Битва за Эллиоты. Часть 4

— Возможно в ваших словах, Андрей Андреевич, и имеется определённый смысл, — задумавшись, произнёс генерал Белый, — но это очень дорого получается. Снаряды, знаете ли, не дешёвые.

— Знаю, отлично знаю, Василий Федорович, двенадцатидюймовый снаряд стоит три сотни рублей золотом, — кивнул в ответ адмирал, наблюдая в бинокль, за ушедшими на разведку контрминоносцами, — Вот только, ни кто, к сожалению, не задумывается, сколько стоит подготовить одного солдата. А, например, немцы произвели подсчёты и выяснили, что подготовить к бою одного немецкого солдата, в средне, стоит тысячу двести марок в год. Или порядка четырёх сотен рублей золотом. Японский солдат обходиться Японии не на много меньше. По крайней мере, уровню образования среднего японского солдата можно только позавидовать. Но в любом случае если один двенадцатидюймовый снаряд убьёт одного японского солдата и соответственно ранит ещё троих, то значит мы уже в выгоде от его применения.

— Хм, вы знаете, Андрей Андреевич, ни когда о подобном не задумывался, — хмыкнул генерал Белый, — у нас принято считать, что солдат очень дешёвый и что лучше потерять солдата, чем выпустить снаряд из орудия[4].

— И вот это, по моему мнению, совершенно напрасно. Да за счёт того, что наш солдат имеет в лучшем случае начальное образование, это не делает его дешёвым. Солдата надо вырастить. Потом одеть, вооружить, обучить военному делу. Это всё должно вылиться в большую сумму, пусть и поменьше, чем было потрачено на подготовку своих солдат Японией или Германией. Но, никак не менее трёхсот шестидесяти рублей в год. И солдата надо беречь. И гораздо дешевле выпустить пяток трёхдюймовых снарядов, но сохранить своего солдата. Который потом может быть употреблён, с пользой для дела, ещё раз. А для этого сбережения своих солдат стоит возводить надёжные укрепления, в нужном месте, и не беречь снаряды и патроны. А то у вас, Василий Федорович, не каждый день, орудия хотя бы по разу стреляют.

— И как вы, Андрей Андреевич, видите надёжные укрепления. Вот вы очень негативно высказываетесь по поводу фортов. Чем вам эти укрепления не угодили?

— Форты, по моим представлениям, Василий Федорович, очень дороги и при этом не обеспечивают как необходимый уровень защиты для личного состава, так и не позволяют создать необходимую протяжённость фронта. Что приводит к тому, что все стремятся сократить длину фронта. Подставляя под артиллерийский огонь, из-за его весьма возросшей дальности, тыловые учреждения крепостей. Поэтому от фортов, я думаю, в ближайшем будущем будут избавляться. И в перспективе будут в ходу небольшие двух или одноэтажные укреплённые точки. Оборудованные амбразурами, с установленным вооружением. А также всем необходимым, для длительной обороны. Но способных выдержать одиночные попадания крупнокалиберных снарядов. При обстреле восьмидюймовыми снарядами. И, в идеальном варианте, связанные между собой подземными ходами. Всё это позволило бы, за ту же сумму, организовать оборону, того же Порт-Артура, в другом месте. Например, по гряде высот южнее границы. От Порта-Адама и до Битзыво. Вторая же полоса обороны там могла бы проходить от горы Сяохушань на юг, по западным склонам долины до залива Сицхао. При этом подобных железобетонных сооружений будет не много. В среднем один на версту. А большая часть укреплений это будут небольшие железобетонными и деревокаменными сооружениями, способные выдержать обстрел основных орудий вероятного противника. В настоящий момент — это трёхдюймовые орудия. И думаю таковыми, подобные орудия, останутся ещё полсотни лет. И однократные попадания до шестидюймовых снарядов. А построенные из лиственницы сооружения, при должном уходе, смогут простоять не один десяток лет.

