Весна веры

— Легенду мы разработаем. Допустим, вас спасли...

— Партизаны?

— Мы обговорим этот вопрос, — решил Валежный. — Найдем людей, выясним место...

Яна кивнула.

— Хорошо. Давайте так и сделаем.

Забавно. Она сделала круг и опять возвращается туда, откуда прибыла. В Зараево...

Но зато ее сын уедет за границу. А она сможет еще какое-то время побыть с детьми.

Так мало...

Так много...

* * *

Поздно ночью Яна лежала в кровати. Гошка сопел рядом с ней, уткнувшись носом ей в подмышку. Мама рядом. Все хорошо.

Одному ему спать было немного страшновато. Или он просто притворялся, возможно и такое. Но Яна не возражала.

Пусть ее сын запомнит это ощущение тепла. Пусть у него будет хотя бы память. Твердое знание, что мама его любила. И любит, и будет любить. И беречь будет.

Может, удастся договориться с Хеллой?

Яна и в волчьей шкуре бы побегала, лишь бы рядом с сыном...

Она знала, что доходный дом окружен в три кольца людьми Валежного. Ее берегут. И стерегут тоже...

Ничего, вытерпим.

А Илья, значит, женился. Забавно. Интересно, на ком? Не слишком-то долго он печалился... да и какая ей разница? Если они встретятся, Яна с ним даже ругаться не станет — не хватало еще время тратить. Да тьфу на него три раза!

Гошка пробормотал что-то сонное и повернулся на другой бочок. Яна покрепче притянула сына к себе.

Маленький мой...

Однажды я пренебрегла твоими интересами. Подвела тебя и едва не потеряла. Больше я так не поступлю.

Яна понимала, она могла бы отказать и отказаться, могла бы устроить скандал... кто ее заставит? Валежный?

А кто ей помешает заорать, что она какая-нибудь Фекла Сидорова из деревеньки Гадюкинка? Кто ей помешает объявить себя самозванкой?

Но тогда Валежный может взяться за Гошку. С Ильей он договорится быстро — приказ отдаст и готово. Илья... память Анны подсказывала, что править он не сможет. Полком командовать — и то не очень получится. Но гонора...

Но самомнения...

И сам пропадет, и сына подведет. Определенно.

Нет, доверять Гошку Илье было нельзя решительно. Его надо было спрятать. И нельзя отдавать в руки хоть освобожденцев, хоть имперцев наивную Зинаиду.

Нельзя...

Яне остается только принести себя в жертву.

Объявить о возвращении государя... простите, императрицы, предъявить кольцо... кого возьмем на роль Сэма Скромби? Топыча? Он пойдет... А Голлум?

Разве можно, чтобы Кольцо — и без Голлума!?

Моя прелесссссть!

Яна прикусила губу, чтобы не фыркнуть.

Интересно, родится ли Мэтр в этом мире? Было бы у нее больше времени... хотя и так она рассказывала детям сказки. В том числе и про хоббита, народ-то самый подходящий! Трое мальчишек! Может, кто и напишет пораньше чудесную историю?

Прости меня, Гошка.

Дура я, конечно. Надо было как-то замаскироваться. Но кто ж знал? Валежный даже не ради меня приехал, ради Меньшикова. А что я под руку попалась — сама виновата.

Я справлюсь, конечно. Поморочу всем голову, выйду замуж, если понадобится, и уйду.

А ты останешься. И будешь жить тихо и спокойно. Своей жизнью. Не навязанной тебе.

И Зинаида будет жить, как она пожелает. Замуж выйдет, детей нарожает...

Корона — это ведь только в сказках благо. А так — кошмар ужасный. Только вот мало кто это понимает. Ну да ладно! Все устаканится, и сложится... и как-то да улежится в дороге.

Хелла, ты учти! Версия с рэпом еще не отброшена! Опять же, благовония подобрать, которые реально... вония, например, духи 'Пуазон', а еще рассказать иконописцам про кубизм и авангардизм. Из того, что Яна сама помнит!

И в этот раз Яна была уверена, что ей не послышалось.

Тихий, но очень ядовитый смешок. Где-то там, на пределе слышимости, взорвавшийся ледяными осколками. Богов забавляли человеческие игры...

