Весна веры

Жемчуг очень хорошо сочетался с простым розовым кварцем. Из кварца и были вырезаны несколько цветков. Маленьких, аккуратных, очень изящных. На застежке колье, браслета, на шпильке. Сережки как раз были простыми жемчужными капельками.

— Вот это она точно носить будет. А изумруды — хорошее вложение капитала.

— А как вам этот камень? — ювелир мягко, словно кошачьей лапкой, положил перед Анной маленький бархатный мешочек.

Анна спокойно вытряхнула себе на ладонь несколько камней, играющих всеми переливами цветов.

— Опалы? Минуту... — всмотрелась, качнула головой. — Подделка? Какое хорошее качество.

— А как вы это определили?

Анна подняла ладонь так, чтобы через камни прошел солнечный луч.

— Опал... опалесцирует. А где искры? Они должны быть...

— Вы так хорошо разбираетесь в драгоценностях?

Анна пожала плечами.

Хорошо? Нет, просто она жила среди этого. И опалов видела как бы не больше, чем этот милый ювелир. И других драгоценностей...

— Не очень.

— Если это не очень... у меня помощник принес, по случаю достались. Это синтетика, верно. Но качественная.

— Никогда бы не сказал.

— А вот девушка сразу поняла. Не хотите у меня на полставочки поработать?

— Дядя Веня!

Анна покосилась на Бориса, но отказала решительно.

— Благодарю вас, мне и так неплохо.

— Если что — вакансия открыта. Теперь давайте разберемся с помолвочным кольцом. Какое берем? С бриллиантом?

— Да, — решительно утвердил Борис.

— Но выбирать будет девушка?

— Да.

И пытка началась снова.

Анне пришлось пересмотреть примерно сотню колец с бриллиантами, прежде, чем она увидела именно то, что нужно.

Небольшой бриллиант, всего в три карата, был такого же оттенка, как и глаза девушки. И был утвержден единогласно. Просто камень в лапках зажима. Ни лишних украшений, ни виньеток, ни прихотливых изгибов. Просто, скромно, достойно, дорого.

Очень дорого.

Кстати, еще с десяток камней Анна отвергла по причине дефектов. Пятен, вкраплений, трещинок...

Вениамин Аркадьевич только головой качал, глядя, как девушка легко выносит суждения, едва взглянув на кольца, серьги, браслеты...

Знал он цену такой легкости. Для нее надо с бриллиантами с детства рядом быть. Тут не просто опыт, тут... даже и не поймешь — что именно? Она из семьи ювелиров? Похоже на то... или из очень богатой семьи.

Он ведь еще и в глаза ее смотрел. И не видел там ни алчности, ни жадности, ни желания владеть... Анна была равнодушна. Не блестели ее глаза от драгоценностей. А вот на Бориса она смотрела намного теплее. Повезло парню. Определенно...

* * *

— Ты так хорошо разбираешься в драгоценностях?

Анна не стала отпираться.

— Да, я могу.

— Откуда?

— У нас в гостях бывали самые разные люди, — не стала врать больше необходимого Анна. — Научили.

— Как этот ваш... Сеня-антиквар?

— И как он — тоже. Я всегда любила узнавать нечто новое...

А еще Аделина считала, что женщина должна разбираться в украшениях. А как иначе она определит, что купить, что ей муж дарит? Поэтому все ее дочери в обязательном порядке бывали в мастерской у Фаренье. Диди даже эскизы для него рисовала, и он украшения для Лидии делал... где теперь и Диди, и эскизы?

— Ты у меня сокровище.

Аня с улыбкой потерлась о плечо любимого мужчины. Прижалась, вдохнула его запах. И на миг, только на миг ощутила себя защищенной.

Любимой, важной, нужной...

Хелла, спасибо тебе! Хотя бы миг!

Но — мой!

Глава 15

Мимо, мимо идите,

Вечные, тонкие нити -

Яна, Русина

— Вы что-то позабыли, тор генерал?

Яна была не в настроении.

Планы побега она строила ночью, утром, даже частично днем, строила их умываясь, расчесываясь, даже топая туда, куда и император пешком ходил...

