— Ты права, — не отказываю себе в удовольствии стиснуть мою красавицу и зарыться носом в её волосы, пахнущие морозом и какими-то горными травами. Почему именно горными, я понять не мог. Но был в этом твёрдо уверен.
Разумеется, «романтичный момент» не мог остаться без внимания остальных леди, и общее женское собрание приняло решение сворачиваться. И получить проводы до общежития, само собой. Что я с удовольствием и сделал. В этот раз «прощальных поцелуев на ночь» было куда больше — Прогульщица с подружками набрались смелости и… хм, выразили декларацию о намерениях, по-другому это не назовёшь. Чувствую, сегодня ночью в женском общежитии состоится Серьёзный Разговор, по результатам которого у меня таки появится «штат личных горничных». И… я ничуть не возражал. В конце концов, всё к этому и шло.
* * *
Следующее утро принесло массу довольно странных событий. Нет, традиционная встреча на площади у входа в Академию всей нашей сплочённой команды, традиционные обнимашки (кто сказал, что ведьма нагло лапала за грудь вампирессу? Не было такого-десу! Это были всего лишь дружеские объятия, извращённо-извращенческий извращенец-десу!) были проведены без каких-либо нареканий. Странности начались, когда мы расползлись по классам и разместились по своим местам. До начала занятий было ещё с полчаса, я предавался скуке и обсуждению с моими красавицами, чем нам заняться дальше и какие статьи готовить для газеты. Пылающая Жаждой Мести суккуба агитировала за освещение разгрома дисциплинарного комитета, а поддерживающая её подруга добавляла, что потом хорошо зайдёт цикл статей об их противоправной деятельности, и всё, что нам нужно — это взять интервью у пострадавших от этой самой деятельности. А было таких пострадавших прилично. Так вот, ничего не предвещало, как вдруг…
— Эм, простите, я не помешаю? — робко поскрёбся в наш класс незнакомый парень.
— Эм, нет, — повертев головой и удостоверившись, что обращается он к нашей компании, ответил я. — А в чём дело?
— Господин Д’Эст, клуб дартса пришёл выразить вам своё почтение… Мы весьма благодарны вам за избавление от дисциплинарного комитета! — и этот деятель с поклоном вручил мне конверт. Точнее, он положил его на парту. Краткая проверка показала, что там — не письма восторженных фанатов, а… деньги. Самые обыкновенные деньги. Немного, но, по меркам школьников, сумма получалась неплохой — на месяц питания от пуза в столовой с покупкой десертов в торговых автоматах.
— Хм…
— Э-это за нынешний месяц, в следующем будет больше, господин Д’Эст! — побледнел и начал активно потеть представитель клуба дартса.
Так… кажется, я начал понимать. Этот лис действительно облагал «данью» клубы, а раз я его ушатал, да ещё при куче свидетелей и с крайней жестокостью, то автоматом стал считаться самой толстой жабой в этом болоте, и теперь дань было положено нести мне. Ну охренасоветь теперь.
— Тебя как зовут?
— Э-эджима Рейнс, господин Д’Эст! — парень вытянулся в струнку и, кажется, забыл, как дышать… Тц. Верно, я же ещё и своей силой от души всех приложил просто по ходу разборок.
— Вот что, Эджима-кун. Возьми этот конверт и раздай из него деньги обратно тем, кто в него скидывался. И в следующем месяце ничего приносить не надо. И потом. И вообще. Я не собираюсь захватывать власть в Академии, устраивать тут свою диктатуру или что-то в этом роде. Я просто скромный член клуба журналистики, который хочет выполнять свою клубную деятельность тихо и мирно. Только и всего, — по глазам вижу — не поверил. — Так… ладно… если ты хочешь меня отблагодарить, пусть ваш клуб даст нашим репортёрам интервью и расскажет, как вас притесняли члены дисциплинарного комитета, договорились?
— Д-да, господин Д’Эст! Б-будет выполнено, господин Д’Эст!
— … — я уткнулся ладонью в лицо, задавив тяжёлый вздох. Это безнадёжно. У этого парня, кажись, всего одна извилина, и та — прямая. Второй рукой я просто безнадёжно махнул, выпроваживая гостя из класса. Тонкие прохладные пальчики зарылись мне в макушку, взлохмачивая волосы, а девичьи губы коснулись щеки в ободряющем поцелуе. — Спасибо, Мизори…
— М-м-м, Астарт… кажется, у нас проблемы, — выглянувшая из-за двери класса Куруму осторожно зашла обратно.
— Только не говори, что там, за дверью, целая толпа примерно с тем же самым…
— Не буду, — послушно согласилась суккуба, — ты уже и сам догадался.
— У-у-у… — я уронил голову на парту. Этот будет о-о-очень долгий день.
