Весна веры

И Полкана посмотрят.

Так-то Стас предлагал прийти к ней на дом, но Ида отказалась. Ее квалификации уже хватало проследить за заживлением раны. А что-то более серьезное — вот. Сейчас они сядут в экипаж и доедут.

Ага, куда там!

Явился, зануда надоедная!

Армандо за неделю умудрился достать ее больше, чем все освобожденцы разом! Он был активен, как бешеный таракан, и назойлив, как целое стадо его сородичей.

Он пытался просочиться в дом, он присылал цветы и сладости, он писал письма, дежурил под окнами...

Яна сказала бы: 'секс-террорист'. Ида таких слов не знала, и просто мечтала. О гранате.

Кинуть — и нет никакого назойливого типа! В Русине она бы так и сделала...

Или Яна бы его пристрелила... есть и свои хорошие стороны в безвластии? Определенно... Законными методами с Армандо ничего нельзя было поделать. Полиция?

Он уплатил штраф и вернулся.

Полкан?

Собака пока еще болела. А и выздоровеет — Ида его натравливать не станет. Все же тор... если он повредит Полкану... ведь может! Она не станет рисковать другом! А что еще можно сделать с негодяем?

Сейчас она пыталась не обращать на него внимания.

— Тора, неужели вы так и пройдете мимо. Умоляю вас, снизойдите к очарованному вашей красотой несчастному...

Ида скрипнула зубами и опять промолчала.

Зря.

Армандо от слов перешел к действиям и попробовал взять девушку за локоть.

Ида дернулась, но пальцы впились, словно клещи.

— Пустите!

— Тора,, вы не хотите меня видеть! Но я перед вами ни в чем не виноват... что мне сделать, чтобы заслужить вашу благосклонность.

Предложить сдохнуть Ида не успела.

Полкан дураком не был. Бродячая жизнь очень способствует естественному отбору, и дураки на улице не выживают. Переводя на человеческие звания, по сообразительности Полкан мог бы посостязаться с иным академиком.

Лапа у него постепенно заживала, наступать он на нее мог, хромым не останется, хотя его им так не выгонят... уж хозяйку он сопровождать в лечебницу мог.

Он понимал и что хозяйка нервничает, и причину видел, и...

И очень удачно они идут мимо водоотводной канавы.

— Гр-р, — сказал Полкан, ставя лапы на пальто наглого типа.

— Тьфу! Брысь!

Страхом от типа не пахло, но и не надо. Главное ведь что?

Что хозяйку он отпустил. А дальше и усилий прилагать не требуется. Только убрать лапы, обежать гадкого нахала — и подтолкнуть. Головой под колени.

Армандо и мяукнуть не успел, как отправился в канаву.

Ида посмотрела на галантного кавалера. На Полкана.

И погладила собаку.

— Пойдем скорее, хороший мой. Нам на работу опаздывать никак нельзя...

Из экипажа Полкан посмотрел на Армандо. Блестящий кавалер обтекал — в буквальном смысле слова. Сидел в канаве и соображал, куда он попал. Кажется, при падении он немножечко головой ударился, вот и смотрел, как неизвестно что!

— А... э... тора, подождите, прошу вас!

Да, некоторым канавы явно недостаточно.

Анна, Россия.

Кира проснулась без будильника. Потянулась.

Повернулась.

И едва с кровати не слетела.

— Смайлик! Ты... ты просто Сталин!

— Мурррм!

Кот не понял сути претензий!

Зато он отлично понял, что у молодой самочки праздник. Коты ведь существа умные и серьезные. А потому... ей собираются дарить подарки?

Вот и он подарит...

Вы знаете, как сложно наохотить хорошую большую крысу? Особенно если в доме есть хороший охотничий кот?

Между прочим, он к соседям за ней путешествовал! И не только за крысой, кошечка там тоже очень симпатичная живет... правда, стерилизованная, котят не будет! Но когда это мешало получать удовольствие?

Вот Сталин его и получил.

И от охоты, и от кошки... мурррм!

И что?

Его добычу критикуют?!

МЯУ!!!