— Скажем так, Андрей Андреевич, с вашей оценкой, что форты представляют собой, для современной артиллерии удобную цель я соглашусь. По крайней мере, косоприцельным огнём с Дагушаня, они уже умудрились дважды попасть, одинадцатидюймовыми снарядами, во въездную арку-проезд второго форта[5]. Но особенно от косоприцельного огня с Дагушаня страдает третий форт. По сути, все входы в казематы форта, с восточной стороны, сильно страдают от косоприцельного обстрела. Как и позиции артиллерийской батареи форта. В первый же день обстрела форта, буквально огнём с тыла, были выбиты два орудия батареи. Из четырёх имевшихся. А в настоящий момент на форте номер три действует только одно орудие. Несмотря на то, что выбитые орудия уже один раз были заменены на новые

Адмирал развёл руками и произнёс:

— Я же предупреждал, Василий Федорович, что эти форты будут очень уязвимы к обстрелу со стороны Дагушаня. Но, к величайшему моему сожалению, было решено достраивать уже заложенные форты по существующему проекту крепости. И только новые укрепления заложить на Паньлушане. Частично, где планировались укрепления второй очереди крепости. Хотя убедить сразу строить малоразмерные укрепления я так и не сумел. Лишь для прикрытия горы Высокой было построено несколько двухэтажных, несколько амбразурных укреплений.

— Ну вот мы и посмотрим, Андрей Андреевич, — улыбнулся генерал Белый, — как они себя покажут. Пока что одно из этих сооружений было частично разрушено попаданием в одну из амбразур десятидюймового снаряда. Хотя соглашусь, даже при массированном обстреле подобных сооружений, попадания в них крайне редки. Форты, при таком обстреле, пострадали бы гораздо больше. Но как же быть с артиллерией. Где её расположить, если не на фортах?

— Ну тут, Василий Федорович, необходимо строить защитные сооружения совершенно другого типа. Конструктивно наши, даже имеющие бетонную защиту батареи полностью устарели. Не обеспечивая необходимую защиту от попадания снарядов сверху. И даже от разрыва бомб с бризантной взрывчаткой. Дающих большое количество осколков.

— Как я понимаю, Андрей Андреевич, — произнёс генерал Белый, — вы говорите, про те защитные сооружения, что разрабатывает подполковник Шварц? Насколько я помню, он предлагает одиночные орудийные казематы, имеющие толстую крышу, защиту сзади и защитные коробчатые щиты.

— Именно, Василий Федорович, — согласился Вирениус, — такие сооружения обеспечат защиту как падения крупнокалиберных бомб и от их осколков. При этом малые размеры сооружения обеспечит малую вероятность попадания в него снарядов противника. Что позволит вести ответный огонь даже при обстреле им наших позиций. Не страдая от обстрела супостата.

— Конечно звучит это весьма обнадёживающее, Андрей Андреевич, — ответил Белый, — Но возникает вопрос как управлять артиллерией размещённой на такой позиции. Командир не будет видеть свои расчёты, а те не смогут услышать своего командира.

— А вот тут, Василий Федорович, я считаю, что главным оружием офицера станет телефон. По которому он будет связываться с наблюдателем, а потом руководить своими орудиями. К тому же я прогнозирую массовое внедрение приборов управления артиллерийским огнём. Аналогичных прибору системы Де-Шарьера.

Генерал Белый покачал головой:

— Дорого, очень дорого. Да и для того же десятидюймового орудия сооружение получиться довольно большое. И будет стоить гораздо дороже, чем дворик в существующих батареях.

— Война вообще дорогое удовольствие, Василий Федорович. А так я вижу, что для орудий калибром более восьми дюймов самым оптимальным будет башенная установка орудий. Да и само это орудие, к сожалению, устарело. И требует обязательную модернизацию.

— И какую же? — генерал с интересом посмотрел в лицо Вирениусу.

— Ну во первых, я думаю нам нужно прикрыть орудие и расчёт защитным щитом. Коробчатой, башнеподобной конструкции. Во-вторых, необходимо будет переработать станок, который позволит разместить на нём систему заряжания. Обеспечивающую заряжание орудия при любом положении ствола, чтобы увеличить скорострельность орудия. Оставив их в существующих двориках.

