Иди на Свет

— Вы действительно хотите расстаться с тьмой?

— Хотим! — ответили мы уже хором, вместе с Линой и Стасом.

— А ты разве нет? — уточнил друг.

Терран лишь пожал плечами, не желая развивать тему. Наверное, если б он не был уверен в бессмысленности своих уговоров и твердости нашего решения, то не стал бы молчать. Мы со Стасом переглянулись, я слегка кивнула, давая понять, что заметила и приняла к сведению. Нет, Терран просто так не отступится. Неужели попробует использовать тьму и дальше, несмотря на всё, что мы узнали?..

— Здесь нам придётся свернуть с дороги, — сообщил Альрайен, прерывая мои размышления.

— Почему? — удивился Стас. — Судя по карте, эта дорога — самый короткий путь в нужном нам направлении.

— С этим я и не собираюсь спорить, но в таком случае мы проедем прямо перед воротами замка одного местного аллира. Насколько помню, лорд Повелителей Молний участвовал в совете и согласен с тем, что вас нужно уничтожить.

— Ты тоже участвовал в совете, — поддавшись врождённой вредности, напомнила я.

— Мне было интересно узнать, что решат. Тебе будет спокойней, если я тоже захочу вас убить?

— Да, возможно, — задумчиво кивнула я. — Тогда мне хотя бы станут понятны твои мотивы.

Сообразив, что ляпнула, и вспомнив ночное купание в реке, я смутилась и уткнулась взглядом в дорогу. Нет, ну почему я решила, что пора начать разговаривать с Альрайеном?! Лучше бы молчала и продолжала игнорировать. А теперь он точно не оставит меня в покое.

— Неужели что-то может быть непонятно в мотивах мужчины, заинтересованного девушкой? — насмешливо спросил аллир.

Друзья поспешили отъехать чуть вперёд, старательно делая вид, что не слышат нашего разговора. Предатели! Бросили меня наедине с этим ненормальным аллиром!

— Ты забыл уточнить одну очень важную деталь, — едко заметила я. — Этот мужчина считает себя богом.

— Но от этого он не перестаёт быть мужчиной.

— Альрайен! — воскликнула я, опять закипая. — Если ты сейчас же не замолчишь, я отрежу тебе язык, а потом и руки, которые ты так любишь распускать!

— Не нужно быть грубой, Алиса, — насмешливо улыбнулся аллир. — Я ведь знаю, что на самом деле ты не такая. А этот разговор ты сама вывела на подобную тему, что свидетельствует о твоём ко мне небезразличном отношении.

— Конечно, ты мне не безразличен, ведь ты меня дико бесишь!

Альрайен почему-то рассмеялся, а во мне взбунтовалась тьма, желая вылиться наружу и избавить меня от столь неприятного общества.

— Алиса!

Рядом сразу оказался Стас, пристроив своего виллета сбоку от моего. Лина с тревогой оглядывалась, замедлив ход и дожидаясь, когда мы нагоним её. На губах Террана блуждала задумчивая улыбка.

— Алиса, если Альрайен так на тебя действует...

— Всё в порядке, — отрезала я. Вовсе не хотелось выглядеть неуравновешенной идиоткой, которая не способна сдерживать тьму после того, как видела, на что она способна, если дать ей волю.

Поймав внимательный взгляд Альрайена, я лишь передёрнула плечами и на этот раз действительно всё внимание направила на дорогу.

Глава 2.

О силе изобразительного искусства

Номер в гостинице, отведённый нам с Линой, был выдержан в небесно-голубых и молочно-белых тонах. Мягкие полупрозрачные занавески, словно хлопья облаков, воздушными кружевами опускались вдоль широкого окна, занимавшего почти всю стену напротив входной двери. Нежно-голубые стены визуально увеличивали небольшую комнатку, которая, купаясь в солнечных лучах, казалась удивительно просторной. Кровать, стоявшая напротив окна, явно была рассчитана на двух, а может, и на трёх персон, но делиться мягкой постелью с подругой мне не пришлось — в нашем номере было две спальни. Мягкий ковёр под ногами, светлая мебель, включавшая в себя платяной шкаф, пару кресел и даже стол, большое зеркало на оставшейся свободной стене, — всё это прекрасно гармонировало друг с другом и укладывалось в уютную обстановку. Да, Альрайен умел выбрать хорошую гостиницу.

