Герэт замер, с удивлением разглядывая сестру. Таких речей впору ждать от умудренного опытом человека, а не от юной девушки, которой нанесли смертельную обиду. Наследнику короны стало немного стыдно за несдержанность, он несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь и приводя в порядок мысли.
— Ты стала мудрой, — заметил Герэт после долгого молчания.
Леа пожала плечами:
— Понимаешь, там живут такие же люди, как мы. Просто им меньше повезло. Смерть протягивает туда щупальца гораздо чаще, чем к нам. И у меня осталось в Кенлире много друзей.
— Значит, скоро стоит ждать гостей? — спросил Эдвин.
— Не так быстро, — усмехнулась принцесса. — Не уверена, что их правитель пожелает иметь с нами дело.
— Думаешь, он тебе откажет? — полюбопытствовал младший брат.
Ее высочество снисходительно посмотрела на него:
— Эдвин, я писала не от своего имени, да и гонец, который доставит письмо в Кенлир, тоже не с улицы взят. Думаю, любопытство пересилит опасения короля.
Герэт, внимательно выслушав принцессу, неожиданно поинтересовался:
— Ты вернешься к азанагам?
— Как ученица — нет. По их меркам я совершеннолетняя, — ответила Леа и посмотрела за спину брата.
Герэт обернулся. По песчаной дорожке торопливо шагала Арана, в руках она бережно держала длинный сверток. Девушка почтительно, как оруженосец, опустилась на одно колено.
Леа немедленно ее подняла:
— Не надо, Арана! Это мне надо встать перед тобой на колени, за то что сберегла мой меч!
Чужеземка расцвела от похвалы, а ее высочество подцепила заточенным ноготком бечеву, стягивающую ткань. Та распалась, словно ее разрезали острым ножом.
— Ух ты! — немедленно восхитился Эдвин. — А как ты это делаешь?!
— Только не говори мне, что ты еще ничего не знаешь о наших способностях, — остро глянула на брата Леа. Тот покраснел и замолк.
Герэт украдкой удивленно посмотрел на свои руки.
Между тем Леа развернула мягкую ткань, и изумленным взорам братьев предстал дивной красоты клинок. Им еще не приходилось видеть такое оружие. Совершенной формы и пропорций меч был явно рассчитан на женскую руку, и по его зеркальной поверхности змеились красные всполохи, словно на металл падал свет невидимого огня.
— Леа, откуда у тебя этот меч? — оторопел наследник короны.
Ее высочество любовно погладила клинок и сказала:
— Это Пламя Дракона, подарок моих друзей. Они сделали его для меня.
— Можно посмотреть? — Эдвин протянул руки.
Принцесса кивнула, и юноша тотчас воспользовался разрешением. Пока младший брат восторгался оружием, Герэт с не меньшим вниманием смотрел на принцессу. Он не переставал удивляться изменениям, случившимся с сестрой. Она больше не была "малышкой Леа", она стала слишком взрослой, словно каждый месяц ее скитаний был равносилен паре лет их безоблачной жизни. И когда на его вопрос: "Чем собираешься заняться?" принцесса, пожав плечами, ответила: "Надо поговорить с дядей Риккведом", наследный принц Герэт нисколько не удивился.
* * *
Тиар смотрел на рыжебородого гнома, стоящего перед ним, и вертел в руках свиток. Его величество пребывал в большой растерянности. Оружейник принес письмо, в котором вежливо испрашивалось величайшее монаршье разрешение на аудиенцию для послов из Энданы. Эта просьба застала владыку Кенлира врасплох, хотя и обрадовала: Леон выжил! Больше некому рассказать о Кенлире королю государства, границы с которым пролегли где-то в недостижимой заоблачной выси громадных гор.
Тиару показалось, что стало легче дышать. Мысли о смерти энданца мешали спокойно жить. Хотя, видит Трехликкий, он должен был ненавидеть мальчишку.
— Ваше величество, позволите дать вам совет? — прервал гном затянувшееся молчание.
