— Братья — это как одна душа на двоих! — стал распинаться хан (ага, знаем, проходили — хмыкнул Боня), — одна судьба, одно счастье! Мой народ — твой народ, моя семья — твоя семья, мои дети — твои дети, мои жены — твои жены...
Боня поперхнулся. Дружить с ханом он, конечно, был не против, он, вообще, со всеми дружить всегда старался, но тут какая-то совсем уж невыгодная комбинация намечалась. Гулюк на него тут кучу ненужных обязательств навесить хочет, а делает вид, что облагодетельствовал. За весь народ хифчаков он им пахать не нанимался. Да и дети чужие ему на фиг не нужны. А жены — тем более... Эй, а сам хан, что же Свету у него что ли увести собирается? Боня недобро сощурился. Нет, так не пойдет!
— Хорошо ты, Великий Хан, замыслил, но не получится у нас побрататься, — стараясь сохранить на лице улыбку и не скрежетать зубами начал Боня, — не человек я, а деус. Кровь у меня, как жидкое пламя. Я то твою кровь при братании выпить смогу, а ты от моей сразу помрешь. Или ты уже торопишься призраком стать?!
В подтверждении своих слов, Боня покрыл ладонь тонким слоем твердой маны и сделал вид, что порезал ее кинжалом. После чего создал на ладони маленькую каплю плазмы, добавляя в нее потихоньку ману и увеличивая в размерах.
— Хочешь попробовать? — нехорошо усмехнулся он. — Эй, да ты куда руки тянешь, пьянь?! Сгоришь же! Не веришь, лучше сам кинжалом попробуй!
Хан, который сначала и впрямь потянулся к плазме голыми руками, все-таки ткнул Боню в ладонь кончиком кинжала. И сразу его выронил. Тот моментально нагрелся до красна, а кончик так и вовсе оплавился. Кинжал упал на землю рядом со столом и зашипел подпаленной травой. Боня стряхнул остатки плазмы и расплавленного металла с ладони на кинжал, изуродовав его окончательно. Затем победно глянул на Гулюка, но тот от идеи отказываться не спешил.
— Ладно, кровь пить не будем, но давай хоть женами поменяемся! Я тебе весь гарем отдам, все равно надоели! Ха-ха-ха!
Боне захотелось придушить хана. До чего же наглый тип попался! Ты с ним вежливо, а он все обжулить норовит. И Свету ему отдай! У самого целый гарем, а он губы на чужую жену раскатал!
— Послушай, хан, — подпустив в голос металла сказал он. — Твоя шутка про обмен женами меня очень рассмешила. Дракон, это не та жена, которую кому-то отдать можно. Захочет, сама уйдет, и мне ее не удержать. Но я ее люблю, и она меня любит. Так что отдать ее не могу и не хочу. Тем более, что дракон мне нужен, а жены твои совсем не нужны. Вот придумаешь, что ты мне действительно нужного в обмен предложить можешь, тогда следующего дракона тебе отдам. А пока — давай лучше выпьем!
Хан хотел что-то возразить, но на предложение выпить в нем сработал искусственный рефлекс. Выпили по пиале спирта.
— А теперь по нашему обычаю, во здравие Великого Хана надо три раза подряд выпить! — Боня решил споить хана окончательно, чтобы утихомирился.
Занятие это оказалось трудным. Пришлось еще по три раза выпить и за Боню, и за Свету, и за нового наследника, и за Духов Предков... Наконец, уснувшего хана торжественно унесли во дворец.
Боня отловил каких-то свитских более трезвых на вид и еще раз напомнил, чтобы срочно несли к храму Джамкуна, благословение получить и здоровье поправить. Свитские обещали, но как-то неуверенно, зато охранники, вроде, поняли и собирались вернуться с поломанным Боней начальником.
— Свет, что-то мне здесь нравиться перестало, — мрачно сказал Боня. — Хан совсем оборзел, тебя выменять хочет. Прибить гада, вроде, политически невыгодно, но руки чешутся!
— И как много он за меня предлагает?
