Он сел на корточки, обтёр потное лицо губкой и принялся — пока ничего не забылось -анализировать впечатления от сеанса.
Сны были единственным средством связи с Подгорным Королём, доступным Неуловимому Джо. На спящих и умирающих лост-эффект не действовал. Их Величество, с его абсолютным ментальным контролем, в совершенстве владел техникой осознанного сновидения. Во сне он мог всё или почти всё — даже угощать своих призрачных гостей редкими блюдами или напитками, вкус которых он помнил.
Что касается Неуловимого, его возможности были скромнее. В осознанное сновидение он мог попасть только под айсом, и так и не научился организовывать его внутреннее пространство. Максимум, на что он был способен в этом смысле — закурить во сне, ну или пососать мятный леденец. Впрочем, от последнего умения было мало толку: мятные леденцы Неуловимый Джо терпеть не мог.
Делая гимнастику — мышцы после айса крутило, надо было размяться, — Джо думал об итогах разговора. Король был явно доволен: это было видно по тому, в каких декорациях он принимал Неуловимого. В комнате с ворсистым ковром и механической кошкой Джо уже бывал неоднократно. В таких случаях Его Величество бывал обычно добродушен, болтлив, угощал гостя и вёл долгие отвлечённые беседы. Впоследствии обычно выяснялось, что беседы были не столь уж и отвлечёнными: Короля всегда интересовало что-то конкретное, вот только что именно, никогда нельзя было узнать заранее. Рояль Его Величество обычно использовал для смены обстановки — таким образом он настраивал ассоциативные ряды. Правда, Брамса он до сих пор не играл, и южную Францию не показывал. Что это значило в данном случае, Джо не понимал.
По сути разговора, — Неуловимый присел на пол по-турецки, массируя виски, чтобы сосредоточиться, — Король также не сообщил ему ничего нового. То, что нахнахи благополучно улетели вместе с Сундуком, он знал и так. Устройство их летательного аппарата представляло некоторый интерес, но не более того. Заслуживало внимания упоминание о старой немецкой базе: складывалось впечатление, что Его Величество знает больше, чем говорит, но не хочет обсуждать этот вопрос. Впрочем, и это было не так уж важно. Существеннее было то, что Подгорный Старец его ничем конкретным не озадачил, не назначил даже время следующего сеанса связи. Такое он делал редко — и обычно это сопровождалось особенным подарком... Джо медленно выдохнул, стараясь не давать волю фантазии.
Он как раз пытался отвлечься от этих мыслей, когда дверь в его комнату тронула тяжёлая лапа.
— Здррравствуйте, — Джо уже был на ногах, душа его рвалась к двери, но он помнил -нужно время, хотя бы несколько минут.
— Меня прррислали от от Корроля, — в комнату мягко вплыла Роксана: высокая, в ореоле золотистого меха, спереди торчали только маленькие тёмные сосочки, очень чувствительные — уж это Джо отлично помнил. — Пррросили перрредать вот это... — она протянула ему кожаную папку, глядя на него пронзительно-зелёными глазами, в которых плавали золотые искры.
У Джо замерло сердце — до того ему захотелось целовать эти глаза, эти тонкие сахарные клыки, эти божественные кисточки на ушах, — но он знал, что ещё рано. Знал — и, как всегда, боялся, что на этот раз не получится, что-нибудь не сработает, обычного чуда не случится и сердце Роксаны останется холодным.
Зелёные глаза вспыхнули. Волшебство снова сработало.
— Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, — забормотал Джо, обводя взглядом комнату и не находя в ней места, достойного того, чтобы любимая женщина освятила его своим присутствием. — Только у меня тут стульев нет... извините...
— Не стрррашно, — рысь подошла ближе, и он в который раз подумал, до чего же хороши её пушистые ножки с чёрными лакированными когтями. — Можно, я здесь устррроюсь ненадолго? Я очень устала... — со своей обычной бесцеремонностью она улеглась на его матрас, потянулась, сладко зажмурилась, зевнула.