— Говори, — рассеяно кивнул Тиар, больше по инерции, чем из любопытства.
Р'Омус беззвучно пожевал губами, словно примеряясь к тому, что собрался сказать, а затем решительно произнес:
— Я не знаю, что тут у вас случилось, и почему Леон так неожиданно подался домой. Не знаю, какая кошка пробежала между вами, но уверен в одном: он никогда, ни за что не пойдет на поводу у собственных обид или ненависти. Этот... мальчик давно научился быть взрослым. Так что раз письмо пришло — значит, Эндана протягивает вам, государь, руку дружбы. Эта страна сильна и богата, а ее правитель мудр. Не спешите говорить "нет" только потому, что поссорились с одним из подданных Аттиса.
Гном снова замолчал, исподлобья глядя на застывшего в раздумьях короля.
— Ты ждешь от меня немедленного ответа? — сдержанно поинтересовался Тиар.
— Нет, ваше величество. О сроках разговора не было. Это всего лишь предложение познакомиться поближе.
Гном с достоинством поклонился и пошел к дверям, но у самого порога его остановила брошенная в досаде фраза:
— Даже не зная всего, что произошло, ты, Р'Омус, все равно на его стороне!
Оружейник медленно повернулся, посмотрел в глаза помрачневшему правителю и ответил:
— Леон ни за что не предал бы вас, Тиар! Ни за что, даже если бы на кону стояла его собственная жизнь! Когда-нибудь поймете, почему.
Гном поклонился и скрылся за дверьми, оставив Тиара наедине с воспоминаниями. Король долго стоял у окна, в задумчивости разглядывая усыпанные снегом крыши. Зима уже сдавала позиции, и от узорчатых крыш тянулись вниз огромные ледяные сосульки. Но по ночам еще было по-прежнему холодно, да и метель нет-нет, а затягивала небо белой круговертью.
Молодой человек грустно усмехнулся. Теперь, когда в стране наконец, воцарились долгожданные мир и спокойствие, у него на душе кошки скребли. До встречи с энданцем жизнь Тиара была не сказать, чтобы спокойней, но счастливее это точно! Вот только после его бегства она словно выцвела.
Снова скрипнула дверь. Тиар, обернувшись, увидел Деруена, входящего с заставленным едой подносом.
— Я не голоден! — король попробовал отделаться от ужина и собеседника.
— Конечно, нет, — усмехнулся старый воин. — Зато я голоден. Задержался, по подземелью лазая. Но ты, Тиар, можешь не ужинать. К чему нарушать новые традиции? Ведь ты, кажется, и вчера не ужинал, а сегодня не завтракал и не обедал. — Деруен, с видимым удовольствием принюхавшись к жареному седлу барашка, довольно крякнул. — Ха, а повариха-то умеет готовить не хуже, чем ругаться!
По комнате расплылся, щекоча ноздри, аппетитный запах хорошо приготовленного мяса.
Тиар сглотнул набежавшую слюну и сдался:
— Ты, дядька, второй прибор взял?
Тот расцвел довольной улыбкой:
— Ну, наконец-то решение достойное правителя и мужчины!
Вскоре от принесенной еды остались только тщательно обглоданные кости. Его величество аккуратно вытер пальцы о салфетку, дождался, пока слуга унесет грязную посуду, и протянул другу письмо.
Некоторое время монарх с нетерпением наблюдал, как Деруен шевелит губами, проговаривая текст, а потом спросил:
— Ну, что думаешь?
Старик глянул исподлобья на воспитанника точно так же, как смотрел гном несколькими часами раньше, словно оценивал, а все ли можно сказать из того, что на ум пришло. Тиар раздраженно прищурился — ладно Р'Омус колебался, они знакомы без году неделю, но молчание Деруена сильно задевало.
— Ты, Тиар, не сердись, — миролюбиво начал верный телохранитель, заметив недовольство короля. — Но мне кажется, они дело предлагают. Если бы что недоброе замышляли, то и писать бы не стали, а сразу с войском пришли. Тем более, дороги наши им теперь известны.
