Когда Люк вышел из ванной, распаренный и согревшийся, его ждала идиллическая картина — король, невозмутимо пьющий кофе и курящий, и Ирвинс, ловко расставляющий на столике поздний ужин. Дармоншир прошагал к гардеробной, оделся там же — и прошел обратно, встал перед монархом. Дворецкий налил ему кофе, поклонился и без приказа вышел.
Его величество молчал, глядя на Люка, щурясь и выдыхая дым в потолок. От него ощутимо тянуло холодом и недовольством.
— Что мне мешает сейчас уйти и оставить вас без знаний, Лукас? — поинтересовался он. Не пригрозил арестом или лишением титула — безошибочно ткнул в то, что было Люку важнее всего в их общении.
И герцог опустился на колено, склонил голову.
— Ваше величество, — проговорил он, — я позволил себе слишком многое.
— Верно, — ледяным тоном согласился Инландер.
— Простите меня.
— Мозги включились? — проговорил король ядовито
— Готов принять наказание, — не вставая с колена, пробормотал Люк. — Что угодно, но касающееся только меня.
— Он еще и торгуется, — задумчиво произнес Луциус, словно не веря в такую наглость. — Встаньте, герцог. Это мы обговорим в конце. А сейчас слушайте меня.
Люк поднялся, кинул взгляд на пачку сигарет — и король нахмурился.
— Потом покурите, Дармоншир, — сварливо проговорил он. — Подпространство — вещь капризная, в него нужно входить с ясной головой. И четко представлять себе, куда хочешь попасть. Что вы там видели?
Люк постарался рассказать, не упуская ничего — насколько хватало слов, чтобы описать открывшееся ему зрелище. Король недовольно покрутил головой, и словно нарочно, затянулся сам.
— Хорошо, что твоей силы крови хватило, чтобы продержаться там, Лукас, — он за время рассказа, видимо, успокоился, и снова обращался на "ты". — Будь ты послабее, и тебя бы мгновенно разметало там на атомы. Не нужно в подпространстве долго находиться живому. Во время нормального перехода тебя просто на секунды окунает в холод и тьму — и ты уже выходишь в месте назначения.
— Но что такое это подпространство? — поинтересовался Люк, жадно глядя на сигарету. Король, уже сменивший гнев на милость, нетерпеливо махнул рукой.
— Да кури уже. И сядь. Что стоишь как ученик перед учителем?
— Спасибо, — буркнул Дармоншир, хватая пачку. — Во-первых, ваше величество, я и есть ученик, а во-вторых, не смею сидеть в вашем присутствии.
— Смирный на загляденье, — с ехидством проговорил Инландер, наблюдая, как закуривает ученичок. — По поводу подпространства... никто, кроме богов, думаю, не знает, что это такое. Знаю только, что некоторые стихийные духи могут им пользоваться. А люди... оно доступно лишь сильным потомкам Белого, да магам, которые создают свои Зеркала — имитации обычных. Подозреваю, то, что ты видел — это и есть сама первостихия Белого, пространственный каркас нашего мира.
— Я ничего не понял, — честно признался Люк.
— Не забивай голову, — отмахнулся Луциус. — Я почти пятьдесят пять лет прожил на свете, а до сих пор не понимаю. Есть вещи, которые нам недоступны. Тебе знать нужно только одно. Зеркала и любые отражающие поверхности, а также искусственные телепорты, что создают маги — сшивают подпространство и нашу реальность. И ты можешь перейти из любого зеркала в любое. Или увидеть, что творится там, где есть зеркало.
— А человека я провести с собой могу? — Люк тут же оценил практическую пользу.
— Ты пока — нет. Потом — возможно, — его величество затушил сигарету. — Если же опять случится так, что ты провалишься внутрь, не паникуй. Со мной случалось по молодости, но я уже ученый был. Никаких эмоций. Иначе не справишься.
— Я там все перепробовал, — сообщил Люк, морщась. Король кивнул на зеркало, и герцог положил сигарету в пепельницу, поднялся, подошел к месту своего недавнего заключения.
— Сейчас я тебе покажу, — пообещал Инландер. — Закрой глаза. Что ты видишь?