Глава 14

Ах, не нужно зеленого чуда -

Небу я буду верна...

Анна, Россия.

Когда Анна, под руку с Борисом Викторовичем и в компании Киры с Гошкой вошла в зал морга...

Даже у нее дух перехватило.

Не по духовным причинам, а по вполне физическим и материальным.

Свечи, цветы, благовония.

А еще пот, духи присутствующих, запах морга...

Все вместе это составляло такой букет, что Кира пошатнулась и стала оседать навзничь. Анна тут же сунула ей под нос склянку с нашатырем.

— Ф-фуууу! Спасибо!

— Держи у себя и дыши, если что, — распорядилась тихо Анна.

В ее время нюхательные соли были обязательной принадлежностью каждой дамы. Вот и здесь она... озаботилась.

— Ага...

— И говори мне. Твое самочувствие мне дороже, поняла?

Кира кивнула.

— Мы уйдем в любой момент, не смей терпеть ничего ради меня. Вы с Гошкой мне важнее всего остального, поняла?

Боря тоже это услышал, и едва заметно коснулся пальцев Анны. На людях он себе ничего не позволит. Но дома...

Кажется, ему повезло найти женщину, которая стала не только его любовью. Анна стала настоящей матерью, подругой, примером для его дочери.

Идеал женщины. Просто — идеал.

— Мам...

— Гоша, солнышко, давай мы попрощаемся с дядей. Он мне был дорог.

Гроб с телом Сергея уже стоял посреди зала морга. Анна поудобнее перехватила две алые розы. Сделала шаг, другой...

— Ты все-таки пришла!

Ольга Сергеевна словно из воздуха материализовалась.

Высокая, бледная, вся в черном, словно воплощение скорби... а есть ли скорбь?

Анна внимательно посмотрела на женщину. И поежилась. Таким холодом от нее веяло, такой неукротимой яростью, словно снежный буран кружил здесь, в маленьком помещении, вымораживая все вокруг себя.

Скорбь?

О, нет! Злость, негодование, недовольство... наглая судьба нарушила ее планы! Наглая смерть забрала сына! Наглая девица не отдает внука!

Но если на смерть и на судьбу кричи, не кричи, не поможет, то с девицей можно было и потягаться, и справиться.

Догадайтесь, кто был назначен крайним?

— Добрый день, Ольга Сергеевна.

Борис выступил вперед.

— Господин Савойский?

— Госпожа Цветаева, — спокойно отозвался Борис. — Это ужасное горе. Я вам очень сочувствую.

Вежливые красивые слова. И -предупреждение.

Я тебе сочувствую. Но советую на моем пути не попадаться.

Ольга Сергеевна ответила недобрым взглядом.

— Так Анна Петровна ваш наемный работник?

Если ты с ней спишь, не думай, что она в безопасности.

— Анечка — близкий и дорогой мне человек.

Порву, если протянешь руки.

— Всему и всегда есть цена, не так ли?

А на каждую силу есть другая сила.

Высокие договаривающиеся стороны обменялись понимающими взглядами. А то ж! Анна подумала, что потом обязательно расшифрует это все для Киры. Пусть девочка учится. А потом взяла Гошку за руку и пошла к гробу.

Тело было совершенно не похоже на Сергея.

Его лицо, его губы, его волосы, разве что чуточку поредевшие. Но вот жизни в нем не было. Жизнь была в цветах, которые умирали рядом с его телом. Умирали и наполняли воздух ароматом своей смерти.

Анна положила розы, перевитые черной лентой, в изножье гроба.

— Спи спокойно, Сережа. И спасибо тебе.

Вслед за ней положил цветы и Гошка. Боря демонстративно цветы не брал, равно, как и Кира. Они здесь не для выражения соболезнований. Они — с Анной!

— Мам, а кто этот дядя?

— Ты ему не сказала? Это твой отец, Георгий. А ты — мой внук.

Императорский театр без размышлений принял бы Ольгу Сергеевну в свои ряды. Поймать нужный момент ей удалось филигранно!

Но и Анна была не лыком шита.