Роксана была подарком от Короля. Подарком нечастым, но очень желанным. Когда-то Король прислал её с обычным поручением. Вряд ли он думал, что большая рыжая кошка может всерьёз пленить сердце Неуловимого. Но он влюбился с первой же встречи, с первого взгляда, причём взаимно — это был тот самый случай, когда двум существам, созданным друг для друга, достаточно встретиться глазами. Конечно, рысь тоже была подвержена лост-эффекту, хотя любовь его смягчала: он мог отлучиться на полчаса и вернуться в её всё ещё не остывшие объятья. Но более длительная разлука приводила к тому, что она переставала его узнавать. Это было больно, но в каком-то смысле спасало их отношения: увы, рысь была, как все кошачьи, ветрена. Чувства её, поначалу необычайно пылкие, быстро отцветали. Где-то за месяц любой мужчина успевал ей надоесть, причём насовсем. Но в Джо она умудрялась влюбляться всякий раз при каждой новой встрече. В каком-то смысле он был её самым верным поклонником. Правда, она об этом не знала.
— Может быть, вина? — этот вопрос Джо задавал ей при каждом новом знакомстве, и она обычно отвечала "нууу, давай". На этот раз Роксана повела широкими чёрными ноздрями и покачала головой.
— Не надо. Лучше погладь, — она подставила ему роскошный рыжий бок. Джо улыбнулся, его тонкие пальцы заскользили в тёплой шерсти. Потом его рука поднялась выше, добралась до мохнатой холки. Рысь выгнулась и заурчала.
— М-м-мрррр, — золотистый глаз чуть повернулся, чёрные губы изогнулись в лукавой кошачьей усмешке. — Пррриятно. — Она вытянула шею, подставляя чувствительное местечко под нижней челюстью. У Джо отлегло от сердца: всё происходило даже быстрее, чем обычно. Похоже, у рыси давно не было мужчины.
— Плохая девочка, — только и сказал он, когда горячее дыхание обожгло его лицо и грудь. Мягкая лапа прижала Джо к матрасу, шершавый язык коснулся уха...
И тут он внезапно вспомнил всё, и комната разлетелась вдребезги.
— Прости, — сказал Король. — На этот раз у меня не получилось.
Неуловимый двумя руками вцепился в балконную решётку — призрачную, невесомую, сотканную из мыслей Старца.
— Я сам виноват, — тихо сказал Джо. — Слишком торопился. То есть она слишком торопилась. Это было похоже на меня. Но не на неё.
— Я же говорил, с воспоминаниями нужно быть осторожным, — Король покачал головой. — Может быть, попробуем ещё раз? Я могу блокировать твою память и попытаться снова.
— Не нужно, — Джо покачал головой.
— Тогда больше не проси меня об этом, — Подгорный Старец отвернулся.
Джо достал сигару, уже дымящуюся, вдохнул призрачный дым и не почувствовал вкуса. Тогда он швырнул сигару вниз. Она исчезла, не коснувшись земли.
— Всего лишь какой-то паршивый ребилдинг, — с горечью сказал он. — Не надо было трогать мозг.
— Может быть, — спросил Горный Старец, — я всё-таки попробую покопаться в неё в голове? В конце концов, это всего лишь чувство. Его можно... стимулировать.
— Нет, — Джо покачал головой. — Это всё равно будет не то. У тебя есть задание для меня?
— Есть. Ты его получишь на бумаге. И вот что... я всё-таки попробую ещё раз. Пошлю её к тебе. Может быть, сработает.
— Спасидо. Но это бесполезно, — Неуловимый Джо вытащил из кармана ленедец, кинул в рот, раскусил. Противный мятный вкус вызвал привычную тошноту, и он, наконец, проснулся по-настоящему.
Пробуждение, как обычно, было тяжким. Мышцы болели, во рту скопилась горькая слюна, на душе было черно.
Джо аккуратно продышался, проглотил горькое, дотянулся до тазика, достал мокрую губку, обтёр лицо, потом снова окунул её в тазик и выжал в рот. Кьянти не хотелось. Не хотелось вообще ничего.
Он сел на корточки, обвёл взглядом постылые стены. Попытался сосредоточиться, но не смог. Всё-таки взял бокал, повертел в руках, поставил на пол. Потом снова лёг на матрас, скорчился и попытался ни о чём не думать.
Дверь в комнату тронула тяжёлая лапа.
— Здррравствуйте, меня прррислали от от Корроля, — в комнату мягко вплыла Роксана: высокая, в ореоле золотистого меха, с кожаной папкой в лапе.