Генерал поморщился и произнёс:

— Я сам о подобном подумываю, но есть много технических сложностей. Но вы правы проблема уязвимости существующих батарей существует. Мы уже потеряли, около трёх сотен орудий, от снарядов противника.

— Это так, Василий Федорович, и тут плюс долговременных сооружений нового типа, — произнёс в ответ Вирениус, — я вижу в том, что попаданий в них, из-за малоразмерности, укреплений будет гораздо меньше, чем в форт длинной до полутора сотен саженей. Да и замаскировать такие сооружения гораздо проще. В том числе и для наблюдения с воздуха. С тех же воздушных шаров.

В этот момент броненосец миновал Сигнальную Горку, открыв взору бухту Тахэ. И адмирал Вирениус тут же развернулся в сторону берега и поднёс к глазам бинокль. Всматриваясь в лежащий у берега миноносец 'Таку'. Над которым развивался японский военно-морской флаг. И хотя миноносец и казался заброшенным и на его палубе никого не было видно, но взгляд адмирала тут же остановился на тщательно заделанных пробоинах в корпусе миноносца. По крайней мере ни как иначе деревянный щиты, смонтированные на корпусе и надстройках корабля трактовать было нельзя. Японцы явно по ночам вели работы по спасению миноносца.

— Что-то увидели, Андрей Андреевич?

— Да, Василий Федорович, да увидел. Японцы явно ведут спасательные работы на 'Таку'. А он мне совсем не нужен в составе флота микадо. Этот кораблик уже успел попить нашей крови. И повторения подобного я совсем не желаю. Надо будет ночью отправить к нему пару корабликов. Сорвать японцам их работы. Но не сильно. Нам и самим 'Таку' ещё пригодиться, — ответил Вирениус, а потом добавил, — Так что там по поводу фортов и уязвимости, на них, орудий?

При этих словах генерал Белый тяжело вздохнул и произнёс, в ответ:

— Соглашусь, что форты совершенно открыты для наблюдения с воздуха. И чем японцы постоянно пользуются. Практически каждый день поднимаю воздушный шар в воздух. А вот мы, после того как противник занял северную часть хребта Паньлушань, в использовании шаров ограничены. У нас по сути осталось только одно безопасное место, где можно поднять шар, не рискуя, что позиции воздухоплавателей будут немедленно обстреляны прицельным, артиллерийским огнём. Это Ляотешань. Или основание Тигрового полуострова. А то в ходе боёв, при отражении последнего штурма, мы потеряли, в результате обстрелов, два шара из четырёх[6] бывших в наличии. И, по крайней мере, в условиях осаждённой крепости, восстановить оболочки этих шаров не представляется возможным. При этом погиб командир морского воздухоплавательного парка лейтенант Лавров. А с этой позиции, рассмотреть осадную японскую артиллерию, расположенную на обратных скатах высот невозможно.

— Я вас очень хорошо понимаю, Василий Федорович, — согласился адмирал, — По крайней мере, с кораблями, у меня совершенно аналогичная ситуация. Число кораблей, которые невозможно восстановить, в Порт-Артуре, у меня только множиться. По сути, сейчас у меня восстановительные работы выдуться только на 'Лейтенанте Буракове'. Даже на 'Морже' и '230-м' мне пришлось свернуть все работы. Сил и возможностей, довести их до ума, нет.

— Хм, то есть я могу рассчитывать на возвращение, установленных на 'Морже' орудий назад на крепостные позиции? — генерал Белый внимательно посмотрел на Вирениуса, — А так вы правы, Андрей Андреевич силы тают. И в крепости уже отмечены заболевания цингой. И даже трофейные английские консервы не спасают солдат от этого заболевания. Опасаюсь, что в крепости будет эпидемия.