— Знаешь, Алис, — сказала Лина, выходя из ванной и вытирая по пути только что вымытые волосы, — я беспокоюсь за Террана.

— И что же тебя беспокоит? — лениво поинтересовалась я. Ванную мне удалось посетить первой благодаря тому, что со скоростью ветра бросилась туда, как только мы вошли в наш номер, а теперь, одетая в чистую одежду, я блаженно развалилась на своей кровати и смотрела в потолок.

— Беспокоит его отношение к тьме. Я думала, после рассказа Дербиана оно изменилось, но, судя по всему, Терран по-прежнему не собирается от неё отказываться. Чудо, что он до сих пор едет с нами, — со вздохом сказала подруга и уселась на кровать рядом со мной.

— Это как раз не чудо. — Я перевернулась на бок и подложила под голову согнутую в локте руку. — Он не хочет вновь остаться в одиночестве. А мы, пусть и не разделяем его точку зрения, всё же с ним очень похожи.

— Но я не понимаю, как Терран до сих пор считает, будто мы можем использовать тьму! Она же всё уничтожит... нас в первую очередь, а потом и всё остальное.

— Возможно, Террана не беспокоит то, что может произойти, — предположила я. — А может, он до конца не верит, что всё настолько плохо, ведь он совершенно не замечает воздействия тьмы на него самого. Наверное, уже поздно...

— Поздно?! — возмущённо перебила Лина. — Нет, не поздно! И я собираюсь с ним поговорить. Понимаешь, я хочу ему помочь.

— Попробуй. Хуже не будет, — улыбнулась я. Если у кого-то и был шанс на то, чтобы переубедить Террана или хотя бы посеять в его душе сомнения, так это у Лины.

— Попробую, — кивнула подруга. — Почему ты так улыбаешься?

— Мне нравится твоё упорство и желание помочь. Позови Террана на прогулку по городу. Сможете взглянуть на местные достопримечательности, заодно поговорите наедине. Думаю, если нас не будет рядом, он внимательней отнесётся к твоим словам.

— Точно! — Оживившись, Лина вскочила с кровати и бросилась к зеркалу, перед которым принялась за расчесывание уже успевших слегка подсохнуть волос. — А как же Стас? Они ведь в одной комнате.

— Стаса, так и быть, возьму на себя.

Однако в номере, где поселились парни, мы обнаружили одного только Террана, поэтому, взглядом проводив друзей до лестницы, я вернулась в свою комнату — гулять совершенно не хотелось, а вот побыть в одиночестве — очень. Стоило мне вновь улечься на кровать, как в дверь постучались. Решив, что это вернулся Стас и, не желая оставаться без компании, отправился к нам с Линой в гости, я поспешила открыть дверь. На пороге стоял Альрайен и улыбался. В опущенной, слегка отведённой назад руке он держал какой-то свёрток неопределенной формы. Захотелось захлопнуть дверь прямо перед носом аллира, но, наверное, с моей стороны это было бы малодушно, поэтому я как можно более спокойно спросила:

— Чего тебе надо?

— Не желаешь проявить гостеприимство и предложить мне войти? — продолжая невозмутимо улыбаться, поинтересовался Альрайен.

— Не желаю, но моё мнение ведь никогда тебя не волновало. Заходи.

Я чуть посторонилась, пропуская аллира в комнату, и закрыла за ним дверь. И для чего только явился? Чтобы опять проверить мои нервы на прочность? Такими темпами, к сожалению, нервов надолго не хватит. Скрестив на груди руки, я настороженно наблюдала за Альрайеном, ожидая от него очередного подвоха, а он тем временем прошёл внутрь, с интересом осмотрелся и вновь повернулся ко мне.

— Я кое-что принёс для тебя.

Захотелось съязвить, но я сумела сдержать этот порыв, продолжая молчаливо взирать на Альрайена. Мой холодный взгляд ничуть не смутил аллира, который с завидной невозмутимостью и всё той же лёгкой полуулыбкой на губах протянул мне свёрток.

