Интересное2

«Догнать, и что дальше? Повалить на землю и связать ремнем? А получится ли? Сил хватит, не вопрос, но получится ли преодолеть ее фирменный гипноз? Задачка! Но попробовать стоит, это без сомнений».

Через три минуты расстояние сократилось до трех десятков метров. Леонид начал двигаться осторожно, крадучись, и… видимо, это сыграло с ним злую шутку. Зимин уже различал в сумерках знакомый силуэт, когда на плечи навалилась тяжесть и мягкая лесная подстилка резко хлопнула по лицу. Ну, то есть, наоборот, Леонид упал ничком и уткнулся в нее носом.

— Следить за нами надо нету, — негромко сказал кто-то над ухом. — Кто такой?

— Зимин, — прохрипел Леонид. — Бадмаев… отставить!

— Что говорит? — прозвучал голос Филина.

— Меня знает, — ответил уронивший Леонида старшина. — Зимин говорит.

— Зимин? Подними его.

— Обыскать?

— Просто подними, это свой.

Бадмаев поставил Леонида на ноги и даже отряхнул с него листву.

— Соскучился? — Из сумрака появилась Варвара. — Как ты нас нашел?

— Тебя нашел. — Зимин постучал по экранчику «Электроники». — Твои официальные данные у меня в телефоне.

Жест выглядел простой иллюстрацией, но на самом деле «Электроника» начала запись разговора.

— И не спится тебе, — буркнул вечно хмурый Покровский, тоже выходя из тени.

— У тебя какие-то проблемы? — спросил Филин.

— Вроде того. — Зимин кивнул. — И не только у меня. У вас тоже.

— Да? — Филин усмехнулся. — Это наш девиз по жизни. Начальство приказало нас найти или расшифровал еще какие-то записи?

— Эпилог.

— Что за эпилог? — озадачилась Варвара. — Разве в записях был какой-то эпилог?

— Сейчас покажу. — Зимин полез в карман, как бы за бумагами, но вынул пистолет и направил на Варвару. — Заряжен патронами с «антибом», так что не шевелись.

— Э-эй, Зимин! — Филин округлил глаза. — Ты чего, с глузда двинулся?!

— Мужики, тоже не дергайтесь, от греха подальше, — Леонид кивком приказал Бадмаеву отойти в сторонку. — Сначала выслушайте, а потом решайте, что делать дальше.

— Ты меня пугаешь, Зимин. — В голосе у Варвары появились бархатные нотки.

— И молчи! — почти крикнул Зимин. — Будешь гипнотизировать — выстрелю! Мне все равно, услышишь лично ты мой рассказ или нет!

— Тихо, тихо. — Филин примирительно поднял руки. — Незачем так орать. Как скажешь, так и сделаем. Мы ведь на одной стороне. Никто не дернется, Алевтина будет молчать, а ты расскажешь, что там еще раскопал. Главное — спокойно. Бадмаич, отойди. Леха, тоже сдай назад. Так нормально?

— Успокоишься с вами. — Когда вся четверка выстроилась перед ним в шеренгу, Зимин кивнул. — Так нормально. Начну с того, что ты ошибся, Филин. Нет здесь никакой Алевтины.

— Ну, Варвара, если тебе так больше нравится…

— Не перебивай. — Леонид поморщился. — «Электроника», показать справку из архива на Еремину!

В сумерках объемная проекция выглядела особенно эффектно.

— Развернуть к зрителям…

— Что-то не похожа, — изучив портрет, сказал Филин.

— Естественно. — Леонид хмыкнул. — Алевтина Еремина погибла при бомбежке госпиталя в Нальчике 30 июля сорок второго. Рядом с вами стоит кто угодно, только не она.

— Так они подумали, — негромко сказала Алевтина, — даже закопать хотели, но я сбежала из морга.

