— Упырь! Помнишь, как ты меня уделать обещал? Или это был не ты? Иди сюда и уделай, чмо! Я без камня, видишь? Иди, Упырь, если не ссышь! Или яйца давно сгнили?

Упырь оттолкнул Юлю и пошел ко мне. Замечательно. Она еще не в безопасности, но пока и так хорошо. Пусть глупо, но я хочу убить его голыми руками, без всяких камней.

Тренер говорил: чувствуешь: время бить — бей, не думай, интуиция для того и создана... Я шагнул вперед, занеся левую и, без замаха, провел апперкот правой. Ударил так, как только мог ударить лютого врага. Как выяснилось, в мире мертвых законы физики работают. Мой удар тянул килограмм на двести, как минимум. Упырь был легче и потому летел далеко и долго. Падая, мертвец сокрушил оградку и врезался в надгробие. Темный бы не встал, но Упырь поднялся и двинулся на меня. Бой только начинался.

Краем глаза я увидел, как Юлька метнулась в сторону. Молодец. Может, убежит... Я стал смещать-ся туда же, пытаясь прикрыть ее бегство, но увидел появившуюся из тьмы Анфису. Она преградила беглян-ке путь и стояла, расставив ноги, вызывающе упирая кулаки в бока. Юлька отчаянно бросилась на нее...

Бац! Я лечу наземь, ткнувшись расквашенным носом в траву. Отвлекся и неосмотрительно пропу-стил удар. Быстро приподнялся и увидел: старые знакомцы! Кость и Мексиканец! Пошла массовка!

Драка походила на те нереальные схватки, что показывают в каратэшных боевиках. Меня били жестоко, но я не чувствовал боли, не мог потерять сознание, и потому драка длилась долго. Мне так каза-лось. Хоть я когда-то и занимал третье место по городу, эти парни тоже не зря зарплату получали. Я понял это слишком поздно, когда меня сбили с ног и прижали к земле.

— Ну, что, потешился? — навис надо мной Упырь. — Теперь моя очередь. Привяжите его! — он кивнул бандитам на торчащий из земли каменный крест. Без камня я быстро слабел и уже не мог вырваться. Меня привязали к кресту наподобие распятия, только ноги не связывали. — И ее туда же!

Я увидел, как Кость волочет полубесчувственную Юльку. Ее привязали с другой стороны креста.

— Теперь вы вместе, как ты и хотел, — усмехнулся Упырь и зашептал. — Тебе будет слышно, как она кричит. Я убью ее, а потом сделаю из нее упыриху. Это не так просто, как в ваших глупых фильмах, но я постараюсь. Специально для тебя.

Юлька плакала, а я бессильно слушал. Ох, дурак! Понадеялся на камень, потом на кулаки... Ни камнем, ни силой не вышло. Мы умрем, а эта тварь будет губить людей.

— Идите к машине, — сказал Упырь. — А ты подожди здесь, — сказал он Темному. Тот заискиваю-ще кивнул. Телохранители ушли. Мертвец подошел к Юльке.

Она вскрикнула. Все, подумал я — конец. В то же мгновенье тело Упыря пролетело по воздуху и грянулось оземь. Что это? Через секунду веревки, связывавшие нас с Юлькой, ослабли и упали наземь. Во-лосатое чудище встало между нами и мертвецом.

Я повернулся к Юльке. Обнял за дрожащие плечи:

— Беги отсюда, быстрее! — несмотря на нежданную помощь лешака, я сомневался, что мы запро-сто одолеем владыку мертвого города. Анфису я не видел.

Юлька послушно кивнула и исчезла за кустами, а я бросился к Лешему. Помощь была весьма кста-ти — лесовик дрался на чужом поле, и я хорошо понимал, что это значит. Здесь земля Упыря, земля, пропи-танная мертвечиной, болью и ужасом. У Лешего нет поддержки. Лишь я мог использовать камень, но поте-рял его, а искать в кустах не было времени.

Леший сцепился с Упырем, но мертвяк бился легко и даже изящно. Он угадывал, куда будет нанесен удар, уклонялся и бил сам. Мне показалось: владыка мертвых вырос в плечах, в движениях Упыря чуялась невероятная мощь. Он подмял лешака и бил наотмашь. Я ринулся на подмогу. Упырь обернулся и выбросил левую руку. Я не успел уклониться. Заклятье кувалдой ударило по мне. Как тогда в парке, ноги оторвались от земли. Я перелетел через крест и покатился.