Тиар кивнул — он сам пришел к такому же выводу.
— Ладно, зови писаря, будем сочинять ответное письмо. Надо, чтобы его завтра отнесли гному.
Деруен расплылся довольной улыбкой:
— Не надо писаря, я и сам грамотный, а то у этого малого слишком длинный язык.
Требовательный стук в окно ранним утром поднял с полатей заспанного слугу оружейника. Узрев королевского гонца, он быстро растолкал хозяина. Р'Омус долго щурился, пытаясь понять, чего от него хотят, потом смахнул холодным снегом паутину сна и забрал из рук гонца два послания. Одно предназначалось ему, а второе, запечатанное зеленым воском с тисненым на нем драконом — королю Энданы.
Гном внимательно прочитал первое письмо, довольно проворчал:
— Ну, ваше высочество, теперь ваша очередь объяснять отцу, что это за страна такая Кенлир, и с какой стати туда надо отправлять посольство. — И громко сказал: — Керд! Просыпайся! Помоги собраться в дорогу!
* * *
Вот уже несколько дней по Награне гуляли свежие сплетни. Наконец-то вернулась домой заложница азанагов, принцесса Леантина, третья дочь короля. Вернулась тем же способом, с помощью которого когда-то сбежала — верхом на грифоне.
Судя по всему, девица выросла неробкого десятка: почти каждый день ее видели то вместе со старшими братьями, носящейся в бешеной скачке по ближайшим лугам, то верхом на огромном крылатом звере. Эта таинственная принцесса дорогим платьям предпочитала удобные штаны да куртки, и никогда не ходила без оружия. Многочисленные украшения ей заменял широкий серебряный браслет работы гномов, который она носила не снимая.
Многие молодые люди мечтали познакомиться с принцессой Леа поближе, потому что она была диво как хороша. Но на ухаживания красавица отвечала полным безразличием, оставив за собой славу неприступной холодной девы, у которой вместо сердца лед.
Ее старшие сестры сначала пытались увлечь воинственную дикарку придворной жизнью с балами и кавалерами, но потерпели поражение. Леантина предпочитала общество братьев и дяди. Со временем сестры махнули на нее рукой, заявив, что Леа с детства со странностями. Хотя возможно, это была самая обычная зависть — ведь никто из принцесс больше не имел такой свободы, и к их мнению не прислушивались ни король, ни его вечно занятый брат.
Вскоре Леа снова исчезла почти на полгода, а потом и вовсе превратилась в "невидимку" — его светлость Рикквед торжественно принял ее в ряды своих бойцов. Опять-таки, если верить все тем же слухам, такое почетное звание досталось девушке заслуженно. Она по праву считалась не только одним из лучших воинов королевства, но и талантливым шпионом. Леантина дружила с воинственными азанагами, гномами и испами. Да что там!.. Говорят, что ее видели беседующей с настоящим драконом!
В общем, через год после возвращения принцессы обыватели сошлись во мнении, что Леантина самая красивая, таинственная и опасная женщина королевства. И когда приезжие начинали расхваливать заморских принцесс или королев, энданцы в ответ только снисходительно усмехались, а потом шепотом, оглядываясь украдкой, начинали рассказывать такие небылицы, что чужеземцы только качали в удивлении головой, отказываясь в них верить. Однако это вовсе не мешало гостям пересказывать дома эти сказки. Так что загадочная принцесса вызывала много пересудов, как в Эндане, так и за ее пределами.
* * *
Его величество с печалью и любовью смотрел на дочь, не изменившую детским привычкам и с удобством устроившуюся на подоконнике. Его маленькая девочка стала взрослая, превратившись в изящную, хрупкую на первый взгляд, красавицу. Аттис знал, как обманчива эта хрупкость, он не раз наблюдал, как летели на пол воины, решившие потягаться в рукопашной с принцессой. Старания азанагов оказались достойны высшей похвалы, но королю было грустно: он не желал судьбы воина ни одной из своих девочек.
