— Кто же вы, кровники Панг?.. — засыпая под утро.
Глава 23. Оратиеэль
Капринаэ во сне кричал и рыгал протухшей в желудке и сразу же плесневеющей на выходе едой — добудиться не смогли. Проснувшись в холодном поту, эльф по-детски всхлипнул, передернувшись всем телом. Жалостливо улыбался куранс — согласно назвали имена других и описали их состояние. Трое и девять. Четвертого пожалели, поставив девятым. Четвертый разрыдался на груди жены, без слез и всхлипов — не шли, а хотелось. С ней он мог себе позволить слабость. Однако долго разводить сантименты не позволили — кому как не друиду растить цисторисы?! Со звеном разберутся:
— ... и никакого Капринаэ! — в сотый раз раздался в голове детский голос, наложившийся на фон горького рева о принятых по необходимости мерах.
Чете помимо прочего предстояло отстоять свое право на пост центурионов звена Рупикарпа, доказывая истинный, по их мнению, смысл фразы дуота Панга. В гим-каэлес сегодня прибывал сам царь Ориентали!
Пинг уперся предплечьем в грудь проснувшегося Хоана, заглянул в мутный прищур и приуныл, не мешкая, отодвинувшись обратно. Хоан отреагировал агрессивно, навалившись следом и уперев локоть в солнечное сплетение:
— Говори... — гортанно, продублировав и там, и там.
— Протрезвей, — ответил Пинг, закрывая глаза очками и отворачивая лицо.
Больно нажав, Хоан поднялся и зашаркал следом за близнецом, бледной тенью спешащим к левой тропе. Служившие одеялами плащи небрежно валялись — свои Панг убрал, сидя провожая удосужившихся перешагивать и обходить других спящих.
Пинг и Понг, чье настроение не поколебал досадный промах, позволили себе давиться от смеха, похрюкивая и посвистывая. С нарождающимися сумерками полностью проснулось звено, единой волной с выпученными глазами прыснувшее к тропкам на север, где в полусотне метрах за кустами пологой крышей овала лежал двойной угол отходника, на котором уже присели братья Эёух. Специально выращенные шошеп и лишайник с разновидностью латринарии — пушистая шоколадная зелень буквально поглощала отходы, быстро и бесследно впитывая и погружая все в себя и перерабатывая в минеральные удобрения. Ямы по очереди регулярно закрывались, наглухо, с укладкой дерна поверх крышки. Когда внутренние процессы, перевалив пик, спадали, стояночные отходники опорожнялись на степной половине и вновь засаживались — на период этих каникул травка по колено росла севернее. Успели считанные десятки — остальные в самый холодный час утра писали, где полилось. А тут еще и точка росы подкралась, притащив за собой пелену промозглого тумана — лишь местные оказались закаленными и сдержали мурашей холода.
На небе убывал цветастый месяц Рухма, еле заметными точками горел Рунный Пояс, горы загораживали свет фиолетовой звезды Руш, едва-едва светился защитным цветом травяной контур овала — эльфийским глазам хватало. До выливания воздухом холодного тумана.
— Ну вот, — звонко начал Шим. — Лесу тоже приспичило...
— Помочиться! — среди бурчания громко продолжил так же клацающий зубам Миш, поддержав с братом Панга, на которого уставились угрюмые сонные лица. Даже Эёух смотрел с укоризной и злостью, не ответив на приветствие в озмеке.
— Чего-о? — недовольный взглядом всплеснул рукой Хоан, взяв кулак брата на уровне бедра. — Твоя очередь водить! — пройдя треть пути от еще вчера погасшего костра.
— Тогда в воду! — бодро вскочил Понг.
— В эту холодрыгу?! — обомлел затормозившийся Хуан, поежившись от воспоминания о "холодрыге". Ему в спину недовольно заворчали.
— Бравые эльфы трудностей не бояться! — поднялся хмыкнувший Пинг.
По мере подъема он крутанул кистью с м-тату и хлопнул по Светляку, подпрыгнувшему вверх. Понг в этот момент хлопнул в ладоши, призывая Сержи. Два матерых ежа-альбиноса явились с оглушающим чихом и фыркающим негодованием:
— Тю! Ежи и закалка не совместимы! — пискнул физически и отправив мыслефразу в ментал левый Сержи, скрежещуще передернувший шубой из игл.