— Ничего, — пробурчал Люк. — Темно, как с закрытыми глазами.
— Сосредоточься, — настойчиво предложил его величество. — Смотри будто сквозь веки. Попробуй ощутить, что перед тобой.
Люк постарался — потянулся мысленно вперед — и как-то очень легко чернота расступилась, очерчивая слабо светящийся контур зеркала. Он качнулся — снова закружилась голова.
— Стоять! — предостерегающе рявкнул его величество. — Рано. Теперь открывай глаза.
Дармоншир увидел перед собой мутную, темную поверхность, не отражающую ничего.
— Запомнил состояние? — поинтересовался король. Люк кивнул. — Вот если ты оказался внутри, ты должен сделать то же самое. И тогда сможешь выйти.
Вот как оказывается. Все просто.
— И что дальше? — спросил герцог нетерпеливо.
— А теперь представь, кого ты хочешь увидеть, — подсказал Луциус. — Зеркало соединит тебя с ближайшим к объекту зеркалом.
Ну кого еще он мог представить? Мутная поверхность дрогнула, на ней неохотно проявился круг в четверть рамы, в котором виднелось семейство Рудлог почти в полном составе, расположившееся за столом. Была там и курящая Марина — ее спина была очень хорошо видна за аркой, в темноте, и красноволосый дракон, Владыка Нории. И бывшая невеста, Ангелина, с короткими волосами, которую обнимала девочка лет двенадцати.
— Любопытно, — задумчиво проговорил Луциус, останавливаясь рядом и наблюдая за идиллическим ужином. — Значит, телепорт уже работает. Тебе повезло, что вокруг их дворца пока нет щитов.
— И я могу шагнуть туда? — оживился Люк.
— Ну если хочешь вывалиться в виде кровавой лепешки, то можешь, — согласился король. — Видишь ли, Лукас, размер выхода должен быть таким, чтобы пропустить тебя.
Дракон, сидящий к ним спиной, вдруг обернулся. Нахмурился и покачал головой, глядя прямо на незваных наблюдателей. И Луциус с нехарактерным смешком двинул рукой — и снова перед ними встала отражающая поверхность.
— Сын Воздуха, — с приязнью проговорил король, — почуял.
— Драконы тоже могут ходить через зеркала? — поинтересовался Люк.
— Не думаю, — отозвался Инландер, — предполагаю, у них другие способы преодолеть пространство. Но это сейчас неважно. Скажи мне, в чем недостаток открытия перехода к кому-то живому?
— Человек движется? — предположил Люк. — Рядом может не оказаться зеркала?
Король довольно кивнул.
— Поэтому лучше всего представлять не кого-то, а что-то. Место, про которое ты точно знаешь, что там есть подходящее по размеру зеркало. Чем ближе — тем меньше сил ты потратишь на переход. И для начала лучше ходить на короткие дистанции. На длинные у тебя просто может не хватить сил. А есть еще такая неприятная вещь, как аномалии — например, в районе гор, которые искажают пространство и могут выбросить тебя на другой край Туры или вовсе распылить. Поэтому запомни — нужно быть осторожней и внимательней, чем на трассе. Теперь пробуй.
Люк представил себе собственную гардеробную — комод, светильник, дверь — открыл глаза — и снова закружилась голова. Потому что он смотрел в зеркало перед собой — и из-за незакрытой двери гардеробной видел свою спину и стоящего рядом Луциуса.
Король оглянулся, усмехнулся, увидев восторженный взгляд Люка.
— Когда я только научился, я тоже так развлекался, — сказал он. — Иди. Если что, я тебя вытащу.
На этот раз Люк не видел ни пустоты, ни светящейся дорожки. Он просто шагнул вперед — и вышел в своей гардеробной, ощутив лишь короткий обжигающий холод. И тут же, чтобы проверить, шагнул обратно.
Король уже сидел в кресле и снисходительно наблюдал, как змеиный отпрыск балуется с новоприобретенным умением. Люк рискнул даже сходить в свою спальню в столице, вернулся, собрался еще куда-то.