Леа дома бы сидеть за вышиваниями или книгами, а не скитаться, искушая судьбу. Но она, эта треклятая судьба, с отцовскими желаниями не считалась, предпочитая по-своему решать ведомые только ей и богам задачи, кидая дочь Аттиса из одной страны в другую. И где-то там случилось с его любимицей что-то нехорошее, сделавшее озорную проказливую девчонку непроницаемой хладнокровной девой, которая теперь и улыбалась-то только по праздникам.
Его величество, вздохнув украдкой, перевел взгляд на брата. Тот, с удобством расположившись в кресле, ожидал начала разговора, ради которого все собрались. На диване устроились Герэт и Эдвин.
Аттис достал из ящика стола аккуратно скрученное письмо и протянул его Риккведу:
— Это послание князя Ката, он просит помощи. На восточной границе Оснирии творятся странные события, понять которые он не в состоянии.
— Какой помощи Ката от нас ждет? Военной? — деловито поинтересовался Рикквед, быстро пробегая взглядом по письму.
— Нет. Ему нужен или колдун, или человек, способный справиться с колдовством.
Головы мужчин повернулись к окну.
Леа равнодушно пожала плечами и осведомилась:
— Когда выезжать?
Его величество так же кратко ответил:
— Сама решай, — правда, поспешил добавить: — Возьмешь с собой охрану.
В глазах Леа тут же зажегся огонек упрямства:
— Зачем? Чтобы всем было ясно, куда я еду? — Она поджала губы и категорично заявила: — Еду одна. Так быстрее. К тому же ты сам сказал, воинов у князя хватает. Обычные люди против колдунов все равно не подмога.
— Против моей кандидатуры ты, надеюсь, возражать не станешь? — словно невзначай поинтересовался его светлость Рикквед.
Леа в ответ только насмешливо прищурилась:
— Боюсь, у тебя, дядя, найдутся неотложные дела в далеком от Оснирии месте.
С этими словами она извлекла из-за рукава рубашки сложенную записку, вручив ее Риккведу. Он немедленно развернул бумагу, пробежал глазами, выругался и передал брату.
Тот, недовольно нахмурившись, мрачно посмотрел на дочь:
— Откуда это у тебя?
— Арзила с оказией передала, — спокойно ответила девушка. — Азанаги нашли его у некого купца, неосмотрительно продавшего им опасную магическую игрушку, которая чуть не угробила полгарнизона Орамбима. По счастью, при каждом отряде азанагов обязательно есть жрец, который владеет хотя бы слабенькой колдовской силой. Он вовремя разглядел опасность, сообщил о ней Верховной жрице, и в этот раз обошлось без жертв.
Эдвин с любопытством вытянул шею:
— А нам прочитать можно?
— Позже, — коротко бросил король и повернулся к брату. — Что думаешь делать?
— Придется ехать, — поморщился командир "невидимых". — Не хватало только, чтобы среди наших жрецов завелась эта зараза!
Леа тут же полезла в карман, извлекла на свет маленькую коробочку и кинула ее дяде:
— Это тебе от Арзилы. Амулет. Он защитит от колдовства.
Рикквед открыл подарок и достал из коробочки серебряный медальон, подвешенный на крепком плетеном шнурке.
— Это футляр, внутри противоядие, помогает почти от всех известных ядов, — продолжила принцесса. — Сам амулет делает владельца на некоторое время невосприимчивым к магии внушения. Арзила сама его заговаривала. На сто процентов не защитит, но даст шанс выбраться из передряги. Судя по письму, предатель пока один, так что опасность невелика. Если хочешь, я поеду сначала с тобой, а уж потом к князю.
— Нет! — Рикквед решительно отверг предложение племянницы. — Похоже, у Каты большие неприятности. Если ему не помочь, мы в ближайшее время останемся без верного друга и хорошего соседа. А с нашим "приятелем" я сам справлюсь.