— Я просил помолчать! Я мог бы поверить в это, но мешает одно простое доказательство обратного — вот эта фотография. Как ты сфабриковала документы и появилась в составе одного из медсанбатов 46-й армии Закавказского фронта, еще предстоит выяснить, но факт остается фактом. В середине августа сорок второго ты попала в переделку на Клухорском перевале. Оборонять его поручили самой обычной стрелковой дивизии, не имевшей ни опыта боев в горных условиях, ни снаряжения. Неудивительно, что немецкие егеря за три дня сбросили наших с перевала и водрузили свои флаги на обеих вершинах Эльбруса. Однако немцы все равно понесли потери, поскольку дрались наши отчаянно и жертвовали собой. Так поступили красноармейцы, которых застал врасплох отряд егерей, прокравшийся по тайной тропе. Наши солдаты взорвали мины, и сошедшая лавина унесла всех в ущелье. В том числе унесла и тебя… Варвара. Ты не против, если буду называть тебя, как мне привычно?

— Леха, это правда? — вклинился Филин.

— Я не был на том перевале. — Покровский пожал плечами. — Я в Нальчике тогда траншеи копал, ждали фон Клейста в гости. Могу только за госпиталь сказать, его действительно разбомбили.

— Слушайте дальше. — Леонид попытался разглядеть хоть какие-то эмоции на лице у Варвары, но пока она прикрывалась маской иронии. Как говорится, «мели, Емеля, твоя неделя». — Немцам удалось откопать из-под снега несколько тел, в том числе и Варвару. Она мало чем отличалась от прочих изуродованных трупов, но очень скоро ожила и быстро пошла на поправку без всякой медицинской помощи. Смекнув, что дело пахнет мистикой, генерал Ланц, командир дивизии «Эдельвейс», срочно связался с командованием, и вскоре на перевал прибыл человек, связанный с Аненербе, известной организацией, занимавшейся сбором и тщательным изучением любых мистических трофеев. Этим человеком был Отто фон Штиль. А историю воскрешения Варвары ему рассказал капитан Харальд фон Хиршфельд… вы знаете его под фамилией Золкин.

— Вот они откуда растут… — Филин негромко присвистнул, — ноги-то.

— Именно так. В дальнейшем фон Штиль занимался в лабораториях Кенигсберга-13 изучением Варвары и пытался сделать на основе ее крови сыворотку для превращения солдат в бессмертных героев… или, как выразился Хиршфельд, в берсерков.

— Да, это словечко от него пошло. — Филин кивнул.

— Когда опыты увенчались относительным успехом, Хиршфельд, уже майор, был назначен ответственным за полевые испытания. Он и его егеря водили берсерков в бой, поскольку сами «неуязвимые герои» оказались годны только как бойцы, которым поставлена предельно четкая задача. На большее мозгов у них не хватало. Таким был побочный эффект. Вы и сами это все знаете. Также в обязанности Хиршфельда входило заметание следов, чтобы не рассекретить проект «Серебряная рысь», так называлась программа создания «абсолютных солдат» фон Штиля. Он обожал красивые названия.

— Удар «катюш» и взрыв поезда… в этой же цепочке?

— Да. Причем «крысу» в штабе, которая отдала приказ ударить по своим позициям, так и не нашли, потому что ее там и не было. Удар по берсеркам и по вам заодно был нанесен вовсе не с подачи немцев. Такое ощущение, что кто-то знал о секрете Штиля и противодействовал ему, но делал это втайне от советского командования.

— Непростая задача.

— Конечно. Если ты не обладаешь необычными способностями. А вот если наоборот, например, ты умеешь внушать людям все, что тебе требуется, это дело плевое. Знаете, где находился штаб гвардейского артдивизиона? В соседнем с госпиталем здании.

— Ты намекаешь, что прорыв немцев остановила… Алевтина?

— Фактически — да. Она же обрекла вас на вечную жизнь. Ведь не попади вы под артналет вместе с фрицами, не стали бы тем, кем стали.

— Но поезд взорвал Хиршфельд?

