Божественная охота (общий файл)

Элегор кивнул, принимая благодарность, вскочил с дивана и тут же растянулся на ковре от невидимой подножки, спеленавшей конечности.

— Ты куда собрался? А переодеться? — строго напомнила Элия, указывая глазами на одежду и меч Нрэна, в которых все еще щеголял дворянин и которые, без сомнения, могли бы породить не одну сотню слухов и диких домыслов, начиная от обвинений в воровстве и заканчивая уверенностью в любовной связи между Лиенским герцогом и Лоулендским Стратегом.

— Эм-н, да, — опомнился Гор и принялся озираться.

Мысли его уже были сосредоточены на предстоящем разговоре с Леймом, невольно вспоминались потасовка в будуаре принцессы, все злые слова, сгоряча сказанные друг другу, и свежее примирение. Захочет ли вообще принц дружить с тем, кто раз за разом откалывает такие шутки? — вот какой вопрос отчаянно долбился в голове герцога, мешая мыслить здраво.

— Звезды! — снисходительно напомнила богиня.

— А-а-ага, — сообразил бог и быстро щелкнул ногтем по пряжке.

Звездный вихрь, совсем не похожий на плавное вальсовое кружение звезд из набора принцессы, взметнулся вокруг Элегора и опал, оставляя на герцоге привычное одеяние — черный удобный камзол с серебряным шитьем и белую рубашку. Арендованные у Нрэна шмотки аккуратной стопой сложились на диване, сверху опустился великолепный меч.

Прочное лассо, плотно стягивающее щиколотки, моментально опало, предоставляя пленнику свободу передвижения. Он со всех ног понесся к покоям Лейма. На счастье прислуги королевского замка, им не выпал шанс столкнуться со спешащим герцогом, поэтому к моральным страданиям Элегора не добавились физические травмы бедолаг, коих угораздило встать на его пути. Зла герцог ни на кого не держал, но, одержимый идеей, как правило, не замечал никого и ничего вокруг, не связанного косвенно или прямо с целью.

Глава 19. Объяснения по-лоулендски

— Лейм! Ты где, дружище? — заорал с порога Элегор, чувствуя присутствие друга и одновременно поражаясь странной тишине, царящей в его покоях. Насторожила и мрачная физиономия обыкновенно улыбчивого молодого слуги принца, черного, словно галка, не только волосом, но и всем телом. Кажется, у парня был какой-то почти испуганный вид.

— Гор! Живой!? — С покрасневшими глазами, глубоким следом морщины на переносице и упрямыми складками вокруг рта молодой принц казался куда старше своих лет. Он вылетел герцогу навстречу, схватил и сжал в железных объятиях.

Только ощутив под руками знакомое худощавое тело, а не призрачное видение, Лейм позволил себе облегченный, почти судорожный вздох и слабую улыбку. Придерживая за плечо, словно все еще капельку опасаясь, что стоит ему разжать руку, и Гор исчезнет как дым, бог повел друга в комнату.

Повеселевший слуга, прозванный принцем Джо Блэк (почему-то молодой бог часто ухмылялся, упоминая это вполне невинное имечко), накрыл стол с легкими закусками. Как раз столько, чтобы хватило для задушевной беседы паре мужчин. Элегор, разом позабывший обо всехсмутных опасениях касательно прочности их дружбы, завел шутливый разговор, старательно обходя тему того, где и почему он пропадал. Впрочем, Лейм и не давил, не пытался выпытать тайну, только смерив взглядом в очередной раз подранную скулу приятеля, вздохнул:

— Опять себе скулу своротил в переделке?

— Не угадал! — швыряя в рот маленькие, на один укус бутерброды-канапе и поигрывая бокалом, герцог настолько расслабился, что запросто отпустил шпильку касательно Элии. — Это мне леди Ведьма подарочек оставила. Такую затрещину отвалила за мое 'завещание', якобы тебя вусмерть перепугавшее. Чего она на меня взъелась!? Ты вон живой и здоровый, да и я тоже. Ох уж эти мне бабы! Даже самые лучшие из них таки-и-и-е стервы!