— Вот еще в воду лезть! — вторил правый.
— Кроты-трусы! — вместе бросили Пинг и Понг, с размаху ловко пнув их, подсунув ногу под брюхо и подбросив тут же скатавшихся в шары ежей.
— Ах вы поросятя! Ну, погодите у нас! — в спину убегающим.
— Ща ка понатыкаем иголки в игольницы! — снабдив образом филейных частей с втыкающимися в них длинными и короткими иглами.
— Коротконожки! — бросил через плечо Понг, вильнув от пущенной иглы и перекатом уйдя от следующих трех.
Еще с пинка во все стороны полетели иглы: толстые гудели, ревя рыжим пламенем; тонкие звенели, свистя красными всполохами. Естественно, нестройная толпа раздалась с визгами в стороны, уклоняясь от медленно летящих игл, вспарывающих туман и застревающих в траве. Мелкие при этом хлопками выбрасывали вверх метровые струи огня.
— Доброе утро, цео! — на бегу помахав серебряной, все это время наблюдавшей за всеми, прислонясь к дереву.
— Доброе утро, алсы, — искренне улыбнулась она, подмигнув. Панг позволил оши определить образ — воспитатели всегда знали, к кому конкретно обращается дитя. Проблема с именами не стояла.
— Врешь, не уйдешь!!! — оглушающе пыхтя, неслись сзади Сержи, заставившие Пинг и Понга разделиться и петлять между деревьями. Иголки оставляли широкий освещенный след.
Хоан передернул ушами.
— М! — возмутился брат рывку, но покорно дал ногам себя понести вслед за угрюмым Хоаном, перепрыгивающим факельное пламя больших игл, быстро затухающих.
Область света быстро перемещалась к воде. Деревья в тумане отбрасывали жуткие тени. Звено инстинктивно потянулось следом.
— И-и-х! — выкрикнул разбежавшийся Понг. Дуот Панг, подогнув ноги, проломил гладь воды, возмущенно ответившей громким бултыхом и фонтанами брызг.
— Фырх! Удрали! — беззлобно пыхнул один из ежей. Второй свистяще выругался, метко подстрелив жалобно лопнувшего Светляка.
— Не полезу!
— И я! Айда к феям... — растаяв, как ни бывало.
Седой аметист, седая бирюза, седой кобальт, седой баклажан — люминесцирующая волосоподобная водоросль пучками росла тут и там рядом с покатыми камнями желто-оранжевых кварцитов и мрамора, разбросанных по белому песку прообразом сада камней. Закручивающие течения реки в заводь пилоны явно гордились колыхающимися стеблями, ласкающими светящихся ядовито красным спиралевидными раковинами моллюсков, подобно улиткам обгладывающих седую желтизну, облепившую камни. И множество рыбок треугольной, квадратной, пружинной формой всех оттенков зелени. С пятнами, полосками, зигзагами, частично или полностью укрытыми в чешую или щеголяющими без нее. Плавники и хвосты многих из плавающих веточек, утыканных бусинами глаз, являлись шлейфами магии. Стазы когда-то повеселились.
— Да она теплая! — радостно шевеля ушами, удивленно и блаженно выкрикнула торчащая из воды голова Пэйпа, впрочем, тут же отвернувшаяся от берега и нырнувшая.
Хеап оказался третьим по дальности и номеру, прыгнув за Эёухом. Улетели бывшие виволловцы совсем недалеко от берега, и тут же присели, скрывшись в воде, от которой и по которой подымался и стелился парок, по шею. Поднятые ни свет, ни заря дуоты — как и не каникулы вовсе, — ворчащие и бухчащие о вселенской несправедливости и подлости, особенно дрожащие новички, сперва осторожно, а потом лавиной заполонили заводь — двести стригающих ушами тел она еле выдерживала, благо не все, как Пэйп и Хэйп, подмылись — листы крапивы никого не вдохновили, а о сотворенной неприятности можно и позже озаботиться, дескать, такой-сякой Панг отвлек. Конечно, многим жег спину взгляд цео — застали и не пристыдили, улыбнулись и поприветствовали. Некоторые хотели вернуться, но туманная темень и черные тени изъяли смелость, а река светится и греет, как оказалось.