— Мне ничего от тебя не нужно, — сказала я, стараясь изобразить равнодушие, что было весьма непросто при вдруг разыгравшемся любопытстве.

— Тебе что-нибудь мешает просто взглянуть?

Немного замешкавшись, я пожала плечами и всё-таки взяла свёрток, оказавшийся довольно лёгким. Развязав мешок из грубоватой ткани, я обнаружила в нём несколько листов белой бумаги, пару простых карандашей и даже небольшой набор масляных красок с кистями. Внутри что-то дрогнуло, я подняла ошарашенный взгляд на Альрайена — тот внимательно наблюдал за мной. Ну почему я сказала, что мне от него ничего не нужно?! А теперь проклятая гордость не позволит принять подарок! Но боже, как хотелось это сделать. Прижать драгоценный свёрток к самому сердцу и никогда его не отпускать. Сделать чёрно-белый набросок, подержать в руках маленькие разноцветные баночки, испробовать новые кисти, наполнить рисунок живыми красками... Но я сказала, что ничего не возьму! Чёрт, что же теперь делать? Почему я такая дура? Лишиться столь прекрасного дара из-за глупой гордости. Невыносимо!

— Я хочу, чтобы ты что-нибудь для меня нарисовала, — мягко сказал Альрайен.

Я внимательно посмотрела аллиру в глаза, пытаясь понять, о чём он думает, однако по взгляду невозможно было разгадать ни единой эмоции. Отразились ли все терзания на моём лице? Знал ли Альрайен о том, что я чувствовала и в какой тупик себя загнала? Произнёс ли он эту фразу специально, чтобы я смогла позволить себе принять подарок? Ведь теперь мне ничего не мешает согласиться и просто что-нибудь нарисовать для него, а потом невзначай оставить краски у себя, не наступая на горло собственной гордости. Но если Альрайен устроил всё это специально, то для чего? Почему он сделал мне подарок, а потом помог его принять? И сейчас он не торопил меня, спокойно ожидая ответа.

— Есть определенные пожелания? — наконец спросила я.

— Полностью полагаюсь на твой вкус.

— Что ж, хорошо...

Очень пригодился стол, на который я и выгрузила содержимое мешка. По обыкновению решила начать с карандашного наброска, если он удастся, то краски добавить не составит особого труда. Большую часть моей коллекции занимали портретные изображения Тэана, однако были и пейзажи, которые я видела во сне. Намного реже я рисовала то, что окружало меня в реальном мире. Решив на этот раз не отходить далеко от привычного стиля, я остановилась на портрете, только рисовать собралась Альрайена. В то же время это был своеобразный способ поблагодарить его, ведь произнести простое "спасибо" я не могла.

Пока я разбиралась в оказавшихся в моём расположении инструментах для рисования, Альрайен устроился в кресле и, положив подбородок на согнутую в локте руку, задумчиво наблюдал за моими действиями. На мгновение мелькнула мысль, что это занятие доставляет ему некоторое удовольствие, но я быстро отбросила данное предположение, посчитав его совершенно бредовым.

— Тебе придётся позировать, — сообщила я, подняв взгляд на аллира.

Альрайен приподнял одну бровь, но это было единственным проявлением его удивления.

— С удовольствием.

— Отлично, — кивнула я и устроилась за столиком боком, так, чтобы удобно было рисовать и в то же время смотреть на Альрайена.

На несколько часов реальность растворилась в дымке, перестав для меня существовать, как было каждый раз, когда я с головой погружалась в творчество. С приближением работы к концу вновь возвращались мысли, медленным потоком вливаясь в сознание. Упиравшийся в скулу кулак придавал Альрайену задумчивый, слегка отстранённый вид. Синие глаза смотрели вдаль, но в то же время создавалось странное впечатление, будто взгляд аллира пронизывал меня насквозь. Казалось, Альрайен сейчас витал где-то в другом месте, но не один, а вместе со мной. Этот взгляд, идеальные черты, словно фарфорового, лица, тонкие изящные пальцы, видневшиеся из-под длинного синего рукава и привлекавшие внимание, — всё это в процессе рисования запомнилось мне в мельчайших деталях. Теперь, даже закрыв глаза, я с лёгкостью могла воскресить образ аллира в своей памяти и воспроизвести рисунок заново, больше не глядя на Альрайена. Холодная красота, внимательно изученная за время рисования, притягивала к себе. Как когда-то в замке Альрайена на вершине самой высокой башни среди белых облаков, захотелось прикоснуться к аллиру и озарить эту величественную красоту своим теплом. И на этот раз никто не держал меня взаперти, никто не заставлял, не принуждал...