Фиг там вам! Фиг там нам!

Одна она бы и не задумалась. И удрала бы, и ручкой махать на прощание не стала. И не догнали бы! Глупости какие!

Но с Гошкой...

Нет, нереально. А доверить сына купцу?

Уйди она — и мальчик тут же окажется заложником. Потащи она его с собой...

Яна — взрослая и умная. И то она может заболеть, сломать ногу, повстречаться с волком... вариантов — прорва. А это ее сын.

Ее мальчик.

Нет, удрать — нереально. Но хорошего настроения ей этот факт не прибавлял. И появление Валежного она встретила без малейшего восторга.

Генерала это не смутило. Вот, если бы гранатой, или из пистолета в упор... а внешнее недовольство?

Три раза ха! Его таким не пронять, он не герой романов!

— Тора Яна, я не просто так, я по делу.

— Слушаю вас?

— Вы же не думаете, что я нашел вас случайно?

— Нет? — мигом заинтересовалась Яна. Есть возможность на ком-то сорвать дурное настроение? Немедленно покажите мне этот стрессоотводчик!!! Я сейчас на нем... я ему все... сорву! Или оторву!

— Тора Яна, я хотел бы пригласить вас в гости к человеку, который посоветовал мне дождаться вас.

— Одну минуту, — отреагировала Яна. — Только... подкрашусь!

Она хотела взять пистолет. Еще один, на всякий случай.

Понятно, чтобы убить негодяя, ей пистолет не понадобится. Но... вдруг?

Валежный хмыкнул, но настаивать не стал. Пусть делает, что пожелает. Лишь бы поговорила с умным человеком. Как-то у него сложно получалось с женщинами. Врагов убивать можно! А как ты убедишь в чем-то даму?

Ее-то убить... можно. Но зачем тогда убеждали?

Эх, тяжко жить на свете белом...

* * *

На епископа Яна посмотрела без малейшей приязни.

Под благословение не подошла, прищурилась и поинтересовалась:

— Ваша работа?

— Смотря что, чадо.

— Я вам не чадо, — огрызнулась Яна. И в принципе, была права.

— Как пожелаете... Анна Петровна?

— Можно просто — тора Яна.

— Хорошо, тора Яна. Проходите, располагайтесь, я вас чайком угощу.

— Всю жизнь мечтала.

— Вот ваша мечта и сбудется...

Яна посмотрела с подозрением. Но решила сразу этого тролля в рясе не убивать. Ишь ты... мечта у нее сбудется! Как бы у тебя инфаркт не приключился!

Убивать ради своего удовольствия Яне еще не доводилось, но ведь любой новый опыт полезен? Так, кажется, пишут в гламурных журналах? Или они что-то другое имели в виду?

Валежный посмотрел на Яну, от которой можно было спички поджигать. На епископа, который колдовал над чайничком, дружелюбно улыбаясь.

И предпринял тактическое отступление.

— Я... мне надо... я вернусь через полчасика.

И улетучился за дверь. Там оно безопаснее будет...

* * *

Несколько минут Яна молчала. А потом решила не играть в сложные игры.

— Генерал сказал, что он нашел меня благодаря вам.

— Да, тора Яна.

— Откуда вы знали о моем приезде?

— Хелла сказала.

Яна тоже сказала.

То, что не стоило бы говорить о богине. Получилось восьмиэтажно...

— Хелла, значит...

— Мне было видение. И я поделился им с тором генералом, полагая, что так будет лучше для всех.

— Не для меня, — Яна понимала, что ее вызывают на разговор, но у нее-то цель была схожей! Хоть злость сорвать!

Руки с утра подрагивали от сдерживаемой ярости, это нехорошо. А епископа все одно не жалко. За дело огребет!

— Тора Яна, воля Творца никому неизвестна. Мы можем либо принимать ее, либо протестовать. А результат один и тот же будет. Покорного судьба влечет, непокорного тащит.*

*_ Ducunt volentem fata, nolentem trahunt — желающего судьба ведет, нежелающего тащит, греч. философ Клефан, прим. авт.

Яна аж зубами щелкнула от неожиданности.