Вышедший на берег муж серебряной, ехидно оглядел засевших в воду и громко ударил в ладоши. Тирл и Цуюк с Уапэ при взгляде в искрящиеся лазоревые глаза вовсю загребли к берегу. Поздно — заводь покрылась тонким слоем льда. Пилоны полыхнули льдистым светом и остудили воду.
— Согревающая гимнастика! — завлекательным тоном перекричал всех цео. — И раз! И два! — первым став делать энергичные упражнения под громкий счет.
— К-каникулы, жмыыых! — скрипнул зубами Ёал, усердно шлепающий правой рукой по взлетающей левой коленке и левой по правой.
— Дар хошь — скрипи тише, — осадил его Кийц.
— Пф... — досадно фыркнули братья Ёусл, дернув ушами, объезженными слабостью потенции вдоль и поперек.
— Там фрукты на завтрак и горячий компот с жимолостью и можжевельником! — бодро махнул рукой цео в сторону поляны, завершив комплекс, разгорячивший тела.
Некоторые двинулись, успев пройти шагов тридцать. Панг остался, задумчиво глядя на стылую у поверхности воду — ни до, ни после Пинг и Понг не обратили лиц к нерешительным сестрам Лухю и Лэхю. Эёух безучастно застыл, смотря в ноги. Нерешительно топтались Енго и Хеап рядом, о чем-то зашептались Иёла и Аюи.
— А желающие поскорее пробудить или укрепить яркий дар за мной, — тише и спокойнее. Подмигнув всем и никому в отдельности, цео грациозно в три размаха подпрыгнул к воде и оттолкнулся, воспользовавшись на безупречном телоре и малоре простеньким Воздушным Трамплином(!!!) — красивое сальто с двумя оборотами по двум осям сразу, элегантный изгиб ласточкой, ровное вхождение в воду без единой брызги. Громко пыхтя, цео мгновенно вынырнул, мощными гребками поплыв к реке — распущенные под водой оливковые волосы текли следом, подмигивая зачарованной лентой, змейкой вьющейся в них. Панг с брызгами забежал следом, с хрустом ломая тонкую кромку льда у песочного берега.
— Х-холоддр-рыгга! — заявил Хэйп, смело и шумно вбежавший в воду.
Цео за упражнениями скрыл ожидание последних, преодолевающих расстояние до другого берега реки. Самых хитрых освистали Енго и Тирл с Цуюком, потом к оным их приятели присоединились — пришлось лезть в холодрыгу. В итоге очередной хлопок и заплыв обратно.
Цео принялся за дыхательное эллорашэ. Его живот танцевал, выделяя линию пресса — болтающееся между ног ничуть не смущало, никого. Работали диафрагмой стоя, в присяде, сидя. Высокий и низкий темп чередовались согласно технике(!!!). Носом, через рот, поочередно и вместе — вся десятка показывала пример напротив линии дуотов.
Цео медитировали четыре часа, полностью отдохнув и наполнив ауру энергией леса. Никто, подобно Капринаэ, не вывалился в кошмар. Никто не получал новостей — двое пытались, но им не сообщили ничего, наверняка рекомендовав заняться детьми, уделив им все свое внимание. Тем и занимались, обходя спящих и заодно корректируя оши, начиная с родных алсов, под новые реалии, пока не проснулся Панг и вежливо не попросил спрятаться. Дернули ухами двое, пряча глаза, остальные подарили уважение — взрослые трещали вчера вечером не хуже детей, ради которых они тут и... жили. Рассудительный бывший Икарцео имел солидный вес, склонив к мнению: "Им не дали шанса — результат все ощутили". Подыгрывать, не идя наперекор, а способов нежно повернуть ситуацию в правильное русло предостаточно — итог жарких дебатов.
