Иди на Свет

— Не думаю, что те молнии ручные. Быть может, создаётся ложное впечатление, и пусть аллир уверен в том, что они полностью ему подчинены, на самом деле это не так. В любой момент молнии разобьют иллюзорную преграду и вырвутся на свободу, а Повелителю Молний... что ж, ему очень повезёт, если он вовремя додумается убраться с их пути.

— Все твои рассуждения применимы лишь к людям, — со снисходительной улыбкой заметил Альрайен, — и ты рассуждаешь с позиции человека. Аллиры — боги этого мира. Нам действительно подвластно всё здесь существующее.

— Да, я человек, — сказала я, решительно посмотрев Альрайену в глаза. — И этим горжусь. А тебе с высоты своей божественности не стоит обращать внимания на простую смертную.

— Может, я сам буду решать, на кого мне обращать внимание, а на кого — нет? Тебе стоило бы отнестись к этому иначе и порадоваться.

— Ах, иначе? — недобро повторила я. — Порадоваться? Ты даже представить не можешь, как я польщена!

Всё-таки не выдержала. Впервые за столько времени с ним заговорила, а наша беседа уже превращается в очередную ссору с непреодолимым желанием смертоубийства с моей стороны и насмешливым, невероятно раздражающим снисхождением со стороны Альрайена.

— Может, путь продолжим? — поинтересовался Стас, приблизившись к нам. — Раз уж больше не любуемся открывшейся красотой.

Сделав глубокий вдох, я отвернулась от Альрайена и направила виллета к мосту, первой покидая территорию Повелителей Ночи. Заполнявшая округу темнота покладисто выпустила меня из своих объятий, и, несмотря на то, что небо было затянуто тучами, я во всей красе ощутила контраст границы между землями. Рассеянный пурпурный свет лился с затянутых небес, просачиваясь сквозь тучи, со всех сторон ярко вспыхивали фиолетовые молнии, и это было восхитительно. Вечная ночь всё-таки не для меня, как же приятно оказаться среди разноцветной пляски!

— А это не опасно? — спросила Лина, прежде чем поехать вслед за мной. — Ведь молнии...

— Нет, ни одна молния никогда не попадёт в человека, — отозвался Альрайен. — По крайней мере, если не ссориться с местными аллирами.

Широкая река никак не заканчивалась, и мы ехали по мосту до самого вечера. Кипевшая внутри ярость из-за разговора с Альрайеном под действием бушующих стихий переросла во что-то невероятное. Чувства внутри продолжали вспыхивать и взрываться, грозясь разорвать на части, но это была уже не ярость, и об Альрайене я почти забыла, наслаждаясь тем, что творилось вокруг меня, и поддаваясь странному подъёму, безудержному веселью, даже ликованию. Молнии врезались в воду, поднимая брызги, которые проносились над головой почти настоящим фонтаном, однако ни одна капля так и не попала на мост, оставляя холодный камень совершенно сухим. Те же молнии, казалось, бились теперь и внутри меня, наполняя энергией и жаждой деятельности.

Когда небо начало темнеть, сменяя с восточной стороны пурпурный цвет насыщенными синими тонами, мы наконец добрались до берега и спустились с моста. Здесь, на земле, молний почти не было, лишь изредка где-нибудь вдалеке, у самого горизонта, вспыхивала яркая искорка и вновь гасла, теряясь среди верхушек деревьев, наверное, не причиняя им никакого вреда, точно так же, как и другим живым существам. Заночевать мы решили на берегу, не желая далеко отходить от воды. Воздух был полон прохлады, свежести и того неповторимого аромата, которым может пахнуть только чистая, полноводная река. Разводить костёр было нечем — между лесом и рекой раскинулась просторная равнина, поросшая высокой зелёной травой, но проблем с приготовлением пищи не возникло — свежие овощи и купленное в пограничном городке вяленое мясо вполне могли утолить голод.

С приближением ночи моё настроение стремительно начало падать, срываясь в бездонную пропасть. Уже не могли помочь даже молнии, сначала так радовавшие глаз. Мысли вновь улетели далеко, и я окончательно перестала вникать в смысл разговора, в котором друзья пытались решить, опасно ли купаться в реке, или молнии, даже попадая в воду, не причинят нам вреда.