— Весь свой гарем. Хочет, наглец, под благовидным предлогом сразу от всех старых жен избавиться. Новых ощущений захотел! Только зачем? Если так каждый день нажираться, на кой ляд вообще жены нужны? Да и зачем вообще столько жен? Мне вот и с тобой одной хорошо!
Боня сделал попытку поцеловать подругу. Та тоже потянулась навстречу. Учитывая то, что Света была в форме дракона, попытка проявить нежность закончилась тем, что Боня повис на ее морде, прижавшись животом к зубам и обхватив руками нос.
— Спирт не берет, так от пьяных эмоций хана окосел, — самокритично подумал Боня, разжимая руки и спрыгивая на землю. — Свет, давай пойдем, найдем Иситая, пусть он нам все-таки библиотеку в старом городе покажет. А потом и к отъезду готовиться можно!
* * *
По старому городу бродили втроем: призрак, дракон и деус.
— Дожил, — отметил про себя Боня, — ни одного человека в команде нет. Разве что "бывшие".
Пикси были оставлены помогать горгульям с уборкой после приема хана. Сначала Боня просто собирался убрать с территории застолья ману, тогда бы сделанные пикси мебель и посуда просто исчезли, но пожалел остатки продуктов. Зачем их на землю вываливать? Когда заходили в храм за Иситаем, сказал толпившимся там жрецам и кочевникам, чтобы остатки еды забрали, если кому интересно. Судя по реакции, интересно стало всем. Но возвращаться не стали, и без них разберутся.
Иситай, как мог, пытался проводить экскурсию.
— Сейчас слева от нас остались казармы первого тумена "бессмертных" крыла Усудука, — говорил он. — А прямо перед нами развалины знаменитой едальни "Пять сезонов", где собирались наиболее известные поэты и философы города на протяжении многих поколений.
Судя по оставленным на земле контурам стен, едальня была прямоугольной с башенками по углам. Имена поэтов и философов ничего не говорили даже Свете. Правда, она призналась, что искусством никогда особо не интересовалась, максимум — "женскими" романами. Боня, скорее из вежливости, спросил, какой же сезон считался "пятым", и получил вполне ожидавшийся ответ, что имелось в виду время, проведенное в едальне.
Больший интерес вызвал ханский дворец, но от него мало что осталось, а самовосстанавливающимися стены не были. Большие разрушения были, видимо, следствием работы различных кладоискателей, все-таки во дворце когда-то было много чего ценного.
От библиотеки тоже почти ничего не осталось. Судя по всему, кристаллы и здесь вместо драгоценных камней использовали, так что перекопано все было изрядно. Боня уже хотел было поворачивать назад, но Иситай сказал, что кристаллы, благодаря внедренным в них магемам немного фонят в окружающей их мане, и даже научил соответствующим магемам, позволяющим эти искажения подсвечивать. Магемы Боня сразу же выучил (Света и не пыталась), так что дальше прилегающую к библиотеке территорию они осмотрели, вроде как, с "эхолотом".
В самой библиотеке ничего не нашли, а вот в паре кварталов от нее мана над поверхностью земли как-то подозрительно заискрилась. Иситай предположил, что здесь была книжная лавка, вроде, ему что-то такое вспоминалось. Боня не был уверен, что раскопки лавки окупят затраченные на это усилия, но Света решительно встала над "искрящимся" местом и, как собака, стала копать землю лапами. Ее продуктивности позавидовал бы любой экскаватор (Интересно, какие таланты она еще скрывает, — подумал Боня). При этом драконьи когти одинаково хорошо входили и в землю, и в перекрытия (возможно даже бетонные). Буквально через пару минут появилась здоровая яма, середина которой обвалилась и открыла проход куда-то под землю.
Боня немедленно спрыгнул внутрь, призрак просто просочился через перекрытие (Что же я его на разведку не послал? — запоздало сообразил Боня). А вот Света, неожиданно, застеснялась. Иситай, конечно, призрак, но все-таки ходить голышом перед древним магом, ей как-то стало неловко. По крайней мере, так сказала. Дракона засунула в провал одну голову, благо шея длинная, и стала помогать советами.