Кира поняла и устыдилась.

— Прости, пожалуйста. Я потом съем.

— Мурррм, — успокоился кот. Если потом — это понятно. Крыса — это хорошее мясо. А у людей есть такие специальные штуки, в которых оно может храниться долго.

— Спасибо тебе, умничка моя!

— А нам?

Анна постучалась, но ответа дождаться не успела. В дверь пролез Гошка.

— Урррряяааа!!! С днем рождения, Кира!!!

— С днем рождения, дочка!

— С днем рождения, Киреныш... — Анна пока остановилась на этой форме обращения. Пусть Кира сама решает, как близко она подпустит к себе Анну. Это только ее право.

И на кровать к Кире приземлились подарки.

— Посмотри. Вдруг понравится?

Кира потерла руки и взялась за свертки. Сначала за маленькие.

Жемчуг вызвал одобрение.

— Класс! Обязательно носить буду! Ваще круто! Папс, спасибо!

— Какая ты уже взрослая стала! И красавица!

Кира взялась за второй сверток.

— Оххх!

Платье было... чудесным!

Легким, летящим, вполне современным. Кира понимала, что надень она такое... да куда угодно! На дискотеку? Запросто! На прогулку? Душно, наверное...

— Там две юбки, — подсказала Анна.

Да, шила она сама. Вот еще... сложностей! Купить материал, раскроить и сшить! На современной швейной машинке это не работа, а сплошное удовольствие.

Да, это великая княжна тоже умела. Шить, вышивать, в том числе и бисером, и золотом, плести кружева... единственное, чего не одобряла Аделина — вязание. Так простонародно... фу! Вот еще не хватало! Вязать Анна не умела, но платье сшила — не задумалась. Женщина должна выглядеть хорошо, а как она это сделает, если модистка ей что хочешь навяжет?

Надо учить, вот девочки и учились.

— Аня, это...

Следующий подарок был от Гошки. Казалось бы — что может подарить мальчик? Ан нет! Гошка честно брал у Романа уроки выжигания по дереву — и теперь преподнес Кире шкатулку с ее выжженным именем. Получилось красиво.

— Я туда жемчуг положу! — пообещала Кира.

И в носу у нее что-то защипало... она не одна. У нее семья есть... такое давно забытое чувство. Такое невероятное и теплое...

— Киреныш, ты одевайся — и мы тебя ждем внизу, — сообщила Анна.

— А...

— Вот одежда, я все заранее подготовила. Поверь — это правильно.

Кира посмотрела на джинсы — потертые, мягкие, почти белого цвета, на штормовку, на теплый свитер...

— Это куда мы едем?

— Ты все там увидишь!

После такого отказываться и не получилось. Кира мгновенно стрескала горячий бутерброд, запила его чашкой горячего же шоколада и впрыгнула в обновки.

Джип уже ждал четвертого пассажира.

— Так куда мы?

— Увидишь...

И Кира увидела!

Небольшой домик в сосновом лесу был привлекателен в любое время года. Большая гостиная, веранда, на которой так уютно сидеть в кресле-качалке,, мангал, шашлыки...

Боря сам решил пожарить мясо.

Гошка подумал — и вызвал Киру поиграть в настольный теннис, благо, стол для него был, и все снасти были. Кира не отказалась. Взрослые возились с мясом, Анна накрывала стол...

Для Киры это был чудесный день.

Когда отключены все телефоны, когда есть только она и ее близкие... жаль, Смайлика с собой не взяли, его остро не хватало! Они играли в настольные игры, сидели перед камином, пили горячий грог, Кира там, перед камином и уснула, на пару с Гошкой. И уже сквозь сон чувствовала, как отец несет их на второй этаж, и тихонько, чтобы не разбудить, устраивает ее под одеялом и целует в кончик носа. Как когда-то в детстве.

Потом рядом с ней устроили Гошку, дети прижались друг к другу поближе и засопели. Она были рядом друг с другом. Все было хорошо...

* * *

Внизу, перед огромным камином, сидели Анна и Борис. Сидели, молчали...