Если Ольга Сергеевна рассчитывала, что Анна станет оправдываться, спорить, что-то мямлить... Такие при дворе не выживают. Анна и не подумала замедлиться с ответом.

— Ольга Сергеевна, я сочувствую вашему горю, но с вашим сыном... училось еще много... девушек.

Паузы были точно рассчитаны.

Здесь можно спасть с кем угодно до свадьбы, здесь это не порок. А потому свою репутацию Анна не губила. А вот присутствующие точно поняли... ну да, что-то у них было. Но разве это значит, что мальчик — обязательно сын Сережи?

Горе у его матери, понятно. Но зачем же на людей нападать?

Ольга Сергеевна сдаваться не захотела.

— Учились многие, но родила от него только ты. Или ты будешь это отрицать?

— Буду, — равнодушно подтвердила Анна. Мало ли кто от него еще родил?

— Мам... эта тетя говорит, что моя папа умер? А она моя бабушка?

Гошка соображал быстро. Только поди, вставь слово в битву двух фурий!

— Георгий Петрович, — Анна намеренно назвала сына полным именем. — Ольга Сергеевна расстроена. И говорить она может о чем угодно. Поверь, словам, сказанным в горе, верить нельзя.

— Ладно...

— А если тебе так нужен папа, может, и я подойду? — Боря демонстративно обогнул Ольгу Сергеевну, приблизился и опустился на колени перед мальчиком. — Вы с Анечкой мне родные...

— Это же не взаправду, — Гошка и про похороны забыл, и про все на свете. Дядю Борю он знал, любил, принял, как родного.

И вдруг...

Папа!?

Дядя Боря будет его ПАПОЙ!?

А так можно!?

— Так будет взаправду. Вот поженимся с твоей мамой — и все будет хорошо.

— Мама? Правда?

Анна посмотрела на Савойского без малейшей приязни. Ее просто загнали в ловушку. И за это еще благодарить надо? Ну, знаете ли!

Второй огненный взгляд последовал от Ольги Сергеевны. А любопытных сколько было!

Хоть ты соли! Хоть ты заквась!

Такое развлечение! Это ж сколько потом обсуждать можно... кто-то и камеры на телефоне включил! Пиар на костях, он такой, популярный!

— Правда, солнышко!

Только атмосфера морга помешала Кире завизжать от восторга.

Она! Это! Сделала!!!

Они поженятся!!!

УРА!!!

— Полагаю, сейчас не время и не место для ваших матримониальных планов, — прошипела Ольга Сергеевна.

— Я тоже так полагаю, — отозвался Савойский и поднялся с колен. Подхватил Гошку, усадил к себе на шею, наплевав на дорогой плащ и грязные ботиночки.

— Держишься?

— Да.

— Вот и отлично. Соболезнования мы выразили, цветы положили, народ развлекли! Дамы и господа, кланяться не буду, желаю вам печально оставаться. Анна, Кира — за мной!

И развернулся к двери.

Стоит ли сомневаться, что дамы последовали за ним?

Ольга Сергеевна стояла посреди зала и кусала губы.

Сволочи!!!

Все — СВОЛОЧИ!!!

Такая была хорошая идея! При всех заставить Анну признаться, что ее сын — от Сергея. А там и еще что-нибудь продавить. А так-то стала бы она сюда тело везти! Захоронили бы в Швейцарии, рядом с клиникой!

А что в результате?

Эта стерва выходит замуж за Савойского! И Ольга сама, своими руками их свела. Прямо над гробом сына. Нарочно так не придумаешь...

ГАДЫ!!!

Вы у меня попляшете еще!!!

И показалось на миг Ольге Сергеевне...

Словно где-то, далеко, на миг качнулись хрустальные колокольчики, рассыпая мелодичный звон. Или кто-то рассмеялся? Или Снежная Королева расколотила свое зеркало?

* * *

Городской воздух после вони морга показался всем упоительно вкусным. Опьяняющим...

Кира схватила за руки и Бориса, и Анну...

— Ну-ка, еще раз? Вы хотите пожениться?!

— Я — хочу. А вот что Аня мне ответит, не знаю, — ловко вывернулся любящий отец.