С каждым разом становилось всё хуже. С каждым новым днём, с каждым приближением ночи и времени сна. Нет, Тэан не приходил ко мне, не показывался на глаза, не навязывал своё общество, но я отчетливо ощущала его присутствие. Какой бы бред ни снился, что бы я ни делала во сне, кем бы ни была, я чувствовала, что он рядом. Стоило лишь позвать, лишь пожелать, на мгновение расслабившись, и снять с себя собственноручно наложенный запрет, он бы пришёл. Я вновь бы увидела тьму, которая окружала его и наполняла весь его странный мир, вновь бы оказалась рядом с ним... Однако я не могла себе этого позволить. Не могла, но безумно хотела, из-за чего страдала ещё больше. Мне не хватало его, как воздуха, боль сдавливала грудь, ни на секунду не оставляя меня. Если днём другие эмоции не вытесняли её, но хотя бы притупляли, то с приближением ночи, наоборот, эта боль становилась на первый план, затмевая собой всё остальное. Сколько времени уже я не видела Тэана? А сколько ещё придётся терпеть? Всю жизнь? Нет, это невыносимо!

— Алиса, с тобой всё в порядке? — спросила Лина, пододвинувшись ко мне.

— Как обычно, — искренне ответила я, давая понять, что ничего особенного не случилось, но и не признаваясь в том, насколько мне плохо.

— Да не обращай ты внимания на Альрайена! Он просто идиот. Приставучий, но идиот.

Я невесело усмехнулась. Друзья до сих пор думали, что дело в Альрайене. Конечно, не рассказывать же им, что я поссорилась с образом из сна и из-за этого теперь страдаю.

— Постараюсь.

— Тогда, может, пойдём искупаемся? Он уверяет нас, что молнии совершенно безвредны, даже в воде.

— Я, пожалуй, попозже.

— Но скоро совсем стемнеет...

— Значит, утром, — пожав плечами, сказала я. — Идите без меня. Да и должен кто-то вещи посторожить, здесь всё-таки мост, дорога рядом. Мало ли...

— Да, пожалуй, тебе стоит отдохнуть от общества Альрайена, — улыбнулась подруга и поднялась на ноги.

Все четверо вернулись к реке, и я осталась одна. Вдруг непреодолимо захотелось рисовать. Дома я всегда рисовала, когда было хорошо и когда было плохо. Рисовала, вспоминая Тэана и думая о том, чего никогда не случится. По дому я как-то не очень скучала. Мы и раньше с друзьями уезжали на целое лето, уверяя родителей в том, что отправляемся на дачу, а на самом деле временно переселяясь в жилище Денмонта. В другие сезоны, впрочем, тоже редко сидели дома. А вот по прежней жизни я действительно скучала. Несмотря на ежедневные тренировки, учебу и роль обыкновенных ребят, всегда оставалось время на то, чтобы выплеснуть свои эмоции очередной картиной на бумаге. Как же давно я не рисовала! А сейчас боль рвалась наружу, требуя хотя бы такого выхода.

Не отыскав поблизости ни одной веточки, я вытащила из ножен кинжал и принялась за осуществление своей задумки, вместо карандаша используя тонкое остриё, а вместо бумаги — черную влажную землю. Рисовать таким образом было в новинку и оттого ещё более увлекательно. Рука умело выводила знакомые черты, несмотря на непривычные инструменты, и я погрузилась в подобие творческого транса, перестав замечать что-либо вокруг. Стоявший перед мысленным взором образ вновь оживал, пусть не во сне, но на земле, представая перед глазами точно таким, каким запомнился мне. Боль, душившая изнутри, немного отступала, позволяя забыться, растворяясь в собственном творчестве.

— Кто это?

Вопрос, прозвучавший прямо над ухом, застал меня врасплох. Вздрогнув, я вскочила на ноги и повернулась к Альрайену, в руках по-прежнему сжимая кинжал, который рефлекторно выставила перед собой. Хорошо хоть, аллир успел вовремя отпрянуть, и я не заколола его. Или плохо? Так бы и проблемой одной меньше, и несчастный случай, за который меня не стали бы винить.