Как показали практика и время, я был оптимистом. День? А неделю не хотите? Целые делегации от клубов, секций, а то и просто других классов! И «психология монстров» тут играла против меня. Ведь поняв, что мне параллельно на деньги, «мальки потусторонней политики» начали испытывать иные средства моего… нет, не задабривания и тем паче не вербовки, но поиска моего покровительства, так сказать. И началось всё вполне цивильно и благородно. Для дачи интервью на тему бесчинств дисциплинарного комитета стали приходить исключительно девушки. Симпатичные девушки. Много симпатичных девушек. Ну как «симпатичных», все сливки я уже успел снять со своими суккубой, снегурочкой и моделями клуба изобразительных искусств, но «приятными глазу» этих дам назвать было вполне можно. Во всяком случае, их человеческие образы. Касательно истинных форм ничего сказать не мог — барьер уже работал в штатном режиме и резал всю сенсорику. Но что-то мне подсказывало, что формы эти мне не понравятся. Ибо ну не может так везти! Да и, откровенно говоря, мне нужно «переварить» всё то, что я уже откусил — две будущие официальные жены, десяток, с высокой долей вероятности, будущих официальных любовниц, а также Мока, точнее, её серебряная версия, с которой решительно не ясно, что делать вообще. А тут ещё толпа дам глазками сверкает… Короче, я понял, что настал праздник на улице боборотня, и всех «приходящих на интервью» демониц отправлял сразу к нему. Пусть снимает… а показания или трусики — должно оставаться на совести блохастого.
Тем не менее я начал осознавать, что «дальше так жить нельзя». В том смысле, что все вот эти дамочки не то что недвусмысленно намекали, едва ли не прямым текстом себя предлагали! А я не железный! То есть вот вообще «нет»! Я, чёрт подери, подросток-студент, который уже настроился побыть раздолбаем, повесой и вообще урвать от общажной жизни всё! О каких, мать его, стойкости, морали и нравственности в этом ракурсе может в принципе идти речь?! Короче, всё — как наступят выходные, приглашу Мизори с Куруму осмотреть мой особняк. Начиная со спальни, благо я чувствовал, что девочки уже готовы и против точно не будут. Ну или это моё либидо так считало… тогда придётся обращаться к Прогульщице и её подружкам, вот там точно проблем не возникнет, но это сто процентов обидит суккубу со снежной девой, потому лучше усилить напор на них… А ведь есть ещё Мока с её проблемой, которую тоже нужно решать! У-у-у-у-у! Короче, мне нужна была помощь! Слишком много дел, слишком много задач — прямо не знаешь, за что ухватиться, да и чужого внимания тоже многовато. И тут мой взгляд упал на одну очаровательную кошкодевочку, и в голове начал проступать План. Если я сам не могу защититься от всей этой толпы, то почему бы не найти того, кто может? А там главное — договориться. Приняв решение, я направился к собирающей свои учебные пособия классной мурке.
— Нэкономэ-сенсей! Я очень, очень хочу поговорить с вами!
— Мня?! — с некоторым недоумением и ещё чем-то очень сложным во взгляде повернулась ко мне преподавательница. — Со мняой? — что это за странные мурлыкающие… оу… ведь котейка меня немногим старше, многим слабее и тоже должна была получить хороший заряд моей силушки… Тем не менее сдавать назад было нельзя. Осознание ещё одной проблемы не избавляло меня от проблем прошлых.
— Да, именно с вами, сенсей! Мы можем поговорить где-нибудь в более… спокойном месте? — вокруг было довольно многомонстро — класс как никогда прежде напоминал проходной двор, а мне хотелось приватности.
— Мнр-р-рм-м… — задумчиво взмуркнула девушка. — Ладненько, пойдём! — покивав самой себе, Нэкономэ повела меня в свой личный рабочий кабинет.
Сделав жест удивлённым девочкам (и Цукунэ), что всё, мол, в порядке, я дисциплинированно последовал следом, старательно пытаясь придать себе вид покорный и покладистый. К счастью, Шизука этого не замечала, а вот многочисленные ученики в коридоре — очень даже. Но тут главное было не переборщить.
В общем, добравшись до уютного кабинета (насколько может быть уютным казённый кабинет учительницы), я дождался, когда наша классная кошечка закрыла дверь и выжидательно посмотрела на меня.
— Итак, Астарт, ты что-то хотел обсудить?
— Да, сенсей, — я вздохнул и приготовился включать всё своё обаяние. — Как вы, наверное, заметили, — мысленное усилие — и замок на двери делает два дополнительных оборота, после чего стены на миг окрашиваются оранжевым переливом установленного барьера, а я делаю доверительный шаг ближе к девушке, — в последнее время моя персона вызывает слишком много повышенного внимания… И это уже начинает раздражать.
— Мня-я… — оторопело вылупившись на визуальные эффекты применения магии, она сделала опасливый шажок назад. — Да, я заметила, но что тут поделать? Популярность — это обоюдоострый меч-ня! — кажется, это было что-то назидательно-поучительное, но получилось у кошкодемона как-то не очень.
— Я как раз знаю, что тут можно сделать, — награждаю Нэкономэ очаровательной улыбкой, скромно пряча руки за спину.
— И что же? — с подозрением спросила учительница, а её очки в розовой оправе чуть съехали на носик.