— Хватит, — остановил его Луциус. — Сядь, поешь. Нам еще летать сегодня.
Под утро, когда они отдыхали на знакомой уже скале, сытые и хорошо проредившие поголовье горных коз Блакории, Люк, у которого голова трещала от новых знаний — а разум едва ворочался из-за вкуса крови, до сих пор щекочущего язык, задрал голову, глядя на большого белого змея и очень искренне сказал:
"Спасибо".
Наставник спустился ниже, шурша большим телом по валунам, и лениво дернул крыльями.
"Не благодари. Вдруг тебе придется в скором времени меня проклинать? Мы еще не обговорили твою скорую свадьбу".
Но вопреки его ворчливому тону теплый ветерок потрепал перья змея-младшего, погладил его по спине. И очень захотелось зажмуриться от этой короткой ласки. Люк вскинулся от постыдных для взрослого мужика чувств, и, чтобы не расслабляться, вернулся к тому, что его тревожило:
"Зачем все-таки тебе мой срочный брак?"
"Я обещал твоему деду", — напомнил старый змей.
Чешуйчатый герцог скептически зашипел и мотнул хвостом.
"Я не буду заставлять ее".
"Будешь, Люк, будешь, — откликнулся наставник устало. — У меня есть чем убедить тебя. Или ее, если упрешься. Да и какая тебе разница? Сейчас, позже".
"Марине есть разница".
Его змейшество хмыкнул. Звук вышел такой, будто паровоз с шипением выпустил пар.
"Она простит. Женщинам вообще свойственно прощать, Лукас".
"Но не этой".
"Всем, поверь мне. Если любят, прощают".
Старый змей замолчал. И Люк уже решил, что он решил отступить, когда тот заговорил:
"У меня есть фотографии с Эмиратов, Люк. Если ты не устроишь вашу свадьбу быстро, они попадут в прессу, и вам придется пожениться. Но до этого не дойдет. Если ты заупрямишься, я покажу их Марине Рудлог — и она сама прибежит к тебе с требованием брака".
Раздался клекот — Кембритч, не успев дослушать, только представив, что кто-то видел его Марину голой, рванул с места и вцепился наставнику в горло. Тот полоснул его лапой — и обрушились со скалы, свиваясь и вгрызаясь друг в друга два столь похожих потомка Белого, и долго еще катились с гор лавины, потревоженные шипением и ревом, и тряслись каменные основания пиков от ударов, когда кто-то из противников отшвыривал другого. Небывалый по силе ураган накрыл север страны Гюнтера, принеся с собой метель и снега, и король Блакории, глядя в окно и прислушиваясь к чему-то, недовольно покачал головой.
Не дождались в то утро короля Луциуса советники, и в замке Вейн Жак Леймин хмуро выслушивал обеспокоенного дворецкого, рассказавшего, что ночью к хозяину пришел сам король — а из покоев, которые ныне пусты ни он, ни герцог уже не выходили.
На всякий случай после обеда начали поисковые работы. И, о чудо, нашли герцога в лесу, голого, раненного, среди поломанных, как спички деревьев. Его светлость слугам не обрадовался — встал, кривясь, прижимая ладонь к боку — все тело его было изодрано, зло рявкнул, повел налитыми кровью глазами — ему поспешно подали одежду. И пошел, хромая, в сторону замка.
Задержавшийся, чтобы осмотреть место, охранник, клялся потом, что случайно задрал голову и увидел в привычной инляндской дымке в небе очертания огромного белого змея, тихо летящего вслед за герцогом.
Люк вернулся в свои покои, стянул одежду, посмотрел на себя — раны, появившиеся после оборота, уже затягивались — и едва удержался, чтобы не разбить от приступа злости зеркало. Впервые на его памяти ситуация была настолько патовой, что куда не двинься — все плохо.
"Успокоился? — спросил его старый змей, когда после долгой драки швырнул на скалы, сам рванулся следом, сжал, впившись клыками в шею — Люк тяжело дышал и бил хвостом, и шипел, чувствуя рваные раны на теле. — Готов слушать дальше?"