Поднялся и увидел, как Упырь бормочет заклятье. Леший почти не боролся. Силы покинули его. Упырь вскинул окольцованный палец, и струйка дыма ударила Лешего в грудь. Старик распростерся на траве и застонал. Могучий зверь превратился в изломанную, безвольную куклу.

Упырь встал. Исполосованный когтями костюм висел клочьями.

— Теперь ты, утопленник...

Я стоял, ожидая, пока смерть приблизится. Ведь Упырь и был смертью — а разве можно победить смерть кулаками? Как бороться с неодолимым, убить неуничтожимое? Ведь Леший намекал, а я, дурак, не понял. Даже камень мне бы не помог. Но как еще победить? Не знаю. Я обречен. Бежать нет смысла. От смерти не убежишь, она везде достанет. Значит, лучше покончить с этим здесь и сейчас...

Упырь приблизился. Цепкая костлявая рука протянулась и схватила за горло. Пусть. Хорошо, что этого не видит Юлька. Она убежала, и я счастлив. Ноги оторвались от земли. Похоже, Упырь наслаждался силой, держа меня над землей, как щенка. Боли я не чувствовал, и рассмеялся гаду в лицо, но вышло плохо — сжатая железным захватом шея и нижняя челюсть не подчинялись. Однако Упырь понял:

— С-с-смеешься?

Он сжал пальцы так, что у меня захрустели позвонки. И вдруг странно выдохнул, выпустив меня из захвата. Я рухнул на траву, с трудом приподнимая голову: Упырь медленно поворачивался спиной, из ко-торой торчала ручка старой лопаты. Юлька пятилась, сжав подведенные к груди кулаки. Она не убежала... Как же она смогла?

Упырь тяжко шагнул к ней и замер. Поднял руки и так, с поднятыми руками, завыл. От этого крика заходили ходуном могильные кресты и плиты. Я поднялся. Меня шатало от слабости, но я подбежал к Юль-ке и обнял ее.

Мы стояли, глядя, как черный свет изливался из вурдалака, растекаясь метастазами, словно чер-нильное пятно в воде. Мы попятились в сторону. Вой оборвался на высокой ноте. Закостенев с поднятыми руками, Упырь рухнул наземь, и я понял, что он уже не встанет.

Наступившая тишина сковала ноги. Мы приросли к месту, не решаясь идти, словно боясь разбудить новую нечисть. Я не мог поверить! Упырь лежит недвижим, лежит, проткнутый какой-то деревяшкой! Я нервно засмеялся. Мне было стыдно — ведь я перестал бороться, а Юлька, моя маленькая, хрупкая Юлька смогла найти силы и победить.

Прозвучавший в тишине стон вывел из нервного ступора:

— Эй, утопленник...

Это же Леший! Я выпустил Юльку и подбежал к старику. Лешак лежал на спине. Желтые глазищи подернула пленка, они стали блеклыми, бесконечно усталый взгляд устремился в небо.

— Ты жив, Леший?! — я приподнял мощную голову с гривой жестких непослушных волос. Оборо-тень из фильма ужасов. Только добрый. Пасть едва шевельнулась, и я увидел покрытый кровавой коркой язык.

— Жив... покудова.

— Спасибо, Леший! Если б не ты... Как ты здесь оказался?

— Мимо шел...

Кажется, я понял. Леший не до конца доверял мне и, зная, куда я иду, отправился следом. Я не мог винить его — ведь он спас и меня, и Юльку...

Леший через силу засмеялся:

— Силен он был... Я не мог убить, и ты с камнем... А девчонка твоя смогла... Ты не понял, а она сама догадалась...

Кол для вампира! Для лешего — огонь, для меня — сушь, а для упыря — кол! Совсем мозгов нет, ведь все так просто! Но и лешак хорош: говорил загадками! Сказал бы сразу, я бы такой кол приготовил! Лично остругал бы!

Юлька стояла чуть в стороне, наблюдая, как я разговариваю с чудищем. Леший не маскировался, видно, не было сил, но Юля выдержала испытание, не убежала. Я улыбнулся и кивнул ей:

— Теперь ничего не бойся. Все кончилось.

— Андрей, кто это? Кто они все?!

— Леший Таврического леса, — представил я, — очень хороший... — не знаю, что сказать: человек или зверь. — А это просто нечисть.