— Это так ты вещи решила посторожить? — насмешливо поинтересовался Альрайен. Казалось, сказал он это совершенно обычным тоном, вот только странный интерес, плескавшийся в его глазах, нисколько не вязался ни со словами, ни с интонацией, с которой они были произнесены. Скорее даже не интерес, а лёгкое удивление, будто он увидел что-то новое, то, чего раньше не замечал. И это явно не могло привести ни к чему хорошему. Не дождавшись от ошеломленной меня ответа, к тому же особо на него и не рассчитывая, Альрайен вновь перевёл взгляд на рисунок и повторил: — Так кто это?

Опустив глаза, я тоже взглянула на рисунок. Надо же, пока рисовала, даже не замечала, кого именно рисую. Я ведь не хотела изображать Тэана, однако вновь получился именно он! Не хватало только янтарной краски для глаз, чтобы сходство стало идеальным. Такие знакомые черты и в то же время немного другие. Быть может, в последний раз я увидела его с другой стороны? Как бы там ни было, а в этих чертах теперь таилась опасность, манившая своей загадкой, одновременно с тем не позволявшая потерять бдительность и расслабиться.

— Никто, — сказала я, проведя подошвой сапога по рисунку и почти стерев его. — Никто.

Несколько настойчивых движений ногой — и от рисунка осталась лишь слегка взрыхленная земля. Альрайен внимательно наблюдал за мной, но больше не приставал со своими вопросами, за что я была ему благодарна. Вскоре вернулись остальные, и мы принялись готовиться ко сну. На ночь уже давно не оставляли дежурных, потому что Альрайен уверял в своих способностях узнавать о приближении чужаков благодаря шёпоту ветра. И, несмотря на моё отношение к аллиру, в этом вопросе мы постепенно начали ему доверять.

Заснуть никак не получалось. Казалось, уже прошёл целый час, а я всё продолжала вслушиваться в ночные шорохи, и сон был по-прежнему далёк. Если так пойдёт дальше, я вскоре окончательно перестану спать. Ощущение близости Тэана было невыносимым, ведь я не могла сдаться и позволить ему подойти. Наконец, не выдержав, я выбралась из-под одеяла и направилась к реке. Быть может, холодная вода избавит от навязчивых мыслей и поможет погрузиться в сон.

Надо заметить, здесь не было кромешной темноты. Фиолетовые всполохи то и дело рассекали воздух, врезаясь в воду, не так часто, как днём, но периодически раздававшихся с разных сторон вспышек вполне хватало, чтобы озарять округу всё время. Сняв верхнюю одежду и оставшись в одном лишь нижнем белье, я осторожно вошла в воду. Страшно не было. Если друзья благополучно искупались, не поджарившись в проводнике электричества, когда молнии били в каждый квадратный метр реки, то и мне опасаться было нечего.

Я медленно погрузилась в холодную воду по пояс, после чего решительно нырнула и вновь вынырнула, отметив, что мокрые волосы в одно мгновение завились крупными кудрями. По спине стекали капельки воды, заставляя кожу покрываться мурашками, но я уже не замечала холода, наблюдая за фиолетовыми змейками, врезавшимися в реку вокруг меня. Было в этом что-то упоительное, вот так вот стоять среди молний, ощущая силу стихий, по своей прихоти решивших проявить благосклонность к простому беззащитному перед ними человеку и не причинять ему вреда.

— Твои мысли далеко, — шепнул Альрайен мне на ухо, вновь заставив вздрогнуть. Похоже, мысли действительно улетают слишком далеко, а это может быть опасно, ведь в нашем положении нельзя позволять себе подобную рассеянность. — Ты постоянно о чём-то думаешь, — тихо шептал аллир. Я отчетливо чувствовала, как его губы касались моих волос. — Или, может, о ком-то? Неужели не обо мне?