И — нет. Не занимались они никаким сексом не медвежьей шкуре. Если кто решится — учтите, линяют те шкуры,, как заразы. А дети изволят спускаться в самый неподходящий момент, карма такая у детей. Так что все утехи решено было оставить до спальни.

А вот просто посидеть рядом...

В обнимку, глядя на огонь, потягивая грог из больших кружек, в теплом и уютном молчании...

Разговаривать можно с кем угодно. Молчать — только с очень близкими людьми. Здесь и сейчас все было хорошо и спокойно, тепло и уютно...

И Анна была счастлива. По-настоящему.

Так, как никогда еще у нее не было.

— Спасибо тебе за дочку, Анечка.

Понять было несложно. Боря видел, какая счастливая у него Кира, а он, болван, еще хотел глупостями заняться! Народ собрать, или вообще малышку в клуб отправить...

Дурак!

— Она очень домашняя девочка, — не стала скромничать Анна. — Просто ей было тяжело...

— Когда дома не было. Я понимаю.

Анна коснулась ладонью щеки мужчины.

— У нее есть дом. У нее есть ты.

— И ты тоже. И Георгий.

— Теперь — да.

И за оставшееся время Анна даст Кире столько любви, сколько у нее получится. Чудесный ведь ребенок! Добрый, умный, ласковый...

Как же тяжко уходить!

Как неохота их оставлять!

Это будет потом. А сейчас есть она. И есть Боря. И их соединенные руки. И спящие на втором этаже дети.

И пусть весь мир подождет!

Яна, Русина.

— Валежный, с тобой встретиться попросту нереально!

— Еще раз нечто такое выкинешь — и мы с тобой у Хеллы встретимся, — парировал Валежный.

Митя фыркнул.

Еще бы!

Вот как тут пересечься с Валежным?

Когда он то в одном конце города, то в другом, и поди, отлови его, и охрана близко к нему никого не подпускает? Бегать и орать?

Вот еще не хватало! Хотя насчет поорать — идея хорошая!

Так что Митя влез на пьедестал пред дворянским собранием и принялся громко и противно орать, призывая Валежного. А как еще?

Взорвать тут все к растакой-то матери? Это он запросто, но есть подозрения, что Валежный не одобрит. А вот поорать было в удовольствие.

Когда еще удастся так поразвлечься?

Все работа да работа, взрывы да убийства, диверсии да эксы. А жить когда? А радоваться жизни?

— Ну, ежели дама против не будет...

— Дама не будет.

Яна как раз приехала к Валежному, уточнить насчет отъезда. А тут это чудо в перьях нарисовалось. И... вот хоть стреляйте, не могла его Яна всерьез воспринимать!

Да, взрослый мужик лет сорока! Явно битый-перебитый, прошедший и огонь и воду и триста метров канализации, пары зубов нет, волосы седые, стрижены коротким ежиком, глаза такие...

С такими даже не убивают.

С такими не считают жертвы... зачем, после первой-то тысячи? И неинтересно как-то...

При этом явный тор, высокий, изящный, тонкокостный... и с самым препакостным выражением лица. И как-то даже его возраст размывается...

Так и хочется воспринимать его, как сверстника.

Яна понимала, что это обманчивое впечатление, что опасен этот милый человек, как три голодных гюрзы, которых хвостами склеили, но поделать с собой ничего не могла.

Так и тянуло улыбнуться.

— Это вы о себе — или о Хелле?

— Мы обе — женщины.

— Я надеюсь, вы все же моложе, тора?

— Немножечко моложе, — усмехнулась Яна. — Совсем чуть-чуть... мне вас оставить, торы?

— Да, тора Яна. Если вас не затруднит.

— Яна? — вдруг напрягся Митя.

— Вы обо мне слышали?

— Ну... если вам знакомы некие хвостато-полосатые...

Кольнуло за грудиной так, что Яна непроизвольно потерла область сердца.

— Жом Тигр? Вы... вы его знаете?

— Более того, я как раз от него.

— И как он?