— Элия... — Выражение радостного оживления медленно вылиняло с лица Лейма и сменилось почти откровенной паникой, когда в сознании, затуманенном переживаниями, всплыли довольно смутные, с каждой секундой становящиеся все более четкими воспоминания о последнем задушевном разговоре с кузиной.

— О-о-о, нет! — простонал принц и закрыл лицо руками.

— Эй, ты чего? — забеспокоился герцог, отставив бокал и начиная подозревать, что Элия, проклятая леди Ведьма, злилась на него неспроста.

— Я так волновался за тебя, — слабым голосом попытался объяснить Лейм, не отрывая рук от лица, — кажется, я наговорил Элии изрядных гадостей. Почти поссорился с ней, — борясь с резко нарастающей паникой, грозящей перерасти в буйную истерику, молодой бог попытался сформулировать все как можно более точно.

Чуть раньше, всего меньше семидневки назад, Элегор непременно порадовался бы признанию Лейма, усмотрев в нем счастливый шанс раз и навсегда разрубить узел мучительных отношений друга и Богини Любви. Чуть раньше, но не сейчас. Может быть, так на него повлиял последний разговор с принцем или приключение в Межуровнье, может быть, просто для герцога настала пора стать капельку мудрее, перешагнуть через детскую ревность к принцессе, якобы крадущей рассудок и внимание Лейма. Теперь Элегор просто знал: принцесса никогда не стояла и не будет стоять между ними. Знал и сочувствовал переживаниям друга, казавшимся ему такими наивными, но бывшими весьма серьезными для самого молодого принца.

Как бы то ни было, герцог взъерошил волосы и, похлопав друга по плечу, весело заявил:

— Да будет тебе терзаться! Она, поди, уже все позабыла!

— Нет, — замотал головой Лейм, оторвав руки от наполнявшихся слезами отчаянно-несчастных зеленых глаз. — Я орал на нее, ругался, хамил и... даже сломал стол в кабинете. Они никогда такого не простит! Гор, как же мне жить?

— Лейм, ты — дурак! — удивительно мягко констатировал Элегор, сунув под нос другу бокал с вином для успокоения. — Выпей-ка и послушай! — принц машинально взял и глотнул. А что ему еще оставалось делать? Когда другу втемяшивалось что-то сделать, проще было поступить так, как он хочет, нежели долго и упорно отпираться. — Будь принцесса действительно смертельно зла, она никогда бы не стала набрасываться на меня из-за того, что я, придурок, расстроил тебя своим дурацким письмом.

— Я сам дурак, не вовремя открыл его, — заупрямился принц.

— Не будем спорить, кто дурнее, оба хороши, — отмахнулся Элегор. — Речь о другом. Я уверен, леди Ведьма почти не злится на тебя. Может, только немножко дуется для проформы, не более. Она же тебя любит и знает, что ты любишь ее.

— Ты думаешь? — кажется, в глазах ломавшего руки принца зажглась первая искорка надежды.

— Ага, — энергично кивнул Элегор и, сам себе удивляясь, продолжил в том же духе: — Она мне говорила, ты ей очень нравишься, парень!

— Говорила? Когда? — жадно переспросил Лейм.

— Да несколько раз, — небрежно потряс в воздухе рукой герцог, поудобнее откинувшись на спинку дивана. Такую расслабленную позу не от наглости, а по удобству он позволял себе в обществе очень немногих друзей, и сейчас наслаждался тем, что никакая выдающаяся железка не мяла сзади хребет. — А первый, еще когда мы Связиста из урбо-мира вытаскивали, где ты учиться надумал. Думаю, не будь ты ее кузеном, давно бы в постель к себе затащила. Вообще-то...

— Что-о-о? — У Лейма от таких откровений друга практически сперло дыхание, горло перехватило настолько, что в легкие каким-то чудом (телепортацией?) умудрялась просачиваться лишь тонкая струйка кислорода, явно недостаточная разгоряченным мозгам и бешено стучащему сердцу, так и норовящему выпрыгнуть из груди.