Пока она переваривала ответ, я повернулся к лесовику и увидел, что он превратился в деда. Зачем, ты же не у себя в лесу?

— Зачем человеком обернулся, у тебя и так сил нет?

— Не хочу девку пугать... Она и так напужалась сегодня...

— Ты встать сможешь? — попытался приподнять я деда. Вот дурак. Это ж навь! С виду тщедушный старик весил под два центнера, и я не смог оторвать его от земли.

— Отходил я свое... Не трожь, дай полежать, устал я...

Плохо, совсем плохо, подумал я, помирает дед. Позже я презирал себя за малодушие, но тогда схватил лешака за плечи и приподнял:

— Леший! Мне одна эта ночь осталась! Скажи, что делать? Как живым стать?!

— А ты и так живой.

Уже бредит, подумалось мне. Проклятье, о камне забыл!

— Юленька, там в траве камень лежит, серый такой, с дырой, найди, пожалуйста...

— Не надо... — проронил лешак таким тоном, что я оторопел.

— П-почему не надо?

— Без надобности он тебе. Не поможет он.

— Что?!

Я даже не смог сжать кулаки — бессилие овладело мною. Все напрасно, все потуги, битвы, страхи — все идиотская, бессмысленная суета! Первая лягушка лишь притворялась мертвой, а когда ее подруга обессилела, перемолов молоко в масло, резво скакнула по голове — и выбралась наружу...

— Тебе что коты сказали? — спросил Леший.

Какое это имеет значение? К черту сфинксов, к черту все...

— Андрюша, — Юля робко подошла, коснулась рукой. — Что с тобой? Что с тобой... происходит? Что вообще происходит? Кто все они?

— Мертвецы. И я мертвец, Юля... Я давно хотел сказать...

— Врет он, девчонка, живой он! — нежданно и резко прервал мое покаяние Леший.

Я схватился за сердце: не бьется. Шутник чертов, нашел время!

— Какой я живо-о-ой?! — Юлька вздрогнула от моего воя и попятилась, когда я резко повернулся к ней. — Юля, ищи камень! А ты скажи, говори, как стать живым!

— Я и говорю, дурило: живой ты! — напрягаясь из последних сил, проговорил Леший. — И камень не ищите... Не нужен он. Не поможет он. Не камни людей живыми делают...

— Ты же говорил, что камень жизнь дать может?

— Говорил, — прошептал Леший. Слова давались ему с трудом. Он быстро теряет силы. — Так ведь и случилось... Не будь у тебя веры, смог бы девку свою спасти?

Я горько рассмеялся:

— И что теперь?

Я спас Юльку и теперь отчаянно жалел себя. Я тоже хотел жить!

— Камень — всего лишь камень... — прошептал лешак и затих. Меня как током ударило: то же го-ворил и сфинкс!

Я не знал, что делать. Я победил, но чувствовал себя проигравшим. Меня оживила Юлька. Она по-дошла, тихо и доверчиво взяла за руку:

— Ты живой, Андрюша. Я же вижу — ты живой.

Я прижал ее и не отпускал долго-долго, проживая все, что с нами было. И понял. Все понял. Неви-димая, жгучая волна накатила, смывая сомнения и горечь. Только одно!

— Юля! Подожди... Леший!

Он не отзывался. Я бросился к лежащему ничком полузверю.

— Леший, — затряс я его, — Леший!

Лешак умирал. В отличие от меня, он живое существо, древнее, сказочное, но — живое. Он дышит, его сердце бьется — и потому заклятье Темного поразило его сильнее, чем любого из мертвых. Своим, давно не человеческим, зрением я видел, как уходит жизнь, как черный трупный яд пропитывает тело, окружая еще живое сердце жуткой клубящейся тьмой. Страшное зрелище. И я ничего не мог сделать. Сил нет, да и магия моя здесь бессильна. Леший в последний раз вздохнул и замер.

Я сжал пятипалую, как у людей, огромную ладонь и склонился над умершим. У меня было больше шансов погибнуть. А Леший пришел на помощь, зная, что без камня и на вражьей земле ему никто не помо-жет. Но — пришел и спас меня и Юльку. А кто мы ему были? Никто. Почему же он сделал это? Жил бы еще две тысячи лет...

