинета. Ошибёшься — выпорю.
Эрна фыркнула и гордо вскинула голову. Ведьмы не ошибаются. Ведьмы всегда знают, что делать. Ведьмы всегда правы.
Виль развёл костёр недалеко от головы умирающего и тот безнадёжно дёрнулся. Отползти он уже не мог.
— Сильный, — с невольным уважением сказал убийца. — Другой бы на его месте давно концы отдал или хоть сознание потерял. А этот — ничего. Держится.
Эрна высыпала сухие листья в огонь и поспешно отошла. Мама говорила — наведённый сон подчиняется ведьме. Человек проспит столько, сколько ведьма захочет. А ещё мама очень не любила, когда дочь творила волшебство, которому учили в Чёрной Башне. Но... девочка сосредоточилась. Вот у тёти Веймы это вышло бы легко! Но Вейма давно валялась бы в обмороке, она не выносила ни вида, ни запаха крови. А Эрна справится. Эрна человек. Она сильная. Ни колдовство, ни волшебные чары не давали проникнуть в душу умирающего так, как это умели делать вампиры. Оставалось только хитрить.
— Блез?.. — прошептал разбойник. — Ты пришёл слишком поздно! Ты обманул нас! Послал на смерть. Косма убили. Обэ. Лоупа. Госса! Всех нас убили!
— Я не мог прийти раньше, — наугад отозвался Виль.
— Всех... всех положили... ты говорил, их будет меньше! Ты говорил, у них нет доспехов! Обманул... будь ты проклят... гори в преисподней!
— Да ну? — перекосился Виль от злой насмешки. — Что я ещё говорил?
— Смейся! Я знаю! Ты давно подумывал... с нами расправиться! Обэ! Он мешал тебе! Но почему Лоуп? Он всегда был за тебя. Почему Лоуп?!
— Вы сами ошиблись, — ответил Виль.
— Нет! Нет! Мы ждали... их значки! Стена! Стена на красном! Ты сам сказал! Важные... важные письма! По этой дороге больше никто не ездит!
Виль бросил косой взгляд на Эрну, которая стояла рядом с ним, от напряжения прижав кулаки к шее. Разбойники перепутали их кавалькаду с чьей-то чужой! Перепутали мост и стену!
