— Этот лес — все, что у меня осталось! — медленно сказал Леший. Его слова складывались в непо-колебимую, не разрушаемую никакими доводами стену. Он упорно называл Таврический сад лесом, но я к этому привык. — Если отдам камень, все здесь погибнет.

— Здесь давно все погибло! — сказал Упырь. — Оглянись вокруг, Леший, и скажи себе правду! Лю-ди уничтожили это место, отравили землю, воду и воздух! Они хотят жить в мире смерти, зачем ты мешаешь им? Когда Свят-камень станет моим, они получат то, к чему стремятся. Отдай его.

— Ты глуп, Упырь. Камень не поможет тебе!

— А ты его спрашиваешь? — засмеялся Упырь.

— Ты ничего не знаешь о камне! Он не дает силу тому, у кого ее нет.

— Мне не нужна его сила. Мне надо, чтобы он был у меня! Отдай.

— Если хочешь, забью его тебе в глотку!

Наступила тишина. Я тщетно прислушивался, но больше соперники не издали ни звука. И вдруг почувствовал творящуюся во тьме магию. Фигуры Лешего и Упыря все так же застыли напротив, но вокруг бушевала невидимая, но вполне ощутимая буря. Ветви на деревьях трещали и ломались, сорванные неве-домой силой, в воздухе кружился мусор из опрокинутой ветром урны. На площадке разлилась сила, равной которой я не встречал, два потока схлестнулись, стремясь побороть и поглотить друг друга.

Сколько это продолжалось, не знаю. Я отчаянно переживал за лешего, боялся, что Темный сломает старика, и мои опасения стали оправдываться. Леший закачался, пытаясь опереться о дерево. Я видел, как ему тяжело. Если он погибнет, то погибну и я!

Я выскочил из укрытия и помчался на Темного. Если не заметит, приложу так, что до Невы кубарем покатится! Но Упырь заметил и на мгновенье замер в растерянности. Мой кулак был на полпути к его фи-зиономии, когда он опомнился и успел что-то сделать. Меня отбросило прочь. Кувыркаясь в воздухе, я рух-нул в кусты. Дурак с кулаками! Магией надо было, мелькнуло в голове.

— Ты жив? — ошеломленно проговорил Упырь. Одним прыжком преодолев разделявшие их метры, хозяин Таврического обрушился на Темного и подмял, как подминает жертву медведь. Когти взметнулись и ударили. Упырь яростно завыл. Пасть лесовика щелкнула, и мне показалось, что он откусил Упырю голову. Но тот, видимо, увернулся, потому что борьба продолжилась. Я с трудом выбрался из кустов и подошел, не решаясь вступать в бой. Нет, я не боялся, я видел: Леший справляется.

Но Упырь ужом выскользнул из лап лешака и откатился в сторону. Леший тяжело дышал и не пре-следовал мертвеца — видно, силы были на исходе. Я посмотрел на Темного: половина лица обглодана, ко-стюм в лохмотьях, сломанная рука бессильно болтается вдоль тела.

— Ладно, старик, — сказал Упырь с нескрываемой яростью. — Скоро я приду снова! А ты, червяк, пожалеешь, что не сдох! — сказал он мне, повернулся и скрылся во тьме.

Леший стоял, провожая врага взглядом, затем хрипло вздохнул и осел. Первая мысль была: срочно вызвать 'скорую', но я вспомнил, что с таким пациентом они ничего сделать не смогут. Нечистая сила не в их компетенции. Я подхватил его, но лешак отстранился, тяжко побрел в сторону скамейки и опустился на нее. Я видел, что битва отняла у него все силы. А старик-то совсем слаб, подумал я, стараясь, чтобы жа-лость не отразилась на лице.

— Стар я уже, для драки не гожусь, — вымученно сказал Леший. — Другой бы давно помер, рассы-пался трухой, а я все живу... Вот и думаю: зачем?

Он сделал паузу, жадно заглатывая воздух:

— Не затем ли, что дело меня ждет?

Он надолго замолчал. Я видел и знал, каким грозным может он быть, но сейчас Леший напоминал несчастного, покинутого всеми старика. Наверно, даже я смог бы отобрать у него артефакт. Но я не хотел губить старика, ведь только камень дает ему силы держаться против нечисти. Без него лесовик погибнет, и в городе останется лишь один, Темный владыка. Нет, в этой войне я не на стороне Темного.