— Андрей, он умер? — тихо спросила Юля. Я кивнул. Я не мог плакать и так жалел об этом. Я не мог оплакать Лешего, который не был мне другом, но стал ближе всех, кого я знал в своей мертвой жизни.

От Упыря остался еле заметные бугорок праха на траве — словно дворник сгреб мусор. Что делать с Лешим? Быть может, сжечь? Но нет ни спичек, ни зажигалки. У Юльки, наверно, тоже. Мы не курим. Я огляделся, а когда повернулся, увидел, как торс великана медленно расползается по земле... Через две мину-ты Леший превратился в бугорок, неотличимый от заброшенной могилы, и как в сказке, прямо на глазах, покрылся травой и цветами.

— Боже мой! — только и сказала Юля, а я понял, что нам надо идти. Настало время рассказать все. Но я не стану это делать здесь.

— Пойдем, Юля, я тебе все расскажу, надо только выбраться отсюда.

— Не так быстро! — Темный выкарабкался из кустов. Одна рука сжимала пистолет, другая подби-тый глаз. — Что здесь произошло? Где он?

— Ты Упыря имеешь в виду? Он мертв.

Темный нервно рассмеялся:

— Владыку нельзя убить. Я пробовал.

— А мы убили! — я усмехнулся и крикнул:

— Эй, Упырь?! Где ты? Выходи, засранец!

Никто не выходил и, похоже, Темный мне поверил. Его перекосило, было видно: он лихорадочно что-то просчитывал.

— Ты расскажешь мне о камне, — потребовал он, наводя пистолет. Не на меня, на Юльку. Знал, гад, что я мертвец, и мне пули нипочем.

— Что тебе рассказать? — я медленно заслонял собой Юлю.

— О камне! — он вытянул руку, показывая Свят-камень. Не потерял!

— Камень как камень... Он не драгоценный.

— Не шути со мной! — предупредил Темный. — Пристрелю ее, если не скажешь! Зачем он Упырю?

Лучше не геройствовать. Пистолет прострелит и меня, и Юльку.

— Он боялся камня. Думал, если заберет, то никто его убить не сможет.

— Так. И что?

— Он ошибался.

— Идите сюда! — приказал Темный, поводя пистолетом. Он выдерживал дистанцию, чтобы я не дотянулся до него. Хитрый, сволочь!

Бандит подвел нас к склепу.

— Милости прошу, — усмехнулся Темный. Что он задумал? — Быстро!

— Этот камень власть дает, — быстро сказал я, только чтобы не спускаться в чернильный мрак.

— Власть?

— Да. Над миром мертвых, — лихорадочно сочинял я. — Отпусти ее, я тебе все расскажу.

— Нет, без нее ты ничего не скажешь. Вниз! — приказал он, поведя стволом, но вдруг резко повер-нулся. Я увидел Анфису. Нагая русалка, недобро улыбаясь, шла прямо на Темного.

— Стоять! — крикнул он.

— Отдай камень, человечек! — не останавливаясь, Анфиса шла на него, и Темный выстрелил. Пуля прошила русалку, но та продолжала идти. Сжав зубы, Темный выпустил в Анфису всю обойму. На идеаль-ном теле появились уродливые дыры. Юля вскрикнула, но я знал: раны затянутся, едва русалка окажется в воде.

Темный вытащил новую обойму, и я медлить не стал. Хук правой в челюсть — и бандит вместе с камнем покатился по двадцати двум ступеням. Я отшатнулся, загораживая Юльку, но продырявленная Ан-фиса проскочила мимо нас, исчезая в темноте склепа. Ей нужен был камень, а не я.

Словно по наитию, я схватился за дверь. Тяжелая, но я одним усилием захлопнул ее и не удивился, увидя снаружи мощную задвижку. Щелк.

— Пошли отсюда!

Мне не было жаль оставшегося в вечной могильной тьме Темного и Анфисы. Я знал, что так и должно быть. Из-за толстой двери раздавались крики, но мы быстро уходили прочь. Я старался не думать о том, что там сейчас происходило.

Я крепко держал Юльку за руку. Озираясь, мы продирались сквозь кусты, перескакивали с тропинки на тропинку, и вдруг выбрались на аллею. Она должна привести к воротам или калитке! Здесь было тихо. За нами никто не гнался. Я почувствовал, что кладбище вдруг потеряло всю жуть и таинственность. Теперь оно действительно было мертво. Здесь больше нечего бояться.