— И не спасёт, — поморщился Вирениус, — Мы моряки давно заметили, что эта болезнь возникает тогда, когда в организме не хватает одного вещества. Которое содержится в луке, квашеной капусте, лайме. Не даром же англичан называют лайми. За пристрастие подданных короля Георга к этому фрукту. Особенно в королевском флоте. Но в наших условиях согласен, боюсь вспышки болезни не избежать. Хотя она и не заразная. У японцев тоже была вспышка подобной болезни, бери-бери называется. Которая возникает из-за нехватки похожего вещества в шлифованном белом рисе. У японцев уже убыло до шестнадцати тысяч человек, и это только в армии генерала Ноги. Но, к сожалению, для нас, они включили в рацион хлеб. И смогли подавить вспышку этой болезни[7]. Так что включением в рацион наших солдат какао и мясного паштета из британских рационов ситуацию не изменит. Надо думать, где взять, для нижних чинов, свежие овощи. А по поводу 'Моржа', то я намерен этот недостроенный корабль использовать как несамоходную батарею. Так что сухопутная оборона, от отсутствия его орудий, на сухопутном фронте, не много потеряет.

— Понятно. Да и согласен, будет досадно потерять крепость, из-за нехватки лука и капусты, — только и произнёс генерал, — Но что вы собираетесь делать с захваченными у Инкоу призами?

— Если честно, я намерен их отпустить, — произнёс в ответ адмирал.

— А что так, Андрей Андреевич? Нашему флоту не нужны пароходы?

— Нужны, Василий Федорович, ещё как нужны, — адмирал не спускал глаз с уходящих на юг кораблей, отправившихся на разведку, и так как в этот момент, отойдя на десяток миль, контрминоносцы практически скрылись из виду, адмирал крикнул, обращаясь к сигнальщикам, — Наблюдать за 'Грозовым', докладывать обо всех его манёврах.

А потом, обращаясь уже к генералу Белому, адмирал Вирениус добавил:

— Не хочу, что бы в районе Квантуна появились корабли британцев. Я планирую контрминоносцами начать захват пароходов, везущих грузы японцам. Если мы не будем захватывать английские корабли, то с одной стороны можно ожидать большего содействия англичан в доставке грузов в Порт-Артур, а не в тот же Дальний. Да и у британских адмиралов не появиться повод, принять участие в блокаде Квантуна. Или в участии в конвоировании своих кораблей в Жёлтом море.

— Понятно и нельзя сказать, что я против таких ваших действий, Андрей Андреевич, — улыбнулся Белый, — Нам сейчас будут не лишними, далеко не лишними, любые трофеи. Даже то, что привели ваши моряки, помогло с боеприпасами для орудий конструкции Круппа. И помогло несколько улучшить питание гарнизона. Так что дай бог, что бы у вас всё получилось. А так надеюсь, что и наступление армии Куропаткина будет и дальше развиваться столь успешно, как оно началось.

— Было бы не плохо, Василий Федорович, было бы совсем не плохо. Если бы нас деблокировали в течение пары месяцев, — согласился Вирениус, тут же добавив, — Но пока что его высокопревосходительство не демонстрировал полководческий талант. У меня есть сведения, что в сражении под Ляояном, Куропаткин начал отход на два часа раньше, чем тоже запланировали сделать японцы. И есть ещё один момент, о котором не принято говорить, но который является определяющим в череде наших неудач.

— И какой же это момент, Андрей Андреевич?

— У многих высших начальников, даже на войне слишком часто резко выделяются личные интересы. Которые они ставят вперёд интересов государя и России. А, как известно, генерал Куропаткин принадлежит к тем, кто против проекта Жёлтороссии. И выступает против колонизации Маньчжурии. И такого человека ставят во главе, действующей в защиту этого проекта армии. А ведь давно известно, что не стоит заставлять, что делать человека, к чему он имеет стойкое предубеждение. Ничего хорошего из этого не получиться. Этот человек подспудно всё будет делать плохо. А подбор кадров решает многое. И в данном случае полностью на совести его величества. Который, по моему разумению, не разобравшись в том, что именно подвигает к действиям этого человека, ошибочно поставил Куропаткина на такой пост. Хотя, справедливости ради нужно сказать, что выбор возможностей у государя императора очень ограничен. По моему мнению, никто на русском престоле, до государя Николая Александровича, не сталкивался с подобными условиями при своих правлениях. Когда существует множество группировок равнозначно враждебных как друг другу, так и даже государю императору. Но нет ни одной группировки хотя бы лояльной его величеству. Так что, только с этой стороны, я не ожидаю больших успехов в битве на реке Шахэ.