— Почему ты не использовал камень? Упырь мог убить тебя!

— Камень ему не нужен, — тяжко проговорил лесовик.

— Зачем же он дрался с тобой? — удивился я.

— Не камень ему нужен, а власть над городом. Он правду говорит: город все равно его будет. Рано или поздно. Упырь сильнее меня и сильнее Слизня. Он у живых души глотает... Я один, а у него слуг много.

Я не сразу понял Лешего, потом вспомнил, что слышал о Темном. Он ведь торгует наркотиками! А наркоманов много, и они долго не живут. Быть может, умирая, они пополняют армию Упыря? Ведь нарко-маны знают, что умрут не своей смертью, и все равно сидят на игле. Значит, самоубийцы и, значит, могут остаться между жизнью и смертью, как и я. Теоретически. На деле же никому не дано знать, кто станет жить после смерти, а кто нет. Тот же Упырь изумился, увидев меня живым после падения.

Но кое-что я до сих пор не понимал.

— Леший, — спросил я. — Ведь камень у тебя? Почему он не помог убить Упыря? Почему ты его не использовал?

— Я не могу брать его силу. Только владеть.

Я не понял. Как же это? Какой смысл владеть и не пользоваться?

— Слушай, утопленник, — сказал Леший. — Ты помог мне, потому скажу тебе то, что мало кто зна-ет... Камень служит тому, кто не живой, но еще и не мертвый. Как ты. Так издревле заведено, чтобы никто не мог владеть камнем вечно...

— Не может быть! Слизень владел камнем и вызывал наводнения!

— Не он вызывал, а утопленники, такие, как ты. Он им приказывал, а они выполняли. Так он и сей-час сделать хочет и злится, что ты непокорен. Но летом утопленников много, найдет другого, посговорчи-вей... Чем сильнее человек желает, тем большую силу камень дает.

Так что же, все наводнения от них? От утопленников? Не верилось мне в это.

— Почему они город затопить соглашались? Почему против Слизня силу не использовали?

— Откуда мне знать? — Леший по-человечески пожал плечами. — В людях много ненависти, мо-жет, мстить хотели за смерть, вот и помогали Слизню. Или он заставлял...

— Меня бы не заставил.

— Вижу. Потому и рассказываю.

— А если Упырь возьмет камень? Он как его использует?

— Не может он им владеть — пояснил лешак. — Камень не зря Святым называется. Нежить его бо-ится. Упырь хочет спрятать его, чтобы никто никогда помешать ему не смог. Он у Слизня камень выкупить хотел, да водяной не отдал. Пока камень не у него, Упырь боится.

Я покачал головой:

— Мне кажется, он ничего не боится.

— Злобы без страха не бывает, — сказал Леший. — Я эту тварь давно знаю... Боится он, потому и жесток, и злобен. Думает, мир такой же, мерит своею меркой.

Пазл почти сложился. Еще есть темные, загадочные места, но они не так уж важны. Вот почему Слизень мне лишь день дает! Ведь скоро я 'полностью' окажусь в их мире, и не смогу использовать силу камня. Я буду не нужен.

Но камень! Сможет ли он оживить меня?

— Место здесь хорошее. Издревле доброе место, — сказал Леший. Он пересек парк по диагонали, я шел за ним. — Даже сосновский лешак мне завидует! Здесь я и спрятал камень. Идем.

Он провел меня через кусты на пригорок.

— Чуешь?

Я причуялся. Место и впрямь непростое. Раньше не замечал, а теперь видел: деревья вокруг креп-кие, рослые, без изъяна, даже трава зеленее, чем на соседней лужайке. Чуял и еще кое-что. Со времени моего падения или, короче говоря, смерти — хоть и не люблю это вспоминать — я многое научился чувствовать. Лучшие экстрасенсы мира завидовали бы моему чутью, никто из живых в подметки не годится мертвецу, могущему видеть то, о чем живые и не догадываются. Я чувствовал прикосновение теплого ветра, бьющего из-под земли.

— Это он?

— Свят-камень! — торжественно сказал лесовик.