Туман над Пелцокшес развеяли, серебристые оранжевый с синим окрасили восток. Дыхательную зарядку закруглили тютелька в тютельку. Высохшие и согревшиеся — не потные — алсы споро прибрали спальные места, смущенно водя носами. Когда над верхушками деревьев, прикрывающими невидимую реку, обтекающую доминирующий слева Мэллорн, показался мандариновый край сокращенного до Ра светила Арасмуэра, все собрались на берегу, завтракая. Сосущие звуки — сочные груши. Хруст — очищаемые цео с помощью кантио кольраби. Огрызки и шкурки кисло-сладких апельсинов без косточек улетали ракам и подобно сомам усатым рыбехам, собравшимся у самого мелкого берега.
Кушали проникновенно, если можно так выразиться. Бывшие Упикцео соорудили на воде мосток — дуоты Офия и Нчаг шли как в сказку, без конца шлепая ушами на тихие голоса взрослых. Просыпались магические способности. На том берегу их усадили рядом с прозрачным зеленовато-голубым аквамарином — за тысячелетия искусственная друза доросла до роста взрослого эльфа. Ее сестры пользовались не меньшей популярностью: кристалл берилла цвета морской волны поддерживал водно-природный потенциал, рубиновая соседка — огонь, аметистовая — пространство-время, сапфир — чаще вода и пространство-время, и другие сочетания, разбросанные по всему берегу напротив детских стоянок. Самая маленькая друза алмазная — мультидар.
Сочно зеленый вьюн с мелкими присосками на сплющенных усиках причудливо развесился на полированных кристаллах берилла, оканчиваясь шикарными громадами цветов на их верхушках — розовая серединка в обрамлении желтых лепестков с тянущимися от основания синими лучами в центре, упирающимися в белую кайму. Плавные переходы и линии, сочетание яркого и нежного.
Когда счастливые дуоты нагишом уселись в позу мудреца на специальные платформы, удобно прогнувшиеся, внутри подсвеченных снизу камней зазмеились мелкие молнии цвета янтаря и серебра. Перемещенные цео кубки с активными чарами в кристаллах под цвет глаз, алсы по команде сидящих сзади пригубляли для совершения маленьких глотков питательного зелья с консистенцией супа-пюре. Им предстоит сидеть едва ли не до окончания сиесты. С прямой спиной и объемным кубком, отрешившись от мира и уйдя в себя.
Рядом усадили дуота из одиннадцатого звена — рубин окрасился толстыми разрядами перваншевого цвета, не поддающиеся окраске самих кристаллов. Где-то вдалеке еще одна друза начала подрастать, стабилизируя и направляя просыпающийся дар.
Проводники фей тесно жались к своим половинкам, предвкушая свою бочку счастья. Их глаза сверкали, а мысли резвились. Ра полностью выкатилось, а дети на берегу все сидели. Одни завороженно смотрели, как проходит пробуждение на другом берегу, другие метали завистливые взгляды, третьи искали угрюмо злой взгляд Эёуха, упертый в стайку пятнистых рыб, или смотрящего точно на Ра Панга с пугающей зеркальной пленкой, натянутой от ресниц до ресниц. Плоды в желудках, пальцы и некоторые подбородки липкие, подсохшая трава и согретая земля. Дул ветер перемен.
— Аюи, — поднялась серебряная.
— Щвах, — встал ее муж, бывший Акипцео.
Вскочившие сестры расширившимися глазами уставились на торжественно кивнувшую им цео — дикий визг радости ударился о проявившуюся защитную пленку между пилонами противоположного берега. У братьев задрожали коленки и самые кончики ушей — цео сам подошел расплывчатой полосой, взяв за обоих руки. Обернулась на Эёуха и Панга лишь Тюана, которую провожатая отвлекла вопросом.
— До полудня все свободны, — поднялся бывший Икарцео, на котором скрестились все взгляды, кроме дернувших ушами Эёуха и застывшего Панга. Сделав пару шагов от берега, когда все разочарованно выдохнули, он обернулся и как бы между прочим добавил:
— Мечтающих завтра оказаться на том берегу приглашаю со мной на продолжение эллорашэ...
Юркие сестрицы-собственницы мигом повисли у него на руках, защебетав:
— А почему Щвах тоже? Он ведь фей не смог пригласить! — А мы точно-точно завтра туда попадем? А почему Енго вчера?..