Джо поднял на неё глаза. Рысь смотрела на него спокойно и внимательно, как подобает хорошо вышколенной прислуге.
Он подумал, что мог бы сейчас приказать ей лечь на этот матрац, и она бы послушалась: Король наверняка проинструктировал её на сей счёт. Он испытал бы наслаждение — чисто физическое, такое же, как с любой кошечкой или лисичкой. Но искра между ними больше не пробежит, зелёные глаза не вспыхнут, и он знал это. К счастью, Роксана не подозревала, чего они оба лишилась после того несчастного ребилдинга, слегка изменившего структуру её мозга. Совсем чуть-чуть, но этого хватило.
Джо поблагодарил девушку, взял папку и велел ей уйти. Рысь с сомнением посмотрела на странного хомосапого: она привыкла, что к ней пристают, а тут сам Король велел ей быть поласковее. Немножко потопталась в дверях, ожидая, что её всё-таки позовут. Потом пожала пушистыми плечами, разочарованно уркнула и исчезла.
Глава 30, в которой мы погружаемся в чужой внутренний мир — и, увы, обнаруживаем там очень мало разумного, доброго и вечного
19 октября 312 года о.Х. Предзакатное время.
Страна Дураков, Вондерленд, мини-сити Кавай, отель "Фаршмак", номер 14
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Тайная Канцелярия Его Величества Тораборского Короля .
Личное дело 22.004952.152, сокращённо
ФАКТИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ: 27 лет
БИОЛОГИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ: 27 лет
ПОЛ: мужчина
ПРАВОВОЙ СТАТУС: подданный Его Величества
ОСНОВА: шимпанзе
МОДЕЛЬ: стандартная
ОСОБЫЕ СПОСОБНОСТИ: устойчив к большинству паранормальных воздействий; эмо-детектор 2 класса
НЕДОСТАТКИ: пидор в об. смысл.
ЛИЧНОЕ ИМЯ: Арлекин
Всё ничё так. Вчера тока слегка сцыкнул, когда первое представление давали. В "Сене" ихнем, это козырное место считается. Тварей двужопых было немеряно, битком набились, прошмандовки. Ну, мы им показали. Мы с Пьерошей, в смысле. Хотя моя работка собачья — бить, ебать и унижать его всяческими способами, а остальное он сам. Особенно хорошо идут пощёчины. И тема Мальвины, конечно, он от этого реально страждет, я ебу. Ну вот ебу и ебу, а он плачет, и эмо-полем баб накрывает, они там реально с копыт летели. Просто какая-то зига-зага ой-ой-ой. Одна розовая — блядь, ненавижу этот цвет — весь пол обкончала. Я спервонца подумал — обоссалась, ну с кем не бывает, а она реально накончала, ну не, я не знаю, пиздятиной воняло как я не знаю где, лужа целая была. Я схуйнул с такой лужи. Вот прям как есть — схуйнул.
Няшность ихняя на меня не особо действует. Ну пару раз пытались меня някнуть по-быстрому. Чё-то чувствовал — будто тянет под ложечкой, что-ли, а дальше слеза за сердце хватает и сикать хочется. Но это всё так, хуита. А вот был случай, пуся к нам зашла, из высшего полусвета, в балаклаве, все дела. Вот она меня таки някнула, скобейда лавандосая. Ощущение бля такое, будто тебя растащило на шматки и снова склеило, и ты типа боишься до усрачки, но как бы приятно боишься, по кайфу тебе боязно, ну я не знаю как сказать бля, но чувство такенное, вроде как разом ебанулся и просветлился... Ну, значит, увела она меня с собой и трахнула. То есть это я её трахнул. В пукан, естесстно. Не могу я в бабью манду стрепулить, даже под няшем — не могу и всё тут. Кстати, ничё так было, попка узкая, неразработанная, я даже кончил. И как кончил — сразу от няша отпустило: я стоял, пырился на ейный круп и ржал как подорванный. Потом поговорил с ней уже нормально, типа на равных, что-ли. Она неплохая баба оказалась: рассказала, где они жеребцов держат. Ну я в тот же вечер отпросился — Карабас в духе был, ему бабла подвалило, ещё какие-то делишки обтяпал, тыры-пыры. В общем, отпустил он меня: иди, говорит, Дочь с тобою.