Впрочем, особых раскопок производить не пришлось. Подвал оказался небольшим, а из уцелевших предметов в нем то и было всего, что два окованных медными листами сундука, да медная же шкатулка в небольшой нише. Остальная мебель, видимо, давно рассыпалась в труху. Как выяснилось, сундуки — тоже. Все, что от них осталось, это — медные листы, державшиеся на гвоздях, ставших теперь заклепками. Зато внутри оба были до половины заполнены кристаллами. Боня мысленно похвалил себя, что догадался попросить пикси сделать ему пару мешков, теперь в них-то он кристаллы и пересыпал. А в шкатулке оказались деньги. Возможно, раньше еще и бумаги были, но не уцелели. Монеты он рассовал по карманам, скорее, как историческую ценность. Когда умеешь делать золото... Боня сам себе позавидовал.
Мешки Боня приволок под дырку в перекрытии и собирался подать их Свете по одному, но тут снаружи раздались шум и крики, дракона резко отскочила от ямы и тоже заревела.
— Что там? — спросил Боня у Иситая, который немедленно выглянул наружу сквозь перекрытие.
— Хифчаки, всадники, несколько сот. Свету атакуют. — Лаконично ответил призрак.
Боня тоже взревел (как дракона — не получилось, но, все равно, с чувством), выхватил свой ПП, долепил на себя полный доспех из твердой маны и, мысленно начертив над собой магему левитации, взмыл вверх в сторону дыры в перекрытии подвала. Точно в дыру он не вписался, но, так как был в полном доспехе, расширил ее без вредных для себя последствий.
Вокруг оказалось полно всадников, большинство в зеленых плащах. Они орали и стреляли из луков в воздух, где Света показывала фигуры высшего пилотажа, периодически пикируя вниз и изрыгая пламя. Всадники, правда, плотными группами не собирались, а, наоборот, рассредоточились и, в моменты атак драконы, атакуемые кидались в разные стороны, а остальные стреляли наиболее интенсивно.
Боня не стал ждать, справится ли Света со всеми самостоятельно, тем более, что бойцы их хифчаков оказались явно неплохие. Он плавно приземлился около ямы и, подав на свой ПП изрядный поток маны, стал крутиться на месте, поливая все вокруг непрерывным потоком плазменных сгустков. Всадники развернули было коней и на Боню, но доскакать до него никто не успел, только несколько стрел от доспеха отскочило. А вот плазменный поток смел все на своем пути. Боня только волновался, как бы Свету не задеть, так что стрелял, цепляя по земле, постепенно продвигая огненную струю все дальше. Всего вокруг своей оси он крутанулся раз двадцать. Последние всадники даже успели коней развернуть прочь, но далеко не ушли.
— Впечатляет, — пробормотал рядом с Боней призрак. — Это же надо, сколько маны сразу ухнуть. Нормальному магу на десять лет хватило бы.
Во время стрельбы он, на всякий случай, спрятался в подвал. Вроде, эктоплазме обычная плазма не опасна, но все-таки... Тем более, когда такой поток огня идет... Зато, как только стрельба прекратилась, Иситай вылез наверх и теперь обозревал окрестность.
Всего стрелял Боня не дольше пары минут. На то, во что превратились развалины метров на 200 вокруг него, было страшно смотреть. Пылающая равнина, покрытая прожженными насквозь телами орков и лошадей. Зрелище было неприглядное, но никакого "отката" Боня не ощущал. Наиболее неприятным было то, что это было "избиение младенцев". Все-таки бить тех, кто заведомо слабее тебя, он никогда не считал достойным. Но как этим воинам можно было объяснить, что у них нет шансов? Да и как бы управилась без него Света, он не был уверен. Все-таки стрелков было очень много, могли и какое-нибудь уязвимое место найти. А за свою подругу Боня был готов порвать кого угодно. И не важно, что она сама, кого хочешь, порвать может...