— Точняк, — словно не замечая состояния друга, деловито подтвердил Элегор, принимаясь небрежно ощипывать гроздь винограда из вазы с фруктами. — Она же тебя от самой себя оберегает, на расстоянии держит, потому как боится, чтобы ты в каком-нибудь своем романтичном порыве совсем с катушек не съехал от любви, за психику твою хрупкую тревожится. Вот по всему и выходит, не может Элия злиться по-настоящему. Попросишь прощения — и простит.

— Спасибо, Гор! — Из искорки разгорелся настоящий костер надежды, Лейм порывисто кинулся на шею друга, едва не заставив того подавиться виноградиной. — Спасибо за совет, за утешение и самое главное за то, что ты больше не орешь на меня из-за моей любви к Элии.

— Все равно бесполезно, — смущенно хмыкнул польщенный Элегор, давя сразу несколько виноградин языком и дегустационный порыв определить точную степень зрелости грозди, ее сорт, место сбора и пути возможного применения.

— Я постараюсь тебя сильно не грузить, — виновато улыбнулся молодой бог и, нетерпеливо ерзая на диване, спросил. — Как думаешь, мне прямо сейчас к ней идти?

— Давай-ка для начала я к Элии загляну, тем более все равно зайти обещал, а потом тебе свистну, как она там: в настроении или лучше немного обождать! — предложил герцог.

— Спасибо! — просиял принц, не уставая мысленно горячо благодарить Творца за резко изменившееся отношение Элегора к его чувствам. Почему вдруг такое чудо произошло, юному богу оставалось только гадать. Правда, гадать не очень-то и хотелось, хотелось извиниться перед кузиной как можно быстрее и помечтать, вдохновившись словами друга. Неужели возможно, чтобы Элия относилась к нему иначе, чем к забавному маленьком кузену?

— Еще раз привет, леди Ведьма! — как всегда без доклада, щелкнув по носу оскорбленно фыркнувшего пажа-вымогателя, Элегор влетел в гостиную. И как в пятидесяти процентах случаев даже не получил за это по шее. Принцесса, сидя за столом (похоже, Лейм ухитрился переломать не всю мебель этого толка), как раз листала что-то ветхое, большое, исписанное мелкими витиеватыми рунами и чрезвычайно бедно иллюстрированное. Короче, у богини были заняты обе руки. Одна придерживала тонкий, просвечивающий, местами сильно потертый лист, вторая делала пометки в тетради.

Сходу сунуть нос в записки леди Ведьмы у герцога не получилось, стоило ему приблизиться, Элия закрыла тонкую тетрадь, где, кажется, вычерчивала какую-то замысловатую схему вкупе с таблицей, и книгу. Зато обложку фолианта Элегор оглядел в свое удовольствие и недоуменно присвистнул:

— Жуар Лузон 'Пожинающие смерть'? Чего это тебя на такую пургу потянуло? Он же пройда, мистификатор и болтун. На каждое правдивое словечко три короба врак!

— Не спорю. Но даже в ворохе вранья можно найти крупицу истины, уцелевшую именно потому, что была схоронена под наслоениями лжи, — спокойно откликнулась богиня, поднимаясь со стула и с удовольствием потягиваясь. Элегор, как скульптор и мужчина, не мог не отметить гибкого совершенства точеной фигуры под облегающим нежно-голубым платьем, но никакого душевного волнения поза женщины у него, к вящему облегчению, не вызвала. Время от времени герцог устраивал себе проверки такого рода, каждый раз с радостью убеждаясь, он ни капельки не влюблен в леди Ведьму.

— Тебе виднее, — с сомнением пожал плечами мужчина.

С одной стороны, он не шибко в это верил, поскольку как-то пытался читать другую книгу Жуара, соблазнившись названием, не менее интригующим, чем 'Пожинающие смерть', и едва не вывихнул на этом бреде последние мозги. Кажется, это было 'Колесо вечных перерождений', полное собрание чуши и домыслов об инкарнациях. Но с другой, не стала бы Элия заниматься откровенной фигней ради розыгрыша приятеля. Скорее всего, богиню заинтересовало нечто настолько таинственное и загадочное, что информации здравой по этому вопросу не имелось вовсе, или она была ничтожна, поэтому поневоле пришлось обратиться к менее правдоподобным, а то и вовсе неправдоподобным источникам.