В ответ на отрывистое и матерное пожелание его величеству сдохнуть лишь сжал клыками сильнее — и Люк взвыл от боли.
"Успокоился?" — повторил чешуйчатый король.
"Фотографии", — зло прошипел Кембритч, дергаясь от ненависти.
"Их никто не видел кроме меня. Я уничтожу их сразу же, как ты сообщишь мне о браке"
"Фотограф?"
"Я стер ему память. И проверил, чтобы никаких материалов не осталось".
"Что он заснял?"
"Самое начало. Все невинно, но для прессы достаточно, сам понимаешь".
В голову опять ударила ярость — и Люк извернулся, рванул зубами лапу старого змея — и снова они покатились по долине, под вой усиливающегося снежного урагана. И вновь через несколько минут его сжали, зафиксировав так, что перед глазами начала полыхать удушливая чернота.
"Ты молод и глуп, — Луциус тоже устал, и тоже был ранен, поэтому и мысленное общение прерывалось выдохами и свистом, — и у тебя может хватить дури заупрямиться или пойти против меня, но придет время, ты поумнеешь, повзрослеешь, и скажешь мне спасибо".
"Это вряд ли, — прошипел Люк, пытаясь вывернуться и ощущая, как хрустят его крылья. — Я не буду делать этого, ваше величество. А посмеете сказать Марине — я озвучу свои соображения по поводу участия королевы в смертях аристократии".
Некоторое время его позорно и методично трепали за шкирку зубами, как щенка. Не больно, но очень унизительно — и он так бился, так рычал, что к концу наказания уже был в полуобморочном состоянии. Метель все усиливалась, засыпая их снегом.
"Ты молод, — повторил Луциус настойчиво, когда ученик затих — только бока подрагивали и дыхание было судорожным, злым. — Ты моложе меня и должен быть силен, а я с закрытыми глазами могу тебя скрутить. Твои менталисткие способности куда ниже, чем могут быть. Ты должен уметь лечить людей, а даже ауру увидеть не способен. Случись что в будущем — и ты будешь проклинать себя, что не взял у жены столько силы, чтобы смочь спасти близкого тебе человека".
"Я видел ауру, — огрызнулся Люк. — У Иппоталии".
"Хорошо, — удивленно и даже с некоторой гордостью проговорил старый змей и чуть ослабил удушающие кольца. Ровно настолько, чтобы не было больно и в глазах посветлело. — Но этого мало. Послушай меня, не дергайся, — снова жестко зашипел он. — Твоя вина и ошибка в том, что ты оказался настолько нетерпелив, чтобы взять девицу Рудлог без свадьбы. А за ошибки взрослые люди платят, Люк. Силу красных дев помогает вобрать брачный обряд, без него ты получаешь лишь малую часть ее, ничтожно малую. Брачные браслеты — как воронка, которая ее энергию после инициации отправляет к мужу. А без них — сила истекает в пространство. Первые недели еще можно это поправить, хотя ты и упустил уже очень много. И сейчас каждый день на счету. Я должен был тебя заставить сразу как узнал. Но без возможности воздействовать ты бы отказался. Поэтому ты, Люк, возьмешь ее в жены как можно скорее. Три дня и так слишком много".
"Да зачем это вам? — со злым отчаянием поинтересовался Кембритч. — Рисковать отношениями с Рудлогом ради моего брака — слишком малое обоснование".
"Во-первых, — уже деловым тоном объяснил Луциус, — я уже сказал, я дал обещание твоему деду. Во-вторых, и это главное — чем сильнее аристократия, тем сильнее корона, Люк".
"Бред", — фыркнул Люк бесстрашно. Бояться, в принципе, было уже поздно — он и так уже наговорил на десяток смертных казней и лишений титула.
"Пусть бред, — устало согласился Луциус, — но тебе придется довольствоваться этим объяснением".
"Я все узнаю", — пообещал Люк.
"В этом я не сомневаюсь", — согласился его величество. И осторожно разжал кольца, отполз в сторону. Кембритч на чистом инстинкте стал вылизывать рваные, истекающие белесым туманом раны. Проверил крылья, яросто заклекотал на попытавшегося вновь приблизиться наставника.