— Он только контролировал исполнение. На самом деле поезд был взорван дистанционно фон Штилем, когда он понял, что выбора не осталось. Он предусмотрел такой крайний случай и заминировал поезд со всем старанием. И систему подрыва установил самую лучшую. В Кенигсберг к тому времени были завезены очень мощные передатчики и прочая радиоаппаратура, шла подготовка к запуску новейшей ракеты ФАУ-2А10, поэтому проблем не возникло. Когда Штиль понял, что никто из солдат не вернется, а поезд с секретным оборудованием фактически попал в руки врага, он решил избавиться от него. Хиршфельд, как всегда, это проконтролировал. Вы почти помешали егерям, но тут Харальд сработал на опережение — взял вас нахрапом, внушил, что он из Смерша, и заблокировал любую вашу инициативу. Ему требовалось, чтобы вы оставались рядом и не могли доложить о происходящем хотя бы до того момента, когда прилетят пикирующие бомбардировщики и окончательно уничтожат секретный поезд.

— Все продумали, гады. — Филин усмехнулся.

— Да, почти все. Кроме того, что Алевтина-Варвара начнет свою игру.

— А вот это интересно, как Алевтина очутилась у нас, если была подопытной у Штиля? Как она умудрилась сбежать из лабораторий посреди Кенигсберга? С помощью внушения?

— Можно сказать и так. Дар внушения, или гипноза, формировался у нее постепенно. Подозреваю, что до того, как Штиль начал ее изучать, Варвара не знала об этой своей способности или не умела пользоваться. Зато, когда осознала и научилась, стала применять направо и налево. Для начала она убедила Штиля, что русские все равно придут в Кенигсберг и уничтожат все его труды, поэтому ее надо спрятать понадежнее. В общем-то логично. Но Алевтина-Варвара внушила Штилю, что самый надежный способ спрятать что-то — это положить на виду. И вот вам, пожалуйста, в нашем госпитале появляется капитан медслужбы Еремина. Как умели стряпать документы в абвере, не мне вам рассказывать.

— Зачем же Хиршфельд пытался утащить ее за линию фронта?

— Он-то не знал о замысле Штиля и Варвары-Алевтины. Ему, как и всем, было сказано, что «образец номер один» сбежал. Воспользовался гипнотическими способностями и был таков. Когда Хиршфельд обнаружил «образец» в маске доктора Ереминой, он тут же приставил к ней охрану. Да такую, которую не загипнотизирует и сотня цыганок. Есть на свете такие люди. Из вас, наверное, только Бадмаев к ним относится. Возможно, близко к этому типажу был еще Ворончук. Но Хиршфельд все же понимал, что лучше подстраховаться, и уколол фальшивую Алевтину каким-то наркотиком, да в смертельной дозе. Или вовсе ядом. Помните, она выпала из машины и забилась в конвульсиях? Это была агония.

— Она утверждала, что ничем не кололась.

— Это она Ворончуку говорила, про сыворотку. И говорила чистую правду.

— Но в том шприце, а после — в пробирке, которую прикарманил Покровский, была сыворотка, а не наркотик или яд.

— Все верно. Яд был в другом шприце, он остался у диверсанта, который провожал Алевтину в машину. А шприц с сывороткой она прятала в кармане и бросила его, когда поняла, что задумал Хиршфельд. Так она отомстила Харальду, свела все его усилия по заметанию следов на нет, а заодно продвинулась вперед по пути реализации собственного плана. Наши получили сыворотку, то есть заглотили крючок, что Алевтине-Варваре и требовалось.

— И пока она приходила в себя после смертельной передозировки…

— Она была неадекватна и послушно шла за Хиршфельдом. Отбив ее у майора, вы фактически оказали ему услугу. Ведь Штиль заставил бы его переправлять «образец номер один» обратно, и тогда Харальду пришлось бы несладко. Его приметы к тому моменту знали все наши контрразведчики.

— А потом нас всех из-за той пробирки опять почти зарыли в землю, оставалось асфальтом сверху прикатать. — Филин укоризненно посмотрел на Покровского. — Хватило же у тебя ума…

— Ты сам приказал положить пробирку в карман!