Ну я пошёл и нашёл на свои булки приключений. Да каких! Поньские жеребцы — это что-то с чем-то. И голубцы-пидарики среди них попадаются — я их, родимых, за километр чую, у меня на них внутри свербит. В общем, с одним парнишкой мы поладили: оказался мой размерчик. В стойло к нему забрался, и там он меня натянул! Два часа безостановочно. Без смазки! Без пощады! У меня срака аж слюни пускала. Я ему был готов ребёночка родить, правда. Первый пассивный случай за три недели, кстати.
Вообще Вондер, если честно, мне нравится. Тут нормуль. Поняши постарались. Бабы — они чистоту любят, и чтоб аккуратненько. Ну, это есть. Везде евротизм: дорожечки песочком посыпанные, кустики бля стриженые, говно на улицах не валяется, сразу убирают. Для Страны Дураков вообще шикарий, цивилизация. Культур-мультур. У них даже Музей Породы тут есть, со всякими генетическими делами. Я зашёл: делать нехуй было, вот и зашёл. Там черепа лежат, внутри у них вата зачем-то набита. Хули она там, вата? Я не ебу.
Хавчик местный тоже ничё так. В основном трава, конечно, они тут сено в основном жуют, травоядные ёпа. Но и хлебушек наворачивают, и даже мяско, они его типа иногда жрут, и что характерно, готовить умеют. Ну не сами, поняши сами ничё не делают, у них и рук-то нет, зачем им руки, когда вокруг заняшенные. Но поддерживают культуру питания. Повара у них зыкенские. Я вчера в номер цыплака заказал под маринадом, так его чуть не с костями схомячил, просто какая-то зупа. Ещё витамины всякие тут очень уважают. Они, типа, причиняют счастье для здоровья. Конь мне тоже много счастья причинил, если бы всегда так — я б тут навеки поселился.
Пьероша вот только подзаебал. То есть, наверное, это я с ним заебался. Мы в последнее время даже не разговариваем: он то на айсе, то на отходняках, то просто тупит. Он мудло скобейдовое, наш Пьероша. Когда его ебут и мутузят, он думает про то, как его ебут и мутузят и как ему от этого больно и приятно. Нет бы про культурное чего-нибудь подумать, про книжки там, про святой шансон, он же весь бля такой тонкий и евротичный. Нет, он просто как животное какое-то, просто сраку подставит и в себя уходит, мудофельник. Зато он зал своей волной накрывает на отличненько. Талантище, хули. Вот только съезжает наш Пьер с катух, конкретно так съезжает. Не бережёт он себя. Айс, меж проч, жрёт в количествах каких-то прям невъебенных. Я Карабасу стукнул, а тому пох, лишь бы представление хорошее было. Ну я не понимаю, мы деньги что-ли сюда приехали зарабатывать или что? Скотинство какое-то.
Он, кстати, не спит, я же чувствую. То ли в мозгах копается, то ли просто за жизнь думает. Интересно, что. Хотя хуй узнаешь. Я как-то раз — ещё в Тора-Боре — попытался разок ментал ему пробить, ну в смысле в голову влезть, но за это от него таких пиздюлин с волосянкой огрёб, что теперь навсегда не хочу. Нуёнах, я такое не ебу в принципе.
А ведь на самом деле зря он с нами так. Ничего не говорит, не советуется, просто на верёвочке водит. Нехорошо это, не по-товарищески. Мы ведь команда. И всем нам в случае чего будет смерть. Карабасу первому, конечно. И пральна, потому что он главный. А потом мне, потому что без Карабаса кому я на хуй нужен, даже как электорат.
Плотненько достали меня все эти дела. Если честно, я бы дёрнул куда-нибудь, было б куда. А некуда. Мальва съебнула, так она места знала, ну и всякие возможности у неё типа есть. Даже наш Пьероша, даром что вечно под айсом и страдает — а тоже ведь не пропадёт, скобейдыш приплюснутый. У этого мяконького мулика есть что предложить общественности. А я — что я, кто я? Так, расходный матерьяльчик, сольдо бессовереныч, шлачок отработыч. И говно у меня не из того места растёт.