— Допустим. Но это вы вмешались в мою судьбу.

— Полагаю, Хелла в нее вмешалась куда как раньше.

Не в бровь, а в глаз. Но сознаваться Яна не стала.

— Я просто хотела уехать. И не вмешиваться. Ни во что.

— И даже на это вы права не имеете, тора Яна.

— Я не имею?

— Вы приняли Русину.

— И что? — искренне не поняла Яна. — Русина до меня стояла и без меня простоит! Что с ней станется?

— Безвластие, тора Яна, время страшное.

— Не я это за людей выбрала.

— Это верно. И за своего отца вы не в ответе. И за его слабости, и за его выбор...

— Вы так не думаете.

Яна со вздохом взяла чашку, покрутила ее в руках. И чуточку отступила назад.

Есть два вида священников. Одни крепят веру в душах. Другие — имидж церкви. Одни едут нести слово божие, и не мечом и огнем, а добротой и любовью. Работают в больницах, копаются в грязи... был такой архиепископ Лука! Встретишь — и уверуешь.

А вторые торгуют отпущением грехов. Открывают церковные лавки и ездят на мерседесах, наивно полагая, что служат Богу. Хотя да, богу-то они служат. Маммоне, наверное...

Этот священник явно был настоящим. И мозоли на его руках наглядно свидетельствовали — батюшка не только лоб разбивает на молитве. Серьезный человечище.

— Думаю, тора Яна. Только вот... слаб я, как и всякий человек. Русина — это ноша тяжелая, каторжная, не для ваших плеч. Но и принять ее больше некому. Вы и сами понимаете, стержень нужен, идея нужна...

— У Пламенного — есть.

— Вы сами видите, какой кровью его идеи оборачиваются.

Яна видела. Но справедливости ради...

— В появлении Пламенного тоже виноват мой отец. Страну довел он, Пламенный лишь расхлебывает заваренную им кашу.

— Я это понимаю. А народ — поймет?

Яна качнула головой. Отпила чай, не чувствуя вкуса, положила ложку меда, размешала... как на кордоне привыкла.

Вредно?

Да наплевать!

— Народ не поймет. Людям стабильность нужна, а не дележка власти.

Только вот стабильности им Яна и не даст. Помрет потому как... Но в ее силах дать легитимность следующему монарху. Вот это — реально.

— Тора Яна, посему-то мне кажется, что вы для себя уже многое решили. Только произносить не хотите. Не нравится вам ваше решение...

Яна сжала пальцами горячую чашку — и сорвалась.

— А кому, кому это понравится!? Меня чудом не убили... сколько раз — я не считаю! И от меня требуют, опять требуют... да почему я не могу просто жить!? Не оглядываясь ни на кого? Почему!?

— Потому что вы человек?

— Неужели?

— Тора Яна, вы же и сами все понимаете. Чем человек от животного отличается? Хвостом?

— Шерстью.

— А еще тем, что животное думает о себе, а человек — о других.

Яна и возражать не стала. И не все животные, и не всегда о себе, но... в этом ли был смысл? Что толку спорить о зоологии?

— Все я понимаю. Но мне это безумно не нравится...

— Знаю.

— А знаете, что в итоге меня убьют? — не удержалась Яна.

— Воля Творца для нас неисповедима...

— Так на моей могилке и напишите. Считайте завещанием.

Епископ опустил глаза.

— Не надо о плохом, тора Яна. Я молиться за вас буду.

Сволочизм? Не без того. Яна поставила чашку и посмотрела на епископа ледяными глазами.

— Хорошо, любезнейший. Если от меня это время требует нелегких решений, то и от вас не меньше того! Слово мне дайте.

— О чем?

— Если меня убьют до конца этого года, то вы придете на мою могилку и службу там отслужите.

Епископ поднял на Яну глаза. Усталые, с покрасневшими веками, полопавшимися сосудиками. Нелегко ему пришлось. И еще веселее придется, только жалости у Яны не было. Перебьется! Кто его за язык тянул!?

— Обещаю... тора Яна.

— И второе мое условие. Хелла, говорите?

— Да, тора Яна.