— Да я не об этом! Хватило ума кровь нам впрыснуть немецкую!

— Не хватило. — Зимин усмехнулся. — Ни ему, ни Отто фон Штилю, ни Стасенко и современным ученым. Все ошиблись еще на первом этапе эксперимента. Берсерки — результат действия сыворотки, полученной на основе крови Алевтины. Штиль, как ему казалось, выделил главный компонент и добавлял его в искусственный кровезаменитель. Потом эту дрянь пополам с гремучей смесью наркотиков и стимуляторов медленно вводили солдатам. В результате получались «абсолютные солдаты»: отчаянные, сильные и почти неуязвимые, но тупые и умирающие от истощения через три, максимум через шесть месяцев. Так что сыворотка Штиля это была «мертвая вода». Штилю не хватило ума понять, что надо впрыскивать «воду живую». То есть просто чистую кровь Алевтины, невзирая на группы и резус-факторы.

— Несложная идея на самом деле, — заметил Филин.

— Я сказал бы — очевидная. Но мы ведь помним, что Алевтина у нас непростая штучка. Того, что ей невыгодно, она не допускает. Делиться своей кровью и, значит, своим бессмертием она предпочитает только с теми, кто ей для чего-то нужен. Например, в качестве небольшой личной гвардии, как вы, или в качестве агента в руководстве самой могущественной организации в стране проживания.

— Приятно слышать, что нас избрали на такие роли, да только… на фронте, знаешь, сколько было ребят покруче нас?

— Предполагаю. — Леонид кивнул. — Но среди них не было… Покровского. По сути, ты прав, Никита, это именно он втянул вас в историю. Только не так, как ты думаешь.

— Им тоже управляла Алевтина?

— Покровский, сам расскажешь? — Леонид взглянул на бывшего ефрейтора.

— А чего тут рассказывать? — Алексей пожал плечами. — Ну, видел я, как она по полю ходила. Очнулся, смотрю, она сидит рядом, шприц в руке. Спрашивает: «Ты разведчик?» Я кивнул. Она: «Кто еще тут из твоих?» Я на воронку указал, где все лежали. Она подошла, всем уколы сделала, а сама в лес…

— В лес, через который можно попасть как раз к полустанку, где возвращения немцев ждал секретный поезд, — добавил Зимин. — Я не это хотел услышать, но пусть будет так. Созреешь сказать что-нибудь более существенное — дай знать. Итак, товарищи разведчики, личной гвардией Алевтина обзавелась, но ей требовался еще один «кровный брат», из кругов, уж извините, повыше и поближе к политическим кормушкам…

— Стасенко?

— Вот именно. Когда и при каких обстоятельствах она «ужалила» подполковника, следует спросить у нее самой, но это и не суть важно. Гораздо важнее, что она расставила на доске первую линию фигур.

— Если мы пешки, боюсь предположить, кто стал фигурами посерьезнее. — Филин покачал головой.

— Вот именно. — Леонид перевел взгляд на Варвару. — Скажешь, кого ты еще «приколола» за семьдесят пять лет?

— А что, можно говорить? — Она улыбнулась со всем своим очарованием. Хорошо, что сумерки смазали картину, а то Зимин рисковал «поплыть». — Ты ведь запретил.

— Ответить можно.

— Нечего мне ответить, Зимин. Все, что ты говоришь, твои выдумки. В записях, которые ты расшифровал, нет ничего подобного. Но рассказываешь интересно, я даже заслушалась.

— Очень разумно с твоей стороны. — Леонид подкорректировал прицел, направил пистолет Варваре в лоб. — Вот так и слушай дальше. Молча и неподвижно. Я пока не анализировал, но несколько имен, навскидку, у меня есть. И это фигуры ничуть не мельче Стасенко в облике Гурова. Ваша Алевтина… она же наша Варвара… времени не теряла, сплела тонкую, но прочную агентурную сеть.

— А сыворотка… была отвлекающим маневром? — Филин прихлопнул на щеке комара. — Чтобы, если пойдут утечки информации, было на что сослаться?