Что-то тянуло меня к аллиру, заглушая боль, поселившуюся в груди и так мешавшую дышать. Может, он способен помочь избавиться от совершенно бесполезных, обречённых чувств? Что если впустить его в своё сердце, что если дать ему шанс? Не задумываясь о том, чего он добивается — разве это имеет значение, когда душа рвётся на части от одной только мысли о Тэане? Отвлечься, приглушить боль, спрятать её за другими чувствами. Ведь какая мне разница, чего добивается Альрайен? Удовлетворить с моей помощью своё мужское самолюбие? Пусть. Поиграть с обыкновенной смертной девушкой, которая ничего для него не значит? Пусть. Никакая боль, которую может причинить мне Альрайен, не сравнится с той, что терзает мою душу сейчас. Так пусть новые эмоции, не такие яркие, не такие болезненные, заглушат всё, что я испытываю к Тэану. Может ли Альрайен помочь и пробудить во мне хоть какие-нибудь чувства?

— Я закончила, можешь взглянуть.

Поднявшись со своего места, я взяла в руку рисунок и пересела на кровать, предлагая Альрайену расположиться рядом. Встав из кресла, аллир потянулся, разминая затёкшее тело, после чего, не скрывая интереса, сел сбоку от меня, чтобы взглянуть на результат моего творчества. Я же смотрела на Альрайена, внимательно вглядываясь в его лицо и пытаясь прочитать эмоции. Почему-то очень хотелось, чтобы ему понравилось. Изучающий взгляд медленно скользил по рисунку, огибая, казалось, каждую линию, каждый штрих. Идеальная серебристая прядь упала на лицо аллира. Я поймала себя на мысли, что никогда не дотрагивалась до его волос. Интересно, какие они? Белое серебро, сверкающее сотнями снежинок.

— Не знал, что ты так видишь меня, — с улыбкой произнёс Альрайен, а я вдруг обнаружила, что наблюдала за ним и ждала вердикта, затаив дыхание.

— Как? — растерянно спросила я.

— Ты будто читала мои мысли. Рисунок очень верно отображает меня, — странным завораживающим голосом пояснил Альрайен. — Ты увидела и нарисовала то, чего я сам не замечал до этого момента.

— И что же это? — спросила я, уже догадываясь о том, каким будет ответ.

— В своих мыслях... — Альрайен наклонился ко мне, оказавшись совсем близко, — я с тобой, — выдохнул он, слегка коснувшись моих губ своими. Мягко, ненавязчиво, предоставляя выбор.

И я ответила на поцелуй. Протянула руку, коснувшись пальцами серебристых волос, оказавшихся гладкими и слегка прохладными, почти как у Тэана. Если закрыть глаза и представить себе... Нет! Я же хочу забыть Тэана, а не представлять его на месте Альрайена! И волосы у аллира всё-таки другие. Те чёрные волны, казалось, были сотканы из самой тьмы, шелковистой, воздушной и почти нематериальной. Собравшись с силами, я вытолкнула из головы мысли о Тэане и подалась навстречу новым эмоциям. Горячие прикосновения Альрайена, так не вязавшиеся с его холодным обликом, помогали отвлечься от разрывавшейся на части души, и воздуха теперь не хватало не только из-за удушающей боли, но и благодаря бесконечному поцелую. Забыть, растворяясь в синих, словно бездонное море, глазах. Синий... красивый цвет. Синий и серебряный — живые цвета, заключающие в себе отражение света и небесную высь. Никакой тьмы, никакого янтаря, полыхающего хищным, опасным огнём.