Последняя фраза была произнесена с насмешкой, и я, очнувшись, резко развернулась, враждебно посмотрев Альрайену в глаза.

— О тебе я перестала думать, как только перестала активно желать твоей скорой и мучительной смерти.

Мне несказанно повезло, что я успела ответить до того, как внимательно начала разглядывать Альрайена. Синие глаза в ночной темноте поражали своей глубиной и выглядели особенно притягательно на фоне бледной кожи. Серебристые волосы струились по плечам идеальными волнами, а вспышки молний почему-то оставляли на белом серебре пурпурные отблески. Эта пляска завораживала ещё больше, чем сами молнии. Обнажённое по пояс тело, сохранившее в себе в идеальных пропорциях, как стройность, так и напоминание о тренировках на протяжении сотен лет, окончательно лишало дара речи. Наверное, все эти мысли отразились у меня на лице, потому что Альрайен приблизился, сокращая и без того малое расстояние, и, воспользовавшись растерянностью, провёл рукой по моим волосам. Тёплые пальцы чуть коснулись щеки, убирая за ухо влажную тяжёлую прядь, спустились вдоль шеи вниз, скользнули по спине, едва касаясь кожи и стряхивая с неё капельки воды. Сердце забилось сильней, так, что его удары, казалось, стали ощутимы даже в горле. Я задрожала, то ли от холода, то ли от прикосновений аллира.

— Почему ты пытаешься быть грубой? — спросил Альрайен и чуть хрипловатым голосом тихо добавил: — Ведь ты такая нежная...

Сообразив наконец, что необходимо что-то делать, я резко дёрнулась назад, немного не рассчитала и опрокинулась на спину, подхваченная небыстрым, но мощным течением. На какое-то мгновение я полностью скрылась под водой и даже глотнула её приличное количество, обжегшее холодом горло, но, справившись с течением и со своим плохо слушающимся телом, вновь вынырнула на поверхность. Оказалось, меня успело отнести от аллира на пару метров, зато такая встряска помогла прийти в себя. Отплёвываясь, я недовольно заявила:

— Не смей больше до меня дотрагиваться!

— Только не говори, что тебе не понравилось, — усмехнулся Альрайен. — Все чувства были написаны на твоём лице.

— Так ты не умеешь читать? — притворно изумилась я. — Ну надо же, столько времени живёшь, а никак не можешь освоить эту нехитрую науку?

С трудом сдерживая раздражение и детское желание окатить аллира водой, я отвернулась от Альрайена и быстрым шагом направилась к берегу. На этот раз заснуть удалось без проблем.

Утро удивило нас ещё одним чудом природы или, вернее, чудом магии и фантазии аллиров. Тучи разбежались, оставив чистое бледно-голубое небо у нас над головами и несколько своих сторожей у самого горизонта. Вот только молнии продолжали сверкать то в одном месте, то в другом.

— Так необычно, — восхищённо заметила Лина. — Красиво...

— Красиво, — пожав плечами, равнодушно согласился Терран. — Но, согласись, мы делали кое-что поинтересней.

— Ты о чём?

— О водных горках из тьмы, например.

— Не напоминай об этом! — испуганно воскликнула подруга. Стас покосился в сторону Террана с неодобрением, но решил пока не вмешиваться. Альрайен с интересом прислушался к беседе.

— Почему же? Нам было весело.

— Ты ведь знаешь, к чему это веселье привело.

— Знаю.

— Только ему всё равно, — не сдержался Стас.

— Допустим, тогда мы ничего не знали, — рассудительно продолжила Лина, не давая Террану ответить, — но потом-то... Потом мы узнали, что опасность быть околдованными тьмой никуда не делась. Вспомни слова Дербиана. Если от тьмы не избавиться, мы окажемся в её власти.

С тех пор, как мы покинули замок Дербиана, Терран вёл себя удивительно тихо и ни разу не поднимал тему тьмы. Раньше он был уверен, что может её использовать, что она для нас совершенно безвредна, однако со слов Дербиана стало понятно — это не так. И теперь, когда мы знали о сущности Первозданной Тьмы, было бы глупо утверждать, будто есть возможность ею управлять.