— Я не уверена, что сейчас подходящее время, — промямлила Анна.

— А когда оно будет подходящим? Когда будет нужное сочетание звезд Сад-ад-Забих?*

*— Л. Соловьев. Повесть о Ходже Насреддине, прим. авт.

Анна опустила глаза.

С ее точки зрения, это было подло и нечестно. Она может выйти замуж за Борю. Но дальше-то что? Она же умрет через полгода! Просто — умрет! А он останется с ее сыном и ее проблемами?

Это — как!?

Порядочный поступок? Достойный!?

Женщина подняла глаза от асфальта. И поняла, что ее возражения и плевка не стоят. Потому что на нее смотрели три пары родных глаз.

Гошка, ее любовь и радость, ее сын. С надеждой и ожиданием. Правда, мам? Ведь можно? Они наша семья? Ты согласишься!?

Кира. Ее воспитанница. Ее родная девочка, ее сестренка. Почти дочка. И тоже — с надеждой. Яростной, искренней... такой нельзя отказывать. Она всю душу в нее вкладывает. Если Анна сейчас скажет 'нет', Кира ее простит. Но Аня причинит девочке очень сильную боль.

Правильно ли это будет?

Боря. Ее... да, ее любовь. Как и когда она расцвела? Анна и сама не знала.

Просто сначала ей хотелось помочь, убрать пропасть между отцом и дочерью. Потом ей захотелось сделать так чтобы Борис Викторович улыбнулся. А потом его улыбка вдруг стала самой важной на свете.

Почти. После Гошки и Киры...

И Анна поняла, что любит.

А Боря смотрел. Серьезно, испытующе. И столько сомнений было в его глазах, столько... любви. Если она откажет, он примет ее отказ. Но ему будет очень больно.

Стоят ли Анины принципы боли ее родных и близких?

Ответ она знала.

К лешему в лес те принципы! И поглубже, под корягой закопать!

Она любит, ее любят. Пусть полгода счастья, но эти полгода будут для ее родных самыми лучшими! Она из кожи вон вылезет, но все для них сделает!

Вот!!!

Анна улыбнулась.

— Я полагаю, сначала мы отпразднуем Кирин день рождения. А потом все вместе сядем и выберем подходящее расположение звезд.

— Ты — согласна? — уточнил Савойский.

И подумал, что надо бы Цветаевой цветочки послать. Что она хотела получить — понятно.

А вот чего добилась...

Так бы он Анечку еще год не уломал! А Цветаева за пять минут справилась! Вот... мать-героиня!

— Согласна, — улыбнулась Анна. — Я вас всех слишком люблю, чтобы отказывать!

Кира посмотрела на Гошку.

Гошка на Киру.

И дети, ставшие в эту секунду семьей, заорали на всю больницу, да так, что с крыш стаи голубей поднялись в воздух.

— УРРРРААААААААААААААААААААААА!!!

Антон Андреевич Валежный, Беркут.

Был бы приличным человеком, так напился бы.

Но кто считает военных приличными людьми? Вы знаете, как их клеймят в газетах?

Опричники, оплот самодержавия, сатрапы, звери, и это даже не начало списка эпитетов. Так... даже не затравка! Разминка!

Мысль о том, что кто-то должен и родину защищать, а не только языком по воздуху колотить, всей этой своре в голову не приходит. А и пришла бы — что ей делать в полном вакууме? Он, говорят, засасывает.

Так что Валежный поступил как человек неприличный, и отправился в храм (религия — опиум для народа!!! А кто спорит — тот наркоман!).

Епископ Даниил был на месте. Ему тоже досталось в эти дни, ох как досталось...

Поди, восстанови разрушенное, людей где собери, где организуй... это не просто тяжело. Это как небо на плечах держать.

Даниил понимал, что рано или поздно его раздавит. Он перестанет справляться, или болезни его одолеет, или он просто рухнет на всем скаку,, словно подстреленный...

Но до той поры он сделает все возможное. Чтобы перед Творцом стыдно не было.

Валежному старик обрадовался, как родному.

— Тор генерал!

— Отче...

Уже по одному слову епископ понял, что дело крайне серьезное, и подобрался.