— Над моей могилкой будет стоять часовенка Хеллы. И никто чтобы ее не трогал из ваших... долгополых.

— Это указ издать надо. Императорский.

Яна скрипнула зубами.

— Одно другому не мешает. Иконописцу расскажете, какой вы богиню видели. И все для того сделаете, чтобы ее правильно изобразили...

— Тора Яна, кажется мне, или вы больше знаете... о моем видении?

Яна фыркнула.

— А вот этот вопрос касается только императорской династии.

Все она понимала, боги играют людьми, но...

Но злость все одно брала!

Выгодно — поменяем девчонок местами. Выгодно — подставим! Выгодно — положим... так, Хелла?! Да!?

Ответа не было. А вот злость была. Но уже не кипящая, а глухая, безнадежная, тоскливая...

Яна попрощалась и вышла на улицу. Валежный ждал ее там.

— Тора Яна?

— А что, я с утра поменялась? Все в силе, тор генерал, — вздохнула Яна. — Ирольск, Зараево, а там и подумаем, как и что. И вы подумайте. Кто сможет удержать страну? Кроме Пламенного, конечно, мне он просто не нравится.

Валежный посмотрел на тоскливую императрицу. А потом окончательно попрал этикет и коснулся тонкой женской кисти.

— Тора Яна, ну не звери ж мы... хотите, я вас отпущу?

— Хочу. Но вы так не поступите.

— Да.

Говорить было больше не о чем.

Если бы Яна рассчитывала прожить больше полугода, разговор сложился бы иначе. Положить жизнь на то, чтобы обеспечить чье-то процветание?

Вляпаться во власть?!

Жеванные мухоморы! В этом отношении Яна была полностью копией отца, который обожал свой кордон и свою работу.

Начальство?

Закон — тайга, прокурор — медведь. Как поймаешь, так и жалуйся. Кто ж тебе мешает-то? Тут и волки бегают, только не позорные, а самые настоящие, и тоже кушать хотят. Так что не стесняйся, страдай, родимый!

Яна обладала такой же непереносимостью начальства. И если бы она планировала жить долго и счастливо, она бы из шкуры вылезла, но ситуацию постаралась решить по-другому.

Она точно знала, что скоро умрет. А раз так... надо потратить это время с пользой для окружающих. Пристроить сына, сестру, обеспечить их благосостояние...

А потом можно и о Русине подумать.

К примеру, рассказать Валежному все, что она помнит из своей истории. И про НЭП, и про колхозы, и про демократию, не к ночи будь помянута. Яна-то помрет — и все. А им еще страну на ноги ставить... вот, пусть хоть каких-то ошибок не совершают! Может, МТС сделают, может, еще что...

Везде были и свои плюсы, и свои минусы.

Ладно уж. Если Яна поделится информацией, никакого вреда ей это не принесет. А людей жалко...

По улицам Беркута бок о бок ехали мужчина и женщина, связанные крепче любой цепи. Чувством долга.

Ида, герцогства

— Тора, умоляю! Минуту внимания!

Ида аж зубами заскрипела.

Несколько дней она сидела дома, с Полканом. Пока собака болела, Ида от него и на шаг не отходила. Сама поила, кормила, гладила, сама помогала дойти до палисадника — как настоящий мужик, Полкан отказывался делать свои черные дела на пеленку. Но ты поди, задери лапу, если стоять приходится уже не на трех, а на двух? Псу приходилось помогать, опираться на раненную лапу несколько дней ему было попросту больно.

Спала Ида тоже рядом с собакой. И спалось ей, кстати, замечательно! Ни кошмары не мучили, ни бессонница. Так вот уляжешься, пальцы в шерсть зароешь — и словно теплым одеялом накрывает. А то в аптеках таблеточками кормят!

От которых то не уснешь, то не проснешься, то попросту не выживешь! То ли дело — Полкан? Но собак в аптеках не продавали и не предлагали, особенно в качестве снотворного.

Хорошо еще, на Полкане все заживало, как на собаке. Через несколько дней он уже вставал сам, потом ходить начал, а потом Ида решила дойти в лечебницу. Хоть посмотреть, как там дела.