— Накажите меня, сенсей! — выпалил я свой план, бесчестно придвигаясь ближе. Не то чтобы это было нужно, но мне захотелось немножечко пошалить.
— Мя?! — она натуральным образом мяукнула! То есть вот взяла и мяукнула, отскакивая от меня на один шаг. И это было в высшей степени Мило. — Что ты говоришь? Зачем мня тебя наказывать-ня?
— Всё очень просто, Нэкономэ-сенсей, — ещё одна улыбка. — Основная проблема в том, что все считают, будто я властный и деспотичный альфа-самец, который хочет и может прибрать к рукам Академию, но если вы демонстративно накажете меня и я покорно приму ваше наказание, то все увидят, что я не так уж и крут, зато вы, сенсей, не только милы, но и достойны высочайшего авторитета и уважения, — а если всё правильно подать, то для всех будет казаться, что я увлечён наставницей (что не так уж и противоречит истине) и вопрос «записи в гарем к герцогу земель Пандемония» должен осуществляться только через неё. Правда, этого котейке я говорить не буду, да, такой мой коварный план.
— М-мила? — женщины и их избирательный слух.
— Разумеется! Вы очень милы и сексуальны, сенсей… — я сделал ещё шаг вперёд, оказавшись в «личном пространстве» нэкоматы (или бакэнэко).
— А-астарт… п-постой… нам нельзя… — она начала паниковать, одним этим действием сильно дразня меня, а ведь я действительно не железный.
— О чём вы, Нэкономэ-сенсей? — я сделал ещё один шаг вперёд, а она, отступая, налетела на собственный стол и вынуждена была усесться на него. — Неужели преданный ученик не может восхищаться своим прекрасным учителем? Особенно… — шаг, и вот между нами всего пара сантиметров, и отступать кошечке некуда, — если у неё такие замечательные ушки и хвостик… — я наклоняюсь чуть вперёд, почти касаясь губами торчащего у неё на макушке пшеничного цвета кошачьего уха. Левого.
— Н-но… как же Мизори и Куруму?
— Неужели мои невесты могут помешать мне восхищаться своим любимым сенсеем? И помочь ей… стать очень… авторитетной… преподавательницей? — я уже откровенно обдавал горячим дыханием пушистый орган слуха паникующей бакэнэко (или нэкоматы), вынудив ту сильно откинуться назад, почти ложась на стол. — Или же… я вам неприятен, сен-сей?
— Н-нет… ты… ты очень симпатичный… и сильный… и первый, кто… ну… дарил мне подарки, — она чуть прижала ушки, а её узкий рыжий хвостик с белым пятном на конце и вовсе уже почти минуту бился о столешницу, как заведённый.
— Тогда…
— Н-но… сначала тебе нужно з-закончить академию… я… я подожду… — как утопающий за соломинку, схватилась она за эту формальность. Н-да, опять она достраивает половину разговора в голове… Не то чтобы я не был в этом виноват…
— Вы же знаете, что я могу закончить её экстерном в любой момент и всё, что меня удерживает в данных стенах — лишь желание быть ближе к студентам… и одной очаровательной учительнице, сен-сей, — мои руки обняли её за талию, притягивая ближе. В конце концов, почему нет?
— Да, но правила… что подумяют другие? — красотка в очках и обтягивающей миниюбочке была почти что вынуждена раздвинуть ножки, чтобы и ей, и мне было удобно.
— Если кто-то будет порочить вашу честь, я готов выступить в качестве вашего защитника… — я сам понимал, что разговор ушёл куда-то не туда, но остановиться уже не мог. Я давно хотел потискать эту кошечку.
— Я сама могу о себе позаботиться-мя! — немного вздыбила шёрстку нэка.
— Верю, но… долг мужчины защищать и оберегать честь прекрасных леди… К тому же кое-кто обещал «обучить» всему необходимому моих девочек…
— Мя… — окончательно поплыла Шизука, да и я сдерживался уже с трудом. Стол такой удобный, дверь закрыта, и мы тут совершенно одни. Но нет, надо держаться!
— Так скажи мне, котёнок, согласна ли ты попробовать? — я склонился почти к самым губам девушки. — Ты же поможешь мне, Шизука-тян?
— Да… — прикрыв глаза и состроив на редкость Решительную мордочку, выдохнула Нэкономэ.
И подалась вперёд.
Поцелуй вышел дёрганным, нервным, но страстным — кошечка быстро входила во вкус и начинала демонстрировать, что целоваться она умеет очень и очень неплохо. Её язычок был чуть шершавым и очень юрким, что придавало знатную долю пикантности. Но, как и всё хорошее, он закончился очень быстро.
— Хах… — вдох, — но… на публике… всё должно оставаться как было…
— Конечно, как пожелает моя любимая учительница, её ученик будет очень послушным, — согласился я. — Но ты всегда можешь оставить меня после уроков и заставить «отрабатывать» моё наказание…
— Ня-я… не… не торопись… давай… давай, для начала, узнаем друг друга лучше… — тонкие пальчики легли на мою грудь и начали словно непроизвольно и рефлекторно поглаживать меня сквозь ткань пиджака, мням, приятно.