Яна понимала, что это глупо. Что Тигр о ней забыл уж сорок раз. Но... сердцу не прикажешь. Что-то ныло, свербело... любовь?

Да какая уж тут любовь!? Чушь это и глупости...

Но если бы Яна могла кого-то полюбить, вот в Тигра она бы влюбилась несомненно. Мужчина был такой... куда там несчастным стокгольмским синдромам и БДСМ-щикам?

Для них все игра и романчики, а тут... тут реальная сила. Власть над жизнью и смертью. И когти в крови по самые уши.

Но не это привлекательно. Нет.

Просто рядом с Тигром ни одна другая беда к тебе подойти не осмелится. Сам он, может, и сожрет. Но никто другой до тебя даже волоском не дотронется.

— Жив, здоров, чего и вам желает. А тебе письмо прислал. Надеюсь, это не признание в любви.

Митя чуточку скабрезно подмигнул Валежному, и извлек откуда-то из глубин плаща, из подпоротого шва, небольшой конверт. Даже не запечатанный.

— Тигр тебе так доверяет?

— Я бы точно по пути с текстом ознакомился. А что?

Яна подумала, что и она бы ознакомилась. Дадут?

Все же титул императрицы имеет свои плюсы.

Валежный читал недолго. Подумал, протянул письмо Яне.

— Читайте, тора.

Яна кивнула и побежала глазами по строчкам.

Примерно на десятой ей стало плохо.

— Это... это же...

— Его смертный приговор. Или мой, — Митя был серьезен. — Если вы заметили, подписи нет.

— У него и так характерный почерк, — тихо произнесла Яна. — Пламенному других доказательств и нужно не будет.

— Вы знаете его почерк, тора?

— Знаю. Очень хорошо знаю.

Яна помнила тихие вечера в поезде, помнила, как Тигр работал с документами, быстро пролистывая одни, раздирая в клочья вторые, отмечая что-то в третьих... она честно старалась усмирить любопытство, но...

Это ж живая история!

При ней!

Как тут устоять? И она спрашивала, где-то Тигр ей объяснял все, где-то отказывал, о чем-то они спорили до хрипоты, а потом споры заканчивались в постели. И это тоже было хорошо...

Да, поезд...

Распространяться о своем знакомстве Яна не стала. Но Митя был бесцеремонен до крайности.

— Кстати говоря, жом Тигр выбрал ваше имя паролем для связи. Видимо, у вас очень длительное и близкое знакомство?

Тут уж и Валежный не выдержал. Такое знакомство — это уже не личный вопрос, а государственный.

— Тора Яна?

— И что? — огрызнулась Яна, которая вообще не любила делиться такими подробностями. — Ну, было у нас! Было! И я ни о чем не жалею!

— Тигр тоже, — вставил свои три медяка Митя.

— Но... как!?

У Валежного случился полный разрыв всех шаблонов.

Болезненный и абсолютный.

В его понимании, после расстрела всей семьи, приличной императрице надо было бежать куда поглубже в дикие леса, молясь, чтоб не догнали, а при виде освобожденца — орать и молиться. Или хотя бы отстреливаться.

Нахалка, которая отправилась в Звенигород в эшелоне этих самых освобожденцев, да еще умудрилась по дороге Тигра за... хвост потаскать, вообще в его голове не укладывалась. Никак.

Яна только руками развела. А что она может сказать на этот счет? Ей что — пешком идти было? До Звенигорода? Ее сын ждал, еще она тут время зря не тратила. И Тигр...

Во-первых, они квиты, она-то тоже всех убила. А во-вторых, удовольствие было обоюдным. Вон, до сих пор забыть не может...

Приятно?

Еще как!

Яна довольно улыбнулась и плотоядно так посмотрела на Митю.

— Дмитрий, а вы можете ему тоже письмецо передать?

— От девушки?

Яна фыркнула.

— А вот правда... с одной стороны я не замужем. С другой — давно уже не девушка. Анатомически. Как это называется?

— Тора Яна! — почти взмолился Валежный.

Яна фыркнула.

— Ладно-ладно, все в порядке, я молчу. Так как, Дмитрий — передадите?