Впрочем, правдивость и удобочитаемость Жуарова опуса, так же как и научные изыскания подруги, сейчас заботила Элегора гораздо меньше наличия физиономии принцессы на карте из Колоды Либастьяна и скромной подписи 'Джокер' под портретом. Прикрыв письменную работу защитными чарами, Элия подняла взгляд на приятеля и чуть насмешливо поинтересовалась:

— Что-то вы с меня глаз не сводите, герцог. Уж не влюбились ли?

Элегор, испытующе глазевший на принцессу, то ли пытаясь найти в ней что-то доселе невидимое, то ли уже нашедший это самое и старавшийся идентифицировать находку, поспешно отшутился:

— Упаси Творец! Это я, наверное, после похода к белым братьям не успел оклематься, так по всем соскучился, не то, что тобой, даже Энтиором любоваться готов!

Не признаваться же было герцогу в попытке определиться на глаз, похожа Элия на Джокера или не похожа.

— Воистину тяжелый случай, — сочувственно согласилась принцесса, подходя к дивану, и практично уточнила: — Надеюсь, провалы в памяти тебя не постигли?

— Нет, — хмыкнул Элегор, моментом просекая, куда клонит коварная леди Ведьма. — Все помню. У Лейма был, теперь явился к тебе, рассказывать буду. Ты, кстати, парня простишь или нервы трепать будешь?

— Не кажется ли вам, герцог, будто вы опять суете нос не в свое дело? — холодновато уточнила Элия, постукивая пальцами по мягкому подлокотнику дивана, поэтому воинственной дроби у нее не получилось.

— А не кажется ли принцессе Элии, что героический спаситель задницы ее драгоценного кузена от белых фанатиков достоин некоторой благодарности? — в ответ совершенно явно 'намекнул' Элегор, нависнув над богиней, поставив руки на спинку дивана по обе стороны от ее головы.

— Нет, галлюцинациями я не страдаю, о сумасбродный спаситель поп. Так чего ты хочешь? — спокойно, почти лениво осведомилась женщина, справедливо полагая, что обычная ее плата приятелю без надобности. Хоть какое-то приятное разнообразие!

Элегор, приготовившийся к небольшой перебранке, сделал вдох, проглотив оказавшиеся ненужными слова, опустился в кресло рядом и начал споро перечислять:

— Прости Лейма без всяких условий и своих обычных ехидных шуточек, не мучай парня. А когда будешь очередной Семейный Совет созывать, ты ведь обязательно сделаешь это, как-никак карта новая нашлась и новый брат к ней, так позови на ваше сборище меня.

— А ваша светлость не лопнет от жадности? — небрежно поинтересовалась богиня, потирая подбородок.

— Не-а, — с гораздо большей уверенностью, чем испытывал, нахально протянул Элегор.

Элия немного подумала и деловито ответила:

— Кузена я прощу безо всяких условий. Что же касается Совета, то не мне одной тут решать. Я вынесу на обсуждение родичей предложение о твоем приглашении, как одного из главных участников последних событий, и буду отстаивать его. Но если братья станут активно возражать, вызывать тебя не стану. Однако, разрешу Лейму пересказать тебе все, касающееся Колоды. В обмен я желаю посмотреть, как ты справился с Белым Братством. Визуализация может весьма пригодиться мне в отстаивании права присутствовать на Совете спасителя Нрэна и Эйрана.

Элегор сообразил по той фигуре, в которую сложились пальцы принцессы, о чем она говорит. Элия имела в виду чары проникновения в сознание, позволяющие просматривать определенные эпизоды из пласта воспоминаний, избранные по обоюдному согласию обладателя и приглашенного 'клиента'. В Лоуленде такая магия не нашла широкого применения, поскольку обладала закономерным побочным эффектом. В процессе произвольного просмотра воспоминаний возникал непроизвольный обмен эмоциями, отражающими правдивее любых лицемерных слов глубокое личное отношение сторон друг к другу. Куда более серьезное, чем те крохи, что перепадали абонентам заклинаний связи. Избегнуть этого не получалось даже у самых дисциплинированных рассудком колдунов. А посему маниакальная скрытность лоулендцев не позволяла спокойно относиться к таким откровенным чарам, чреватым нежелательными последствиями.