Я осторожно вытянул руку. Незримый поток прошел сквозь нее, и я ощутил приятное тепло. Скоро руке стало горячо, поток обжигал ладонь, но мне не хотелось ее убирать. Было больно и сладостно. Я бы не поверил, что так бывает, но было именно так.

Леший отвел мою руку:

— Хватит. Что чувствуешь?

— Ничего.

Убрав руку, я действительно ничего не почувствовал. Хотя... Казалось, я заполнился чем-то, словно утолил давно мучавший голод.

— А теперь попробуй, сотвори что-нибудь. Ну, что ты там умеешь, — приказал лешак.

Я кивнул и прошептал слова сильного наговора. Продержаться бы пять секунд...

— Невидимым стал, — кивнул Леший, глядя прямо на меня. — Вижу. Что теперь чуешь?

Я прислушался к себе и понял, что не так. Нет привычной слабости, следующей за сотворенным заклятьем. Сила, зачерпнутая в источнике, позволяет колдовать бесконечно! Или мне показалось? Неужели так бывает?

— Я не слабею? — изумленно проговорил я. — Я не слабею!

— Камень силу дает. Если захочешь, можешь пойти и Слизня из Невы выкинуть! Хочешь?

Я покачал головой. Заманчивое предложение. Но сейчас мне нужно другое.

— Жизнь он вернуть может?

Лешак смотрит прямо. Но ничего не прочитать в зеленых звериных глазах.

— Смотря кому... Он многое может.

Мохнатая лапа легко разрыла землю и вытащила гладкий серый камешек. Неприметный, в мелких синих крапинках, он ничем не притягивал взгляд. Леший повернул его — и я увидел в камне отверстие. Мой палец мог без труда пролезть в него. Гладкое, не просверленное никаким инструментом. Как же оно возник-ло? А с виду обычный камень, каких много в земле лежит. Только силища от него прет такая... Подумалось: запусти — и ядерный гриб вырастет...

— Кто же знает? Мне сказали... может, сфинксы могут знать!

— Эти... коты египетские? — усмехнулся лешак. — Что они знать могут, чего я не знаю?

— Им две тысячи лет, наверное, а может, и три. Они всё знают! — обиделся я. Сфинксы были моей надеждой, просто так я с ней не расстанусь! Пусть говорят загадками, но что-то в их ответах есть. Точно, что-то есть!

— А мне, думаешь, сколько? — сказал Леший. — Всё знают, говоришь? Две тыщи лет... Ты годами ум меряешь?

Я не знал, что ответить.

— Возьми камень, — сказал Леший. Я нерешительно протянул руки. Не может быть так все просто, думалось мне, возьму камень, захочу — и стану живым? Не верилось, но так хотелось верить!

Камень лег в ладони, и чувство покоя наполнило меня. Сила — это покой, подумал я. Как покойно, как хорошо! Вечно мучавшая жажда пропала, теперь Свят-камень питал мое тело. И с приходом силы исчез страх. Перед Слизнем, Упырем, перед всеми монстрами и ужасами. Все они казались теперь ничтожествами, червяками, которых раздавлю одним пальцем... Эх, камешек, где ж ты раньше был? Но у меня есть время, успею и Слизня, и остальную нечисть порешить!

А что потом? Самому на их место?

— Ты отдаешь его?

— Отдаю, — кивнул Леший. Я оторопел. Не может быть так просто...

— Как же ты без камня? Ведь Упырь убьет тебя.

— Он и так убьет меня, рано или поздно, — спокойно произнес Леший. — А не он, так люди. Прав Упырь: люди смерть сеют, город убивает лес. Камень его не спасет, а ему достанется. Я не могу использо-вать камень, ты — можешь. Вот и владей. Пока он с тобой, Упырь тебе не страшен.

— А что мне с ним делать? Как владеть, когда мне... один день остался? — помотав головой, спро-сил я. Сила камня туманила мозги покруче наркотиков. Леший наблюдал, склонив волосатую голову на плечо. Черные губы насмешливо шевелились.

— День — это много. Время всегда есть, если с умом им владеть. Только запомни: на любую силу завсегда другая находится!

Я отмахнулся:

— Не нужна мне сила! Я жизнь вернуть хочу! Как это сделать, леший?

— Я откуда знаю? — искренне изумился Леший. — Я не умирал.