Кстати, Света — молодец. Когда Боня открыл огонь, сообразила взлететь повыше, а теперь не спеша осматривала место побоища, изредка поливая отдельные места пламенем. Видимо, кто-то успел спрятаться за развалинами стен, и остался жив. Дракона это срочно исправляла.
Закончив облет, Света приземлилась рядом с Боней. Как тот и опасался, с десяток стрел из нее все-таки торчал. Вроде, не особо глубоко стрелы вонзились, и глаза целы, но неприятно. Боня кинулся их вытаскивать, но дракона его остановила.
— Не волнуйся, сейчас сами выйдут, ты лучше маны добавь, — сказала она.
Боня направил на подругу более концентрированный поток маны. В течение пяти минут стрелы, действительно, одна за другой упали на землю.
— Чудо ты мое! — умиленно сказал Боня.
— Не чудо, а магическое существо, причем разумное, — поправила Света. Потом добавила: — А также скромное, преданное и обаятельное.
Боня невольно заулыбался, но совсем беспокоиться не перестал:
— Все-таки, давай побыстрее к Камню Силы слетаем, пусть тебя подлечит. А то я волноваться буду!
— Погоди, — возмутилась дракона. — А книги? Что я сегодня вечером смотреть буду?!
Боня не был уверен, что книги сейчас — самое главное. Его больше беспокоило, что же такое случилось в их недолгое отсутствие. Барбэ-Бек взбунтовался? Может, там, в паре километрах от них бои идут, а они тут ничего не слышат, так как пушек в этом мире не придумали? Но спорить с подругой не стал. Быстренько спрыгнул в подвал, схватил сразу оба мешка и взлетел с ними в расширенный в прошлый вылет проход. На сей раз — удачно. Так, вместе с мешками и уселся драконе на спину. Седла, естественно не было, но он теперь шустро из твердой маны нарастил седалище, прикрепив его к какому-то шипу. Заодно и свой доспех к нему приклеил, так что прирос к спине драконы намертво. В полете не свалишься. Так к храму и полетели. А вот Иситаю пришлось своим ходом добираться. Правда, Боня не знал, кто из них на месте раньше будет.
Вокруг храма и, как выяснилось чуть позже, вокруг шатра валялись трупы. Большинство с характерными дырками от плазменных зарядов. И довольно много — сотни две-три. Вокруг суетились, в основном, женщины. Посадив Свету прямо на Камень Силы (зрелище светящегося, как фонарик, дракона могло бы со стороны показаться забавным, но настроение было не то), Боня потребовал объяснений. К сожалению, ни жрецов, ни Улдуз, ни даже призраков, рядом не наблюдалось. А находившиеся вокруг орчанки смущались и норовили бухнуться на колени. Боня уже начал сатанеть, но, к счастью, тут одновременно у Светы лечение закончилось, и объявился Сфенон. С его помощью и удалось восстановить примерную последовательность произошедших событий.
Хан Гулюк, объявив на застолье о смене наследника и приоритете веры в старых богов, порушил надежды не только Барбэ-Бека, но и довольно многочисленных последователей веры Хум. Арестовывать их никто не собирался, хан пьянствовал, а потом вернулся во дворец отсыпаться. Так что у Барбэ-Бека и жрецов бога Хум было время мобилизовать сторонников. А тут еще и начальника ханской охраны Джамкуна чуть не сотня лучших телохранителей понесла в храм получать благословение и здоровье. Где они все и застряли, так как приложиться захотели все.
В результате, Барбэ-Бек со сторонниками вполне успешно атаковал и занял ханский дворец, зарезав так и не проснувшегося папашу вместе со всеми собутыльниками. После чего объявил себя новым Великим Ханом. Жрецы бога Хум срочно провели торжественную службу и вручили ему все необходимые полномочия от имени своего бога. Новый хан отправился во дворец, а большинство его сторонников — приводить город к присяге. Два самых больших отряда были посланы разорить набиравший популярность храм в старом городе и разобраться лично с Боней и его магической командой. При этом была попытка объявить еретикам священную войну, но ее поддержали только ярые сторонники бога Хум, которые и так были отмобилизованы.