— А кто знает?! — выкрикнул я. Свят-камень в руках, но он не говорит, не скажет, как стать живым! И ни Архип, ни Леший не знают этого.

— Вот и попробуй, сходи к сфинксам. Может, они подскажут. Но мой тебе совет: лучше сердце свое слушай.

Хоть какой-то выход. Схожу. Немедленно. Прямо сейчас!

— Спасибо тебе. За камень. Слушай... Почему ты помог мне?

— Вот же люди, — вздохнул лешак. — Вы во что доброе верите или совсем изнутри сгнили? С начала времен мы с людьми в лесах уживались. Если нас не обижают, то и мы помогаем. Род человеческий нам ближе, чем нежить, или водяные, или птицы в небесах...

Мне стало стыдно. В подводном мире никто никому не верит. Заразная штука...

— Думаешь, добро за добро делается? — продолжил старик. — То не добро будет, а услуга. Ты мне, я тебе. Добро просто, от души делается. Или думаешь, за водку с тобой расплачиваюсь?

Я так не думал.

— Вот то-то!

Гранит сменялся асфальтом, набережная то спускалась к воде, то вырастала, подходя к очередно-му мосту. Я не бежал, я летел к сфинксам. Зажатый в кулаке, Свят-камень приятно обжигал ладонь. Ночь уползала, уступая место рассвету. Я видел, как заблестел шпиль Петропавловки от первых лучей подни-мавшегося солнца. Мне надо успеть! Ждать до следующей ночи я не мог.

С камнем бежалось легко. Ни усталости, ни одышки. Да ведь я и не дышу. Но ничего, мы это выле-чим! Не надо думать, хватит ли сил поддерживать навь, или где достать воду. Камень решал все проблемы. Осталась главная. Я прыгал по гранитным ступеням, перескакивал поребрики... Прибежал.

Вот они, передо мной. Левый, с которым я говорил, больше не вдохновляет. Один раз спрашивал — больше не желаю. Я подошел ко второму. Надо же, и у этого физиономия отбита. Причем на том же самом месте. Странно, но сейчас мне не до этого... Я думал над 'правильной' формулировкой вопроса, но так ни-чего и не надумал. Надо спрашивать, как есть. Да и времени почти не осталось. Я сосредоточился, стараясь не замечать ни пролетавших по набережной редких машин, ни прохожих. Больше всего мешала плескавшая в гранит Нева. Я не забыл, как в тот раз меня подловил Слизень, и близко к воде не подходил.

Ну, давай... Я вгляделся в лукаво-бесстрастное лицо сфинкса:

— Скажи, Свят-камень может оживить меня? Как мне стать живым?

Ответ приходил мучительно долго. Сфинкс выдавливал из себя слова, они ложились, равнодушные, обветренные временем, как каменные блоки пирамид:

— Камень — всего лишь камень. Хочешь быть живым — будь им.

Я не успел обдумать слова каменного хранителя, развернувшись на донесшийся звук. Над черной водой вздымалась грузная фигура Слизня. Подкараулил!

— Срок вышел, утопленник! — объявил хозяин Невы. — Добыл камень?

— Да, — камень приятно жег руку. Хороший кастет, подумал я. Сейчас взять, да жахнуть слизняка по лбу!

— Давай!

— Ничего ты не получишь! — сказал я, медленно отступая к тротуару. Несмотря на силу камня, драться со Слизнем не хотелось. Я хорошо помню слова Лешего. В схватке что угодно может случиться. А на суше Слизень не достанет. — Город затопить хочешь? Хрен тебе, чучело восьминогое!

Одно из щупалец мгновенно выстрелило, схватив меня за ногу, и потащило по ступенькам к воде. Пропал, довыеживался! Я извернулся, одной рукой цепляясь за гладкие, источенные водой камни набереж-ной. В другой сжимал камень. Бесполезно. Склизкий жгут лишь скользнул по ноге, но не выпустил, крепко держа за щиколотку. Слизень быстро стаскивал меня вниз. Еще секунда — и я окажусь в воде. Я растерялся, разом забыв о камне и силе. Все, конец! Закричав, я с размаха ударил камнем по щупальцу. Слизень заво-пил еще громче и отдернул покалеченный отросток. Я рванул изо всех сил и остановился лишь на другой стороне улицы. Слизень не преследовал.